Моменты без тебя

Перед глазами Ви россыпью серебра пролетали звёзды, смазываясь в неразличимое неоновое гало. Позади захлопнул металлическое чрево шаттл, но она ни единого раза не обернулась. «У нас не будет возможности забрать тебя или прийти на помощь. Если тебя кто-нибудь заметит, ты погибнешь» Билет в один конец? Что ж... Как будто она собиралась возвращаться.

***

Неловкий утренний поцелуй, виноватое ожидание в глазах, пару секунд под душем, словно форсунки извергали концентрированную кислоту заместо воды — Ви даже не была удивлена, когда Джуди принялась с утра пораньше за Серьёзный Разговор. Валери давно чувствовала, что их всё дальше разводит друг от друга, но... слова Джуди всё равно отдались болью где-то за грудиной. «Ви... Я же не слепая. И не глупая. Ты же меня держишь на расстоянии. Иногда мне кажется, если я в один прекрасный день просто исчезла, ты бы даже не заметила». Сложно возразить, а главное, и нечем. Правду вообще сложно оспаривать. В том кошмаре, в котором Ви варилась со времени падения «Микоши», Джуди оставалась единственной константой, хрупкой точкой упора. Но, цепляясь за корягу в бурном потоке, испытываешь ли к ней что-то кроме благодарности? Вероятно, девочке из «Лиззис» с розовым зачёсом благодарности было недостаточно. «Я хочу уехать из Найт-Сити. Насовсем. Мне нужно что-то другое, более постоянное. Понимаешь?» Ви понимала. И покорно принимала вину на себя. В том, что этот сиятельный дворец на вершине Глена так и не стал Джуди домом. Каждый раз, когда Ви напевала «I see your eyes, i know you see me. You're like a ghost how you're everywhere», когда невидящими от слёз глазами неподвижно всматривалась в окно, когда звала ночами рваным горлом пропахшее сигаретным дымом имя, она чувствовала свою вину. На их кровати, попирая белизну шёлковых простыней, лежал мертвец. Наверное, последней каплей стала прошлая ночь. Когда в момент истинного «Sky high», о котором «Moonchies» понятия не имеет, Ви во всю силу лёгких выкрикнула «Джонни!» Джуди, тут же обмякшая, словно от удара, бескостно соскользнула на простыни. «Джонни, блядь, значит?! Джонни?» Вулканический жар ударил по щекам Ви, слёзы лавой хлыванули на подушки. Задыхаясь от безмолвного крика и желания чувствовать его там, где только что шалили пальчики Джуди, Ви обхватила себя руками. Пытаясь унять жгучее желание, она до боли сжимала саднящую кожу, мечтая, чтобы жжение проступивших кровью полукружий сменилось грубоватой лаской задубевших от струн пальцев. Плечи Джуди, свернувшейся клубком на самой кроватной окраине, тряслись в бессловесной лихорадке. «Джуди... прости, я...» Ви попыталась дотронуться до плеча девушки, но то резко ушло из-под руки. «Не трогай меня!», с сиплой дрожью выкрикнула Джуди, снова и снова оттирая простынью дрожащие руки, всё ещё пахнувшие её соком. «Вот только не надо сейчас, блядь, оправданий!» Резко подобравшись, словно бродячая кошка, Джуди соскочила с кровати. В полутьме мелькнули покрасневшие, будто обглоданные диким зверем, пальцы. «Я на диван. Не хочу быть третьей лишней». И теперь, видя её на балконе, покрытую боевым раскрасом, но такую ранимую, Ви не имела права говорить такое. «Джуди, не уходи. Ты мне нужна». Ложь. Каждое слово ложь. И они обе это знали. И прощальное объятие, наполненное терпким мускусом и туберозой, было до краёв полно печали. «Мне жаль, что всё так вышло, Джуди», тихо прошептала Ви, в последний раз окунаясь в так и не ставший родным аромат парфюма. Даже сейчас, не закрывая глаз, она могла видеть его слепящую отражённым солнцем руку и неизменно насмешливый изгиб тонких губ.

***

Говорят, время лечит. Фигушки. Ну, или его просто прошло недостаточно. Неважно. У Ви его не так уж и много оставалось, времени, чтобы играть в философские игры со своим угасающим разумом. Вик вначале мягко, затем всё менее прозрачно намекал, что жить надо ради живых. Даже оккультно настроенная Мисти всё чаще поджимала губы и вздыхала. Но чёрная, тоскливая пустота внутри не отпускала, и единственным лекарством от неё была работа. Изматывающая, рискованная, сродни танцам на лезвии бритвы. Когда она приползала домой на последнем издыхании и оглушала себя анальгетиками. И даже тогда он не отпускал её. Всё мысли, все действия Ви были о нём. Она могла часами вести воображаемые диалоги, словно наяву слыша ответные колкости в ушах, постоянно думала о том, что бы Джонни сказал/сделал сейчас, записывала в дневник шутки или вещи, которые она хотела бы ему сказать. Нет. Это она не отпускала его. Уж насколько редко Ви виделась с мамой Уэллс, но даже и та заметила, что её названная дочка посерела и осунулась. В последнюю встречу так и ворковала вокруг, расспрашивая да между делом выкладывая на стол энчелады, тамале, элото — скушай хоть что-нибудь! А что ей сказать-то? Что такое влюбиться в плохого мальчика, Мама Уэллс знала. Своя ведь, с района. Но вот влюбиться в плохого мёртвого мальчика... Это уже было за пределами её понимания. Да и никто бы не понял, как можно влюбиться в того, кто довёл тебя до могилы и продолжает каждый день, даже исчезнув, подталкивать тебя туда. Но Ви продолжала жить воспоминаниями. И почти физическая боль от отсутствия Джонни, являющаяся с пробуждением, делала грядущий конец не таким уж и страшным. Жизнь Ви разбилась на тысячу осколков. Тысячу моментов. «Моментов без тебя...» От шёпота в закрытом шлеме на пару мгновений проступает молочно-сырая дымка, сквозь которую зазывно мигают огоньки Хрустального Дворца. Похожий на опрокинутую на бок юлу, он становится ближе с каждым нажатием на рычаг реактивного ранца. Ви проверяет электромагнитный заряд пистолета. «Ну что Джонни, разнесём тут всё к хуям?» Стекло снова запотевает, и в тумане на миг — так близко, руку протяни! —появляется лукавый профиль. И уши словно щекочет насмешливое «Аминь, сестра».