Новый канонир на Блэк Черри

      Предзакатное солнце лениво опускалось всё ближе к горизонту, оставляя после себя следы: яркие оранжевые и малиновые краски, которые смешивались между собой, контрастировали, но так красиво сочетались. Небо с каждой минутой приобретало всё более тёмный оттенок, а мгла окутывала палубу Блэк Черри. На её фоне выделялись белоснежные паруса, висящие на высоких мачтах. Они были наполнены воздухом, надуты — они несли пиратское судно по волнам, всё дальше и дальше.       Команда шумела, горланила на палубе корабля, которая потихоньку заполнялась экипажем. Сидя рядом с Миной, которая осушала очередную бутылку рома за сегодня (сколько было их до этого, Кацуки не успел посчитать), Бакуго оглядывал глазами команду, пытаясь найти среди пиратов красную макушку, но её нигде не было, сколько парень не смотрел. Что за собрание сейчас и почему без капитана? Непорядок…       Белл и ещё парочка пиратов вместе с ним сели на бочки, в руках у всех были разнообразные инструменты, Бакуго не знал их названий. Вроде видел когда-то, но они были какие-то странные, не такие.       — Что происходит? — блондин повернулся к Ашидо. Девушка глянула в ответ, её затуманенный взгляд уже открыто намекал, что связного ответа он не дождётся.       — Сейчас они… Буду петь для всех, — протянула она с огромной паузой в середине предложения.       Мина навалилась всем своим весом на Бакуго, даже уже легла на него. На такое действие парень лишь цокнул и попытался столкнуть её с себя, но на все это Ашидо начинала ещё больше придавливать парня к скамейке. Глупые попытки закончились ничем, а девушка так и осталась лежать на бедном парне, продолжая кое-как пить своё пойло, попутно его проливая.       — А где Киришима? — прокряхтел Бакуго, пытаясь усесться поудобней.       Вдруг тяжесть исчезла: Мина снова уселась на место. Она медленно глотнула и оставила наконец бутылку в покое. Девушка долго пялилась на Кацуки и молчала, отчего по телу пробежали толпы мурашек, и он было подумал, что сказал что-то не то, лишнее.       — Капитан разрешил тебе его так называть? — спросила на удивление спокойным и ровным голосом Ашидо.       Так вот почему она так посмотрела на парня. Значит капитан не всем разрешает называть себя Киришимой?       — Да, — кивнул Бакуго, и девушка, повернувшись лицом к Беллу, снова поднесла бутылку к губам.       — Ну раз так, — протянула она, отхлебнув рома, — он вроде в своей каюте.       Кацуки вздохнул и тоже повернулся к пиратам, сидящим в центре всей этой толпы. Значит сейчас будет какое-то представление или что-то в этом роде? Никогда блондин ещё такого не видел. На старом корабле матросы лишь что-то напевали себе под нос, для того, чтобы работа была не в тягость, а здесь…       Белл пару раз хлопнул в ладоши, призывая экипаж обратить на него внимание. Пираты тут же повернули к нему головы и затихли, в то время как одноглазый махнул рукой товарищам, что сидели рядом. Они тут же среагировали и взялись за свои инструменты. Отточенные многими годами движения пальцев, и вот заиграла какая-то незамысловатая мелодия. Старший канонир взмахнул руками, начиная свой рассказ, который с неким жадным предвкушением внимали пираты:       — Как-то раз в Карибском море захватили мы фрегат,       Он достался нам без боя. Ликовал в ту ночь пират,       Нас не мучали вопросы, почему на корабле       Ни единого матроса не скрывается во мгле,       Дни весёлые настали, дьявол круто пошутил,       Очень скоро мы узнали, что корабль проклят был!       Это больше было похоже на сказку, нежели на песню, про которую говорила Мина, но все пираты слушали своего товарища, ловя каждое слово, вылетавшее из его уст. Белл взмахнул рукой — мелодия заиграла чуть быстрее, а сам он запел, широко открывая рот. Медленно, снова будто рассказывая что-то:       — Право, не могу не улыбаться, часто вспоминаю я,       В первый раз, когда в бою голландцы насмерть ранили меня,       Я был готов умереть, я упал и закрыл глаза,       Но не увидел я смерть…       Белл пару раз стукнул по бочке, и за этими стуками повторялся и ритм в мелодии. Пираты с инструментами вдруг заиграли с новой силой, а одноглазый протяжно крикнул: «Хе-е-ей!». Это «хей» взбудоражило экипаж, и все слегка оживились. Теперь настало время для припева.       — Веселый Роджер в небе, британский герб на теле,       Стреляет из обрезов толпа головорезов!       Они не трусят смерти, проворные, как черти,       И, обкурившись планом, гордятся капитаном.       Команда вдруг решила растратить свою накопившуюся энергию: некоторые покачивались из стороны в сторону под такт мелодии, другие же что-то выкрикивали, точно под слова песни. Мина рядом резко, расплескав ром, пару капель которого попали на макушку Бакуго, подняла новую бутылку над головой и, широко улыбаясь, шумно отхлебнула. Белл же постукивал по бочке и тоже улыбался, обводя глазами команду, которая, наконец, начала «шевелиться».       — На французской мы земле гостили, сталью угощали нас.       За четыре дня меня убили девять или десять раз!       Когда испанцы взяли в плен, возле крепостных казнили стен,       Затем в овраге среди скал свой череп я в кустах искал!       Я искал!       Некоторые пираты начали смеяться, горланя и шумя, почти перекрикивая самого Белла. Бакуго внимательно следил за всем этим действом — никогда он ещё такого не видел. Голос одноглазого был слегка хриплым, грубым, но он идеально сочетался с мелодией: он будто был создан для того, чтобы тот вот так сидел и пел для всей команды такую запоминающуюся и веселую песню. Да, определенно, в этом что-то было. Не каждый мог завести большую толпу: у Белла была харизма, а ещё у него была в запасе песня, которую он с радостью пел сейчас для своих товарищей.       Кацуки, вместе со всем экипажем Блэк Черри, внимательно слушал старшего канонира. Рассказ о том, как пираты нашли проклятый корабль и обрекли себя на участь быть бессмертными, завораживала, ведь такие истории — это всегда интересно, захватывающе. Случилось бы такое в жизни? Конечно же нет. Но ведь это так любопытно…       Снова повторился припев: вся команда уже открыто подпевала Беллу, никто не филонил. Мина прямо под боком, попеременно успевая еще хлебать ром, тоже, вон, дерёт глотку. Все улыбались, всем было весело, а настроение экипажа заметно поднялось. Белл уже встал с места и начал обходить каждую скамью, махая руками и показывая то, что происходит в песне. Вот показал на Веселого Роджера, вот как стреляет из обрезов толпа головорезов. Он вжился в роль — ему было всё нипочем. Старшему канониру доставляло удовольствие то, что он сейчас поёт для других, а эти самые другие подпевали, вторили его словам.       — А вот я и нашёл тебя, — Бакуго невольно вздрогнул, когда кто-то заговорил прямо ему в ухо. Парень обернулся и увидел Киришиму, который едва сдерживал смех: реакция паренька его явно позабавила.       Кацуки закатил глаза и отвернулся, всем видом показывая, что совсем не смешно так пугать. Но пора бы уже понять, что так просто от Эйджиро не отделаться. Блондин услышал, как скрипнула его скамейка, а рядом с ним кто-то присел. Прямо перед лицом Бакуго, откуда ни возьмись, появилась кружка с очень странным содержимым, запах которого так и въедался в нос: он был резок, да и к тому же отгадать, что там намешано, было очень трудно.       — Возьми, — проговорил Киришима, намекая на то, чтобы парень забрал у него из рук это.       — Что это? — спросил Кацуки, слегка скривившись. Теперь отчетливо стал ощущаться приторно-сладкий запах этого напитка. О боже, что это?       — Рамбульон, — ответил Эйджиро.       Название довольно знакомое, только вот Бакуго никак не мог вспомнить, где именно он слышал и что скрывается за этим словом. Запах этого напитка доверия не внушал, а его состав был для парня загадкой, которую не хотелось разгадывать.       — Я устал держать. Возьми это уже и пей, — проговорил Красная Акула, наклонив голову набок и уставившись на парня.       Кацуки ещё пару секунд думал, что же делать с этим: взять или нет? Он глянул сначала на капитана, потом снова на кружку. С каждой секундой лицо Киришимы всё больше хмурилось, а сам он уже порядком устал держать то, что он принес. Чего этот пацан ещё ждет? Радовался бы, что ему хоть что-то принесли.       — Так ты будешь брать? — спросил Эйджиро, ещё сильнее наклонив голову набок, отчего шея противно хрустнула.       — С чего это вдруг сам капитан несёт мне выпивку? — вопросом на вопрос ответил Кацуки, всё ещё не желая притрагиваться к кружке. Запах алкоголя отчетливо выделялся в этом пойле, и парню это ой как не нравилось.       — Потому что ты, оболтус, — вдруг заговорил капитан в непривычной для себя манере, — сам ведь не додумаешься взять себе что-нибудь. А каждый пират должен хоть раз выпить рома в своей жизни. Так что давай, без лишней болтовни, бери и пей.       Бакуго забрал кружку из рук Киришимы, на что капитан облегченно вздохнул и выпрямился, отчего теперь хрустнул позвоночник. Связи между ромом и этим пойлом Кацуки не разглядел. Может, он есть в составе? Но размышлять было некогда: капитан смотрел пристально, ждал, когда малец испробует то, что принес Эйджиро. Парень поднес кружку к носу и шумно вдохнул, на что тут же зашёлся кашлем и закрыл рот рукой. Резкий запах алкоголя, даже несмотря на то, что его перекрывали ароматы лимона и специй, ударил в нос и не желал покидать его ещё пару секунд, отдаваясь в горле неприятным покалыванием.       — И мне это пить?! — возмутился Кацуки, на что Киришима ответил коротким «да» и кивнул на напиток, намекая, чтобы тот хоть сделал глоток, а потом что-либо говорил.       Блондин глубоко вздохнул. Раз сам капитан говорит, что надо попробовать, так почему бы нет? В жизни надо всё испить. Жаль, что сомнений по поводу этой…выпивки было куда больше, чем желания её пить.       Но была-не была: раз уж все тут пьют, то сегодня можно и Бакуго. Парень поднес напиток к губам и макнул туда язык. Сладко. Как странно. Вопрос о том, что туда намешали, так и не собирался покидать его голову. Не так он представлял алкогольные напитки. Проведя языком по губам, он слизал капельки этого пойла с них. Всё же не так уж и плохо, как показалось на первый взгляд. Отхлебнув глоток, он снова закрыл рукой рот и поперхнулся, чуть ли не выплескав содержимое кружки — он поспешил с выводами.       Как они это вообще пьют? Глотку жгло, и слегка покалывало где-то там, внутри, а в желудке неприятно оседало. Кацуки хотел было выплюнуть, чтобы не мучиться и не глотать оставшееся: он уже наклонился, но его тут же за шкирку подняли обратно и заставили сесть на место.       — Куда собрался? — спросил Красная Акула, на что Бакуго удивлённо на него посмотрел. Он был похож на хомячка, потому что раздув щёки, он не желал глотать этот напиток. — А ну пей. Я тебе нёс это, чтобы потом ты его на палубу выплюнул?       Блондин покачал головой, стараясь держать себя в руках, но не удержался и зажмурился до искорок в глазах. Теперь ещё и внутреннюю сторону щёк жгло, как будто изъедало её. Почему капитан не даёт ему выплюнуть? Видит же, что тот мучается, и специально больше страданий приносит.       — Да хотя бы глоток сделай, — наклонил голову набок Киришима.       Бакуго отвернулся, чтобы капитан не видел его красное лицо и жалкие попытки куда-нибудь это всё же выплюнуть. Но Акула смотрел на него, и деваться некуда, всё равно ведь не отстанет. Собрав всю волю в кулак и подавляя позывы рвоты, которые так и норовили перерасти во что-то более большое и противное, тот с усилием глотнул. Парень открыл рот и высунул язык, как собака после длительной пробежки, пытаясь набрать побольше воздуха, чтобы хоть как-то убрать это покалывание. Никогда он не пил алкоголь, да и не хотел вообще когда-либо к нему даже прикасаться, не смотря на то, сколько людской любви получала выпивка.       — Ну как? — спросил капитан, когда Кацуки наконец повернулся к нему обратно.       Гадость. Ром, так ещё и сладкий. Как будто туда сахара добавили больше, чем самого рома. Даже не просто сладкий. Привкус лимона так и остался на языке. Сладкий ром с кислинкой. Что может быть страннее?       — Бурда какая-то, — ответил Бакуго, скривившись так, что на лбу и вокруг рта выступили морщины. Он пару раз провел языком по губам, собирая капельки, оставшиеся после этого напитка, который назвать так вслух даже язык не поворачивался.       Киришима хмыкнул на такое заявление, но спорить не стал. У каждого свой вкус, и если этому мальцу не понравилась выпивка, что ж, это его дело. Мал ещё значит для такого, вкуса не почувствовал. Ну ничего, потом, когда-нибудь точно понравится.       Бакуго даже и не заметил, что Белл уже поёт совершенно другую песню. Более живую, бодрую: даже пираты, сидящие за инструментами, теперь звонко топали носками своих ботинок, помогая себе в ритме. Они покачивали головами в такт мелодии, но не переставали играть, дергая за струны или постукивая по инструменту. А одноглазый тем временем, всё также широко улыбаясь во все свои тридцать два (а может и меньше) зуба, запел:       — We’ve looted too much booze       Now we’re stuck on our boat       We have so much rum       It’s struggling to float       No taking to the sky       No taking to the sea       Too much rum on board       Киришима слышал эту песню много раз, но до сих пор она въедалась в память и не хотела покидать ещё пару дней после такого вечера. Его команда тоже любила эту песню, а с настроением команды поднималось и настроение Киришимы. Каждый ожидал этого выступления, ведь Белл знал, как завести толпу. Всё как впервые: такие вечера никогда никто не пропускал, и всем было весело, всем, без исключений. Даже Мина, которая, как уже догадался Киришима, успела налакаться, умудрялась подпевать. Протяжно, почти не осознавая, что она делает, но подпевать. Каждый находящийся здесь любил вот так собираться и слушать, как старший канонир запевает очередную веселую, до ужаса знакомую и такую родную, песню, а остальные ему вторят, уже давно запомнив слова всех песен.       Да что уж говорить: даже малец, который, наверно, никогда в жизни-то не слыхал такой песни, сидел и топал своей ножкой в такт мелодии, попутно отпивая той самой «бурды», которую он до этого пить не желал. Странный он какой-то. Может, он сам не замечает, как уже делает третий глоток?       — А говорил, что не нравится, — проговорил Красная Акула, обращаясь к Бакуго. Тот лишь хмыкнул и снова отхлебнул, будто доказывая, что пить он всё равно будет, даже если ему не нравится.       — У меня в горле пересохло, — ответил он и с важным видом снова поднёс кружку к губам.       — Listen to me crew       «The day has finally come to lighten up the load       Start drinking all the rum!»       Come on crew, let's get drinking       Команда взревела и подняла свои бутылки с пойлом, начиная подпевать своему товарищу.       -Yo Ho Ho and a Ya Harr Harr       We drink our rum and slam it down       Fill it up for another round       To get our ship back off the ground       Мина вдруг вскочила с места и подбежала к Серо, который сидел поблизости. На удивление, на ногах она держалась крепко, только её чуть шатало из стороны в сторону, но девушку это не останавливало. Как только она оказалась прямо около старпома, она выставила руки перед собой, растопырив пальцы, и потянула их к мужчине.       — Пошли танцевать! — громко крикнула она, так, чтобы брюнет даже сквозь музыку её услышал.       Не успел он согласиться или возразить (а по его нахмуренному лицу было видно, что именно возразить), как Ашидо схватила его руки в свои цепкие лапки и потащила поближе к Беллу. Последний улыбнулся, наблюдая, как молодые резвятся, и лишь с новой силой запел, подзадоривая их. Девушка начала двигаться в такт мелодии, то отбегая от Серо, а то приближаясь к нему, двигая бедрами и топая ногами в такт. Брюнет в это время следил за ней, не желая танцевать или что-либо делать. Он хотел лишь отдохнуть, но как всегда Мина, которую угомонить во время таких вечеров было невозможно, придумала очередную «интересную идею».       Но не только одна Ашидо хотела, чтобы мужчина повеселился сегодня.       — Давай, Серо! Танцуй! — крикнул Киришима, подстрекая его начать двигаться.       Старпом обернулся на капитана, а тот лишь кивнул ему, обнажая свою острозубую улыбку. Серо на это лишь закатил глаза и тяжело вздохнул: парень уже открыто намекал, что это это пустая трата времени, а он такое ненавидел. Но деваться, видать, некуда, придется танцевать, ведь глаза Ашидо были полны надежды и ожидания хоть каких-либо действий от него. Девушка в это время уже вовсю развлекалась: она не замечала ничего вокруг, только изредка окидывала товарища своим опьяненным взглядом. Мине было весело, хорошо. Не осталось для неё ничего, кроме музыки, которая так и звучала здесь, на палубе, разносясь по всем углам корабля. Верно, даже в трюме слышно их грандиозное выступление. Все пираты начали громко выкрикивать имя Серо, желая, чтобы он наконец начал веселиться с боцманом, которая до сих пор одиноко отплясывала рядом.       И брюнет задвигался. Сначала скованно, неуверенно, но потом, как все уже во всю кричали припев песни, он осмелел.       — Молодец, Серо! — снова выкрикнул Красная Акула, видя, как Мина смотрит на Серо и танцует рядом с ним, широко улыбаясь от радости.       И Бакуго тоже улыбался, смотря на всю эту суматоху, царящую на корабле. Сколько он выпил? Да он даже не заметил, как осушил целую кружку этого пойла, что ему принес капитан. Глотку уже не жгло, и лишь сладкий привкус на языке остался. Слабость и истома завладели каждой клеточкой его тела, а приятная теплота распространялась по нему, от макушки и до кончиков пальцев, но даже так хотелось что-нибудь сделать, не сидеть на месте.       Капитан, заметив, что Бакуго как-то подозрительно затих, повернулся к парню и заглянул сначала в кружку, а потом в лицо мальцу. Глаза того попеременно зажмуривались, а сам он уже будто летал в облаках, не замечая, как на него смотрит Киришима. «Одна кружка, а он уже напился. Ему лучше больше не давать», — подумал капитан, наблюдая, как Бакуго мерно покачивается и стороны в сторону под такт песни.       — Давайте тоже танцевать! — откуда ни возьмись прискакала Мина и схватила его с Кацуки за руки.       Капитан, который не успел среагировать, и Бакуго, который вообще уже, кажется, не реагировал, были вытащены в самый центр этой заварухи. Совсем близко, рядом с ними, танцевали вместе Серо с Ашидо. К ним ещё присоединились Джиро и Каминари: штурман с мастером парусов не отставали от товарищей, весело отплясывали, топая по палубе, смотря в глаза друг другу, и улыбались, веселясь в такой прекрасный вечер.       Кацуки тряхнул головой и оглядел всё своим мутным взглядом: до него наконец дошло, где он оказался и что они сейчас будут делать. Блондин посмотрел на капитана, который следил за его движениями и, кажется, чего-то ждал.       — Мы будем танцевать? — спросил парень у Киришимы.       — А ты не хочешь? — наклонил голову набок красноволосый, отвечая вопросом на вопросом.       Не давая времени себе на раздумье, Бакуго, подстрекаемый рамбульоном в крови, вздернул подбородок и шагнул смело к капитану:       — Хочу.       Киришима хмыкнул и склонился ниже, выставив свою руку. Хочет — значит будет так, но Бакуго сначала не понял, к чему клонит капитан.       — It's only just begun       Come on crew keep drinking       We must get off land       Double up your drinking pace       Put a rum in both your hands       Barrel after barrel       Drum after drum       Only one thing left to do       Keep drinking all this rum!       — Возьми меня за руку, — крикнул Красная Акула, пытаясь перекричать музыку, Белла и остальных пиратов, что уже давно ничего не замечали и лишь громко подпевали, надрывая свои глотки.       До Бакуго тут же дошло, что от него требуют, и, вложив свою ладонь в чужую, он чуть не упал, когда Киришима потянул его на себя. Это нельзя было назвать танцем: они лишь двигались хаотично в такт музыке, цокая каблуками сапогов о палубу. В ушах стучало сердце, а ноги сами отплясывали — Кацуки, ведомый капитаном, практически ничего не делал сам.       Маленький канонир, окинув взглядом палубу, понял, что другие двигаются совершенно иначе, но, кажется, никого это и не смущало.       Припев уже так и звучал в ушах — Белл пел теперь лишь его. Вся команда ему вторила, а бутылки звякали, когда бились друг о друга. Кто-то хлопал, кто-то отбивал ритм ногами, но было ясно одно — всем было весело.       Киришима видел, как малец весь напрягся, а его движения стали более скованными. Боится он или алкоголь начал выветриваться — неважно.       — Расслабься. Здесь все свои, — проговорил ему на ухо капитан, когда в очередной раз они остановились.       Но отойдя на шаг назад, Бакуго решил двигаться сам, медленно и нехотя. И это заметила вездесущая Ашидо.       — Ну, что застыл-то? Веселись! — Мина толкнула его ближе к Киришиме.       Бакуго повернулся к ней и злобно шикнул. Что она делает? А если бы он на капитана упал? Вот недотепа. Но Эйджиро, кажется, даже не заметил.       «Стою, как истукан, а толку-то? Живу один раз, так почему бы не повеселиться?» — подумал блондин и повернулся к Красной Акуле.       Белл продолжал петь, команда тоже, капитан развернулся к парню и начал двигаться с ним в такт, а остальные приблизились к ним. На палубе шум, гам, в ушах уже гудит, да вот только это не останавливает маленького канонира. Он подходит ещё ближе и…       Глубоко выдохнув, падает прямо на Киришиму. Последний, не ожидав такого, на секунду растерялся, но всё же успел подхватить в самый последний момент. Белл подскочил и подбежал к ним: маленький канонир упал именно тогда, когда была пропета последняя строчка песни.       — Что с ним? — удивленно спросил одноглазый, посмотрев на Киришиму, ожидая его вердикта. Последний же, повертев Бакуго и оценив ситуацию, глянул в ответ.       — Уснул, — выдал Красная Акула, хмыкнув.       Кацуки мирно сопел в руках капитана, его веки и ресницы изредка подрагивали, но с ним самим ничего не случилось. Он просто уснул, всё же дотанцевав до самого конца. «Замотался что ли?» — подумал Киришима, смотря на спящего пацана.       — Эй! — крикнул Белл, повернувшись к команде, которая во все глаза наблюдала сцену, развернувшуюся прямо на палубе. — Кто-нибудь может отнести его в каю?..       — Я сам отнесу, — сказал Киришима, не дав ему договорить.       Он подхватил Бакуго на руки, грубо положив свои ладони ему на спину, и отправился в сторону трюм, обходя всех пиратов, которые смотрели на него с широко открытыми глазами. Никто не ожидал такого от самого капитана, но больше шока принес парень, который умудрился упасть прямо на Красную Акулу и там же и уснуть. Серо, наскоро попрощавшись с Миной, побежал следом и открыл люк, помогая спуститься Киришиме и при этом не уронить пацана, что так и продолжал мирно сопеть на грубых, но таких теплых руках Эйджиро.       — Вот это да… — прошептал Белл, смотря вслед удаляющимся старпому, капитану и маленькому канониру, который за этот вечер умудрился сделать то, о чём завтра, конечно же, будет стыдно всем.

***

      С трудом разлепив свои тяжёлые веки, Бакуго глубоко и шумно вздохнул, хотел было встать, но тут же с размаху плюхнулся обратно, громко выругавшись. Боль разошлась по голове, будто кто-то ударил по вискам маленьким молоточком.       — О, очнулся! И года не прошло, — воскликнул кто-то прямо над ухом Кацуки, отчего тот невольно вздрогнул.       Прямо над парнем нависла улыбающаяся морда Каминари, который во все глаза наблюдал за проснувшимся блондином, будто бы в том, что тот проснулся, было некое чудо, случающееся редко. Бакуго нахмурился, оттолкнул кулаком товарища, и сам же чуть не перевернулся на гамаке. Послышалось уже второе ругательство за утро.       — Что ты кричишь? Я ведь ещё не оглох, — прошипел Кацуки и приподнялся на локтях, начиная потихоньку уже по-настоящему просыпаться. Пора бы уже и за работу взяться.       — Не знаю-не знаю… Тебя бы, верно, если бы пушка над ухом выстрелила — не разбудила бы. Налакался ты вчера знатно. Умудрился на руках у капитана уснуть, — прыснул Денки, протискивая руки в рукава своей мешковатой рубахи. Бакуго вдруг застыл и медленно поднял непонимающий взгляд на мастера парусов. — Что?       — Что я вчера сделал? — переспросил Кацуки, не понимая — послышалось ему или нет.       — Мина вытащила вас танцевать с ним, — начал свой рассказ Каминари, усаживаясь на свой гамак. Рубаха неопрятно висела на нём, но поправлять её он пока что не собирался, смотря лишь на паренька, который так и пронзал своими кровавыми глазами. — Я сначала удивился, мол, что она себе позволяет и как капитан такое спускает. Мы в это время танцевали с Джиро. Но…       — Что «но»? — нетерпеливо спросил Кацуки, пытаясь побыстрее выудить всю нужную ему информацию. Не мастер парусов — а корабль с опущенным якорем, ей богу.       — Не перебивай ты, — шикнул Денки, покачав головой. — Но я сильно удивился, когда увидел, как Красная Акула подал тебе руку, и вы начали вместе с ним веселиться. Потом ты просто потерял сознание и упал прямо на капитана.       Кацуки застыл во второй раз. Что он сделал?.. Вот стыд-позор… Как он умудрился напиться от одной кружки? Как он вообще смог уснуть на руках капитана? И как он до сих пор жив после такой непозволительной выходки?       Бакуго резко вскочил с места и, захватив по пути свой камзол, выскочил из каюты, попутно хлопнув дверью, оставляя Каминари в одиночестве. Мастер парусов лишь тяжело вздохнул и единственное, что подумал он это было: «Никогда я ещё не видел капитана таким счастливым. Может этот юнец не так уж и плох…»       Выбежав из трюма, Кацуки, кое-как напялив на себя камзол, огляделся, пытаясь найти того человека, перед которым надо было срочно, очень срочно объясниться.       А вот и он. Сидит на том же месте, свесив ноги вниз. Глаза снова закрыты, нос изредка дёргался, когда поток воздуха бил по лицу       Кацуки медленно приблизился к нему и осторожно присел рядом, стараясь не создавать шума. Один глаз открылся — Киришима почувствовал чье-то присутствие и повернул голову в сторону маленького канонира. Две пары красных глазах встретились, и Кацуки отвернулся, не желая смотреть капитану в лицо. И так опозорился. Хотя даже сам не помнил половины, что случилось.       — Прости за вчерашнее, — не стал ходить вокруг да около парень. — Я правда не соображал.       Киришима внимательно слушал объяснение маленького канонира и по поводу того, как он напился до беспамятства (хотя Эйджиро то знал, что это было не так), как он не хотел вообще засыпать прямо там, да и вообще…       — Остановись, — проговорил капитан, вдоволь наслушавшись пустой, по его мнению, болтовни. — Ты впервые пил алкоголь?       Кацуки кивнул. Никогда в жизни он его не пробовал. Отчасти потому что матушка запрещала, да и самому не хотелось. Но…       — Кто бы мог подумать, что уже после одной кружки ты вырубишься, — хмыкнул Красная Акула, слегка задумавшись, — но не смертельно. Кто ж знал, что даже рамбульон так на тебя подействует.       Киришима прыснул, но в мыслях сказал себе: «Лучше ему больше не давать его».       — То есть… — начал было говорить Бакуго, но капитан его снова опередил.       — Брось. Никто и не вспомнит о вчерашнем. Лишь те, кто почти не пили, может Серо, Джиро там, ещё припомнят, но точно не остальные. Так что расслабься, — мужчина улыбнулся и слабо ударил парня по плечу.       Хорошо было бы, если бы никто не вспомнил. Но раз капитан не хочет порвать его за вчерашний случай — то это уже хорошо. Можно спокойно выдохнуть. И Бакуго выдохнул и улыбнулся уголками рта в ответ. Но камень на душе так и продолжил лежать. Так умудриться ещё надо — прямо у капитана на руках уснуть. Вот же всё же стыд-позор…

***

      — Почему лишь некоторым позволено называть тебя Киришимой?       Киришима и Бакуго снова сидели на своем привычном месте: свесив ноги вниз, смотря на гладь океана, которая как небо, была такой же молочно-голубой с отраженными на ней облаками, они наслаждались легким прохладным ветерком и солнышком, который светил над их макушками, не слабо нагревая палубу и кожу пиратов. Тепло и прохладно одновременно — что может быть лучше?       — Это позволено лишь тем, кому я доверяю, — ответил Красная Акула, наклонившись за борт, посмотрев на свои ботинки.       — То есть ты мне доверяешь? — спросил Бакуго, не понимая, шутит ли сейчас капитан или что.       Мужчина глянул на него и нахмурился. Он наклонил голову набок и задумался над вопрос маленького канонира, не мигая смотря на него. Кацуки повторял за ним, старался не отводить взгляда, смотреть точно в его кровавые глаза.       — Нет, — отрезал Киришима, на что блондин лишь хмыкнул, отвернувшись.       — Так почему же мне позволено тебя так называть?       Снова молчание. Красная Акула думает, всё также не отрываясь смотря на мальца. Да, он ему не очень-то доверял. Но… Он даже не знал, почему разрешил ему себя так называть.       «Ты будешь ценным пиратом, и я уже это не отрицаю», — вот те слова, которые когда-то он сказал ему. И он не собирался брать их назад. Он так считал, так считает и будет считать. Бакуго — не простой парень сам по себе. И Эйджиро это чувствовал. Где-то там, глубоко внутри, он понимал, что его мысли когда-нибудь подтвердятся, что когда-нибудь этот малец оправдает его ожидания. Когда-нибудь он себя покажет, во всей красе. Заиграет всеми красками и станет настоящим пиратом, гордостью Блэк Черри. Не сейчас, ещё слишком рано. Чуть позже…       Киришима вообще-то ему отчасти доверял, даже если сказал, что нет. Ведь зачем он тогда ещё ему рассказывает всё, что знает? Ну… Почти всё. Кое-что всё-таки знать этому мальцу не положено. Мал ещё.       — Помнишь, что я когда-то сказал тебе? Про то, что ты ценен, — Кацуки кивнул. — А теперь сам догадайся.       — То есть ты считаешь, что я достоин так тебя называть? — ответил Бакуго, после недолгой паузы. Смышлён.       Теперь мужчина кивнул и хмыкнул, снова повернув голову к океану. Как же всё же он красив… Эти бесконечные водные просторы, эти волны, которые так и плещутся о корабль. Этот крик чаек, которые так и кружат над головами. Это палящее солнце, что так…       — А как ты обзавёлся командой? — из размышлений вывел вопрос Бакуго, который, вопреки мыслям Киришимы, оставался здесь. Парень никуда не уходил, у него было слишком много вопросов, на которые он желал получить ответы.       — В каком смысле? — спросил Красная Акула, не понимая, к чему клонит пацан.       — То есть как к тебе потянулись люди? Это твои ближайшие приятели, которые решили стать твоей командой? Или как это работает? — Кацуки явно не понимал, «как это работает».       — Так вот о чем ты… — проговорил капитан и почесал макушку, раздумывая, как же понятнее объяснить мальцу это. — Ну… Просто когда-то выбрали меня в капитаны.       — И ты согласился? — спросил Бакуго.       — Да, — кивнул мужчина и повернулся к пацану. — А ты бы согласился?       Кацуки задумался. С одной стороны — это интересно, управлять командой, бороздить морские просторы и понимать, что всё здесь: этот корабль, экипаж — это всё одна большая семья под одной «крышей». Твоя семья. Но с другой…       Это надо «управлять командой». Каждый день думать о припасах, понимать, что болезни, сражения и голод могут выбить экипаж из колеи, ведь сплошь и рядом опасности, которых не избежать. И это ответственность за команду, за каждого пирата, находящегося на борту корабля.       — Нет, — проговорил Бакуго. — Не согласился бы. Слишком много ответственности.       — Я тоже так думал, но…       Ему не дали договорить. На корабле поднялась шумиха, пираты галдели, как сороки, но капитан вместе с маленьким канониром не смогли разобрать и слова.       — Тишина на палубе! — крикнула откуда-то Мина, пытаясь успокоить всех, но ничего не получалось.       Навстречу сидящим пиратам побежал Серо. Его лицо было напряженно, губы поджаты, а сам он то ли был озадачен чем-то, то ли обеспокоен.       — Что происходит? — спросил Киришима, когда старпом осел на палубу и глубоко вдохнул, пытаясь отдышаться.       Ханта не произнес ни слова. Он просто медленно показал пальцем куда-то вдаль, прямо на океан, и, увидев, из-за чего же так всполошились пираты, Красная Акула резко вскочил и тихо, почти не слышно произнес, так, чтобы лишь Бакуго с Серо это услышали.       — Во имя Блэк Черри… Это же…