Не обожгись

Спустя две недели терпение Гермионы не выдержало. Вежливое «нет», звучавшее от Малфоя каждый раз, когда девушка появлялась на горизонте, стало настолько привычным для каждого обеда и ужина, что Гермиона, как бы ни хотелось Рону оставить эту традицию навсегда, уселась за стол Слизерина сама и начала диалог. — Не подумай, что я навязываюсь. Знаю, что Рону это не понравится, но я пытаюсь быть милой и на его капризы мне должно быть всё равно, а, значит, одного нашего приветствия недостаточно, не так ли? Удивление на лице Драко сменяется нахмуренными бровями. Он пытается понять, отчего девушка проявляет инициативу. — Мы устраиваем что-то наподобие вечеринки, — девушки хмыкает и качает головой, как будто сама не одобряет это решение. — И, думаю, было бы неплохо, если бы ты пришёл. В плане… Я не хочу давить и заставлять тебя думать, что сама тянусь за общением. Здесь Гермиона осекается и понимает, какую глупость сказала. Драко, кажется, это совершенно не беспокоит и, он с вниманием продолжает смотреть на девушку. — Я в порядке с этим, ты знаешь. Нам не обязательно общаться, ведь я просто хотел помириться. Это до сих доставляет некоторые трудности, ведь так? — Нет-нет. Всё хорошо. Однако парень видит в глазах Гермионы неуверенность. Он прекрасно знает о реакции Рона и о том, что об этой реакции осведомлена Грейнджер. Драко не понимает, какую ерунду несёт. Это лишь может её оттолкнуть. Спохватившись, блондин благодарно улыбается. — Спасибо тебе. Я рад, что ты пытаешься быть милой, — Драко измученно прикрывает глаза. Он совершенно не умеет общаться. — Забудь. Я не умею нормально говорить. Я… буду рад, если никто не будет против моего присутствия. — Ты уже смог показать, что в тебе нечего сомневаться. В общем, приходи. Просто позависаем и повеселимся. Мне кажется, ты хочешь общаться, просто это ты. Я всё понимаю, так что… Пароль «Лживый прохвост». Отказа девушка не принимает, но и отказываться Драко почему-то не хочется. Блондин подсознательно ждал этого шага от кого-то из них. Неоправданные надежды давили с каждым днём, как тяжелая судьба давила на него пару лет назад. Разве должны были они остаться на стадии приветствия? Никто не хотел предпринять что-то более существенное? Предложение Гермионы взволновало и порадовало. Не хотелось показать, что он ждал внимания от кого-то из них, однако его облегчение после сказанной фразы девушка успела заметить. Теперь отступать Драко был явно не намерен. Они с Гермионой, очевидно, переместились на ступень «не просто друзей». Они друзья, которые ходят в гости. Это было нелепо, но Драко хотелось пойти. Просто потому что. * Красный повсюду резал глаза. Приходилось щуриться от яркого света, попадающего в лицо из открытых окон, и привыкать. Было слишком непривычно посреди гобеленов, дружелюбного смеха, обилия подушек, тёплого огня, атмосферы сплочённости и настоящего коллектива. Кожа чувствовала холод, но он знал, что должен чувствовать тепло. Что-то похожее, кажется, медленно расползалось по телу в компании новых друзей и тех, кто вполне мог ими стать. Это было непривычно настолько, что обещало стать родным. После долгого одиночества и темноты подземелья его словно вывели на свет, слепящий глаза. Слух резали бесконечная болтовня, крик, стоявший в гостиной, и посторонний шум. Здесь отчётливо можно было понять, что Хогвартс жил и делал это так, словно ничего никогда не происходило. Словно гриффиндорцев Война вовсе не коснулась, а если и коснулась, то все чувствовали лишь гордость за то, что смогли увековечить своё участие в уничтожении Тёмного Лорда. Некоторые смотрели косо, кто-то кивал и понимающе улыбался, подтверждая, что блондин сделал правильный выбор, оказавшись здесь. Гермиона, как инициатор прихода Малфоя, оберегала Драко, прожигая нечитаемым взглядом каждого, кто хотел что-то сказать. Таких было мало, но с помощью девушки их количество сравнялось с нулем. Она была решительна и смела. Гермиона особенно освещалась в свете лампы, приглушённый свет чётко прорисовывал её профиль, и Драко тихо любовался. — Играешь с нами? — Гермиона ткнула локтем в парня и многозначительно взглянула на волшебные карты, которые он видел впервые в жизни. Что он делал — блондин искренне не понимал. Однако дружба между факультетами — идея не такая уж хреновая. Напускная серьёзность испарилась так же быстро, как и желание вернуться к себе. Гермиона под боком хихикала, Невилл ловко, на удивление Драко, раздавал карты, Джинни и Гарри теснились рядом и перекидывались колкостями. Не выпускали друг друга из тёплого плена. Однако вписывались в атмосферу всеобщего праздника настолько, словно были самым удачном предметом интерьера. Негатив, как сопли Панси и Блейза, они почему-то не вызывали. А если мимолетное движение губ при взгляде на Джинни и Гарри можно было назвать улыбкой, то именно это и происходило с Драко каждый раз, когда он незаметно от всех поглядывал на парочку. Вопрос Гермионы об участии Драко был риторическим. Он не мог ей отказать. Поэтому удобно уселся в кресле и решил, что пришла его пора чему-то учиться у гриффиндорцев, даже если начинать придётся с волшебных карт. Взгляд голубых глаз скучающе окидывал гостиную в поисках поддержки. Не должен же Рон один ненавидеть Малфоя. Сегодня он не играл. Блондин с едва ли скрытым интересом следил во время игры за парнем, не боясь попасться, но чувствуя исходящий от него холод. Отчего-то казалось, что дотронься — жар, как огненные волосы Уизли, охватит его тело и восполнит всё то, что он не чувствовал восемнадцать лет. Руки от холода, хотя Малфой был уверен, что от искушения, чесались и тянулись к креслу в углу, где сидела точеная фигура Рона. Драко Малфой всегда получал то, что хотел. Но Рона он боялся, как огня. Уизли был, очевидно, слишком хорош, чтобы называться просто симпатичным. Секундная идея испарилась при звонком смехе Гермионы. Они не могли быть парой. Везде были свои сложности. Холод прожёг тело, но улыбка не исчезла с лица даже тогда, когда знакомая фигура поднялась и покинула гостиную. Однако чувство мнимого тепла тоже пропало. Пора было возвращаться. Однако игра была не закончена, карты не убраны, а ребята не разошлись по комнатам в надежде на сон. Стоило продолжать, и Драко, выдохнув, приободрился мыслью о том, что он хотя бы один вечер может отдохнуть от маячащего рядом Рона. Однако отсутствие рыжей кляксы Драко замечал даже боковым зрением, хотя должен был следить за колодой собственных карт. В тот вечер он проиграл подчистую. * Проиграть в квиддич он был не намерен. Возможность утереть Рону нос таким способом, чтобы не навлечь на себя новую беду в виде старого врага, так как он мог полноправно свалить всё на игру, но сполна отомстить за равнодушие Рона, казалось Драко золотым трофеем покруче снитча. Под формой, насквозь промокшей, чувствовался холод. Руку в этот раз Рон ему вновь не пожал. Отсутствие рукопожатия капитанов перед матчем никого ничуть не смутило, и судья без участия махнул рукой, убираясь с поля. — Удачи, — холодный взгляд чуть смягчился, видимо, после очередного укора Гермионы, и Рон уже не выглядел так грозно, как на вечеринке в прошлую субботу. Собственная протянутая рука, обтянутая холодным осенним воздухом, от которого захватило дыхание, была не пожата. — Удачи, Рон. Что-то подсказывало Драко, что Рон спасает его. Оттягивает момент истины, который никогда так не пугал его раньше. Никогда Драко даже не предполагал, что Рон мог бы хоть на мельчайшую долю вероятности быть его парой. Однако то, что он никак не мог узнать, что почувствует при прикосновении, действовало на нервы. Хотелось самому прикоснуться. Почувствовать холод и успокоиться. Представив в голове взгляд голубых глаз, внимательно и тепло смотрящих на Драко, отчего-то он захотел почувствовать обратное. И только из-за него. Но пока взгляд не предвещал ничего хорошего, и приходилось отводить собственный, чтобы не выдать себя. Взгляд, который бросил капитан на капитана, сквозил насмешкой. Рон словно говорил: «Готовь зад, сегодня ты проиграешь». Однако Драко настаивать не стал, и вместо того, чтобы вскипеть, как он делал все года ранее, выдавил улыбку, чтобы удостоверить судью, что игра начинается, и кивнул. Рону нужно было время. Мысли, которые появлялись в голове, не предвещали ничего хорошего. Но в Драко говорило отчаянье. Не более того. Капитаны команд медленно разошлись. Под ледяными каплями Уизли вздрогнул, и мышцы спины, натянутые прилипшей формой, всколыхнулись. Где-то внутри бешено всколыхнулось сердце Драко, и почему-то показалось, что Рон тоже чувствует холод. Пока ещё чувствует. Только на миг.