Via Dolorosa

***

      Всю следующую неделю, Акутагава с Юмико провели в роддоме. Он уже оправился и мог самостоятельно ходить и кормить дочь. А в один из обычных дней, когда Дазай пришел навестить их — образовался сюрприз. Сидя рядом друг с другом, ни Дазай, ни Акутагава не ждали, как внезапно, чуть ли не выбивая дверь палаты с ноги ворвётся Чуя. Оба повернулись к рыжему не смея вымолвить и слова. Осаму сразу же поднялся с места, принимая удар на себя.             — Оу, привет, чиби. Рад тебя виде-, — не успел он договорить, как Чуя со всеми чувствами вдарил ему по лицу, после агрессивно выдыхая и проходя мимо него. Акутагава аж сжался весь. И как тут ему объяснить, что к чему? Но Накахара лишь присел на место Дазая, недовольно смотря на брюнета. Он ждал объяснений, но Рюноске не придумал ничего лучше, чем…             — …Хотите её подержать? — неловко спросил он.       После этого Чуя моментально успокоился и уверенно взял девочку на руки. Девочка спала и рыжий приятно улыбнулся, преображаясь из разъярённого мафиози в хорошего дядю. Он погладил её по головке, слегка перебирая в пальцах тёмный пушок вместо волос.             — Хорошенькая… — тихо сказал Чуя, любуясь малышкой.       Акутагава пожал плечами, понимая, что сейчас все равно придётся объяснять произошедшее. А ему этого не хотелось. Осаму лишь потирал свою щёку, что буквально горела от сильного удара и устало плюхнулся рядом с парнем на койку. Чуя строго переводил взгляд с одного парня на другого.             — Ну и что вы оба скажете мне в своё оправдание? Если бы бармен не сказал, что какой-то перебинтованный хер спёр мой мобильник — я бы ещё долго ломал голову, что да как. А, Дазай?       Осаму перевёл взгляд на Рюноске, а тот отвёл глаза куда-то в сторону, принимаясь оправдываться первым.             — Накахара-сан… Он… Мы… Просто так получилось…       Глаза Чуи начинали гореть от злости на каждом слове, и ребёнок в его руках внезапно заплакал. Заметив это, Акутагава тоже заметно занервничал и протянул руки к рыжему. Но лишь мотнул головой, принимаясь покачивать её из стороны в сторону. Что на удивление сработало. Чуя и правда знает, как работать с детьми… Как только малышка замолчала, Накахара кротко приказал Дазаю выйти за дверь. Тот был рад бы упереться, но взглянув в умоляющие послушаться глаза Акутагавы, покинул палату. И как только за ним закрылась дверь, Чуя агрессивно посмотрел на брюнета.             — А теперь сам объясни мне, что это всё значит.       Вздохнув, Рюноске принялся пересказывать всё с того самого дня, как произошло изнасилование. Как оказалось, о наркозависимости Осаму Накахара тоже знал, ведь от нее страдала работоспособность Дазая в Мафии, что не могло его не напрягать. Да и надо быть слепым, чтобы не заметить его неадекватного состояния время от времени. Только Чуя никак не подозревал, что тот сделает это с Рюноске… С кем угодно, но не с ним.             — И что вы решили в итоге?       Акутагава пожал плечами.             — Тогда он звучал убедительно, и я доверился ему. Он старается заботиться обо мне и Юмико. Когда нас выпишут — я вернусь домой, а Дазай обещает навещать нас и помогать мне в её воспитании. Мы не торопимся и не собираемся жить вместе. Пока просто делим обязанности по уходу за ребенком.             — То есть, ты больше не хочешь вернуться в Мафию?       Хороший вопрос. Но очевидно, в Мафии Рюноске больше делать нечего. Он сильно размяк за этот год. Дазай ушел, а значит, его больше некому будет обучать и тренировать. Он уже почти смирился с будущей жизнью обычного человека и морально готовит себя выйти хотя бы на подработку. Ну а главное — у него появился ребенок. Это главная причина, почему он не вернется в Мафию. Не повторять ошибок… Пора начать новую жизнь и ему.       Передав девочку обратно отцу, Чуя поднялся и подошёл к окну. Погода была просто потрясающей. Глубоко вздохнув, он уставился на что-то вдалеке, будучи в полном замешательстве. Он не ожидал настолько сложного поворота событий и… Настолько неожиданного поведения Дазая и Акутагавы вместе взятых. Поднявшись с койки, брюнет уложил малышку в кроватку и подошёл к старшему омеге со спины.             — Я понимаю, что вы злитесь на меня, за то, что я вам не сказал… Но я и не мог, поймите. Я старался забыть это всё как страшный сон и до последнего верил, что больше не увижу его. Но он перевернул всё представление о себе. Не знаю, как всё это объяснить…             — Я не злюсь на тебя, Рюноске. Я злюсь на него. Тобой же я наоборот горжусь в плане того, что будучи беременным от этого ублюдка — ты смог со всем справиться и простить его. Очень горжусь…       Чувствуя, как Чуя нервно потирает руки, будто готовясь кому-то врезать, Акутагава неуверенно коснулся чужого плеча.             —Слишком много всего было и уже, к счастью, прошло, Накахара-сан. Думаю, нам больше не нужно искать виноватых. Стоит задуматься лишь о том, что у нас есть сейчас. Пока он действительно выполняет то, что обещал — вы можете быть спокойны. Попробуйте дать ему шанс…       Накрыв руку Рюноске своей, Чуя вздохнул.             — Если я узнаю, что он что-нибудь подобное выкинул вновь — не обижайся, но я его убью. Я не для того полгода тратил силы и кучу денег, чтобы он вам вредил. Причём это были его обязанности, а не мои.       Чувствуя, как рыжий понемногу расслабляется, Акутагава улыбнулся.             — Надеюсь, в будущем Юмико скажет вам «спасибо». Потом, когда поймёт, как много вы на самом деле сделали для нас всех и её в том числе.             — Н-да уж, так как своих детей у меня быть не может — эта девочка будет самым избалованным ребёнком на свете, если я буду проводить с ней больше времени.             — Вы… — Рюноске не знал, как корректнее задать этот вопрос.             — Помнишь, когда ты только узнал о своём положении, я сказал, что у меня есть для тебя история? Так вот, — взгляд парня устремился куда-то вдаль, а сам он погрузился в собственные переживания, — из-за постоянных травм, активирования порчи и прочего — я не могу иметь детей. Просто не могу и всё. Будучи омегой, как и ты, я напротив — абсолютно бесполезен в этом плане. Поэтому мне не хотелось, чтобы такая же участь была у тебя, сделай ты аборт. Знаю, с моей стороны это безумно эгоистично и неправильно, но… Я боялся за тебя не меньше, ибо риски твоей жизнью были тоже высоки.       Видя, что его слушают, он тихо добавил:             — С другой стороны… Неужели ты так сильно жалеешь о случившимся в итоге?       Накахара указал рукой на кроватку, в которой лежала кроха. Рюноске пожал плечами.             — Я уже не так уверен… Мне понадобится много сил и времени, чтобы привыкнуть. Я ведь совсем не планировал становиться родителем. Однако я думаю, что мое решение лучше, чем отдать её в приют. Особенно имея вашу поддержку, поддержку Дазая и Гин.       Чуя развернулся лицом к младшему омеге, обнимая его наконец так крепко и тепло, насколько он вообще может.             — Чертовски верно, Рюноске.

***

      После выписки Дазай за считанные дни снял квартиру в соседнем доме от Акутагавы. Ему даже раздумывать не пришлось. Всё произошедшее он действительно расценил как сигнал и знак, что пора начать новую жизнь. У него появилась семья… Теперь он смиренно старался помогать Рюноске, каждый день приходя к ним и оставаясь с малышкой, пока тот мог отдохнуть или выполнить рутинные домашние обязанности. А когда та чуть подросла — отправился на работу. Ибо когда всю семью тянет маленькая девочка, а не единственный взрослый — это еще более неправильно, чем формат их семьи. Однако держались так они неплохо.       Как оказалось, Осаму оказался не самым худшим родителем. Он кормил Юмико, переодевал, купал, гулял с ней, вставал по ночам, когда оставался дома у Рюноске. Он умел заинтересовать её, укачивал, рассказывая разные истории и, кажется, серьезно привязался к ней. Удивительно. Всё было хорошо, пока она не начала ползать. Зная вспыльчивый характер Рюноске, было тяжело смотреть на то, как он собирает осколки предметов, уроненных на пол и как ловит дочь на попытке съесть что-либо с пола. И всё равно… Как и в ситуации с Гин, он никогда не повышал на неё голос. Даже когда злился, он лишь шумно выдыхал, дабы не пугать ребёнка своим поведением и молча принимался разбирать беспорядок.       Акутагава не ждал, что девочка привяжется не только к Осаму, но и к нему. Когда она впервые назвала его папой, в голове будто произошёл атомный взрыв. Привыкнуть к тому, что он теперь действительно папа, ему было сложно и первые несколько месяцев, как только она научилась это выговаривать — он сильно смущался. А потом, она то и дело просилась ему на руки. А как только он подымал её, то всегда прижималась к нему как можно крепче, будто стараясь показать, как сильно доверяет и любит. А для Акутагавы всё казалось таким новым и необычным. Любое лишнее милое или нежное действо приводило его в шок. И никто раньше, кроме Гин, не делал такого. А Юмико делает. Каждый день и чуть ли не каждую минуту ей нужно, чтобы папа был рядом. И это так необычно…       А что касается их личных отношений с Дазаем, то там не было ничего. Они не целовались, не занимались сексом, не говорили друг другу о любви. Они жили как друзья, но это уже было уровнем для их положения. Каждый имел свой осадок от прошлого. Это тормозило их сближение. Но… Зато они перешли границу, когда Акутагава перестал звать его по фамилии. А это очень большой шаг. Значит, у них есть шансы…

***

Два года спустя

      Рюноске готовил ужин, будучи дома с Юмико, пока Гин с Дазаем были на работе. Они перебрались в квартиру чуть побольше. Теперь у каждого была своя комната, а Рюноске спал на кровати, а не диване и готовил на большой кухне. Глянув на часы, он вздохнул: «Стоит поторопиться… Они скоро должны вернуться», и принялся усерднее нарезать овощи.             — А где папа? — зазвучал детский голосок.       Юмико сидела на детском стульчике, жуя почищенное яблоко и болтая ножками. Крошке успело исполниться два с половиной годика, и она научилась составлять короткие предложения и вопросы из пары слов. Акутагава обернулся к девочке, едва улыбаясь.             — Он скоро придёт, подожди ещё немного.       Он отвернулся, продолжая готовку, как вдруг Юмико вновь спросила:             — А где Гин?             — И Гин скоро придёт, — уже не оборачиваясь ответил Рюноске.       Он успел закончить приготовление несколько порций гёдз, как вернулась Гин. И не одна.             — Привет. Рю, знакомься, это Джуничиро, он брат моей напарницы Наоми. Помнишь, из детского сада?             — Привет. Да, конечно. Проходите.       Давая паре войти, Рюноске недоверчиво покосился на парня, но тот выглядел вполне дружелюбно и слегка застенчиво поздоровавшись, он перевёл обеспокоенный взгляд на Гин.             — А…Осаму ещё не пришёл?       Девушка неуверенно потёрла затылок, как будто подбирая слова. Акутагава успел в край запутаться уж не зная, какой вопрос задать первым, но их всех отвлёк детский возглас:             — Гин! Гин!       Юмико повернулась на стульчике, смотря на коридор, где стояли все взрослые и заметив среди них девушку, уже решила, что пора привлечь к себе внимание. Гин улыбнулась и велела Джуничиро пройти в её комнату, пока она разберётся с кое-чем. Как только тот удалился, она подошла к брату, принимаясь объяснять произошедшее.             — Что бы ты там не подумал — ты ошибаешься. На самом деле… Джуничиро одарённый.       Рюноске изумился.             — С чего ты взяла?             — Когда Наоми заявила, что скорее всего они переедут в другой город — я всеми силами старалась узнать причину. Как оказалось, у Джуничиро есть способность. Что-то вроде создания иллюзий. Он называет это «Мелкий снег». И я хочу попросить Дазая всё-таки убедиться в этом и проверить парня. Ты не против?       Акутагава опёрся о стену, стараясь переварить сказанное сестрой, но для отвода глаз всё-таки кивнул. Юмико продолжала звать Гин, в надежде получить какую-нибудь сладость, поэтому девушка тут же отвлеклась на неё. Подойдя ближе, она подняла племянницу на руки, целуя её в лобик.             — Прости, малышка, сегодня я без сладкого. Просто у меня были дела, и я не успела… Ты же не обидишься на меня?       Она говорила наигранно грустно и виновато смотрела на ребёнка, в надежде, что та не расстроится. Но Юмико лишь помотала головой и всё так же продолжила улыбаться своим малозубым ртом. Гин засмеялась, как вдруг послышался звук открытия двери. Девушка моментально опустила малышку на пол, метнувшись в коридор. Не говоря ни слова больше чем: «Нам нужно поговорить», она схватила его за запястье и тут же потащила в свою комнату.       «Что это было?» — думал Рюноске всё так же наблюдая за этим со стороны. Он старался собрать в голове хоть какой-то паззл, но выходила какая-то каша. Может, он просто устал за сегодня и такая новость действительно как кирпичом по голове? В любом случае, в реальный мир его вновь вернула дочь, стоя рядом и дёргая того за низ штанов.             — Папа ушёл?       Она смотрела печальными глазками на отца, от чего тот вздохнул и поднял малышку на руки.             — Нет, он просто сейчас кое-что сделает и вернется. Пойдём, посидишь ещё со мной, пока я готовлю.

***

      Прошло несколько минут прежде чем Джуничиро вновь оказался у выхода, прощаясь со старшим Акутагавой. Гин выглядела взволнованной, Дазай сосредоточенным. Желая как-то примять выросшее напряжение, Рюноске заявил, что ужин готов, всё ещё держа ребёнка на руках и переводя взгляд с наставника — на сестру, и наоборот.             — Рюноске, нам нужно поговорить, — обратился к нему Дазай.       По карим глазам четко можно было понять — намечался серьёзный разговор. Передав Юмико Гин, старший Акутагава послушно прошёл с Осаму в другую комнату, где они смогут поговорить. Остановившись у окна, шатен на секунду замер, собираясь с мыслями. Стоявший рядом Рюноске уже сгорал от напряжения, что витало в квартире.             — Как ты смотришь на то, чтобы нам всем вернуться в Йокогаму? — вопрос Дазая был как гром среди ясного неба. Какая к чёрту Йокогама?             — Осаму, ты шутишь? Что значит «вернуться в Йокогаму»?       Не говоря ни слова и не меняясь в лице, Осаму подошёл к парню сзади, обнимая того за плечи. Каждый раз, когда он так делал, Рюноске начинал чувствовать странное тепло, будто исходящее от его рук. Весьма приятное чувство.             — У того мальчика действительно есть способность. И он вместе со своей сестрой, хотят пристроиться в Йокогаме в Вооружённом детективном агентстве. Думаю, ты не раз слышал о нём и что там работают люди со сверхспособностями, верно?             — И что ты хочешь этим сказать?             — Хочу сказать, что скорее всего, я поступлю так же.       Парень обернулся к шатену с каким-то беззвучным отрицанием в глазах.             — Ты же знаешь, что нам нельзя попадаться на глаза Мафии вот так вот… Если ты хочешь — можешь ехать один. А я не могу рисковать Юмико и Гин       Рюноске почувствовал, что его вновь бросают на произвол судьбы. Сейчас ему хотелось просто уйти обратно на кухню, замкнувшись в себе и всё. Может, так будет и лучше, если Дазай найдёт себе пристанище среди детективов и в более-менее родном городе. Но кажется, он все еще не понял, что Дазай не собирается больше бросать его. Они же пытаются стать семьей и идут к доверию эти два года. Поэтому не успел Акутагава сделать и шаг, как его тут же прижали к себе, позволяя утыкаться носом в перебинтованные ключицы. Дазай рискнул подобным жестом, но надеялся, что его выслушают.             — Я обещал идти по верному пути ради своей семьи, верно? Значит никакая работа не заставит меня оставить вас одних. Я просто хочу сказать, что так будет лучше и что мы, будучи под крылом агентства, в любом случае будем в безопасности, уверяю тебя.       Понимая, что от объятий Дазая становится так же тепло, как от объятий Гин, Рюноске замешкался.             — Будет лучше, если мы все вернёмся в Йокогаму, пойми. Я устроюсь в агентство и стану детективом. Гин не потеряет своих друзей и возможно, найдёт более удачную работу или пойдёт на учёбу. А когда Юмико подрастёт, чтобы тебе не приходилось следить за ней постоянно — ты сможешь присоединиться ко мне, если захочешь. Как бы опасна не была твоя способность, я уверен, ты не будешь лишним.       Не зная, что сказать, Акутагава выдохнул. «На самом деле, я готов идти за ним куда-угодно. И если его слова правдивы… То у нас есть шанс на куда более удачное будущее, верно?» — крутились его мысли.             — Мне нужно подумать над этим…       Осаму расценил это практически как согласие.

***

      Настал последний день, который эта семья проводит в Киото. Почти три года Акутагавы провели здесь. Хоть это место не заменило родную Йокогаму, оно приняло их радушно и оставит после себя не только плохие воспоминания. Гин отпросилась на прогулку, дабы в последний раз насладиться полюбившимся городом. Идя по улицам, которые девушка успела выучить уже наизусть, она то и дело слушала восхищённое: «Неужели вы правда все переедете вместе с нами? Это же так здорово!» от Наоми. На что она непринуждённо улыбаясь отвечала чётким «Да».       Старший Акутагава же ограничился последним вечером в этом доме. Вещи уже собраны. Рюноске сидит с дочерью на коврике, помогая ей собирать башню из кубиков. Он то и дело смотрел в окно и сильно нервничал из-за предстоящего возвращения в родную Йокогаму. А вдруг всё будет не так гладко, как обещал Дазай? Хотя раньше, всё всегда было именно так, как он и говорит. Может… Брюнет излишне накручивает себя. Провернулся ключ в замке. Как раз вовремя.       Шатен прошёл в комнату, устало бросая пальто на кресло и присаживаясь рядом с омегой. Малышка сразу же бросилась к нему и Осаму с улыбкой обнял её, прижимая к себе. От такой картины Акутагаве каждый раз было тяжело не улыбаться, ибо слишком мило эти двое выглядели вместе. Похожие как две капли воды, за исключением выразительных глаз Юмико… Но все же милую идиллию прервал его вопрос:             — И всё же, ты уверен, что это хорошая идея — уезжать из Киото?       Дазай поднял глаза на парня и тут же притянул его к себе, дабы обнять его вместе с дочерью.             — Если ты всё ещё не решился — я никуда не поеду без вас, ты же знаешь.       Слыша, как Акутагава шумно выдыхает, путаясь в ответах, он уверенно добавил.             — Потому что люблю вас. Обоих. И нет смысла мне начинать что-то заново в Йокогаме, если там не будет тебя и Юмико. Ты же это понимаешь?       А вот услышав последнее, Рюноске покраснел куда сильнее, вновь отводя взгляд.             — Понимаю…       Улыбнувшись и мягко повернув лицо парня на себя, Дазай приблизился, целуя того губы. И оставил на них едва ли ощутимый и кроткий, но нежный и трепетный поцелуй. Первый, казалось бы, их настоящий поцелуй.