No way out

Топи. До дрожи в конечностях пугающее место, над которым с каждым днём всё сильнее сгущались серые тучи, окутывая деревню и чарующую природу туманом, постепенно погружая их в зыбкий полумрак. Там постоянно моросил дождь и казалось, что звенящая тишина медленно лишает тебя здравого рассудка. Денис с самого начала относился к этой идее скептически, считая свою маму если не сумасшедшей, то по крайней мере чересчур набожной и наивной. В нём самом давно уже погас какой-либо огонёк надежды на счастливое будущее. Он смирился с тем, что совсем скоро его труп начнёт гнить в глубокой могиле на одном из элитных московских кладбищ. Ну или хотел создавать видимость, что его такой исход вовсе не волнует. Титов показательно курил на собраниях в офисе и запивал таблетки алкоголем, как бы говоря «Мне уже ничем не помочь. Что может случиться? Умру на месяц раньше?». Вот только, когда закрывалась входная дверь и он оказывался наедине со своими мыслями в пустующей квартире с панорамным видом и дорогущей мебелью, хотелось волком выть от того, насколько плохо. Голова раскалывалась и казалось, что лекарства больше не способны ни на йоту облегчить эти мучения. В такие моменты, когда приступы заставляли задерживать дыхание от пронзающей боли, было непонятно, чего хочется больше — чудным образом исцелиться или поскорее умереть. И вот сейчас они — группа незнакомцев, которых объединяло навязчивое желание сбежать от проблем — застряли в какой-то глуши без какой-либо связи с внешним миром. А самое страшное, что именно Денис их сюда привёз и теперь, помимо желания сбежать — умчаться отсюда на первом поезде, на него ещё давил груз ответственности, за жизни этих четверых неудачников. Он не был человеком, легко заводящим новые знакомства, поэтому эта затея была очень глупой изначально. Не с кем было сейчас поделиться тем, насколько блять тяжело на душе. Титов чувствовал себя чертовски одиноким, несмотря на то, что его постоянно окружали люди. Даже ночью, они вчетвером спали в одной небольшой комнате, но обыкновенного присутвия было попросту мало. «Среди людей тоже одиноко» — когда-то написал Экзюпери, а Денис лишь мотнул головой в знак согласия. Но всё же, был один человек, с которым Титов смог хоть немного сблизиться. Это не было полноценной дружбой, какой её представляют обычные люди, а скорее напоминало, ни к чему не обязывающее общение, с налётом некой пассивной агрессии и в то же время тщательно скрываемой заботой, что было весьма парадоксально. Наверное, всё началось в первую ночь, когда на вопрос «Где ты хочешь лечь?», Макс незадумываясь ответил «Рядом с тобой». Вот так просто без каких-то сомнений и недопониманий. Кольцов всё ещё находился в беззаботном неведении, абсолютно не подозревая, зачем на самом деле Денис приехал в этот проклятый монастырь. Титов понимал, что его начнут жалеть и в глазах собеседников появится мерзкий отблеск сочувствия. Больше всего в своей болезни он ненавидел то, как люди моментально меняли к нему своё отношение, когда узнавали о страшном диагнозе. Пропадала искренность, а ей на смену приходила маска жалости и напускное сожаление. И сейчас Денису вовсе не хотелось портить хрупкие взаимоотношения с Максимом, потому что если эта фарфоровая ваза разобьётся, он вновь останется один на один со своими демонами. В одну из промозглых ночей, когда их всех постепенно стало накрывать волной отчаяния и ощущения, что выбраться отсюда не представляется возможным, Денис понял, что устал — окончательно вымотался. И нет, это не была та обыденная усталость, когда хочется лечь и уснуть на несколько дней, чтобы организм смог восстановиться и продолжить функционировать. Он устал морально, а если быть точнее — заебался. Нервы были на пределе, таблетки со дня на день должны были закончиться, что лишь добавляло поводов длябеспокойства, он всё ещё не понимал, почему они не могут уехать из этого адского места, а единственный человек, который всегда мог его ввыслушать находился в суровой, но такой родной Москве. Именно в эту ночь он сдался. Время давно перевалило за полночь, а Денис так и не сомкнул глаз, продолжная рассматривать цветастый узор на ковре, который висел на противоположной стене. В какой-то момент, от чувства полного бессилия и всё наростающей тревоги, к глазам подступили слёзы и он с головой накрылся пуховым одеялом, чтобы хоть немного заглушить всхлипы и не разбудить Соню и Макса. Особенно Макса, потому что он лежал на расстоянии вытянутой руки, практически под боком у Дениса. Обычно, он мог достаточно быстро успокоиться, проронив лишь пару слезинок, но сейчас видимо весь накопившийся стресс и негативные эмоции выплеснулись наружу в виде настоящей истерики, медленно перетекающей в паническую атаку. Было крайне тяжело дышать из-за слёз и плотного одеяла, накрывающего его с головой, руки подрагивали, а сердце колотилось так, словно он от кого-го убегал по сырой лесной земле. Легче совсем не становилось, а паника лишь наростала. Когда страх достиг пика и казалось, что вот настал тот день — день смерти Дениса Титова, он почувствовал бережное прикосновение к своей спине. В первые секунды он замер, словно испуганное животное выбежавшее на дорогу, стараясь даже не дышать и уж тем более не двигаться. Немного погодя Денис медленно выпутался из тяжёлого покрывала и развернулся к тому, кто нарушил его личное пространство. — Эй, ты чего? — обеспокоенно прошептал Макс, глядя в покрасневшие глаза Титова. — Всё хорошо. — как можно быстрее ответил Денис, собираясь сразу же отвернуться от Макса и сделать вид, что он собирается тотчас уснуть. — Ден, что-то случилось? — не унимался Кольцов. — Всё, блять, в норме! — немного повысив голос сказал Денис. Этот всплеск эмоций практически пробудил мирно сопящую Соню, которая беспокойно заворочалась во сне. На этом разговор мог бы прекратиться, но видимо Макс был слишком любопытным или уж больно переживал, что весьма странно для жизнерадостного и беззаботного журналиста. — Не надо врать. Я вижу, что ты явно не в норме. Расскажи, что случилось. — практически потребовал Кольцов. И тут Денис сломался окончательно. Глаза вновь наполнились слезами, которые бесконечным потоком начали скатываться по щекам. Он беззвучно плакал, плотно закрыв глаза, чтобы не видеть омерзительной жалости во взгляде Максима. Обратной дороги теперь не было. Через несколько секунд он почувствовал тёплые прикосновения больших ладоней, которые сейчас крепко обнимали его, бережно поглаживая по напряжённой спине и спутанным волосам. — Да, я сразу так и понял, что всё впорядке. — тихонько прошептал Макс. Так они просидели несколько минут, чтобы Денис смог хоть немного выровнять сбившееся дыхание. Он отчаянно оттягивал тот момент, когда прийдётся рассказать о своих самых страшныхтайнах. Титов молча отстранился от тёплого тела рядом и, опустив взгляд на свои длинные, костлявые пальцы, тяжело вздохнул, приготовившись к нелёгкому разговору. Но в последнюю секунду его остановила рука на плече. — Погоди. — всё ещё шёпотом попросил Макс. — Давай выйдем на улицу и там всё обсудим. Идея действительно неплохая, потому что последнее, чего сейчас хотелось Денису — это привлекать к диалогу ещё и милую Соню, которая могла проснуться в любой момент. Они вышли на деревянное крыльцо, осматривая живописные виды традиционной русской деревни — такой, какие обычно описывали в народных сказках. В любой другой ситуации, это был бы прекрасный момент, чтобы насладиться истинной красотой девственной природы. Хтонь чистой воды омрачняли многие факторы, начиная от болезни Дениса, заканчивая тем, что они застряли в этом посёлке и, возможно, будут вынуждены созерцать здешние пейзажи до конца своих дней. Лёгкая прохлада возвращала ясность ума, что не могло не радовать. Хотелось надышаться этим свежим воздухом до такой степени, чтобы лёгкие разорвало от переизбытка кислорода. Предусмотрительно Титов захватил с собой пачку сигарет. Почему-то исторически так сложилось в обществе, что трудные разговоры всегда сопрягались с курением, хотя, честно говоря, вряд ли табачный дым может как-то помочь в такой ситуации. Просто с сигаретой в руках было немного спокойнее. В любую секунду можно отвлечься на очередную затяжку, если не можешь подобрать верных слов. Денис поднёс тлеющую сигарету к губам, в следующее мнгновение выпуская изо рта клубы серого дыма. Пытка начинается. — У меня рак. — вот так с места в карьер, без излишней подготовки и подбирания более изящных формулировок. — Что? — как-будто он не расслышал, хотя Титов произнёс это максимально чётко. — У меня рак. Рак мозга. Неоперабельный. Поэтому я в монастырь этот блядский и припёрся. Мама сказала мол «чудодейственное место», ну я и согласился, чтобы ей легче стало. А сам я уже смирился, да и не верю во всю эту чушь. Теперь просто обидно, что не успею дела в Москве закончить. — затяжка и вновь облака дыма, окутывающие их со всех сторон. — Мне плохо, пиздец. Башка раскалывается постоянно, — говорит Денис, прижимая руку, с зажатой между пальцами сигаретой, к виску, — а таблетки почти закончились. Хочется просто пойти и утопиться в этом ебучем озере, чтобы всё это поскорее закончилось. — Почему не сказал? — искренне недоумевая и как-то слегка заторможенно спросил Кольцов, явно поражённый такой новостью. Казалось, что ему необходимо гораздо больше времени, чтобы принять эту информацию. — А зачем? Ты бы вряд ли смог мне чем-то помочь, да и не друзья мы, честно говоря. Если бы не застряли в этом, Богом забытом месте, то уже давно разъехались бы по разным концам Москвы и ты бы даже не вспомнил обо мне. — немного грубо, но чертовски правдиво. — Такое легче делить с кем-то и ты слишком плохого обо мне мнения. — В каком смысле? — Я бы вспомнил о тебе. Особенно, если бы ты поделился этим со мной. — Вот только не надо меня жалеть. — резко заявил Титов, занимая оборонительную позу, с руками скрещёнными на груди. — Поэтому я не хотел никому говорить. Ещё пару часов назад ты считал меня полным мудаком, а сейчас стоишь и сочувственно смотришь, как-будто диагноз может изменить мою натуру. Так вот, удивлю тебя — это не так! Сюрприз Кольцов! Я всё тот же самовлюблённый придурок, из-за которого вы оказались в этой глуши. К сожалению или к счастью, тираду пришлось прервать из-за очередной вспышки головной боли. Денис обеими руками схватился за виски, моментально смолкнув. Мучения и физическая боль, которая жутко тебя изматывает, это, наверное, даже хуже, чем ожидание приближающейся смерти. Сейчас Титов всё чаще задумывался о том, что хотел бы уснуть и просто больше не проснуться, вместо того, чтобы проводить последние месяцы в агонии. — Ден! — Кольцов испуганно подбежал к Денису, хватая того за узкие плечи, пытаясь заглянуть в глаза и понять всё по его выражению лица. — Тише. Тише. Тебе нельзя так нервничать. Видишь, что из этого выходит? — Я просто хочу уже сдохнуть. Я так устал. — сцепя зубы, прошипел Титов, всё ещё сильно жмуря глаза. С момента появления первых симптомов неизлечимого заболевания, это стало его вредной привычкой. Одной из многих. — Не говори так… — Почему? Думаешь, кто-то сильно расстроится из-за моей смерти? Сомневаюсь. — посмеиваясь сказал Денис, что сделало его похожим на настоящего психопата. — Ты то первым побежишь разгромную статью писать. «Умер Денис Титов! Главный враг власти последних лет» — уже вижу эти кричащие заголовки. Ты разбогатеешь, Максимка, и обретёшь статус уважаемого журналиста. — Ты так говоришь, потому что не знаешь, зачем я на самом деле сюда приехал. — Ну и зачем же? Небось следить за мной? Я это ещё в поезде понял. — Ничего ты не понял. Я действительно собирался писать о тебе. — Я же говорил! — Дослушай. — сдержанно попросил Максим. — О тебе, как о герое. Как о том, кто отстаивает права народа и всё в таком духе. — Я ужасный человек и ты это прекрасно знаешь. Не надо врать о том, какой я замечательный. Это полный бред! Титов резко отвернулся от Кольцова, упираясь руками в кривую деревянную балку. Захотелось в миг исчезнуть, чтобы собеседник не увидел дрожащих губ и вновь накатывающих слёз. Он никогда ещё не чувствовал себя настолько слабым и уязвимым. А когда второй раз за ночь он оказался в кольце тёплых рук, плотно прижатый к широкой груди, стало вдруг так спокойно-спокойно. — Ты вовсе не так ужасен, как думаешь. Иногда ты, конечно, раздражаешь, врать не буду, но я всё равно волнуюсь за тебя. — тихо шептал Макс. — Спасибо. -это было сказано максимально искренне и буквально из последних сил, потому что отсутствие полноценного сна, постоянное состояние напряжения, нервы и в довесок ко всему ещё и жуткая боль, порядком вымотали Дениса. Ему вовсе не стало легче, но теперь он хотя бы знал, что не одинок в этой битве. Проходить через такие муки и вправду всегда легче с кем-то. Рука об руку. Плечом к плечу.