Сила эмоций

      Невероятная сила, разливающаяся за спиной и горящие ледяным пламенем глаза, ужаснули Сильву. Он не помнил, видел ли когда-нибудь что-то настолько мощное так близко. Джеки вскинула руки направляя водяные потоки вокруг себя в сторону мужчины. Девушке было хорошо известно, чего именно хотела от неё Розалинда. Она день за днём закладывала эту мысль в разум феи, чтобы сейчас не пришлось ей напоминать. На каждом их занятии, при каждой встрече, когда они практиковали силы, она объясняла ей как сделать барьер, как важно держать под контролем тех, кто начал всё это.       В голове Джеки не было ничего, кроме инструкций, кроме усталости и нежелания сопротивляться. С каждой прожитой минутой, смерти ей хотелось всё больше и больше, с каждым вдохом она думала о том, как должно быть прекрасно не сомневаться и не болеть всем своим существом. Больше не было сил, было только ощущение того, что осталось сделать один шаг, чтобы всё прекратилось. Это страдание, которое длиться уже, кажется, вечность. Оно окутывает её с ног до головы и где-то далеко это новое ощущение силы за спиной, уверенность в том, что она должна сделать что-то для семьи или себя, желание защищаться. Не смотря на первородную магию, дарующую невероятные возможности, более слабой Джеки не была ещё никогда. Раньше, когда она делала выбор, когда сомневалась в себе, перед глазами стояли образы отца и матери, как маяк ведущие к свету. Теперь же не осталось ничего. Не было даже выбора. Она просто сделала то, что от неё требуется.       Сол почувствовал как его тело перестаёт подчиняться его собственной воле. Мышцы, кости, вены, всё сковала невероятная волна боли. Ноги разогнулись, заставляя его принять вертикальное положение. Он зашагал к дальней стене, отмечая, что колдует не только Джеки, но и Розалинда. Глаза женщины сияли и он ощутил, как вокруг него собирается энергетическое поле, чем-то похожее на то, которое раньше держало здесь его наставницу. Когда поле стало достаточно сильным, чтобы удержать его на месте, тело Сильвы обмякло и он обессиленно рухнул на колени. Вздёрнув вверх голову, он увидел ладони Джеки, направляющие её собственную энергию в поле, смешивая её с магией Розалинды.       Дойл смотрела на согнувшегося, приклонившего свои колени, Сильву. Внутри словно разразилась огромная пропасть, в которую она упала, не сумев перепрыгнуть, не сумев добраться к себе самой на противоположной стороне. Только ощутив соль на языке, она поняла что плачет, она видела, что Сильва тоже плачет и не отрывает от неё глаз, не просит остановиться. Джеки знала почему — ему тоже не за что было больше бороться. Фара была мертва, никого не осталось. На секунду в голове возникла мысль о сестре, о том, что она должна бороться ради неё. Но, даже если Лиззи была ещё жива, то вряд ли Джеки сможет стать для неё примером. Вряд ли она справится с ролью человека, способного поддержать хоть кого-то, когда сама себя не в силах поднять с колен.       На секунду всем в комнате показалось, что мир схлопнулся. Колдовство было закончено, Сильва завис в воздухе, окружённый барьером. Его глаза были закрыты.       Розалинда поджала губы в плохо скрываемой улыбке.

***

      Она уже второй день сидела в одном из цветочных кругов на берегу озера и посылала энергетические сигналы Бену и Мауре. Заявление Элизабет заставило Фару задуматься и, впервые за много лет, действительно сосредоточиться на своей магии. Когда-то женщина могла почувствовать энергию всего на этой планете, если достаточно сосредоточиться и погрузиться в нужное состояние. Она хорошо помнила волну на которую следует настроится, чтобы получить возможность невербального общения с Беном, но так давно не практиковала этого с Маурой, что было достаточно тяжело найти её среди стольких ниточек чужих сознаний.       Элизабет побрела по берегу озера, укутавшись в одну из маминых кофт, разделавшись со своим завтракам. Она смотрела на природу вокруг, за барьером виднелся лес, в котором, как девочка знала, таится опасность. Не то чтобы лес пугал её, он скорее завораживал. Сейчас, когда она находилась в пузыре безопасности, пережив свои первые магические выбросы, узнав о том, что родители живы, она никак не могла понять почему Фаре так сложно связаться с кем-нибудь из них. Она же так легко могла это сделать — увидеть, что сейчас делают мама или папа. Достаточно было вспомнить их запах, внешность, голос и провести ладонью над какой-нибудь водной поверхностью. Там, словно на экране, всплывали образы мамы, папы и места, где они находились, слышны их голоса, не очень громко, но всё же.       Фара почувствовала чужую магию как раз тогда, когда ей показалось, что она вот-вот нащупает ту самую нужную ниточку. На секунду в голове появилась злость и она резко распахнула глаза, желая найти того, кто колдует, вырывая её из нужного транса. Не то чтобы это сильно мешало, но такой внезапный рывок, был слишком неожиданным. Яркий свет солнца, заливающий поляну, на секунду ослепил, но глаза чётко уловили детскую фигурку на краю берега. Элизабет стояла и вглядывалась в глубь озера, словно видела что-то там. Даулинг поднялась на ноги за несколько секунд, желая оттащить девочку от края, желая спасти от чего-то неизбежного.       — Лиззи! — Девочка не обратила никакого внимания на женщину, полностью погружённая в то, что рассматривала внизу.       Когда Фара наконец добралась до Элизабет, она поняла, что девочка разглядывала. Её глаза светились, а рука, вытянутая ладонью вниз удерживала на водной глади, на том месте, где должно было быть отражение девочки и директрисы, было отражение других людей. Фара не дотронулась до малышки, так же поглощённая тем, какое волшебство творила эта девочка. Она видела такое раньше у нескольких своих студентов, но не все феи воды могли создать такой энергетический поток, который смог бы перенести изображение по всей влаге из одного места в другое. Даулинг удивилась тому, какая сила таилась в Лиззи. А на водной глади простирался вид салона автомобиля, в котором спала Маура и устало вёл Фрэнк. За окнами пролетал лес и оставалось только догадываться куда они едут.

***

      Лёгкие не выдерживали гонки со смертью, но ловя мужа на периферии фигуру мужа, она не сдавалась, стараясь поднажать. Им нужно было добраться до воды. До какого-то озера, или реки, вряд ли они смогли бы увести Сожжённых к морю, хотя и направлялись в его сторону. Её водяные щиты и сферы не смогли остановить их, оставалось только создавать сферы и отправлять их в тварей, идущих следом. В судорожной борьбе со страхом, почти детским ужасом, она не поняла как оказалась на земле.       Было почти дико — обмениваться какими-то фразами с Фрэнком, видеть страх и неверие в его глазах, осознавать, что они погибают вместе. Ощущать стекло в глазах и раздирающую адскую боль во всём своём теле. Когда над ними появилось несколько тёмных фигур всё, что она видела до этого померкло.       Маура распахнула глаза, на лбу выступил холодный пот, глаза внезапно заслезились, словно она сдерживала рыдания. Из лёгких вырвался судорожный выдох, она внезапно ощутила невесомость внутри себя, тошноту, перед глазами стояли жуткие картины сна: тёмный лес, тянущийся вверх, так что кроны не видно, чёрные лица Сожжённых, так близко, что дух перехватывает и неизвестные лица, заслонившие любой свет, который ещё могли уловить уставшие глаза.       Чуть потянувшись рукой, почти рефлекторно, она схватила суда за колено. Ощущать тёплого, живого, родного человека рядом помогла переключить спектр внимание на другие вещи. Сновидение отошло на несколько планов назад. Она обратила внимание на запотевшие от их дыхания стёкла, за ними была кромешная ночь. Переведя свой взгляд с пейзажа на Фрэнка, он сидел, понурив голову, глядя на приборную панель. С удивлением, она вдруг ощутила, что он сжимает её холодные пальцы в своей ладони. Боже мой, как приятно было это чувство, как она по нему скучала, как она не ценила этого раньше — просто держать за руку любимого человека, смотреть на улыбку своих детей… Их дети!       Как же на не подумала об этом раньше? Их дети, сколько же они натерпелись за это время? Наверняка их уже похоронили, наверняка на их могилах уже выросли цветы. Маура не могла даже представить, что делать теперь, как помочь их девочкам? Маленькая Элизабет наверное теперь совсем взрослая, в такие моменты дети ужасно быстро взрослеют… А как же Джеки, она наверное совсем изменилась, стала совсем иной. Больше всего на свете женщина боялась не увидеть того огня в глазах детей, который старалась сохранить в них, оберегая от жестокости мира как могла. Она понимала, что потеряв её и Фрэнка девочки потеряли свой дом. То место, в котором каждый знает, что может быть собой. Конечно, у них остались Фара, Сол, Бен и дети, хотя ветер и не приносил ей ответа, она чувствовала, что они сделали всё, что могли, но она не могла отделаться от мысли, что из-за неё, из-за её слабости, они столько всего натерпелись.       Фрэнк думал о том же — думал о детях, рисовал в памяти их лица. За часы вождения он устал, остановившись всего раз на заправке теперь он бережно сторожил сон своей жены, сидя на соседнем от неё кресле. Он страшился встречи с друзьями, боялся, что не увидит их. В газетах писали отрывочные новости и он не верил ни одной… Купив в одной из попутных деревушек телефон, он боялся включить его и зайти в интернет, хотя батарея уже была заряжена. Фрэнк вообще много чего боялся в этой жизни, но никогда не признавался. Он боялся потерять тех, кого любил (а после смерти Андеаса этот страх только увеличился), он боялся потерять в себе способность любить их от всей той невероятной боли, которую испытывал, испытывает и будет испытывать.       Его стена из образов рухнула, когда жена выпрямилась на сидении, повернулась к нему и окинула стеклянным уставшим взглядом. Она сильнее сжала его ладонь, он чувствовал в этом рукопожатии поддержку, но равную ей потребность в поддержке. Фрэнк не смотрел в её глаза, ему хватило только одного, чтобы понять, что он видит в них своё собственное отражение. Пелена спала — отчаяние и страх видны как на ладони. Он завёл машину и тронулся, выезжая на ночную трассу. Мужчина знал, что Маура уже заметила телефон, лежавший возле ручника, она постоянно замечала новые детали, это помогало ей собраться с мыслями и успокоить жужжащий в голове рой. Они направлялись в сторону Алфеи, чтобы понять, что происходит, чтобы увидеть детей и друзей.       Мысли роились и Маура упорно отгоняла их, стараясь не смотреть на телефон. Она была в одном движении от того, чтобы понять, что происходит сейчас в Солярии и Эраклионе, но боялась наткнуться на что-нибудь такое, что не смогла бы пережить.       — Если ты хочешь, то включай его. — Голос мужа показался ей напряжённым и резким, словно его самого злило присутствие гаджета в машине. Поняв, как прозвучал его голос, он тут же поправился: — Я имею в виду, пора бы уже узнать, что тут да как.       — Ты прав, лучше понимать, что происходит, когда мы заявимся к Фаре.       Маура взяла телефон дрожащими руками, руки теперь дрожали постоянно, а шрамы, не ушедшие на совсем после анти магических браслетов, только напоминали о боли, которую она смогла преодолеть. Новостные сводки ошарашили. Там было всё — о фея пробудивших в себе древнюю магию крыльев. О том, что Розалинда теперь директор школы, что её освободили после многолетнего плена в подземельях Алфеи. О том, что Сол Сильва осуждён и схвачен солдатами королевы Луны, за покушение на короле Андреаса. Сам же Андреас, помимо своих обязанностей во дворце, теперь является директором специалистов. Нападки Сожжённых были остановлены одной из учениц Алфеи — Блум Питерс. Не было ни слова о Фаре и о том, куда она пропала и как отдала Розалинде пост директрисы. Но были слова о том, что при удачном побеге от стражи королевы, осуществлённом из-за сильного выброса магической энергии, дочка Мауры и Фрэнка, трагично погибших несколько месяцев назад, пропала вместе с ним. Когда Сильву задержали, он был без девочки, где она и с кем, жива ли вообще остаётся загадкой. Это были ужасные новости. Теперь они знали часть происходящего, но они так же знали и Розалинду и прекрасно понимали, что это только малая часть того, что происходит.       — Если мы найдём Лиззи, то мы найдём и Фару. — Заключил Фрэнк сворачивая на одну из магических лесных дорог возле Алфеи, созданных для того, чтобы сбить недоброжелателей со следа.

***

      Гнев. Джеки чувствовала настоящий, ни с чем несравнимый гнев, когда думала о Розалинде. Стоя в горячем, обжигающем, думе. она представляла, как будет душить директрису, как её ногти вопьются в старческую шею женщины и не отпустят до тех пор, пока она не издаст предсмертный стон. Раньше Дойл бы прогнала такие мысли сразу же, как только они появились в ё голове и винила бы себя за них неделями, теперь же — она упивалась ими. Видеть синеющие губы этой ведьмы, смотреть как смерть отнимает у неё всё к чему она так стремилась, как она, так отчаянно боровшаяся за свою жизнь не может противостоять подростку, было настоящей радостью.       — Ты тут уже сорок минут торчишь, извини, но мне необходим туалет!       Это был голос Блум. На неё Джике тоже злилось, она ничего не ответила, только яростно распахнула глаза, желая устроить её хорошую магическую взбучку. В голове даже промелькнула мысль облить её водой из унитаза — это бы не стоило ей и малейшего труда, но девушка не стала. Она покорно стояла, терпя присутствие феи огня в ванной. Это было больно, всё, что происходило вокруг неё приносило невероятную боль, но убивало не это, убивало неспособность говорить. Она не могла ничего сделать, не могла действительно ничего, если она попытается, она обязательно потеряет всё то, что у неё ещё было. Даже теперь, когда эта мерзкая Блум спустила воду в унитазе, из-за чего вода в душе стала невероятно горячей, Джеки только сжала зубы. Она больше не плакала и даже прекратила жалеть Музу, которая почти не снимала наушников и иногда спала на диване, она потеряла свою гуманность где-то на кладбище глядя на бездыханное тело своей крёстной матери. Жизнь в теле феи теперь поддерживалась только желанием мести.       Она не могла даже вспоминать. Воспоминания приносили большую боль чем ногти, до крови впивающиеся в ладони. Она убрала все фотографии со своей тумбочки в полку, закрыла и не открывала уже около недели. Фотографии в фотоплёнке телефона были спрятаны в скрытую папку и теперь там были только скриншоты новостей и домашки.       Она ходила к Бену, часто, просто чтобы напомнить себе, что остались люди, о которых стоит заботиться, он помогал ей с работой и ранами на ладонях, постоянно спрашивал как она себя чувствует и, было так чисто видно, пытался нести на себе обязанности всех взрослых их семьи. Она часто говорила с Террой, это были незатейлевые диалоги, на которые она ещё была способна, не требующие включения. Но этого было достаточно, чтобы где-то внутри ещё тлело что-то тёплое. Скай приходил к ней несколько раз и горько плакал, отвернувшись в другую сторону, или уткнувшись в матрац рядом с её ногами. Она не говорила ему, что всё будет хорошо, потому что было уверена в противоположном. Чаще всего она вообще ничего не говорила — приглаживала его светлые волосы на макушке и всё. Она понимала, знала, что потеря Фары была для него потерей всего, как и потеря Сильвы. Они были его неофициальными родителями и это знали все…        Шагнув на холодный кафель, она промокнула тело неправильно мягким полотенцем, завернула в него же волосы и стала одеваться. Чёрные штаны, зелёная толстовка, чёрный спортивный топ и тапочки на босую ногу. Она больше не уделяла даже минуты на выбор одежды. Было ещё не очень поздно и они с Ривеном договорились встретиться в холе и пойти покурить где-нибудь, чтобы расслабиться. Так что в комнату она завернула просто скинуть полотенце с головы и вытянуть из волос лишнюю влагу.       — Всю горячую воды вылила? — этот вопрос поступил от Стеллы, она больше всех злилась, что Джеки молчит, так что старалась вывести её на что-то постоянно. Муза закрыла уши ладонями и плотно зажмурила глаза, словно это могло помочь.       — Здесь всё на волшебстве держится, а если нет, так попросите рыжую подогреть бойлер. — Джеки уже почти вышла, но всё же тихо добавила: — пускай помашет крылышками.       Было приятно выпустить злобу наружу, даже забавно. Джеки сделала в своей голове пометку о том, что нужно делать так чаще. Ривен сидел за одним из обеденных столов и ждал её. Ривен был серьёзен, теперь постоянно. Он был единственным, что не требовал от неё ничего.       — У мня есть трава и комната, Скай сегодня тусит с Сэмом. — Спокойно пояснил парень и ухватил её ладонь.

***

      Фара уложила девочку спать. Они тут всего несколько дней, но ощущение странное. В школе тишина, Розалинда ничего не делает, Бен обеспокоен за детей. особенно за Джеки, она изменилась, она становилась жестокой. Мужчина видел это в её глазах, когда она смотрела на Блум или Розалинду. Он молился, постоянно молился, чтобы Бог послал этой девочке силы справится с тем, что уготовила ей судьба. Но ничего конкретного он в их невербальных диалогах не рассказывал. Элизабет все эти дни сидела у озера, смотрела в водную гадь на изображения родителей, пробовала делать что-то новое со своими способностями, Фара не отвлекала её от занятий. Она много думала и изучала энергетическое поле вокруг Алфеи. Зачем Луне сохранять жизнь Мауре и Фрэнку, это казалось очень странным. НЕ описать словами, какой поток радости она испытала, увидев живых и здоровых друзей, но какую боль она испытала за детей, которые пережили страшные метаморфозы за всё это время.       — Мама идёт… — Тихо сказала Элизабет, оказавшаяся прямо за спиной женщины. Испугавшись, она резко обернулась назад и увидела в сумерках леса два синих, светящихся, глаза, это зрелище было жутким. Девочка была словно в трансе, она немного пошатывалась, и смотрела на Даулинг невидящим взглядом.       Женщина поняла что это — Маура пыталась через материнскую магическую связь отыскать своего ребёнка. Это стоило очень большого количества сил с обоих сторон. Девочка села в один из кругов, свет из её глаз блестел на мокрой, от вечерней росы, траве. Фара сидела рядом и напряженно ждала того, что будет дальше, готовая в любой момент подхватить ребёнка и пробраться в её разум, чтобы остановить связь. Над их головами шумели кроны деревьев, иногда вскрикивали птицы, из окон дома лился золотистый свет.       Сейчас Фара задумалась над безвыходностью их положения. Новости ничего хорошего не обещали, быть запертыми в этом месте вечно — не получилось бы. Она е могла им позволить пропадать где-то, когда Джеки и Скай, Терра и Сэм, Бен, там, с этой сумасшедшей женщиной. Фара мало чего боялась, но теперь, она ощутила этот страх, о котором слышала от Мауры, от всех знакомых ей матерей, страх за своего ребёнка, страх потерять свою семью. Дети. Все эти дети были её, точно так же как и своих родителями. Она знала, что отдаст за них вою жизнь, знала, что не моргнув глазом выберет любого из них, взамен на себя. Это пугало её, это восхищало её…

***

      Была глубокая ночь, когда Андреас сидел на диване в директорском кабинете. Розалинда сидела за своим столом, отпивая из фарфоровой расписной чашки чай. Он сомневался, он очень многое обдумывал за эти дни, спрашивал себе: кто же всё-таки прав в том, что случилось тогда и что происходит теперь? Он смотрел в глаза своего сына и видел в них осуждение, он видел в них ненависть и не было ничего страшнее этого. Скай говорил ему о том, что думал на его счёт при каждом удобном случае. Король пытался поговорить со своим старым напарником, выяснить всё о сыне, о том, что было все эти годы, но всё что получил — короткий ответ.        Бен варил некоторые зелья для больничного крыла в теплицах, когда дверь медленно открылась. Было уже достаточно поздно, так что он подумал, что это кто-то из детей, или, возможно Розалинда, пришедшая снова просканировать его мысли на предмет чего-то лишнего, чего-то, чего там не должно быть. Мужчина очень удивился, увидев на пороге теплиц Андреаса. Он стоял очень неловко. Бен не мог вспомнить, когда видел его в таком состоянии.       — Харви… — Мужчина сделал несколько шагов вперёд, но не слишком близко, стараясь не нарушить допустимой дистанции.       — Чем могу помочь? — Бен даже не глянул в его сторону, продолжая заниматься своими делами. — Кошмары мучают?       Андреасу подумалось, что сарказм Ская он всегда списывал на Сильву и Даулинг, но вот от кого на самом деле он его унаследовал.       — Я хотел узнать у тебя, может ты сможешь помочь мне найти путь к Скаю? — Он сам был готов дать себе подзатыльник за такую наглость. — Расскажешь мне, как он рос, почему теперь так тотально меня не принимает?       Бен рассмеялся, ему казалось, что Андреас издевается. Разве здравомыслящий человек стал бы спрашивать такое? Хотя король Эраклиона определённо далёк от здравого смысла. В приступе смеха, мужчина кинул взгляд на собеседника и тут же оборвал сам себя, он был абсолютно серьёзен.       — Андреас, вы забрали у него отца и мать, вы сделали всё, чтобы он остался одинок до конца своих дней. — Бен повернулся к бывшему напарнику лицос и сложил руки на груди. — Ты никогда не дождёшься от него прощения. Или, я даже не знаю, что тебе нужно сделать для этого…       Андреас понимал, что он готов на всё, чтобы изменить сложившуюся ситуацию. Она была ужасна и даже его заблудшая душа была против этого. Он хотел стать своему сыну отцом, даже если ему снова придётся пойти на предательство.       — Так всё же, ты так и не рассказала для чего тебя всё это? — Мужчина с интересом посмотрел на Розалинду. — Не думаю, что ты так скучала по должности директора школы.       — Чтож, я как раз собиралась посвятить тебя. — Женщина встала из своего кресла и присела рядом с ним. — Я хочу возродить кровавых ведьм. Их истребили много лет назад не мы с вами в Астер Деле. Они были уничтожены древними магами воды и огня. Их народы всегда враждовали, но в одном были солидарны, они считали, что моих предков не должно было остаться ни на одном клочке нашей земли. Я последняя ведьма и я хочу вернуть былое величие моих предков.       — Выходит, что ты всех нас обманула… — Они молчали некоторе время, Андреас знал, кем были кровавые ведьмы, он знал, что они делали с людьми и феями, он знал, что не стоит возрождать народ, вместо души у которого тьма. Но он должен был узнать больше. — Тогда кого мы уничтожили тогда.       — Потомки магов огня и воды. Предки и родственники Блум и нашей дорогой Мауры. — Женщина сладко улыбнулась, словно вспомнила свой лучший ужин. — Признаюсь, что в моих планах не было смерти Мауры, я планировала задействовать её в ритуале возврата ведьм, но, к счастью, у меня есть её дочка и Блум, их сил, их крыльев хватит для меня… Было бы неплохо заполучить младшую тоже, она очень сильная, но к сожалению её действительно не видит не один из моих локаторов и ищеек.       Всё наконец встало на свои места. Всё то, что он не мог понять наконец сложилось в одну картинку. Розалинда не фея и никогда ей не была. Она ведьма, она вершит чёрное, она не избрала другой судьбы, она хочет вернуть те страшные времена, то средневековье, когда фей похищали, жгли, убивали, даже ели представители её страшного народа.       — Но, Розалинда, зачем тебе это? — Мужчина посмотрел в стальные глаза своего учителя.       — О, милый Андреас… — Она погладила его по голове, как маленького несмышлёного мальчика. — Потому что феи не должны существовать, потому что они лишь ошибка человеческой слабости…       — Что ты имеешь в виду? — Мужчину уже начало воротить от происходящего, ему стало противно и присутствие женщины рядом, и сама тема их разговора, но он обязан был дойти до конца.       — Феи — лиш плод ведьм и обычных людей, лишь ошибки древнейших магов… — Розалинда снова встала, возвращаясь за свой стол. — Я думаю тебе пора.

***

      Джеки растянулась рядом с Ривеном на кровати, делая новую затяжку и тут же заедая её жменей сухариков. Они не разговаривали, оба молчали, лёжа бок о бок. Всё было спокойно и тихо, марихуана расслабила нервы и теперь девушка словно плыла по течению, а не гребла против него. Она ощущала тепло тела парня и это успокаивало ещё больше. В мыслях снова всплывали страшные желания и теперь она просто принимала их.       — Ривен, я хочу убить её. — Она утвердила это, поворачиваясь на бок к парню, глядя в его уставшие глаза. — Давай убьём её.       Ривен не был шокирован, он видел к чему всё это шло. Он знал, что она чувствовала, но всё что он мог сделать для неё — быть рядом. Он принял это решение, когда стоял с ней спина к спине и рубил тварей, чуть не лишивших его одной из первых опор в его жизни. Она подтянула свои колени к груди, запутав ноги в его пледе, сжавшись в калачик. Было страшно видеть дорогого тебе человека в этом состоянии, было страшно осознавать, что она готова пойти на это, готова на убийство.       — Моё плечо — твоё. — Он любил её, он полюбил тогда же, когда понял, что принимает всю её, одинокую, пустуя, добрую, радостную и… жестокую.       Конечно он не скажет ей об этом, он ничего ей не скажет, но он каждый день будет рядом, будет там, где нужен. Ривен сморгнул слёзы с глаз и прижался сухими губами к холодному лбу Джеки и тут же отстранился. Она не придала этому жесту большого значения, ведь уже погружалась в сон. Бедная, бедная девочка, оставшаяся одна в этом мире, готовая на всё, чтобы заполнить пустоту в своей душе. Он засыпал с мыслями о том, что ему делать и как предотвратить неизбежность их катастрофы. Однака в мыслях ничего дельного не было.

***

      Блум ненавидела чувство вины больше, чем ранние подъёмы Аиши и нарушение её личное пространство. Она не понимала, почему Джеки злиться на неё, они же так неплохо начинали. Почему они не могут просто поговорить и объединить свои силы против Розалинды. Уж две феи с крыльями смогли бы победить старуху после шестнадцатилетнего заточения.       — Всё нормально? — Терра присела рядом на диване, вынимая Блум из её угрызений.       — Нет, Терра, всё совсем ненормально. — Фея огня грустно улыбнулась, глядя на подругу. — Может хоть ты скажешь, как к ней подступиться?       — Просто извинись перед ней, Блум, искренне извинись. — Терра смотрела на собеседницу спокойно, она была похожа на человека прожившего много лет и знающего всё в этом мире. Она была похожа на мисс Даулинг. — Ты действительно повлияла на очень много, что изменило её жизнь. Фара… Тоесть мисс Даулинг значило для Джеки очень много. Она была её магическим родителем, крёстной — в вашем мире.       — Я этого не знала… — Блум теперь стало совсем невыносимо тошно от себя, как она могла позволить себе стычки с Джеки, когда отняла у неё кого-то настолько близкого. — Я только хотела узнать, кто я на самом деле.       — Я не виню тебя за это, Джеки тоже не винит. — Терра взяла её за руку и продолжила: — Просто пойми, Блум, некоторые взрослые заслуживают доверия, а некоторые нет. Ты сделала неправильный выбор, ты ошиблась, такое случается. Нужно лишь понять это, нужно принять это. Джеки понимает намного больше, чем кажется. Сейчас она злится, но тебе просто нужно дать себе труд подумать как ей сейчас, как ей, а не тебе. Мы обязательно найдём ответы на волнующие тебя вопросы, но сейчас есть другая забота — как бы Джеки не наделала глупостей.       — А она может.       Муза слушала их разговор уже некоторое время. Она была согласна с Террой, ей как никому другому в этой комнате хотелось прекратить этот эмоциональный террор. Спектр чувств Блум, Джеки, да и всех, кто был вовлечён давил на неё огромным прессом. Наушники переставали справляться. Она была благодарна хотя бы за то, что Джеки перестала извиняться и теперь просто делала вид, что никого, кроме Терры, Сэма, Ская и Ривена просто не существует. Но Муза знала, что что-то чёрное, пугающе-решительно разливается в её разуме, что-то, что она не может контролировать, словно это какой-то инстинкт, который Джеки не выбирала.        — Что ты имеешь в виду? — Стелла тоже слушала, она прониклась к их семье, может не к Джеки, но к Лиззи — точно и теперь ей хотелось помочь.       — В ней что-то изменилось, что-то в её мозгу, я не могу этого объяснить, но думаю, что это может плохо закончиться. Я чувствую это и в тебе Блум. — Муза сделала небольшую паузу сверкнув глазами. — В тебе меньше, оно связано между собой, но на направлено друг на друга, от этого начинает болеть голова…

***

       Лес был тёмным, почти ничего не было видно, Фрэнк вынул телефон из кармана и включил на нём фонарик. Он держал Мауру за локоть, стараясь контролировать куда она идёт. Женщина применяла сейчас достаточно сильную магию, чтобы наконец отыскать их дочь и они с каждым шагом были всё глубже и глубже в чаще. Ему казалось, что он уже видел эти места, но не мог понять, ведь в жизни он видел достаточное количество лесов и деревьев. Над их головами взлетела какая-то птица. Лес напрягал, воспоминания об их последней вылазке проносилось в голове, но он гнал их от себя, помня, что должен сейчас быть максимально сосредоточенным, а не улетать в мысли.       — Это здесь. — Они остановились около зелёной изгороди между деревьев. — Она здесь.       — Наш дом? — Маура не слушала его, она качнулась, теряя весь запал энергии и провалилась за изгородь, затягивая мужа следом.       Всё было так же, как в прошлый раз. Их дом, стоявший чуть дальше, волшебное озеро, круги из цветов, всё такое же каким они и оставили. На берегу в одном из цветочных кругов сидела Элизабет, а рядом с ней Фара.       — Мамочка! — Девочка подскочила на ноги и бросилась бежать прямо к ним. Маура уже с трудом держалась на ногах и смогла сделать лишь несколько шагов к дочери, прежде чем упасть на колени. — Мамочка! Ты здесь, мамочка, я так старалась привести тебя сюда!       Фара не двигалась, по её щекам катились слёзы, а в голове не было ни одной связной мысли. Она только и успевала посылать слабые сигнала Бену, картинками. Но не получала обратной связи. Они стояли там, живые, даже улыбающиеся. Обнимали своего ребёнка. Она не поняла, как оказалась рядом, как ощутила твёрдо плечо Фрэнка под своим подбородком и как разрыдалась, словно маленькая девчонка. Маура сидела на земле, уставшая, потерявшая огромный запас энергии, обнимающая Элизабет.       — Я думала, что я сойду с ума, думала, что вы мертвы, мы вас похоронили! — Сбивчиво говорила Даулинг, обнимая друга изо всех сил. — Господи Боже!       — Так-так, поумерь свой разум, мы здесь, мы живы, страшно устали, начитались этих жутких новостей, но живы! — Мужчина опустился с феей разума на землю. Лиззи тут же забралась к нему на колени с интересом наблюдая за мамой и Фарой.       Они смотрели друг на друга всего секунду, прежде чем слиться в горестных объятиях. Фара утонула в медовых волосах подруги, наконец отпуская всю ту боль, которую испытала, которую заперла в себе, чтобы быть сильной для детей. Солёные слёзы попадали в рот и нос, иногда затекали в уши, но ничто больше не имело значения, когда твоя семья тут, когда потерянный дом, наконец снова найден.       — Никаких больше походов без меня, никуда вас не отпущу! — Даулинг чувствовала себя ребёнком, который потерялся в торговом центре и наконец нашёл своих родителей. Напуганный, трясущийся от волнения, ребёнок, вот кем на самом деле была эта женщина.       — Эй, ну же, успокойся… — Маура гладила её по волосам, собранным в небрежных хвост. — Мы тут, мы все тут…       — Джеки, она… — Фара задохнулась, от рыданий. — Она думает, что мы все мертвы. Я не знаю, что с Сильвой… Никто не знает, что с ним…       — Тише… — Фея воды продолжала успокаивать подругу, слегка покачивая её из стороны в сторону. У неё уже совсем не было сил, нужно было держаться, ради семьи. — Мы со всем разберёмся, Фара, мы вместе пройдём через это… Через всё, что нам осталось…