Любви не существует

До такси Вова доходит почти без помощи, его конечно шатает из стороны в сторону, но Хес держит его за руку и ведёт за собой, в машине его начинает мутить, к счастью ехать совсем недалеко. А вот у отеля начинается веселье, пока Хесус пытается объяснить девушке на ресепшене, что он только отведёт парня в номер и уйдёт, Вова обнимает его руку и постепенно соскальзывает вниз. До лифта Хес тащит парня буквально на себе. — Мне так хуёво. — жалуется Братишкин и садится на пол, обхватывая голову руками. — Меня укачивает. — Мы всего лишь в лифте, вставай. — Хесус кое-как поднимает его на ноги, вытаскивает из лифта и находит среди кучи номеров — номер Братишкина. — Ключ твой где? Открывай. — Ключ? — Вова шарит руками по худи и разочарованно вздыхает. — Потерял. — Как потерял? Ты где ищешь? У тебя на кофте карманов нет. — А… О! Нашёл, в штанах. Хесус скрипит зубами, прищурившись, наблюдает за тем, как он открывает дверь ключ-картой и вваливается в номер. Его приходится снова ловить, Хес скидывает ботинки и каким-то чудом помогает ему тоже снять обувь, и чем ближе оказывается к парням спальня, тем хуже Вова двигает ногами и виснет на шее Хесуса. — Осталось немного, переставляй свои чёртовы ноги. — пыхтит Хесус, с трудом сам держится на ногах от тяжести, держится рукой за стену и пытается отдышаться, пока ищет глазами какую-нибудь комнату с кроватью. — Ты нихуя не пушинка. — Прости, Хес… Я… А ты ведь мог сейчас с тем парнем, а не тут со мной. — бормочет Вова и ещё больше жмётся к парню, обворачивается вокруг него и путается под ногами. — И я просто… Такой пьяный… И… — Что ты несёшь, встань нормально. — Хесус отталкивает Вову от себя, но тот из-за этого окончательно теряет равновесие, но всё ещё обнимает его за шею, потому тянет парня за собой всем весом. Они смачно падают на пол. — Ай! Блять! Сука! Вова молчит, Хесус пережидает, когда у него перестанет ныть спина и отбитые локти-коленки и поднимает голову с груди Братишкина, на которого он почти удачно свалился сверху. — Вов? Ты как? — Нормально, пол тёплый. — едва ли не равнодушно отвечает Вова, не открывая глаз. — Башка раскололась нахуй. Посмотри, там мозги сильно растеклись? — Идиот. — фыркает Хес, садится рядом с ним и всё-таки щупает его затылок. — Больно так? — Нет. — Ну и отлично, а вытекать там всё равно нечему. — А-ха-ха! Хес встаёт и с грустью смотрит на кровать, до которой оставалось пара метров. Он тянет Братишкина за руки, но тот вообще ему не помогает, а у Хеса уже руки дрожат, сил совсем не осталось. — Если ты не поднимешься, я оставлю тебя на полу. — Я так устал. — А я типа не устал? Ну да, я же ёбанный супермен, халк нахуй! Таскать тебя на руках. — Брось меня, я отосплюсь немного и сам перелягу. Хес смотрит на него сверху вниз, хочет уже реально свалить и бросить его так, но не может. Он обходит Вову и пытается поднять его под руки, но ноги в носках предательски скользят, и Хес снова падает на пол, в этот раз укладывая парня на себя сверху. Воспользовавшись моментом Вова устраивается удобнее, почти сворачивается в комочек, уложив голову на не особо удобном тощем животе Хесуса. — Ты только скажи мне заранее, когда тебя потянет блевать. — смирившись просит Хес, закрывая лицо рукой. — Не волнуйся, твой я заглочу не подавившись. — сонно бормочет Вова. Хесус на мгновение подвисает, а потом хлопает Братишкина по лбу. — Фу, блять, дебил. Слезай с меня, такую хуйню шутить. — Так тебе хочется, чтобы это была не шутка? — заинтересовавшись уточняет Вова, даже выворачивает бедовую голову, чтобы посмотреть на реакцию. — Как ты меня за сегодня заебал. Поездка только началась, а я только и делаю, что за ребёнком присматриваю. Вот надо было тебе не со всеми в отель заселяться, а сюда? Вова отворачивается и ничего не отвечает, а затем старается встать, что не особо у него выходит, он несколько раз падает обратно, отбив Лёше все внутренности. Хесус толкает его за плечи, помогая развернуться, и тогда у Вовы выходит хотя бы приподняться на руках. — Что-то реально блевать тянет. — мрачно сообщает Братишкин. — Дыши поглубже. — просит Хесус и треплет его по волосам. — И постарайся не на меня, ладно? — Ага… — кивает Вова, подтягивается немного вперёд, нависая лицом к лицу, и хитро улыбается. — А может тебе в рот. Проглотишь? — Бля, меня теперь самого тошнит. Если тебе полегчало, иди спать. Вова наклоняется к его лицу, чужие ослабшие руки не способны его сдержать, Хес отворачивается, зажмурившись, и Братишкин пользуется этим, чтобы прижаться губами к открывшейся шее и с силой дует в неё, производя звуки пердежа. Хесус весь дёргается и начинает смеяться. — Сука! Прекрати, щекотно же. — шипит Лёша, пиная Вову коленками по бокам, в какой-то момент тот перестаёт слюнявить его шею и больно прикусывает влажную кожу в районе плеча. — Эй! Какого хуя?! Он отталкивает парня, чудом не потеряв кусок шеи, и со злостью скидывает его с себя. Вова лежит на боку с совершенно идиотским непониманием на лице и смотрит, как Хес сидит и растирает покусанную шею. Хесус разозлился, окончательно, он уже мысленно разбивает Вове лицо, но при взгляде на заснувшего на полу парня, сдувается. Не человек, а недоразумение. Хесус придвигается к нему, кладёт его голову к себе на колени, гладит по волосам и даёт десять минут на проспаться. — Вов, просыпайся, пора на кроватку лечь. — негромко будит Лёша, шлёпая его по щеке. — Ты ещё не ушёл? — удивляется Вова, открывает глаза и ещё более удивлённо определяет своё положение. — А что такое? А как? — А так. Вставай. Вова поднимается на ноги довольно сносно, хоть и с поддержкой Хесуса. — У тебя на шее что-то красное. — сообщает он, тыкая пальцем в намечающийся засос на шее Хеса, и хмурится. — Это я что ли сделал? — Ой, заткнись просто и спи себе дальше. — фыркает Хесус, неожиданно ощущая покалывания в щеках, и быстро сгружает парня под одеяло. — Сорри. — говорит Вова прежде чем вырубится обратно. Хесус вздыхает и снова трёт укус пальцами, не решается снять с Вовы хотя бы штаны и оставляет всё как есть, потом осматривается, находит в мини-холодильнике бутылку воды и, оставив её на прикроватной тумбе, покидает номер. Ему ужасно хочется спать, завтра ещё есть куча планов и встать нужно рано, а он только домой едет.

***

Следующие пару дней он всячески избегает встречи с Вовой, ссылаясь на различные дела. Но тот приходит к нему сам, вечером второго дня. Зачем Хесус вообще сообщил кому-либо свой адрес? Вова топчется на пороге с самой несчастной мордашкой в мире. — Прости меня, я накосячил. — Так ты это признаёшь? Нихуя себе. — хмыкает Хесус. — Я по-твоему совсем уебан? Я просто пошутил… Неудачно. — Ох да, так пошутил, я ржал пиздец! — Вообще-то ты и правда смеялся, между прочим очень громко! — возмущается Братишкин, уходя в оборону. — Ты со своими гейскими шутками последние мозги проебал. — Да ладно тебе! Ничего ведь плохого не случилось! — Мне вообще похуй. — Так чего мы стоим в прихожей и ругаемся? — Потому что ты заебал меня доёбывать. Я в ахуе! — Хес взмахивает руками и идёт на кухню, ему срочно нужна вода, он пьёт прямо из бутылки и поворачивается к застывшему в дверях Вове, который нервно грызёт пальцы и отводит глаза. Лёша ставит бутылку обратно на стол с громким звуком, и парень дёргается. — Говори, что с тобой, ты ведёшь себя как долбаёб с тех пор, как мы приехали. Ты и так не сахар, а сейчас вообще не выносим. — Хуй его знает. Меня всё подряд раздражает. — Вова отлепляется от косяка, проходит на кухню и шлёпается на стул. — Сделай, плиз, мне кофе, не жрал сегодня нихуя. — Откуда у меня он, я его не пью. — отвечает Хесус и толкает к нему бутылку. — Воды попей. — После тебя что ли? — Я туда не плевал. — Но всё равно я как-то… — Что-то тебя это не волновало, когда ты мою шею вылизывал. — Хес ставит перед ним стакан. — Я в обед рис варил, погреть тебе? — Я… Я что правда вылизывал? — жалобно спрашивает Вова, обнимая бутылку. — Забей. Что насчёт риса? — Да какой к чёрту рис? — Пропаренный. — Хес всё же достаёт из холодильника кастрюльку с рисом. — Тебе реально плевать на то, что там случилось? — А что случилось? — Ну… — Ты был в стельку пьян и перешёл границы своих рофлов. Ну и что? Подумаешь. — Хесус перекладывает рис в тарелку для микроволновки и добавляет ещё кусок курицы. Вова не может усидеть на месте, подскакивает к нему, хочет что-то сказать, возмутиться, но вместо этого обхватывает поперёк торса и ведёт носом за ухом. Хес сразу выпрямляется по стойке смирно и напрягается, впиваясь пальцами в столешницу. — Я больше не приму алкоголь как оправдание. — шепчет Хесус и осторожно отцепляет его ладонь от своего живота. — Хватит так шутить. — А я больше не шучу. — отвечает Вова, покрывает поцелуями его шею и скользит рукой вниз, цепляясь пальцами за резинку штанов. — Хули тебе надо?! — вскрикивает Хес, разворачивается и хватает его за руки, чуть не сворачивая посуду на столешнице. — Ты. — Вова впивается ему в губы и сносит этим способность к сопротивлению. Хесус магическим образом оказывается задницей на кухонной тумбе, с Вовой зажатым между ног и его же языком во рту. Они как в плохом порно лижутся прямо на кухне под гудение микроволновки, Вова сжимает его бёдра и гладит ягодицы, пока Хес трётся об него, одной рукой прижимает к себе за плечи, а другой зарывается в мягкие волосы. Микроволновка пищит каждую минуту о готовности, это бесит ужасно, но и отрезвляет. — Бля… — Хес с лёгкостью отталкивает разомлевшего парня от себя, спрыгивает на пол и открывает ёбучую микроволновку, затем упирается руками в стол и переводит дыхание, борясь с желанием побиться об него головой. — Она меня тоже бесит. — задыхаясь, говорит Вова, снова подходит к нему и ведёт рукой по спине. — Отъебись от меня! — Эй, тебя аж трясёт, что такое? Хесус резко оборачивается, но встретившись с ним взглядом, сразу вспоминает всё случившееся только что и ноги у него едва ли не подкашиваются. — Я… — он машет головой, разворачивается, берёт тарелку и быстро ставит её на стол. — Поешь, а я… Мне нужна минута. — Хес, что такое? — совсем растерялся Вова, но ничего не может поделать с тем, что тот просто уходит. Хесус закрывается в ванной и принимается поливать лицо холодной водой, всеми силами стараясь остыть. Ему ужасно жарко в кофте, он задирает её и брызгает водой на живот, рассматривает свои сумасшедшие глаза, покрасневшие губы, даже пытается оттереть их, но не выходит. А потом ловит себя на том, что медленно гладит их пальцами и чуть не сжимает намечающийся стояк в ладони. — Блять, ебанутый Вова.