Жизнь после смерти

***

      Дни шли медленно. Больше никаких странных вещей не случалось со мной. Оказалось, я попала в викторианские времена. Это была одна из любимых мной эпох. Единственное, что мне не нравилось, — это одежда, в которой ходили барышни. Оливия работала ткачиней и имела небольшое ателье в центре города, а точнее, Лондона. Я помогала ей во многом. Но не хочу жаловаться. Это — грех, а на свои плечи женщина и так свалила многое.       Со временем я начала ходить с ней в ателье. Там и познакомилась с Элизабет, а точнее — с леди Элизабет Этель Корделия Мидфорд. Девочке было пять лет, и её под руку приводила мама. Моя персона явно понравилась не только её маме, но и маленькой принцессе. Я тоже сильно её полюбила. Она подбегала, просилась на руки. Я в свою очередь обнимала девочку, щекотала и предлагала сладости, которые брала с миски на столе. В такие моменты я вспоминала свою дочь и внуков.       В свободное время я хваталась за книги, ища ответы на моё существование в этом мире. Когда в доме было уже всё перечитано, Оливия показала мне городскую библиотеку, в которую я приходила каждую неделю. За два года я уже приспособилась к жизни в этом веке. В прошлой жизни я училась на модельера, поэтому в свободное от работы время начала рисовать наброски нарядов, по которым Оливия пошила для меня одежду. Сначала она относилась к моим нарядам пессимистично, но со временем привыкла и даже похвалила за удобство такого убранства. Я же не видела большой разницы между одеждой этого века и нарядом, что мне пошили. Но разница была. Во-первых, всё-таки я убрала огромное количество рюшек и бантиков, что были характерны для девятнадцатого века. Во-вторых, если бы она знала о таких вещах как свитер и брюки, то не придиралась бы к пошитым платьям.       Вместе с этим ко мне вернулась уверенность и желание власти: такие черты характера я унаследовала от отца. Его я запомнила, как хитрого и сильного человека. Он любил нас, но карьера для него была важнее, чем семья. До сих пор помню его пронзительные серые глаза, что читали человека как открытую книгу. Отец умело манипулировал людьми и заставлял их делать так, как ему выгодно. Он всегда требовал большего, не довольствуясь тем, что имел. С каждым новым повышением на работе он желал всё больше и больше. Мужчина словно поднимался по крутому склону горы, стремясь добраться вершины. Но сомневаюсь, что отец бы остановился и на этом. Кто-то бы описал его амбициозной личностью, но я бы так не сказала. Ведь его жажда власти заставляла его семью всегда висеть над обрывом. Из-за его статуса нас всегда преследовала опасность. Даже моя собственная свадьба закончилась обстрелом. Никто не пострадал, но слова отца мне запомнились на века. «Ничего страшного не произошло, новый статус стоит более крупных жертв, чем простой обстрел на свадьбе дочери», — сказал мужчина тогда. Ах, и после этого он гордо занял место правой руки местного босса мафии. Криминальный статус, правда? Тогда я испытывала сильную злость, я не понимала его поступков. Теперь, возможно, тоже до конца не поняла. Но, тем не менее, я стала похожа на него. Простой статус помощницы местной ткачихи меня не устраивал. Я хотела большего.       Для меня стало ясно, что в этом мире правят деньги и без них никак. Оливия выделяла мне некоторую сумму, но этого было мало. Поэтому я хотела найти подработку. В результате я начала рисовать портреты вельможам. К сожалению, я чувствовала скуку, смотря на высокомерных дам, которые считали себя всезнающими. Ничуть не лучше были и мужчины, которые бросали на меня свои похотливые взгляды. Всё-таки молодое тело привлекало многих. В удобные моменты эти старые ничтожества пытались прикоснуться своими отвратительными руками ко мне. Но такая работа очень выгодная, потому приходилось терпеть. В процессе работы можно многое узнать. Например, кто сейчас занимает выгодные должности, с кем следует дружить, кого оберегаться. Женщины приносили свежие сплетни: кто с кем изменяет или новости поинтереснее.

***

      Медленно прошли ещё три года моей жизни. А тихая «охота» за жителями Лондона приносила свои плоды.       Колокольчик над дверью зазвенел, извещая о новой гостье ателье. В помещение вошла стройная и симпатичная женщина, единственный факт, что меня смутил, — она была полностью в чёрном. — Добрый день, приветствую вас в нашем скромном ателье, — прощебетала я. — Добрый день, я знаю, что вы рисуете портреты, я верно говорю? — Да, мисс, вы правы. — Что же, я хочу заказать свой портрет. — Сказала женщина и повернулась к Оливии. — Госпожа, это не я рисую портреты, а Амелия — моя помощница. — Ответила женщина, указывая на меня. — Это ты рисуешь? Знаете, неожиданно, я думала, что всё-таки мастерица вы, госпожа Оливия. Все же я не очень уверена, что эта девчонка сможет качественно выполнить работу, — мои зубы заскрежетали, а ногти, от крепко сжатых ладоней, впились в кожу до крови. Эта ничтожная женщина смотрит на меня столь пренебрежительно, будто я какое-то несчастное лохмотье. — Поверьте мне, госпожа, я мастер своего дела, вы будете довольны работой, — ответила я, подняв свой взгляд и мило улыбаясь. Пришлось проглотить обиду. Пока что. — Ну что же, увидим, на что ты способна. Когда мы можем начать работу? — Когда захотите, мисс Мария, — торопливо ответила Оливия, видя мой недружелюбный настрой. Я мысленно поблагодарила её, ведь мне казалось, что с минуты на минуты я наброшусь на эту язву и разорву её на кусочки. — Раз так, я зайду завтра, около обеда.       На второй день Мария была не менее высокомерной, чем вчера. Женщина уселась на мягкое большое кресло, и я взялась за работу. В то время Оливия, которая была свободной, начала разговаривать с заказчицей. — Что же вы вся в чёрном, госпожа Мария, неужели траур? — я внимательно стала прислушиваться к разговору, но потом поняла, что зря забиваю голову: так называемая Мария ничего интересного не расскажет.       Я стала медленно выводить кистью на холсте. Где-то посередине разговора женщина начала рассказывать о местном Гробовщике. — Оказывается, никто не знает его настоящего имени. Хах, это так смешно, правда? Он сам даже просит называть его так, — смеясь, рассказывала Мария. — А знаете, что ещё интересного в нём? Недавно я была в его лавке, и к нему пожаловал комиссар, мне пришлось немного подслушать их разговор. Как выяснилось, Гробовщик подрабатывает информатором. — Да неужели? — заинтересовалась Оливия. — Я вам говорю, комиссар так и сказал, вроде такого «Что же, мне не очень хочется это признавать, но вы хороший осведомитель», — сказала, вскакивая с кресла миледи. — Госпожа, попрошу вас сидеть смирно, мне трудно рисовать портрет женщины, которая не может ни минуты усидеть на месте, — нагло сказала я, в отместку, так сказать. Мария злостно посмотрела на меня, но на место всё-таки села. А Оливия с трудом удержала смех, что так и вырывался из её уст. Радует, что хотя бы какую-то полезную информацию я от неё услышала.       Гробовщик был информатором. Минус один секрет. Но личность его дальше покрыта тайной. Больше всего меня интересовало то, кто он такой? За свои прожитые годы в этом мире я уже не являлась беспомощной девушкой, которая ничего не понимала. Информации у меня было столь уж много, что любое событие не являлось для меня загадкой. Я знала всё заранее. Кто? Как? Где? Факты выстраивались в хронологическом порядке, приводя меня к ответу. Но вот ответов, по такой интересной для меня персоны, не находилось.

***

      Я торопливо начала собираться. — Уже идешь на рынок? — спросила Оливия. — Да, заодно заверну в ателье, заберу мерки и ткани сюда.       Я быстренько выскочила из дома и вышла на тропу, ведущую в город.       На рынке стояли шум и гам, люди ходили от одного прилавка к другому, выбирая, что будут покупать. Я, в свою очередь, не спешила, ведь заранее попросила купца отложить для нас материю. Мои глаза медленно блуждали по прилавкам. В начале продавали домашних животных, немного дальше уже шли ткани, сувениры. На некоторых лавках даже висели вывески. Некоторые купцы имели хорошее чувство юмора, ведь несколько названий вызвали у меня искренний смех. Я рассматривала все вокруг, и в один миг глаза остановились на довольно интересной лавке. В ней находилось много всякой ерунды, но среди всего этого барахла я увидела то, что меня заинтересовало, заставило остановиться и подойти. Набор для реставрации картин. Сердце забилось сильнее, глаза заблестели. Я так давно искала такой набор! В прошлой жизни мне приходилось работать над реставрацией картин, но это так и не стало моей профессией. А здесь, заново начав жизнь, у меня появилась возможность заняться этим делом. И я решила, что не опущу этого шанса. Денег хватало, а купец еще и опустил цену. Поэтому возвращалась с рынка я довольна, правда придется отложить эту затею до того момента, пока не появится свободное время. Но мысль о том, что когда-то я сяду за реставрацию картин, грела душу. Правда надо еще найти картину, которую следует восстановить. Но это не беда. По дороге я завернула в ателье, а после него отправилась домой. «Оливия обрадуется», — размышляла я, ведь ткани от купца были не просто хорошие, они были прекрасного качества. Дом встретил меня тишиной. Тень тревоги закралась у меня в сердце. — Оливия? — а в ответ тишина.

***

      Казалось, простой день, центр Лондона. Еще утром светило солнце и заставляло людей выходить из домов. А сейчас черные тучи покрыли полностью небо, указывая на дождь, что хлынет с минуты на минуту. Улицы опустошились, как и сердце молодой девушки, которая стояла напротив двухэтажного здания. Я была в замешательстве, ведь не ожидала такой смерти для Оливии. Грабители проникли в дом, забрали всё сохраненные средства и забрали с собой душу моей спасительницы. За что так обошлись с ней? Ну пусть ограбили, всё-таки это можно еще понять. Нужны были деньги. Убивать-то зачем? Как мне её жаль. Мы никогда не были особо близки, но я к ней всё-таки сильно привязалась. И еще большим удивлением стало то, что нотариус, который заявился на порог дома, довел до сведения, что всё, что женщина приобрела за годы жизни, переходило мне по наследству.       Сейчас, стоя напротив лавки Гробовщика, я понимала, что Оливия все-таки была одинокой. Из семьи у нее никого не было, поэтому совсем неудивительно, что все наследство оформила на меня. Поэтому устраивать похороны приходилось также мне одной. Не то, что было трудно, я испытывала огромную благодарность к женщине, которая так добродушно приютила меня в своем доме. Просто такие мероприятия я никогда не любила. Я тяжело выдохнула. Начался ливень, и мне пришлось скрыться под навесом. Не такую встречу я ожидала с такой интересной для меня личностью. Я постучала в дверцу, которая, в свою очередь, легко открылась. Пришлось переступить порог и войти в темное помещение.