Миссия: «Второй шанс»

      В свой законный выходной Тревор снова отправился в парк развлечений. Глупая надежда встретить Патрицию всё ещё теплилась в душе. Вот так, ненароком, в том месте, где им когда-то было хорошо. Среди пасмурной мороси и холодного декабрьского ветра, играющего обрывками бумаги на пирсе, это стало бы настоящим чудом. Стало бы… Но его не случилось.       Тревор понуро брёл по набережной, хлебая холодное пиво, и совсем не смотрел по сторонам. Навстречу вылетел пацан лет двенадцати на скейте и едва не сбил его с ног. Тревор схватил пацана за куртку, сдёрнув на землю, и отвесил хорошенький подзатыльник. Скейт укатил вниз по улице без хозяина.       — Смотри, куда прёшь, щенок!       Пацан промямлил что-то невразумительное: то ли извинения, то ли угрозы.       — Кто-кто твой отец? — Тревор сделал вид, что не расслышал, приложив ладонь к уху, а пацан, столкнувшись с его мрачным взглядом, опустил голову.       — Полицейский, — прошептал он уже не так уверенно.       Тревор рассмеялся нарочито громко.       — Будто бы мне не насрать, даже если это и правда. Проваливай.       Пацан не заставил повторять дважды: едва Тревор разжал пальцы, как тот рванул прочь.       — Грёбаные дети! Родители нихрена не воспитывают! — проорал Тревор ему вслед. Настроение испортилось окончательно, как и погода, кстати. Накрапывал противный мелкий дождь.       Воспоминание накрыло неожиданно, как и всегда. Глядя на осколки бутылки, которую он выронил при столкновении, на бьющие по асфальту тяжёлые капли, Тревор пошатнулся. Ухватился за перила и попал из серого вечера в тёплое июньское утро.

***

      Он помнил, как всё закончилось, как пришёл в пустую квартиру… Дверцы шкафа оказались распахнуты настежь, на кухонном столе белела записка, написанная впопыхах резким угловатым почерком. «Прости, так будет лучше для нас обоих». Помнил, как опрокинул стеллаж со всеми этими идиотскими сувенирными кружками, которые коллекционировала Мэри-Энн. Разбил кофейный столик — расхреначил его об пол и вытряхнул все ящики из комода. Однако облегчения не наступило… Воздух в квартире стал душным и вязким, словно кисель. Голова закружилась, и Тревор сел на пол, бездумно уставился на цветные осколки. Таков финал их истории. Но, чёрт возьми, теперь-то он узнал, что произошло между ДТП и разгромленной квартирой. Пёстрые кадры сложились в целую картину, словно стёклышки калейдоскопа.       Вечер в шумном прокуренном баре — первое свидание. Мэри-Энн явно нервничала: то и дело поправляла короткие локоны и крутила бокал с безалкогольным мохито по столику. Тревор без стеснения ей любовался. Не женщина, а мечта. Красотка. Богиня!       — У тебя хотя бы работа есть? Чем ты вообще занимаешься? — Мэри-Энн окинула его подозрительным взглядом льдисто-голубых глаз. Может, и вовсе жалела, что согласилась на свидание?       Тревор хмыкнул, сделал глоток из высокого пивного бокала и ухмыльнулся.       — Ага, работа есть. Я — строитель, управляю большим краном, — он недвусмысленно подмигнул и развёл руки в стороны.       Мэри-Энн возмущённо вскинула брови и тут же нахмурилась.       Тревор чуть помолчал: пусть не думает, что он будет следовать её правилам. Нет, правила он презирал — любые, кроме своих собственных.       — А ты чем занимаешься, помимо того, чтобы выглядеть сногсшибательно?       Похоже, этот грубоватый комплимент её тронул: щёки порозовели, а на губах промелькнула улыбка.       — Менеджер по оценке рисков, — не спеша пригубив напиток, ответила она.       — Понятия не имею что это, но звучит круто.       Мэри-Энн самодовольно кивнула.       — Ты женат? Есть дети?       — Ну не-е-ет, красотка, это ведь свидание, а не собеседование, — протянул Тревор, чтобы её подразнить.       Мэри-Энн строго кивнула и ответила с достоинством:       — Я просто оцениваю риски. И это совсем не свидание, — чётко выделила она.       Тревор довольно заулыбался, откинувшись на спинку стула, и вновь отхлебнул из бокала. Женщина с чувством юмора — настоящая находка!       Мэри-Энн тут же сменила тему:       — А сколько тебе лет? — и опять уставилась на него этим подозрительным взглядом. Надо признать, выглядело это чертовски забавно.       — Двадцать три. И что, это какая-то проблема?       Мэри-Энн закатила глаза.       — Боже, ты, наверное, ещё с родителями живёшь…       Тревор сердито мотнул головой.       — Вовсе нет.       Однако Мэри-Энн уже и не слушала. Оставила недопитый коктейль и, порывшись в миниатюрной коричневой сумочке, выложила деньги на столик.       — Было познавательно, но я не хочу даром терять время. Между нами целая жизнь. Прощай.       Тревор обомлел, уставившись на неё. В лучах закатного солнца, проникающих сквозь витражное окно, её стройный силуэт казался волшебным — сказочным образом, явившимся из далёкого детства.       — Ты похожа на злую фею-крёстную, — выдал он, не думая долго. Швырнул деньги на столик и подскочил со стула, схватил её за руку. — Постой! Я покажу тебе одно место. Скучно не будет, обещаю.       Мэри-Энн обернулась, задумчиво покивала и выдержала долгую паузу, словно решала, стоит ли с ним связываться.       — Я уже заметила, что с тобой не бывает скучно, — едва приподняв уголки губ, сообщила она.       Тревор презентовал ей самую обаятельную из своих улыбок и потащил к выходу.       Мэри-Энн с опаской оглядела салон пикапа и щёлкнула ремнём безопасности.       — Ты затащил меня в эту вонючую тачку, чтобы трахнуть? Признайся честно! Все вы, мужики, одинаковы.       Тревор долгую минуту глядел ей в глаза. Напряжённое выражение лица и поджатые губы выдавали неуверенность и страх, однако она упрямо вскинула подбородок и встретилась с ним взглядом.       Тревор не сумел долго держать маску спокойствия и расхохотался первым. Мэри-Энн выдавила нервную ухмылку и сцепила руки на коленях.       — Если только ты сама этого захочешь, — поспешил успокоить он.       — Ну уж нет! Я тебе не какая-нибудь уличная девка! И я тебя совсем не знаю.       — Секс без обязательств, — пожал плечами Тревор, выезжая с парковки.       — Даже и не надейся, озабоченный.       Тревор хохотнул.       — Я бы ещё поспорил, кто из нас озабоченный. Это ведь была твоя идея.       Мэри-Энн фыркнула, раздражённо вскинув худые плечи. Некоторое время они ехали молча. Чем дальше отдалялись от центра, тем больше она паниковала. То и дело бросала на Тревора тревожные взгляды, а стоило покинуть пределы города, как она прижала ладони к щекам и помотала головой.       — Боже мой, я сошла с ума! Еду с незнакомым парнем чёрт знает куда. Нет, всё, останови машину! Не хочу оказаться в утренней сводке новостей: «Её изнасиловали и расчленили».       Тревор приложил все усилия, чтобы не заржать и сохранить серьёзное лицо.       — С тобой этого не случится, сегодня уж точно, — пообещал он, легко сжав её плечо.       Мэри-Энн это отнюдь не утешило, и она сердито стряхнула его ладонь.       — Уже почти на месте, — сообщил Тревор некоторое время спустя. Чёрт возьми, эта женщина напоминала строптивую лошадь: грозную, но пугливую, которую нужно «объездить», чтобы она стала смирной. Вот только в процессе можно очутиться на земле с пробитой копытом башкой. Тут уж как повезёт. Тревор любил рисковать.       Они свернули на извилистую дорогу, ведущую в гору. Мэри-Энн, похоже, узнала место и слегка расслабилась.       — Оригинальный выбор… — протянула она, задумчиво прикусив губу.       Обсерватория в лучах неона выглядела древним белокаменным храмом — осколком веков, позабытым на страницах истории. В вечернем свете всё иначе, будто детские сказки оживают.       На смотровой площадке было людно, но Тревор глядел лишь на свою злую фею. И правда в этом рассеянном свете казалось, что за спиной у неё вот-вот распахнутся трепетные полупрозрачные крылья. Мэри-Энн притихла и восторженно взирала на открывшийся с высоты вид.       Погрузившийся в сумерки город вспыхнул огнями, дрожал в предвкушении ночных удовольствий в сиренево-синих лучах неона. Небоскрёбы призрачно-синими айсбергами вырастали вдали, россыпью жёлтых светлячков горели клубы и бары, красно-зелёным мигали светофоры, а по серебряно-чёрной ленте дорог струился поток разноцветных машин. «Древний храм», утопающий в объятьях зелени на южном склоне горы «Вайнвуд», раскрыл всё это великолепие перед ними, словно преподнёс на ладони драгоценный камень, отражающий отсветы звёзд.       Мэри-Энн тихо улыбнулась, заворожённая этим великолепием, и Тревор, шагнув ближе, обнял её. Ветер трепал рукава тонкой салатовой блузки, донося терпкий аромат лайма и бергамота. Мэри-Энн не стала отталкивать, благодарно приникла к нему. Тревор гладил дрожащие плечи — просто хотел согреть, поделиться своим теплом, без всяких скабрёзных мыслей. Сжал озябшие ладони в своих и поцеловал в висок.       Мэри-Энн развернулась, сбросив его руки.       — Знаешь, ты ужасно…       — Милый? — весело предположил Тревор.       — Упрямый! — рассерженно воскликнула Мэри-Энн.       — Разве тебе не нравится?       Мэри-Энн замерла, опустив ладони ему на грудь, мимолётным движением поправила воротник шоколадной рубашки и, вздохнув, отвела глаза.       — Ты всегда говоришь первое, что придёт в голову? И поступаешь так же!       — А ты разве нет? — Тревор встал по стойке смирно, и Мэри-Энн тут же отпрянула в сторону, словно испуганный кролик. Он уже огорчился, решив, что и правда ей неприятен, и состроил грустную мину.       Мэри-Энн с живым интересом разглядывала его лицо. Осторожно коснулась кончиками пальцев небритой щеки, обвела линию скул и подбородка. Тревор выжидал, не двигаясь с места. Мэри-Энн печально улыбнулась и взяла его за руку, хмыкнула, глядя на татуировку, перевернула ладонь, проследила по линиям пальцем и отпустила.       — Этот мир полон лживых ублюдков и мудаков, двуличных мерзавцев и чёрт знает кого ещё! Я понимаю, что меня сложно терпеть: от меня все мужики сбегали. Или я прогоняла их сама…       Тревор уточнил с усмешкой:       — И все они были ублюдками, мудаками и мерзавцами?       — Да. Вероятно, — Мэри-Энн помолчала, бросив взгляд на ночной город. — Ты странный, дикий, не контролируешь свои эмоции и несёшь всякий вздор…       — Хм-м, могу сказать тоже самое о тебе.       Мэри-Энн вздохнула и заглянула ему в глаза.       — Но ты настоящий и вовсе не притворяешься кем-то другим. Мне это нравится. Этот вечер был удивительным и прекрасным. Я уже сто лет никуда не выбиралась: офис, дом и пробежки в парке. Совсем забыла, что город такой красивый. Никогда нет времени, а иногда нужно просто остановиться и посмотреть.       — О, да-а-а… — согласился Тревор, наклонившись к ней. Мэри-Энн обняла его за шею и коротко улыбнулась, чмокнула в губы быстро, почти «по-дружески».       Тревор изобразил обиженную гримасу, когда она отстранилась.       — И всё?       — Нет, ещё «спасибо» и «отвези меня домой», — не дожидаясь ответа, она направилась к лестнице. Тревор потащился следом, усмехнувшись. Так или иначе, он добился внимания. Это всего лишь первый шаг.

***

      Вместо второго свидания Тревор просто заехал за ней на работу. В строгом деловом костюме Мэри-Энн была чертовски хороша.       — Ты нарушаешь все границы, — заявила она, когда Тревор захватил её в объятья прямо на глазах у офисного планктона. Она не пыталась вырваться, просто улыбалась смущённо.       — Нахрен границы! Нахрен правила! Я хочу быть с тобой.       Мэри-Энн долго молчала, раздумывая.       — Посмотрим, надолго ли тебя хватит.       — Вызов принят, — совершенно серьёзно ответил Тревор. — Чем ты хочешь заняться сегодня?       — Просто поужинаем. Знаешь, у меня выдался тяжёлый день на работе, и я хочу отдохнуть, — мягко ответила Мэри-Энн.       — Это можно устроить. Жаль, что ты совсем не пьёшь, это помогает расслабиться… — Тревор даже слегка расстроился и замолк, потому как не смог придумать достойной альтернативы.       — Я смотрю, ты вообще никогда не напрягаешься, — упрекнула Мэри-Энн.       — Могу предложить другой способ расслабиться, — с похабной ухмылкой заявил он.       Мэри-Энн отступила, качнув головой.       — Секс… Ничего иного я и не ожидала, — разочарованно надула губы она. — «Секс, наркотики и рок-н-ролл» — тебе это так подходит!       Тревор нахмурился.       — Почти. Я не употребляю.       — Это радует.       — И предпочитаю панк-рок, — он сделал шаг вперёд.       — А это уже совсем не радует, — Мэри-Энн продолжала держать дистанцию.       — Да брось, тебе не помешает повеселиться, ну же, — Тревор раскинул руки в стороны, ожидая, что она предпримет.       Мэри-Энн прикрыла глаза на секунду, а после коснулась его запястья, провела по татуировке скорпиона, расположенной на тыльной стороне ладони, и приподняла уголки губ.       — Сначала поужинаем, там будет видно.       Тревор просиял и увлёк её за собой к машине. После мексиканского ресторана они отправились в тир. Подходящее место, чтобы выпустить пар. Он выбил десять из десяти, и Мэри-Энн, похоже, была восхищена.       — Это и правда весело, — заметила она после. Исчезло это недовольное выражение лица и вечно нахмуренные брови, и теперь она улыбалась открыто, смеялась, как девчонка, и совершенно позабыла о своих заботах. — В следующий раз место выбираю я, — сообщила Мэри-Энн, когда они вышли на улицу.       — Почему?       — Может быть, я тоже хочу тебя развлечь, — загадочно обронила она.       Тревор дёрнул уголком губ и взял её за руки.       — То есть, будет следующий раз? — решил поймать её на слове.       Мэри-Энн отвела глаза, будто бы он уличил её в чём-то постыдном.       — Я позвоню. Провожать не надо.       Тревор и рта не успел раскрыть, как она высвободилась и быстрым шагом направилась прочь. Неужто он сделал что-то не так?       — Я даже прощальный поцелуй не заслужил? — крикнул он вслед.       Мэри-Энн напряжённо замерла, будто в спину ей бросили камень, развернулась и обняла себя руками.       — Может быть, в другой раз… — донёс ветер, и его злая фея растворилась в толпе.       В тот другой раз они катались на великах, и Мэри-Энн жутко разозлилась, когда он её обогнал.       — Да ты хотя бы знаешь, что я участвовала в соревнования по триатлону и занимала первые места! И не один чёртов раз! — бросив велосипед на траву, она взмахнула руками и рассерженно потрясла головой.       — Полегче, красотка, ты бы сказала, что надо поддаться. Разве я против? — примирительно улыбнулся Тревор.       — Ах, ты ещё будешь надо мной насмехаться!.. — завелась Мэри-Энн. Вероятно, она бы продолжила злобно шипеть, но Тревор прижал её к себе.       — Это даже не соревнование — просто прогулка. Не стоит так расстраиваться.       — Просто прогулка?! Да я… Я столько времени трачу на занятия, и, боже, это позор. Я просто жалкая, никчёмная неудачница… — Мэри-Энн расплакалась, уткнувшись ему в грудь, и Тревор растерянно провёл ладонью по её волосам.       — Хочешь, я куплю мороженое? — предложил он, чтобы как-то её отвлечь.       — Издеваешься?! Ты знаешь сколько в нём калорий? Хочешь, чтобы я превратилась в корову?! — вспыхнула Мэри-Энн, отстранившись.       Тревор шагнул в сторону.       — Э-э, нет. Просто хотел сделать что-то приятное.       Мэри-Энн вытерла слёзы тыльной стороной ладони и прерывисто вздохнула.       — Прости, иногда я сама не знаю, что несу. Ты хороший, а я всё испортила.       Тревор облизнул губы и покачал головой.       — Ты самая шизанутая тёлка в мире. Я тебя обожаю!       Мэри-Энн смотрела на него широко распахнутыми глазами, крылья её острого носа трепетали. Сейчас она его ударит — это точно. Но Мэри-Энн бросилась ему на шею и поцеловала. Тревор моргнул удивлённо и закрыл глаза, обнял крепче, слегка прикусил губу и провёл ладонью по спине. Аромат бергамота и лайма окутал лёгким облаком, поцелуй отдавал свежестью мяты и мягким дыханием морского бриза. Тревор продолжил исследовать её подтянутое упругое тело, запустил руки под короткую чёрно-зелёную футболку и прошёлся пальцами по разгорячённой коже.       — Руки держи при себе, — выдохнула Мэри-Энн, отстранившись, и поправила растрёпанные волосы.       — Так точно, мэм, — усмехнулся Тревор. — Любишь покомандовать? — поддел он. — Я согласен, мне нравится эта игра, — добавил задорным тоном.       Мэри-Энн раздумывала с минуту, окинула его суровым взглядом.       — Плевать, поедем ко мне. Но, чтоб ты знал, я не какая-нибудь там распутная женщина! — строго заявила она, потянув за собой.       — Разумеется, — серьёзно кивнул Тревор.       Аккуратный белый домик на узкой, заставленной машинами, улице выглядел очень чистым, но немного унылым. Не хватало чего-то, но тогда Тревор об этом вовсе не думал. В прихожей они продолжили с того момента, на котором остановились в парке. Тревор стянул с неё эту дурацкую футболку и залюбовался стройным загорелым телом. Мэри-Энн отвела его руки со своих бёдер.       — Прими душ для начала, — сказала она, подтолкнув в сторону одной из дверей.       — Только вместе с тобой, — шепнул ей на ухо Тревор.       Мэри-Энн приняла правила игры. В небольшой бежево-лимонной ванной они помогли друг другу избавиться от одежды. Мэри-Энн с любопытством изучала его татуировки. Обвела пальцами рисунок черепа, объятого языками пламени, на правом предплечье. Тревор усмехнулся: щекотно. Коснулась пунктирной линии на шее и черепа в цилиндре на левом плече.       — Любопытно… — жаркое дыхание опалило ухо, и лукавая улыбка скользнула по тонким губам. — Что они означают?       — В другой раз… расскажу, — хрипло выдохнул Тревор и сжал в ладонях её маленькую упругую грудь. Мэри-Энн, охнув, подалась навстречу.       В тесной душевой кабинке капли глухо ударяли о пластиковое дно, а на запотевшем стекле проступали отпечатки ладоней. Тревор целовал узкие плечи и шею, вызывая у своей злой феи томные вздохи и стоны. В жарких объятьях, в ореоле подсветки «тропический дождь», они обрели гармонию, став единым целым. Повинуясь лишь ритму тамтамов, звучащих на границе влажно-зелёных джунглей.       Тревор задержался на ночь, а Мэри-Энн, смущённо отводя глаза, сказала, что приготовит ужин. Этот момент «после» — трогательно-хрупкий, подобный тонкому хрустальному бокалу, хотелось сохранить в памяти, словно фотоснимок. Тревор больше молчал, пытаясь запомнить все мелкие детали. Капли воды на загорелой коже, неловкую улыбку и мимолётные робкие прикосновения. Мэри-Энн будто хотела удостовериться, что теперь-то он не уйдёт. То и дело дотрагивалась до его лица, брала за руку и бросала взгляды украдкой, думая, что он не замечает.       — Я тебя люблю, — сказал Тревор, захватив её в объятья посреди этой кухонной суеты. Усадил на колени и погладил по влажным волосам.       Мэри-Энн лишь вздохнула, подарив ему лёгкий поцелуй.       — Мы знакомы неделю. Не пудри мне мозги, — впрочем, заметила скорее устало, чем зло.       — Даже и не думал.       — Не смей меня обманывать, никогда, — пригрозила Мэри-Энн, и Тревор послушно кивнул.       Прозвучал таймер, и Мэри-Энн, ойкнув, соскочила на пол, ринулась к духовке и вытащила ароматную, пышную лазанью. Тревор расставил тарелки и стаканы на столе. Мэри-Энн одобрительно качнула головой.       С того дня они почти и не расставались. Тревор не хотел отпускать её больше никогда. А Мэри-Энн, кажется, была и не против. Через пару недель она переехала к нему. Они, правда, поругались по этому поводу, а потом второй раз, когда перевозили вещи. Очевидно, ей комфортнее было на своей территории. Нет уж, в этой игре оба могут устанавливать правила или их нарушать.

***

      Он делал предложение четыре раза, и Мэри-Энн неизменно переводила всё в шутку или же говорила, что совершенно к этому не готова. О чём так долго думать? Тревор знал, что хочет быть с ней с той, первой встречи. В этот раз он устроил пикник на маленьком песчаном островке в отдалении от людного пляжа. Притащил плотное старое одеяло, вино и сок, и даже чёртовы свечи. Огоньки на песке сверкали, будто осколки звёзд, упавшие с небес.       В пятый раз она ответила: «да». То ли потому что он так расстарался, то ли потому что приняла наконец решение.       Всё закрутилось, завертелось, словно пуля в барабане револьвера. И выстрел должен был однажды прогреметь, ведь невозможно держать пистолет у виска и выигрывать вечно.       Иногда казалось, что они на одной волне, а иногда он совершенно её не понимал. Тревор жил настоящим, а Мэри-Энн всё время ставила цели, мыслила в перспективе и от него требовала того же. Слишком много правил, которые он попросту игнорировал. Если ты любишь человека, то принимаешь его таким, каков он есть, а не пытаешься переделать.       Иногда они ссорились по десять раз на дню без всякой причины, а иногда на удивление понимали друг друга с полуслова. Чёртовы эмоциональные качели, которые мотало от идиллии до полного пиздеца. Сперва это было весело, после поднадоело, в конце порядком подзаебало. Минуты покоя выдавались всё реже: одно неосторожное слово уподоблялось искре, попавшей на сухие ветки.       В последний год Тревор всё чаще торчал с Брэдом только потому, что домой идти не хотелось. Одной лишь любви и хорошего секса оказалось недостаточно для крепкой семьи. Вот только чего не хватало, он так и не понял. Пять с половиной лет они провели вместе, а казалось, что в первый день были ближе, чем в последний.       В тот вечер Тревор вернулся домой поздно и изрядно навеселе. Да-да, он игнорировал все звонки и смски, которыми донимала Мэри-Энн. А потом и вовсе отключил телефон.       Дверь отворил тихо, как тогда казалось. На часах была половина четвёртого ночи. Тревор не мог совладать со шнурками и, матерясь сквозь зубы, пытался стянуть ботинки.       Мэри-Энн возникла в тёмном дверном проеме, скрестив на груди руки.       — Явился, — от её ледяного тона веяло настоящей зимней бурей.       Тревор устало вздохнул, прислонившись к стене.       — Давай уже все претензии завтра. Я спать хочу. И вообще соседи вызовут копов… Снова, — сдержанно напомнил он.       Мэри-Энн нервно качнула головой и одёрнула полы серебристо-синего шёлкового халата.       — Тебя это волнует больше всего? Где ты шлялся?!       Тревор выдохнул сквозь зубы и стиснул кулаки. Можно промолчать, тогда она успокоится быстрее. Наверное.       — С какой-нибудь шлюхой или этой прошмандовкой из бара! — вскинув указательный палец вверх, Мэри-Энн сделала свои выводы и громогласно возвысила голос. — Я так и знала!       — Она работает в баре! Мы просто поздоровались. Угомонись, бога ради! — воскликнул Тревор. Это случилось полгода назад, но Мэри-Энн регулярно припоминала эту дурацкую встречу при каждом удобном случае. И чёрт возьми, никакого подтекста, который она вообразила, просто не существовало.       Однажды Тревор так устал от этого мозгодробительного зудения и истеричных воплей, что сунул её головой под холодную воду. Хотел послушать хоть немного тишины. Ох, блядь, Мэри-Энн не разговаривала с ним целую неделю. И пусть он ничего плохого и не сделал, но чувствовал себя порядочной свиньёй. Даже попытался извиниться, но цветы она вышвырнула в окно.       Ударившись в воспоминания, Тревор пропустил развитие скандала.       — … и убирайся к своим силиконовым куклам!       — Что?.. Ты бредишь.       — Ах, так! Ты принимаешь меня за дуру?       — Ну, не то чтобы… — многозначительно протянул Тревор и сделал шаг навстречу. — Но твои заёбы уже попрёк горла встали! — рявкнул он, схватив её за плечи. — Я тебе не изменял. И эти твои сцены ревности, твои бредовые фантазии уже порядком остоебели. Хватит! — Тревор встряхнул её, наверное, слишком сильно, потому что Мэри-Энн поморщилась и оттолкнула.       — Мне надоело, надоело ждать тебя каждый вечер и думать, где ты и с кем! Какой же ты всё-таки мерзавец! Я так и знала, так и знала… — она пронзила его укоризненным взглядом и прижала ладони к вискам.       — Если бы ты не была такой бешеной сукой, может, мне бы хотелось возвращаться домой, — бросил Тревор сквозь зубы и, оттолкнув её с дороги, прошёл в комнату.       Мэри-Энн хлопала глазами, набирая в грудь воздух. Растрёпанные светлые волосы разметались по лбу. Раньше она казалась прекрасной в гневе, теперь же бесила неимоверно. Пилила, орала и вечно выдумывала какой-то бред. Нет, иногда просто хотелось вышвырнуть её в окно вслед за этим проклятым букетом. Разумеется, он бы этого не сделал, однако, накопившийся гнев требовалось как-то выплеснуть.       Тревор тяжело шагнул к стеллажу с этими долбаными кружками и, не выбирая, расшиб одну об пол.       Мэри-Энн растерянно глядела на осколки и причитала.       — Меня ты не любишь, эти ёбаные сувениры тебе дороже, — с удивлением осознал Тревор.       — Это был мой школьный приз…       — Да похуй, купим новый, — раздражённо отмахнулся он и отступил в сторону. Что-то просвистело возле уха, а дальше свет померк.       В следующем кадре Тревор лежал на полу. Мэри-Энн, опустившись на колени, прижимала ладони к его щекам.       — Прости, прости, прости, я не хотела, — монотонно повторяла она.       А Тревор ничего и сообразить не мог, только башка раскалывалась на части, а по виску липкой струйкой стекала кровь.