Мир в красках

У меня на столе, с того времени как мне было 12, на небольшой доске висела одна занятная цитата. Я повесил ее туда просто так, взял откуда-то, сейчас уже даже не помню точно, откуда. И я, пожалуй, не совру сказав, что я обращал на нее мало внимания, если вообще обращал, но тем не менее она находилась в поле моего зрения. На досуге, когда мне было 15, я выписал на небольшие карточки цитаты из интернета. Никакого особого смысла в этом не было, но мне зачем-то захотелось это сделать. С тех пор и они всегда были в поле моего зрения. Я не смотрел на них, не перечитывал, и вряд ли вообще мог вспомнить хотя бы примерную формулировку одной из них, но тем не менее я просто знал, что они там есть. И уже это в каком-то смысле меня вдохновляло. Сколько бы я не смотрел мельком на первую цитату, я все никак не мог ее понять. Что она значит, и как ее понять. Почему именно она попала ко мне, а не какая-нибудь другая. Я не знал. Я иногда думал над этим, но быстро откидывал размышления. Пока в какой-то момент времени я не посмотрел на нее, затем прочитал. И почему-то понял. Неожиданно. Понял, что теперь эта цитата, висящая в рамке над моим столом так долго, стала одной из истин про меня самого. Потому что было похоже, что она меня и сформировала. А может она попала ко мне именно потому что так было нужно. Я не то, чтобы был тихоней, но искал уединения. И цитата Чон Чхоля была невероятно подстроена под меня самого. «Где сладок дым, где все покоем дышит.» И я искал этот покой. Внутри себя, в мире, везде, понимая, что мне просто нужен этот покой. На самом деле несмотря на то что я его искал, иногда я думал о том, каким неправильным покоем наполнен наш черно-белый мир. Черно-белый. С рождения, открывая глаза мы вынуждены были видеть только эти два цвета и оттенки, возникающие при их смешивании. Иногда, когда людям очень везло, они встречали тех, кто их понимает. Они касались друг друга, и их привычный до этого черно-белый мир становился невообразимо цветным и ярким. Соулмейты. Для некоторых они были всего лишь сказкой, для кого-то — реальностью, для кого-то — чем-то прекрасным и совершенно невообразимым, но тем не менее долгожданным. Нельзя сказать, что я искал своего соулмейта, нет. Скорее я его совершенно не искал. Вопреки всем друзьям и близким, находящимся в вечном поиске, я всегда был безразличен к этому, вполне положительно относясь к привычному миру. Родители махали головой, обнимаясь и видя свой особенный, яркий мир. Цветной. Для них, соулмейтов, они были подарком, не судьбы, нет. Просто подарком друг для друга, друг от друга. Моя младшая сестра выросла принципиальным романтиком. Скорее всего, по крайней мере я подозревал, на это повлияли родители. Вообще в нашей семье, исключая меня, все жили своим «соулмейтизмом», для меня это было сродни какой-нибудь психологической болезни. Но тем не менее, несмотря на то, что я не искал соулмейта и в принципе обожал уединение, это совсем не значило, что я был абсолютным домоседом. Я был общительным, у меня было много друзей, и я с удовольствием ходил на те вечеринки, на которые имел приглашение, а приглашали меня на все. — Эндрю! — Я обернулся на голос друга и помахал тому рукой. — Хэй, привет, Тим. Ты чего такой взволнованный? — Вечеринка… — заговорщицки протянул друг, совершенно по-детски пританцовывая на месте. — Какая глупость, — потянул я, смеясь. Вечеринки не были для нас чем-то особенным. Их устраивали довольно часто, особенно у нас в шумном городке, где было достаточно не только проживающих здесь подростков, но и приезжих для учебы студентов и прочих друзей родных и их знакомых. Вечеринка собственно не была какой-то сверхнеобычной. Большой загородный дом, куда нас с другом подвез один знакомый, стоял, окруженный лесом. Громкая музыка и много людей. Только многие из них были совершенно не знакомы нам, что было очень странно, обычно мы не знали только нескольких. — Марта пригласила своих друзей из Фитра. — мы понимающе кивнули. — Эндрю! — крикнула девушка, обнимая меня. Я протянул ей подарок и поцеловал в щеку. — Безумно рад тебя видеть, Мар. Поздравляю. Тим тоже, он отошел к знакомым. — девушка улыбнулась и еще раз меня обняла. Через несколько часов все были довольно пьяны. И под этим «довольно пьяны» я имею в виду вдрызг пьяны. Совершенно. — Эндрю-у, — потянула девушка, дергая край рубашки. Она что-то попросила, я, кажется, согласился. Или нет? Черт его знает. Утром я проснулся и все было… Не так. Везде были цвета. Я встретил соулмейта. И я об этом не помнил. Но я его встретил. Я оглянулся, многие валялись пьяные. Марта была на кухне. — Мар, — я потянул это так жалобно, что девушка, наверное, решила, что у меня похмелье. Похмелья не было. — Похмелье? — я помахал головой. — Я, кажется, встретил соула. — я потер макушку, осматривая девушку. Она была яркой. Безумно яркой, я улыбнулся. — Оу, — протянула она, — Вау, это. Вау. — Марта села и осмотрела дом, — И кто? — Я пожал плечами. — Я это не к тому, чтобы искать его. Если вдруг спросит кто. То я тут не при чем. — Но… — Я не хочу быть разочарованием. — я усмехнулся. Девушка кивнула, тем не менее расстроившись. Тим воспринял это почти с бешенством. — Ты полный мудак! — кричал он. Я улыбался. Может быть. — Тебя ищут, — шепнула мне подруга спустя неделю. Я кивнул. — Его зовут Итан, — сказала она спустя еще одну неделю. — Он совершенно очаровательный, — пытаясь убедить меня, прошептала она. И между делом проговорила: — у меня вечеринка на следующей неделе. — Я приду, — Марта взвизгнула и повисла на моей шее. Вечеринка была еще более шумной, чем месяц назад. На Соула мне указала Марта. Итан был крышесносным во всех смыслах. И если до той вечеринки я не искал своего соулмейта, а после вечеринки хотел просто черт возьми вернуть все как было, то после того, как я увидел Итана сейчас, я уже не совсем был уверен в том, что я вообще хочу что-то возвращать. — У-у-у, — потянул Тим, — Похоже кто-то влип. — с улыбкой произнес парень, но у меня не было сил даже как-то опровергнуть это. Я действительно влип. Тем не менее Итан счастливым не выглядел. Он осмотрел зал, как-то по грустному кивнул другу и пошел наверх. И я, даже не особо раздумывая над тем, что же я черт возьми делаю, пошел следом за ним. Он зашел в ванную, и я заметил, как он залез внутрь и закрылся шторкой. Я зашел за ним. — Почему ты расстроен? — я спросил это просто так, потому что это первым пришло в голову. Итан попытался отдернуть шторку, но я придержал ее рукой. — Не нужно. Посидим вот так. Я не хочу мешать или лезть не в свое дело, но почему? — А почему ты не хочешь, чтобы я увидел твое бессовестное лицо. Мешаешь мне горевать! — парень фыркнул, а я улыбнулся. Действительно. — Думаю, тебе будет легче, если выговоришься, и при этом не будешь знать, кому говоришь. — Глупость, — снова фыркнул он, но вздохнул, перед началом своего рассказа. — Я всю свою сознательную жизнь. Всю — он выделил это слово дважды. — Искал своего соулмейта. Я жаждал его найти, несмотря на то, насколько это фантастично и нереально. Я хотел. Это в принципе заставляло меня работать над собой, просыпаться и делать многие вещи, которые я на самом деле не хотел делать. Я мечтал, как увижу его, прикоснусь и увижу его яркие глаза, увижу весь мир ярким. — И в чем же проблема? — я устроился возле бортика ванной, иногда поглядывая на силуэт Итана, видимый через шторку. — Я встретил его. И это прекрасно видеть все таким ярким, но вместо глаз своего идеального я увидел собственную комнату и почувствовал в голове ужасную боль. Невыносимо! — мне хотелось рассмеяться, таким возмущенным он слышался, — О боже, все мои планы, которые я строил годами. Годами! Все пошло псу под хвост. Боже мой! Никаких глаз. Я даже не запомнил, как он выглядит, как я узнаю его. Как?! — он вновь воскликнул, и я рассмеялся. — Ты узнаешь, — проговорил я, расслабляясь только от того, что он рядом. Совсем близко. И я понял, что несмотря на то, что я в противовес ему никогда не хотел находить своего соула, теперь я уже не мог без него. Потому что он был моим сладким дымом. — Как, — он был в отчаянье. — Узнаешь, я уверен. Соулмейт –это не только цветовосприятие, это что-то большее. Идеал. — Было бы легче, если бы и он меня искал. — Может он ищет, а может уже нашел, — я пожал плечами. — И где же он? — пробурчал парень. — Он ждет, когда ты поймешь, что он тот самый. — Советчик, как и слушатель из тебя никудышный. Дай свой номер, буду тебе исповедоваться. — я протянул парню листик с записанным номером и усмехнулся, — А зовут-то тебя как? — Но этот вопрос я услышал уже будучи за дверью. Нет, Итан, ты сам должен меня найти. — И что? — потянул друг, видя, как я подхожу к нему, — Почему ты здесь? — Пошли, Тим. Я подожду. — Придурок, — потянул друг, хлопая себя по лбу и тем не менее смеясь вместе со мной. Итан позвонил мне на следующий день. — Мне снова нужна помощь. Я буду в заброшенной церкви, чтобы ты не дай бог не раскрыл свою личность, — Последнее прозвучало явно обиженно. — Хорошо, — спокойно сказал я, осматриваясь вокруг. Безумно хотелось его увидеть. — Была-не была, — сказал Итан, как только я уселся на место за ширмой. — Что? — я удивился. — В тот вечер последнее мое черно-белое воспоминание — это то, как мы сели играть. —я немного удивился, так он быстро меня найдет, и я жаждал этого настолько же, сколько хотел оставаться абсолютно анонимным, — Играло около двадцати человек. Именно тогда, я начал видеть в цвете, но чертов алкоголь, — парень взвыл от отчаянья. — Двадцать — это не так много, гораздо меньше, чем проверять всех людей на вечеринке. Для чего же тут я? — Ты местный, — уверенно проговорил Итан, и я усмехнулся, — А поэтому я назову тебе всех, и мы вычеркнем тех, кто совершенно точно не может быть моим соулмейтом. — Хорошо, — согласился я. Играл ли я вообще в ту игру? Я играл, потому что мое имя было в списке. — Сразу вычеркиваем всех девушек и остается 14 человек. — Вычеркивай Тима, Фина и Калеба, — потянул я. Они у нас стопроцентные гетеро. — Послышалось черканье на листе бумаги. — Одиннадцать… — Дон, Маг, Ситил и Вейн уже состоят в своей чудесной паре. — Семь… — И ты можешь вычеркнуть еще Ико и Шелба, потому что они точно не стали видеть разноцветности. — я рассмеялся. — Сократили список до пяти. — До пяти. — На самом деле я мог сократить его до одного, но было очень интересно, как все будет происходить. На следующий день я узнал это в той же церкви. — Это точно не Пат и не Фрэд, боже мой. Это абсолютно точно не они, — визжа произнес Итан, в то время, как я безудержно смеялся, — Они же! Боже мой! Что я увидел вчера, выколите глпза! — Три человека. — Скорее, два. Я видел Кита, с точностью сказать не могу, но он вряд ли тот. — Я улыбнулся. — Эндрю и кто еще? — отозвался я. — Лиам. — О мой бог. — Я, кажется, взвизгнул от смеха. — Что-то не так? — Оу, нет, — потянул я, сдерживая очередной позыв к смеху, — Все хорошо. — Итан вновь ушел первым. Разбудил меня звонок. — Гребаный аноним! — проорали прямо в трубку и мне уже было ясно, что это Итан, — Этот Лиам. Он же ненормальный! Совершенно ненормальный! Абсолютно! Ты знал! Ты знал это! — я спросонья рассмеялся, — У вас что, все здесь такие? — Знал, — я сказал это тихо, улыбаясь. Парень замолк. — Ты спал? — Ага, — я поддакнул, заваривая кофе и прислушиваясь к дыханию Итана, — Остался Эндрю? — Да! — Радостно воскликнул Итан. — И где будешь его искать? — Дома конечно! — снова радостно воскликнул парень, и я поперхнулся кофе. — В каком доме? — У него в доме. Я как раз напротив него, — в доказательство этому раздался звонок. Твою мать. Слишком быстро. — Ну ладно, он топает. Пока. Дверь я открыл стремительно. Передо мной стоял Итан. Безумный Итан. Со своими абсолютно невероятными сиреневыми глазами. — Привет, — он прошептал это так смущенно, что я улыбнулся. — Проходи, Итан. Я не допил кофе. — он удивился и прошел в дом. — Я… эм… — парень замялся, — У тебя после вечеринки ничего не случилось? — У меня? — я притворно изумился, — Да нет вроде. — Итан сник и что-то быстро напечатал в своем телефоне. Сообщение пришло мне. «Видимо, не он…» «Не красивый?» — уточнил я, замечая, как оживляется парень, видя уведомление на телефоне. — Все хорошо? — спрашиваю. — Да, — отвечает он. — Может чаю? — предлагаю, он кивает. Заглядываю в телефон и вижу. «Чертовски красив. У него черные волосы и необыкновенные синие глаза.» — слышу, как парень на стуле вздыхает, и улыбаюсь. «И в чем проблема?» — пишу я. «Не знаю. Он конечно идеал внешности и все такое, но с голосом у него точно что-то не так, да и не случилось у него ничего…» Смеюсь, и Итан обращает на меня внимание. — Что-то не так? — спрашивает, и я усмехаюсь. — Нужно выйти на секунду. — он кивает, и я выхожу. Звоню ему. — Что там такое? — Мне страшно, — шепчет парень, и я прислоняюсь к стене, потому что быть таким ну совершенно не честно. — А с голосом что не так? — Хриплый какой-то, совсем не такой, как у тебя, — последнее он произносит еле слышно, закрывая динамик, но я слышу, потому что нахожусь практически за его спиной. — Ясно. — бросаю трубку, Итан выглядит расстроенным. — Прости-прости, — извиняюсь, приводя в норму голос, и мельком смотрю на парня. Удивлен. — Эндрю? — оборачиваюсь, — У вас чудесные синие глаза. — киваю. — Знаю, — улыбаюсь. И он удивляется еще сильнее. — Как-то разговор идет немного не так, как я планировал, может в церковь? Или в ванную? Так будет несколько привычнее. — Итан начинает злиться. — Эндрю. — Да? — Я… — Да? — Я не убью тебя только потому что потратил слишком много времени, чтобы черт возьми тебя найти! — выкрикивает он, — С какой стати? — Ох, да с ванной. Я увидел тебя на этой второй вечеринке и голову потерял, -поправляю волосы. Подхожу к нему и заглядываю глубоко в глаза. Провожу рукой по шее, поднимаясь к щеке, улыбаюсь. Глажу щеки, убираю волосы с лица и сажусь рядом с ним. Итан не двигается. Совсем. — Прости, — я бросаю это ему совершенно, невыносимо тихо. Целую в шею, в щеки, нос, подбородок, лоб. Целую глаза, совершенно невыносимо сдерживать себя, и я честно стараюсь. Итан совсем не двигается. Все еще. Я беру его за руку, пересаживаю к себе на колени и смотрю на него снизу-вверх, потому что на недолгое время он возвышается надо мной. И это чертовски, невероятно сексуально. — Поцелуй меня уже нормально, а? — просит он, соединяя наши лбы, и я киваю, боясь нарушить что-то невидимое между нами. Целую его. Он слегка кусает мою нижнюю губу, но в это же мгновение зализывает укус, который начал кровоточить. Я скольжу по его собственным губам, по его языку, который двигается совершенно немыслимо, по небу, по зубам. Я практически задыхаюсь в экстазе от одного лишь поцелуя. Безумие. Но я не отрываюсь. Я притягиваю его, впиваюсь руками в его поясницу. Ближе. Ближе. И это единственное, чего я хочу. — Ближе, — я выдыхаю это в поцелуй, и Итан что-то довольно мурчит, буквально вдавливаясь в меня, пытаясь погрузиться. — Безумие, — выстанывает он, отрываясь, и тут же припадая обратно к моим губам. Я соглашаюсь. Совершенное безумие. Итан обхватывает мои плечи своими ладонями, прижимается к моей груди своей, и я отчетливо чувствую его начавший проявляться стояк. Это возбуждает почище всего, что я вообще мог бы придумать. Поцелуй превращается совсем не в битву, не в танец, но это что-то совершенное. Потому что и думать не хотелось о том, что нужно будет оторваться от его губ. Я все же отрываюсь, стягивая футболку с него и позволяя стянуть ее с меня. Оба шумно выдыхаем, проводя ладонями по телам друг друга. — Кажется, я сейчас вымажу штаны еще больше, — шипит, ерзая, Итан. И я срываю с него эти тупые джинсы вместе с трусами. Член стоит колом, а от него к одежде тянется белесая линия, почти такая же, какая недавно была между нашими ртами после поцелуя. Я сглатываю, потому что слюны вдруг становиться слишком много. Усаживаю голого Итана на стул, широко раздвигая его ноги, а сам опускаюсь вниз, смотря на него снизу-вверх. Какой же он немыслимо прекрасный. Я дотрагиваюсь рукой до головки, сглатывая слюну, снова. Потому что хочется просто слизать с парня все, что вообще можно. Все. Парень стонет, и из его рта тонкой ниточкой капает слюна, опускаясь на его грудь, потом на бедро. Я слизываю этот след, даже не думая. Мне хочется. Я провожу языком по бедру, вглядываюсь в глаза сверху, представляя свой собственный похабный взгляд, тем не менее продолжая, не имея ни малейшего желания отступать. Слизываю капельку спермы, показавшуюся на головке, втягиваю головку и обвожу ее языком, рукой поглаживая каждую венку на стволе, мой собственный член болезненно ноет в штанах. Я облизываю ствол, все еще кайфуя от каждой венки на нем, размазывая новенькую капельку смазки на головке большим пальцем, хотя желание слизнуть и ее было огромным. Вбираю член в рот целиком, понимая, что этого мне все равно недостаточно, сжимаю яйца Итана. Парень стонет. И это становится моим любимым звуком. Я готов слушать его стоны вечно. Я облизываю яйца, снова возвращаюсь к члену, кусаю его за внутреннюю сторону бедра, живот, икры и даже стопу. Я помечаю его всего и уже менее чем через пять минут он весь в моих отметинах. Я совершенно доволен. Я снова возвращаюсь к его члену, сдавливая свой собственный в штанах, постепенно освобождая его затем от ткани. Итан снова стонет. Он смотрит на мой показавшийся член и закусывает нижнюю губу, зажимая в своей руке собственный сосок и сводя ноги, его член задрожал. Парень слез со стула, сел рядом со мной и толкнул меня на пол, покачивая своим членом в воздухе. Я подтянул его попку к своему лицу, снова облизывая член, яйца и сжимающуюся дырочку, он весь в сперме, несмотря на то, что еще не кончал. Он весь в ней. И я слизываю все. Слизываю все до того момента, как он буквально не садиться мне на лицо для того, чтобы мой язык проник достаточно глубоко в дырочку. Мне хорошо. Итан дует на мой член, и я мельком вижу то, как он облизывается перед тем как заглотить его полностью. Он перебирает в руке яйца, поддаваясь попкой назад, к моему языку и ротиком насаживается на мой член, внутри обсасывая его и облизывая языком, совершая какие-то сумасшедшие действия. И при этом все еще виляя задом так, что его собственные яйца шлепались о его же попку. Мои находились в его руках. Я толкался в его рот настолько, насколько это было возможно, засовывая в него палец, хотя оторваться от вылизывания Итана было совершенно невозможно. Он поддавался назад, насаживался на пальцы. И я в безумном темпе трахал его в рот членом и в попку пальцами. Хотелось большего во всех отношениях. Я кончил следом за ним. Он опустил свою попку мне на лицо, и я с удовольствием слизал всю его сперму с попки, члена, а после с его живота. Мою он просто высосал, совершенно по-блядски. Невероятно сексуально. Я переворачиваю его, и мы снова целуемся. — Если бы они не были такими неподходящими, сколько ты планировал быть моим анонимным помощником? — М-м-м, — я отрываюсь от выцеловывания его глаз и смотрю прямо в них, — Смотря на то, насколько долго ты бы понимал, что именно я твой соул. — я усмехаюсь, смотря в его возбужденное разгневанное лицо. Он с ужасной ухмылкой сел на мой член, и я, как собственно и он, откинул голову почти до хруста в позвоночнике. Он прошелся ладонью по моей груди, животу и дошел до того места, где мой член пропадал в нем самом. — Чудно, — на выдохе прошептал он и облизнулся. Итан двигался до того медленно, каждый раз проезжаясь по своей простате, что меня судорогой сводило. Иногда он царапался и кусался, как дикий кот, оставлял безумное количество засосов и царапин, он зализывал их слюной и тогда кожу приятно пощипывало. — Безумие, — произнес я. На этот раз соглашался он. Когда закончился третий круг, Итан отключился, а я рассмеялся, поднимая парня с пола и на руках унося в спальню. — Только не говорите мне, что это все сон! — все еще сонно пробурчал он, а я улыбнулся, обнимая его со спины. — Не сон, — и парень перевернулся, улыбнувшись, — Выспался? — Итан кивнул, прижимаясь ко мне. — Спасибо, что добавил в мир красок, — он прикрыл глаза. — Спасибо, что стал для меня тем, рядом с которым все покоем дышит. — И я тоже прикрыл глаза. Теперь казалось, что даже с закрытыми глазами я везде вижу прекрасные сиреневые глаза. А вокруг меня наконец-то правильная тишина. Тишина мира в красках.