Знакомьтесь, Джо Блэк

Римус Люпин – мракоборец, член Ордена Феникса и преподаватель дисциплины по Защите от Темных Искусств, был человеком чести. Поэтому оставаться в стенах школы ему было крайне тяжело, пока другие, включая его лучшего друга Сириуса и возлюбленной Тонкс, сражались за бравое дело в погоне за Пожирателями. Однако сидеть здесь, как в заточении, было не его волей. Он был предан Дамблдору и прекрасно понимал, что задача его – быть стражем школы и защитником учеников в стенах замка. Конечно, он завидовал Блэку, что у того, несмотря на абсурдность ситуации, была свобода. Они оба были под заточением, но Сириус смог выбраться из нее, наплевав на все. Просидев двенадцать лет в Азкабане, он не мог более сидеть взаперти еще и в собственном доме. Но в отличие от своего лучшего друга, Римус был вынужден оставаться здесь. Он в очередной раз начинал урок, снова рассказывал о том, кто такие оборотни, с ненавистью обращяясь к самому себе. Если раньше за этими партами сидели знакомые ему лица, всегда возвращавшие его в реальность и дающие ему надежду на светлое будущее, то теперь и этого не было. Джо не посещала занятия, потому что не могла вынести этих презрительных взглядов в ее сторону, ей было тошно от осознания того, какое вообще они имеют к ней отношение. Как они могут судить ее, если даже не пытались поставить себя на ее место. Фред и Джордж лежали на больничном под строгим ее надзором. Иногда пересекаясь в его кабинете, она рассказывала ему, как у них обстоят дела, а взамен получала информацию о своем отце. Гарри, Рон и Гермиона тоже последнее время практически не появлялись на занятиях. Люпин знал о ситуации каждого, и все же не мог смириться с тем, что он чувствует себя так одиноко. В его дверь постучали. На часах было без четверти восемь, и время было довольно позднее для визитов. Поднявшись со стула, он по привычке взял с собой палочку, подойдя к двери. – Римус, это я, – послышался голос Джоанны. Он приоткрыл дверь и сразу же пустил ее внутрь. – Что–то случилось? – внимательно поинтересовался профессор. – А ты не знал? – девушка изобразила наигранное удивление. – Еще неделю назад. О, нет, еще полгода назад. Даже больше. – Джо, не поясничай, – поморщился Люпин, смотря на заведенное настроение девушки. Она по-хозяйски расположилась в его кресле, закинув ногу на ногу. – Ты знал о крестражах? – она пристально посмотрела в его глаза. Римус поджал губы и отвел взгляд, положив палочку на стол. – Дамблдор вам рассказал, – заключил он и покачал головой. Джоанна утвердительно кивнула и огляделась. – И что вы собираетесь делать? – Мы хотим уничтожить их. – Для начала неплохо было хотя бы найти их. – Один из них лежит у нас дома, – отчеканила девушка и мужчина едва не подавился, услышав это. Он вытаращил на нее свои глаза, в полном недоумении пытаясь понять, не послышалось ли ему. – Медальон Слизерина. – С чего ты взяла? Откуда ты знаешь? – Кикимер показал мне его. Он рассказал мне все. Мой дядя Регулус приказал ему уничтожить его, погибнув. Папа что–то знает об этом? Люпин покачал головой и надул щеки, переваривая услышанное. Если это было правдой, то получается, что все это время офис Ордена был вместилищем для частицы души Волан–де–Морта. Было некогда думать, некогда останавливаться, времени было слишком мало. – Вы уже знаете, как его уничтожить? – Еще нет. Но мы найдем способ. Просто передай папе, чтобы он не переживал. Со мной все будет в полном порядке. – Легко сказать, Джо. Не забывай, что ты в большой опасности. – Видишь это? – она подняла руку, указав на свое запястье, где были подаренные ее отцом часы. – Я всегда буду знать, если опасность близко. К тому же со мной будут Фред и Джордж, а если мы вместе, опасность нам не грозит. – Будьте осторожны, – только и сказал Римус. Он знал, что останавливать Джо куда более бесполезно, чем Сириуса. Если он хотя бы изредка прислушивался к нему, то его дочь не слушала никого, кроме самой себя. Плохо это было или хорошо, вопрос спорный. Но вставать у нее на пути он не собирался, теперь она была взрослой, и сама могла принимать решения. И Джо это понимала тоже, именно поэтому она научилась предупреждать о своих намерениях, а не идти напролом, никого об этом не оповестив. Джоанна вернулась в гостиную и поднялась в свою комнату. На подоконнике сидела Пэнси, читая учебник под тусклым светом парящей рядом свечи. Она не обратила на нее никакого внимания, пока девушка не принялась собирать рюкзак. Пятикурсница не двинулась, но зрачки ее глаз больше не бегали по страницам книги, а любопытно наблюдали за соседкой. – Какие еще законы этой школы ты собралась нарушить? – наконец подала голос брюнетка. Она сложила книгу и взглянула на Джо. – Исчезнуть после отбоя считается нарушением? – Смотря где, – улыбнулась девушка, а затем лицо ее вновь приобрело разочарованное выражение. – Ты уходишь? – Ненадолго… надеюсь. Я слишком сильно рвалась в эту школу не для того, чтобы ее прогуливать. – Ага, оно и видно, – хмыкнула Паркинсон. – Не забывай, что я староста и знаю о всех ваших прогулах. Только вот тебе их, почему–то, многие учителя прощают. Снегг вчера отчитывал меня за всех, кроме тебя. Ну и… Малфоя соответственно. Пэнси вздохнула, притянув к себе колени. Она запрокинула голову, посмотрев в потолок, и резко спрыгнула с подоконника, расправив одежду. По ее состоянию было видно, что она злится на него, но не может отпустить. Как бы она не пыталась, как бы сильно ей не хотелось, она все еще верила, что он изменится. Ее наивное девичье сердце продолжало с трепетом биться каждый раз, как она вспоминала о нем. И все это уже было не во имя любви. Она прекрасно понимала, что Драко уже вряд ли когда–нибудь ответит ей взаимностью. Но в их дружбу она все еще верила, ведь они столько лет находились вместе. Она столько времени поддерживала его, пока он не перешел всевозможные рамки дозволенного. – Не волнуйся, я вернусь и закончу школу с отличием, – спокойно заверила ее Джо, заталкивая в рюкзак свои вещи. – А пока есть одно очень важное дело и оно не терпит отлагательств. Девушка торопливо пробежалась взглядом по полкам. Она не знала, сколько времени они пробудут вне школы, и что могло им понадобиться. В крайнем случае, магию вне Хогвартса никто не отменял. Она подошла к Пэнси и взяла ее за руки. Девушка улыбнулась и обняла ее, прошептав ей на ухо слова удачи. – Мне жаль, что люди, которые меня окружают ввязались во все это дерьмо, – с горечью произнесла она. – Ошибаешься. Не только мы имеем к этому отношение. Причастны все, без исключения. Здесь есть только две стороны медали: темная и светлая. – Тогда оставайся на светлой, прошу. И если увидишь Драко… передай ему, что я переживаю за него. – Обязательно передам, – Джо закатила глаза и продолжила, – что он придурок и кретин. А еще сволочь и последняя тварь. Таким, как он, кипеть в кислотном котле до скончания веков. – Спасибо, – смутилась Пэнси. Она понимала, после всего, что он сделал с ней, Джо, Фредом и Джорджем эти слова были более уместны. Но никогда его ни в чем не винила. Она знала, что и он заложник ситуации. Она больше была зла на его родителей, которые позволили своему сыну встать в ряды всенародных врагов. Она была уверена, что именно они заставили его сделать это, сам он этого бы никогда не допустил. – Передай лучше, что никогда не поздно принять правильную сторону. Джо покачала головой, но не стала противоречить ей. Ее тоже можно было понять, очень тяжело смотреть, как человек, которого ты так искренне любишь, катиться в бездну. Она улыбнулась ей и вышла из комнаты. Гостиная к вечеру наполнилась студентами разных курсов. Уорингтона среди них не было, и она была готова в очередной раз пройтись под ожесточенным обстрелом любопытных взглядов. Однако на Слизерине к ней относились куда менее презрительно, чем на остальных факультетах. На нее продолжали кидать косые взгляды, но не потому, что ненавидели, осуждали или боялись. Она стала настоящей знаменитостью. Но унижать ее никто не решался. Иногда Гриффиндорцы скалились на нее, плевали в след, но в глаза сказать о том, что ей, предательнице, здесь не место, остерегались. Она завела себе такой круг общения, в котором никто не даст ее в обиду. Фред и Джордж испепелят любого, кто посмеет хоть пальцем тронуть их подругу. Гарри, несмотря на их недомолвки, все же был на ее стороне. На ее родном факультете тоже был человек, на которого она могла положиться – Кассиус. Пэнси так же ставила на место любого, кто хоть как–то не так отзывался о Джо. Хотя последнее время пятикурсница ходила совершенно поникшая, но, в отличие от Джоанны, полностью погрузилась в учебу. Даже большинство преподавателей ни капли не намеревались осудить ее. Они понимали, как тяжело приходилось этой девушке, и какой ужас она испытала, находясь под этими страшными чарами. Проходя по коридорам, Джо ощущала на себе липкие взгляды даже тех, кого уже сотню лет не было в живых. Люди на картинах замолкали при виде нее, осторожно смотрели вслед, боясь непонятно чего. Ходили слухи, будто бы она может обрушить свой гнев на того, кто хоть на секунду столкнется с ее взглядом. Джо бы и пальцем не тронула никого, потому что ей, в отличие от всех остальных, и дела не было до их сварливых любопытных лиц. Но подшутить над глупыми картинами она любила. Ходила по коридорам, резко оборачивалась на кого–нибудь и медленно подходила ближе, исподлобья прорезая дыру своим взглядом. Персонажи картин разбегались, кто куда. У входа в гостиную Гриффиндора все картины опустели, люди на них попрятались, оставив родные полотна на свой страх и риск. Фред довольно заулыбался, заметив ее. Наконец избавившись от неудобного бинта и встав с кровати, он чуть ли не прыгал от радости и весь светился. – Посмотри на это идеальное тело! – он задрал свою рубашку, медленно проведя ладонью по обнаженному торсу. Ни одного синяка и не единой царапины не осталось на нем. Девушка хихикнула и прислонилась к нему ладонями, лизнув пролегающую по середине ложбинку. – М–м, самый сок, – она улыбнулась, взмахнув бровями, и обняла парня, который прижал ее к себе в ответ. – Предупредила Римуса? – Да. К моему удивлению, от него не прозвучало ни единой поучительной нотации. Только попросил быть осторожнее. – Ну, это точно про нас. Мы – сама осторожность, – убедительно заверил ее Фред, деловито сомкнув губы. – Вы готовы идти? Где там Джордж? – девушка высунулась из–за его плеча, посмотрев на закрытый проход в гостиную. – Он предупредит Гарри о том, что один из крестражей на нас. Пусть детишки немного расслабятся. – Они все еще на меня дуются, – нахмурилась Джо. Ей так хотелось доказать всем, что она не бесполезна. Уничтожив крестраж, Джо надеялась вернуть себе благую репутацию, чтобы больше не просылать в крысиных рядах. – Ничего, как надуются, мы их лопнем. А пока что, у нас есть немного времени, – парень облизал нижнюю губу, закусив ее кромкой зубов, и игриво взмахнул бровями. – Ты серьезно, Уизли? Фред прислонился к ней и начал шептать на ухо свои горячие фантазии. Он так давно мечтал об их близости, что не мог упустить такой шанс. Парень рассказывал ей, как долго и томно он лежал на больничном. Как затекли его руки, ноги и как сильно ему хотелось их размять. Своим шёпотом он заставлял румянец на ее щеках пылать от смущения. Самые жаркие подробности того, как тесно стало у него в джинсах, и как сильно он готов был восполнить ту близость, которой давно не было между ними, он изливал ей, едва не постанывая от наслаждения. Фред знал самые чувствительные места ее тела. Он нежно прикасался к ее коже, водил по ее волосам, разглаживая пряди у лица, цеплялся пальцами за края одежды, щекотил ее шею своим горячим дыханием и продолжал описывать мельчайшие детали того, где, как и насколько долго. На картинах начали высовываться носы самых любопытных зрителей. Кто–то даже вынул бинокль, чтобы разглядеть их поближе. Заметив, что они стали объектом пристального внимания, ребята поспешили скрыться от лишних глаз. – Это невыносимо, – на выдохе произнесла девушка, пытаясь восстановить свое сбившееся дыхание. То ли от того, что они с Фредом бежали по лестнице, то ли от его близости и неудержимых фантазий, рассказанных таким притягательным низким голосом, ей стало жарко. – Невыносимо жить без тебя, все остальное фигня. Фред притянул ее за талию и впился жадным поцелуем в ее мягкие губы. Он не был нежен, кусал и оттягивал их, упиваясь этим моментом в свое удовольствие. Они находились в каком–то тёмном коридоре. Совсем рядом оказалась дверь, ведущая в один из классов, которая с лёгкостью поддалась чарам. Было бы трудно узнать их по темным силуэтам, которые сплелись в один неразрывный клубок. Были слышны только их голоса: тихий шёпот и учащённое дыхание. А дальше началась лирика. Приторная поэзия человеческих отношений. Липкая и сладкая, но мелодичная во всех ее проявлениях. От хриплого голоса до высокого стона. Это было похоже на то, как обычно прощаются перед долгой дорогой. Ненасытно, жадно, страстно. То была дикая схватка, то переполненная нежностью и лаской нега. Они либо дразнили друг друга, либо исполняли всевозможные прихоти. А прихотей было много, хотелось всего и так сильно. Фред хотел, чтобы она была связана, хотел иметь власть над ее телом, хотел управлять ею. А ей нравилось подчиняться. Но только ему. Лишь ему она могла позволить так с собой обращаться. Потому что знала, она получит сладкое на десерт. И десертом стала ее очередь властвовать. Она запрыгнула на него сверху, вцепилась в него с такой силой, что на теле начали оставаться следы ее ногтей. До боли насаживаясь на его член, она кричала, умоляя его быть грубее. Он мог быть грубее, но он хотел, чтобы все ее тело содрогалось от восторга. Он перевернул ее на спину и навалился сверху, облизнув два пальца. Они проворно окунулись во влагалище, ритмичными движениями массируя мягкую плоть. Джо стонала, извиваясь под его напором. Длинные ловкие пальцы, согнутые для большего наслаждения, ускорили темп. Девушка опустила свою ладонь на клитор, помогая себе кончить. Фред резко убрал ее руку и опустился вниз, прильнув губами к разгоряченной влажной коже. Джо подалась вперед бёдрами, ладонями надавливая на его макушку. Рыжие волосы его взмокли у висков и на лбу. Когда он отстранялся, чтобы взглянуть на нее, самодовольно улыбался, видя ее прикрытие от наслаждения глаза и широко распахнутый рот, которым она жадно глотала воздух. А затем возвращался к ее клитору, играясь с ним своим языком. – Нет–нет–нет! – закричала она, когда почувствовала нарастающее напряжение внизу живота. Девушка остановила его руку и он непонимающе взглянул на нее. Тогда она притянула его к себе и поцеловала, приподнимаясь на локоть. Джо оттолкнула его от себя, а затем встала перед ним на колени, развернувшись и прогнувшись в спине. Она подалась к нему бёдрами и Фред медленно провёл ладонью по ее ягодицам. Девушка промурлыкала, обернувшись, прося продолжения. И он не смог ей отказать, войдя в нее до упора. Быстрыми резкими движениями он двигался, шлепая ее по упругим ягодицам, слушая, как она едва сдерживает крик нескончаемого удовольствия. Ему было недостаточно, он хотел, чтобы она закричала. И он положил ладонь на ее спину, надавив, чтобы она сильнее проснулась. Он вышел и коленом раздвинул ее ноги шире. Повиновавшись ему, Джо сдавленно простонала, как только он плотно вжался в нее, грубо ударившись тазом. На глазах Джо проступили слезы от накрывшей ее волной удовольствия. Она опустилась, все еще немного вздрагивая от стихающей волны возбуждения. Фред опустился рядом, убирая тыльной стороной руки скопившиеся у висков капли пота. Тело его начало обмякать и он довольно поежился, прикрыв глаза. – Теперь можно идти куда угодно, – парень растянулся в ухмылке. – Шутишь? – встрепенулась девушка. – Я едва смогу на ноги встать. – Залезешь верхом, прокачу. Ты это неплохо умеешь, – Фред подмигнул ей и наклонился, поцеловав в губы, лишь бы она снова не начала возмущаться. Придя в себя, Фреду и Джо пришлось пораскинуть мозгами, чтобы вспомнить нужное заклинание от трясущихся коленей. Преодолев тёмный коридор, они наткнулись на метающего искры недовольным взглядом Джорджа. Парень рассерженно смотрел на них и указывал на время. – Я тут уже пол часа торчу, вы издеваетесь? Нашли время! – О чем ты, Джорджи? – весело потрепал его по макушке Фред. – Мы собирали сумки в дорогу. – Ой, и в правду, как это я не заметил? – саркастично замурлыкал парень. – Не тяжело вам? Смотрю у Джо аж колени от сумок трясутся. Из сумок у них был только небольшой рюкзак на спине Джо, который весил даже меньше одного кирпича. А ноги ее все так же предательски подрагивали каждый раз, как она переступала с ноги на ногу. Джо виновато посмотрела на Джорджа, тот сердито взглянул на Фреда. А Фред, в свою очередь, только хихикнул, одарив обоих своим ни в чем неповинным довольным взглядом.