На мостовой

POV Ева Суд над Юрием Соломоновичем состоялся 19 февраля. У Васи в этот день было ночное дежурство, поэтому он отправился на заседание со мной. По пути мы встретились с папой и Мариной Витальевной. Женщина была грустной и всё время вздыхала. Я же не чувствовала ничего, кроме всепоглощающей злости. *** В зале суда я почти всех людей видела впервые. Отец куда-то вышел, поэтому я решила осмотреться. Позади себя я заметила какого-то парня. Его лицо не выражало абсолютно никаких эмоций, он просто смотрел в одну точку. — Привет, ты, наверное, Ева? — заметив меня, сказал он. — Привет. Да, а ты кто? — Меня зовут Максим. Миша был моим другом. Знаю, возможно, он тебе не рассказывал про меня, потому что мы поссорились за несколько дней до того, как он уехал. И так и не смогли помириться. Я даже не знал, что он погиб, пока меня в этом не обвинили. Мне было безумно жаль Максима. Я ободряюще улыбнулась ему, хотя на душе у меня самой было не лучше. — Как бы я хотел врезать отцу Миши! — проворчал Макс. — Ха, не ты один. Привет, Максим, — сказал Вася, вернувшийся от Олега Георгиевича. — И не только ему, — тихо добавил он, когда папа вернулся. Увидев Максима, папа нахмурился, а парень широко раскрыл глаза. — Папа, Максим, Вы знакомы? — удивлённо спросила я. — Я случайно врезался в твоего отца, когда проезжал по мостовой. Краем глаза я заметила, как Вася ухмыльнулся. Зараза! Тут в зал вошёл судья, и все смолкли. Началось судебное разбирательство. Я слушала его не слишком внимательно, все аспекты этого дела мне и так были известны. *** Через какое-то суд, наконец, удалился для вынесения приговора. — Марина Витальевна, как Вы? — спросила я, заметив, что мама Миши была ужасно бледной. — Всё хорошо, Ева, — тихо сказала она, наверняка не веря своим словам. Я вздохнула. Мне было жаль её. Сначала сын, потом муж. Такого и врагу не пожелаешь. *** Вскоре возвратился судья и начал оглашение приговора. — Именем Российской Федерации Цыркунов Юрий Соломонович признан виновным… — он перечислил статьи, по которым обвиняли отца Миши. — По совокупности преступлений путем частичного сложения назначенных наказаний — пятнадцать лет лишения свободы. Марина Витальевна закусила губу, чтобы сдержать слёзы. Папа обнял её. Я облегчённо подумала, что, наконец-то всё это закончилось. *** Мы вышли из зала суда. Папа отправился с тётей Мариной в её квартиру и предложил мне присоединиться к ним. Я согласилась, но решила прогуляться пешком с Васей. — Ты как? — спросил он. — Нормально. Трудно поверить, что за этим всем стоит человек, который был близок моей семье. — Кстати, а как Миша догадался, что Даня затевает недоброе? — Может, у него была превосходная интуиция? — Или он ревновал тебя к Дане и подозревал его во всём. Некоторое время мы шли молча. Когда мы проходили мимо мостовой, где умер Миша, Вася вдруг остановился. Он выглядел смущённым. — Ева, мне нужно кое-что сказать тебе, — начал Вася. — Так говори, — ответила я ему немного грубо, — что ты хотел? Но вместо ответа он меня поцеловал. Я была удивлена. Было что-то невероятно привлекательное в этом грубом парне, который так раздражал моего отца. Он мне нравился.