Фикус, Катя и фиолетовые облака

Третья порция виски обожгла желудок и вызвала легкое головокружение. Наверное, не стоило пить все три бокала сразу подряд. Но Катя не знала, как еще себя отвлечь, чтобы справиться с паникой: руки дрожали, сердце колотилось, как у злоумышленника, пойманного на месте преступления. - Андрей Па... Нет, говорить невозможно - голос подводит. «Ну, хватит! Хватит смотреть на меня так пристально!» Черные глаза, вцепились, не отпускают: плавят, выхватывают каждое движение, каждую деталь, ухмыляются. «Хватит смотреть. Ну что тут такого? Да. Да, я к вам неравнодушна. Пожалуйста, сделайте вид, что не поняли этого. Пожалуйста...» Брови ползут вверх, Андрей Палыч пожимает плечами. Словно ждет от нее чего-то. Ах, да. Она начала говорить, и онемела. А что тут еще можно сказать? «Вот уж диво дивное! Влюбленная секретарша. Ручная обезьянка с чувствами. Смейтесь, Андрей Палыч». И словно в ответ на ее мысли, он улыбается, но как-то криво, зло. Раздраженно хватает бутылку виски, пьет из горла. С грохотом ставит на место. И теперь уже не просто смотрит, а пронзает ее взглядом. Катя вжимается в спинку кресла, нервно улыбается, поправляет выбившуюся прядь волос. Рука дрожит, неловкое движение — прячет руку под столом. Выпить бы еще. Но, кажется, именно сегодня алкоголь на нее действует — мысли путаются, вертятся смерчем по кругу, жалят. - Андрей Палыч, - выкрикивает, отчаянно разводит руками. - А пойдемте потанцуем! «Потому что невыносимо так больше сидеть. Не-вы-но-си-мо!» Словно невидимая сила подбрасывает ее с кресла и подталкивает в сторону Жданова. Сердце стучит, кровь закипает. Еще чуть-чуть, и она взорвется, сдетонирует, разлетевшись по Москве на тысячи крохотных Катенек Пушкаревых. Смерть вам, модники. Милко Вуканович, оглядывайтесь. - Вы очень страдаете, да, Кать? - Андрей берет ее за руку, продолжая сверлить взглядом, отводит вглубь зала — туда, где музыка громче, толпа плотнее, а свет тусклее. «А если зажмуриться, то вполне можно представить на моем месте Киру. Или Нестерову». Катя всхлипывает. - Кать... Вы страдаете, - повторяет вопрос, уже без вопросительной интонации, кладет руки Кате на плечи, слегка сжимая их. «Он издевается?» - Я... - прикусила губу, чтоб не разрыдаться. - Я научилась справляться со своими чувствами. - Я вижу, - произнес холодно, почти беззвучно. Но от этого «я вижу» у Кати внутри обрушились все колоннады, все опоры провалились вниз, обнажив нервы, оголив сердце. - Катя, так нельзя, - возмущается громко, встряхивает ее слегка. - Так нельзя! Он что-то прочитал в ее взгляде, что-то неправильное, неподходящее для Кати Пушкаревой. Но что? Проигрыш? Сломленная, влюбленная секретарша. Что может быть хуже? - Я по-другому... не умею, - смотрит ему в глаза, с вызовом, со всем своим отчаянием и страхом. Он недоволен, хмурится, поправляет очки. Каждый жест - такой знакомый, такой родной — в самое сердце — пронзает насквозь, оставляя незаживающие воронки. - Вам нужно побороть эту нелепую... влюбленность. Катя! - выкрикивает. - Вы же все сами понимаете. Вы не пара... - взлохматил волосы. - Посмотрите на себя... вы умная, честная... - замолчал, отвернулся. «И некрасивая. Ну же! Продолжайте. А еще нелюбимая, ненужная, не...» - Понимаю, - прошептала. - Я понимаю. И как ей еще хватило сил ответить? Ядерная энергия вперемешку с ужасом, страхом и шоком циркулировали по венам. - Наверное, мне надо уволиться. Андрей вцепился ей в плечи. - Ни в коем случае. Катя нервно хохотнула. - Как вы себе представляете... Раскаленный ком прожег низ живота, Катя слегка пошатнулась. И вполне могла бы свалиться вниз, но Андрей держал ее так отчаянно крепко, что будь там, под ногами, пропасть, Катя бы и не заметила этого. - Вам нужно меньше видеться... «С глаз долой?.. » - Пройдет время... и это пройдет. Просто нужно немножко потерпеть. «Он издевается, что ли?» Катя резким движением скинула его руки со своих плеч. - Не получится, - произнесла срывающимся голосом. - Вы сильная, я в вас верю. Тем более у вас есть жених. - Кто? - Коля. Николай Зорькин, ваш жених. Тряхнула головой. - Коля здесь не причем. - Но он ваш жених, - не унимался, настаивал. - Нет, - шумно выдохнула. - Коля — друг. Мы... передумали жениться. Андрей громко рассмеялся. - Надо полагать, передумали совсем недавно? Катя поежилась. Хватит ли у нее сил все это вынести? - Да. - Буквально вчера? - Возможно... Но Коля здесь не причем. - Ну разумеется. Причем кое-кто другой. И это всем известно, - выкрикнул, снова схватил ее за плечи. - Катя вы совершаете ошибку. - Я прекрасно это понимаю. - Понимаете и не собираетесь что-либо исправлять? Катя пожала плечами, руки взлетели вверх. - Атлично! Просто замечательно. Поздравляю вас, Катя! Вы — дура! Я думал, у меня одна секретарша дура, а оказалось, нет, сразу две... Глухая пощечина приземлилась ему на щеку. Катя даже не сразу поняла, что она сделала. Стояла, таращилась на Андрея, на то, как он отшатнулся, как посмотрел на нее удивленно. Белый след от ладошки налился краской. Раскаленный ужас снова зациркулировал по венам. Катя сбилась с дыхания. - Простите, - прошептала почти беззвучно. - Нет. Это вы простите меня. Несу всякую чушь. Кать, вы не слушайте меня. Я не имею никакого права вмешиваться в вашу личную жизнь. Кто я такой? - махнул рукой. У Кати мозг лопался от непонимания. Разбитые чувства рваными тряпками валялись где-то под ногами — растоптанные и униженные. Нервы дымились на издыхании. - Не имеете права, - повторила терпеливо, скорее — сама для себя. - Вы — мой начальник. Всего лишь начальник, - покивала головой. Непрошеная слеза скатилась по щеке, опалив кожу. Секунда, две... Кровь всколыхнулась, поднялась вверх девятым валом, замерла на мгновение, и рванула по венам с бешенной скоростью. Легкие наполнились тягучим фиолетовым туманом. Катя чихнула. - Андрей Палыч, - подошла ближе, и теперь уже сама положила ему руки на плечи, буквально повиснув на шее. - Вы все правильно говорите, - посмотрела ему в глаза, вблизи они показались Кате еще более родными. - Вы... Вы не злитесь на меня, Кать? - растерянно приобнял Катю за спину. - Нисколько. Вы правы. Мне надо было уволиться еще тогда — сразу после совета. И не было бы всего этого... Веду себя как дура. - Какое уволиться? Катя! - закричал пуще прежнего. - Кать, вы опять взялись за свое? Мы же с вами уже все решили. Мы же... И вот в эту самую минуту она не выдержала, нервы не справились с перенапряжением и с его близостью. Невыносимый жар опалил дыхание — еще чуть-чуть, и задохнется. Еще чуть-чуть и... - Андрей Палыч, - закричала, оборвав все его крики, вызвав смятение, удивление на его лице. Андрей несколько мгновений таращился на нее недоуменно. А потом Катя совершила кое-что еще более невероятное, даже кощунственное — она взяла и поцеловала его. Поцеловала жадно, жарко, прильнув к нему всеми нервами, растоптанными чувствами и трепещущим сердцем. Катя Пушкарева целовала Андрея Жданова. А планета Земля, почему-то продолжала вращаться по часовой стрелке. Москва тоже стояла целехонькая и невредимая — не стертая метеоритами, не захваченная инопланетянами, не порабощенная кибер-роботами. Даже музыка не оборвалась и не возмутилась хриплым шипением из динамиков. Все вокруг танцевали, занятые собой и своей жизнью, и никто не показывал на них пальцем, не ухохатывался, выкрикивая: - Смотрите, Жданов целуется с Пушкаревой. Какой позор! Какой кошмар! Секунды текли размеренно, не сбившись ни на миллисекунду. Музыка грохотала модными ритмами. И, возможно, во всем виноват был пресловутый обман зрения, но создавалось такое впечатление, что это уже не Катя целовала Андрея, а он ее. * * * Кира резала свадебные фотографии на мелкие кусочки, прицельно рассекая Жданова вдоль и поперек. Вика наворачивала круги вокруг дивана, размахивая свернутым в трубочку журналом: - И что, он так и сказал? - Ага. Говорит: «Да, Кирюш, ты права, нам надо развестись». - Кобель. Подонок. Козел. - Не надо, Вик, - бросила ножницы на диван, провела рукой по разрезанным кусочкам. - Ну, а ты что? Ты его поставила на место? - Я сказала, что тоже хочу развода. - А ты его действительно хочешь? - Да, - обхватила себя за плечи, поежилась. - То есть нет. Я не знаю. Я очень устала, Вик. - Так, подруга, хватит сомневаться! Жданова нельзя терять. Нельзя упускать такие деньги, фамилию, влияние, власть. Кира, прекрати это. Кира отрешенно уставилась в стену. - Я раньше думала, что выйду замуж, у нас будет самая лучшая семья. Мы будем ссориться и мириться, прощать друг другу недостатки, справляться с трудностями — вместе, рядом, сообща. Я готова была терпеть его загулы, искренне веря, что однажды он нагуляется и будет со мной. Я почему-то думала, что быть женатыми — это значит, быть вместе... Но нет. Я ошиблась, - горько усмехнулась. - Кир, может, помиритесь еще? - Он не со мной. Понимаешь? И никогда со мною не был. Смотрит... словно сквозь меня. Вежливо интересуется, как дела, а сам не слушает. Ему не интересно даже слушать меня. Я уже забыла, когда он просто так подошел ко мне и поцеловал, сам, потому что захотел. Он меня не хочет... уже давно. Еще до свадьбы... - Кир, Кирюш, родная, не надо. Успокойся, - присела рядом, обняла, погладила по волосам. - Может, у него кто-то есть? Кира рассмеялась сквозь слезы. - У него всегда кто-то есть, - откинула назад волосы, обнажив лоб; вздувшаяся венка пульсировала на виске, слезы текли сами по себе. - Но нет. Ничего такого, чего бы я не встречала до свадьбы. Нет. Никого у него нет. Ты знаешь, - села, согнув ноги в коленях. - Мне иногда кажется, что он просто не способен любить. - Да-да, никого, кроме себя. Знаем мы таких. Но Кир, может, он приедет еще мириться? Кир, помиритесь, проведете жаркую ночку, и все наладится. - Не наладится, - покачала головой. - И он не приедет. - Кир, ну ты чего, совсем расклеилась? - Я не могу больше с ним... Я устала, - выкрикнула, и, не сумев больше сдерживаться, заплакала. - Устала ждать, устала прощать, устала надеяться. Я не хочу. Не могу больше. - М-да, - протянула Вика, задумчиво глядя на недорезанную свадебную фотографию, на которой Андрей и Кира стояли вполоборота, взявшись за руки, и серьезно смотрели друг другу в глаза. - Если развод неизбежен, значит, будем делить ваше имущество пополам. Не переживай подруга, я в этом деле профи. Вот увидишь, оберём твоего Жданова до нитки. Без фамилии останется, - истерически засмеялась. - Вика, - простонала Кира. - А что? Будет Андрей Пупкин. Или еще хуже — Пушкарев. Вот уж Пушкареву его забирать не будем. Фу. Пусть сам с ней по Курским вокзалам волочится. - Вика. - Что Вика? Кстати, машины его все заберем. Если у тебя не хватит места в гараже. Не переживай. На ждановском джипе первые год-два смогу кататься я. Я и в квартире его могу пожить, ну чтобы не простаивала. Следить за ней буду, убирать. Не переживай, подруга, - крепко сжала рыдающую Киру в объятиях, счастливо улыбаясь. - Прорвемся. * * * - Простите, Кать, - Андрей отстранился первым, глаза его горели ошалело. Катя молчала, и разжимать объятия не спешила. Ей как-то вдруг стало легко и радостно, даже весело. Страхи и сомнения исчезли, ядерная лава перестала извергаться в желудке, лишь маленькое фиолетовое облачко курсировало по легким, словно расслабляющий травяной отвар, легкий анестетик. Катя смотрела на Андрея, и не видела больше ни единой преграды между ними. - Андрей Палыч, - улыбнулась, так тепло и нежно, что Андрей даже вздрогнул и чуть не споткнулся на ровном месте. - Андрей Палыч, а мы так и не потанцевали, - прижалась теснее. - Да? - ее лицо оказалось совсем близко. - Да, - опалила дыханием. Андрей смотрел на Катю, как загипнотизированный, на задворках сознания прикидывая, можно ли будет потом списать все происходящее на алкоголь и на дурное влияние бара. А потом перед глазами всплыла ухмыляющаяся физиономия Малиновского. Задворки сознания замигали красными сигнальными огоньками, отсвечивая анимационной бегущей строкой: «Малиновскому она точно не достанется тчк Фиг ему зпт а не Катю тчк Пошел он в неизвестный символ опу тчк». - Кать, а вы... - больше слов не нашлось, они растворились в дыхании, и как-то так само собой получилось, что Андрей и Катя снова не танцевали посреди толпы танцующих, а целовались. «Да будет благословен этот неизвестный никому из моих знакомых бар», - ликовали задворки ждановского сознания. «Что я творю?» - ошарашенно шептал перепуганный внутренний Жданов-ловелас. - Поехали отсюда? - спросил настоящий, почти трезвомыслящий, Андрей, нехотя оторвавшись от поцелуя. Сказал, и сам испугался своих слов. Что он несет? И кому? Кате? Кате предлагает уехать вместе с ним? Уехать куда? Чтобы зачем? - Поехали, - сквозь толщу ужаса и трясучего страха донесся радостный Катин голосок. Она снова была рядом, очень рядом: губы маняще что-то говорили в поцелуевой доступности. - Поехали, - Катя потянула его к выходу. - Да. А куда? «Ко мне нельзя, там может сторожить Кира. К Кире, соответственно, тоже нельзя, она там тоже может сторожить. Значит...» - мысли путались, Андрею не хотелось думать, ему хотелось целоваться. - Я знаю, куда, - весело сообщила Катерина, преданно заглядывая ему в глаза. - Да? «Вот, что значит помощница!» - мысленно похвалил Андрей. «Всегда решит проблемы, утрясет организационные вопросы... Боже, о чем я думаю». - И куда же? - В казино. Всегда мечтала там побывать.