обещания

Питер знал, что выглядит он ужасно, что они посреди полуразрушенной военной базы, что совсем недалеко от них люди, но ему было настолько плевать. Юноша бросился к своему Баки, который смотрел на него сумасшедшими глазами, и сжал в объятиях так, что из этой железной хватки было невозможно вырваться. Чувств было так много, что не было слов. Барнс гладил своего мальчишку по волосам и сильнее прижимал к себе, не веря, что это происходит. Питер был весь в пыли, с растрёпанными отросшими волосами и колючей щетиной на щеках, но это всё ещё был его светлый, прекрасный Питер Паркер, который когда-то счастливо улыбался, наблюдая закаты в Бруклине. Он улыбался и сейчас. Впервые за долгое время. - Ребят, я понимаю, что вы ужасно растроганы, но база взлетит на воздух через пять минут, нам надо идти, - улыбнулся второй мужчина, в котором Питер узнал того самого Стива. - Да, да, - они отстранились друг от друга, всё ещё счастливо смотря друг другу в глаза. Питер цеплялся мизинцем за ладонь Джеймса, пока они шли к месту, где собирались все остальные. Позади прогремел взрыв. Их окружила суета временного лагеря, где Баки заставил Питера пройти медицинский осмотр, а затем повёл к Стиву, чтобы вместе с командой полететь обратно на маленьком самолёте, а не провести несколько дней в дороге на автомобилях, как остальные бывшие пленные. Паркер был согласен на всё, лишь бы поскорее оказаться где-нибудь вдали от толпы людей и как можно ближе к Барнсу. Юношу ужасно вымотали эмоции, количество которых превышало все нормы, и уже в полёте, немного рассказав Стиву и Баки о своём заключении, он заснул, привалившись к плечу возлюбленного. В Лондон они прибыли уже глубоким вечером. Номер в небольшой гостинице, где поселилась команда, был потрёпанным, но уютным, и даже напоминал чем-то квартирку Питера. Он словно вернулся на два года назад, когда рядом был Баки, вот только за окном стояло не солнечное лето 1941-го, а начало зимы двумя годами позже. Хотя какая была разница, если с ним снова был Джеймс? Все ушли в ближайшую пивную, где наверняка должны были задержаться на всю ночь, но не Барнс и Паркер, которые, прям как когда-то, лежали на узкой кровати, наслаждаясь теплом друг друга. - Как ты выбрался тогда, Джей? – шепнул Питер, нарушая хрупкую тишину. – Мне сказали, что ты мёртв… - Тогда это было близко к правде, на самом деле. В Гидре меня забрали на какие-то опыты, но ничего не успели сделать лишь потому, что базу разнёс Стив, - с губ солдата сорвался смешок. – Он стал вот таким благодаря испытанию на нём какой-то штуки, когда попал в СНР, раньше был совсем хилым и тощим, вечно приходилось от хулиганов защищать. А теперь он спас меня и ещё кучу человек, когда услышал, что мы в плену.        - Я тоже мог быть там, помогать, - разочарованно вздохнул Паркер. – Но я просто сбежал. Прости меня. - Ты не виноват, не кори себя, - Баки убрал с лица Питера непослушную прядь волос. – Самое главное, что ты в порядке. Я чуть с ума не сошёл, когда узнал, что ты попал к Гидре. Стив ещё сказал, что видел тебя незадолго до этого. Я так счастлив, что ты жив, боже. - Мне просто повезло. Я стал подопытным для их разработок, от которых остальные, кто там был, либо умирали, либо сходили с ума, а я остался в норме. Правда, теперь у меня есть что-то вроде сверхспособностей: нечеловеческая сила, чуткий слух и возможность видеть в темноте и пальцы могут приклеиваться к поверхностям, - нервно проговорил Питер, зная, что звучало это совершенно безумно. – Но я научился это контролировать. - А я-то всё думал, откуда у моего Питера вдруг взялись такие мышцы, - тепло улыбнулся Баки. – Тебе же это всё не доставляет неудобства? - Нет, я привык. - Тогда всё в порядке, солнце.

***

На следующее утро они появились в штабе Стратегического Научного Резерва вместе со Стивом и Пегги, которая в порыве радости обняла Паркера, заслужив удивление Баки. Питер уже был подстриженным и побритым, в новой, сияющей чистотой форме. Бывшего подопытного Гидры в нём выдавали лишь изменения тела и тяжёлый, цепкий взгляд. Пока Стив вёл беседу с какими-то важными шишками, докладывая об операции, Картер повела Баки и Питера в лабораторию, где изучались прихваченные с базы разработки Гидры. Как только они вошли в помещение, их тут же поприветствовали: - Добрейшее утро, дорогая Пег, мистер Барнс и милый доктор, простите, я пока не знаю вашей фамилии, - крикнул мужчина, копающийся в каких-то запчастях, обернувшись на вошедших. - Доброе утро, - улыбнулась ему Пег. – Знакомься, Питер, это Говард Старк – гений и безумец, великолепный изобретатель. - Приятно познакомиться, мистер Старк, меня зовут Питер Паркер. Я наслышан о вас. - Надеюсь, что только хорошего! - На факультете физики и механики другого и не скажут. - О-о-о, это интересно! Уверен, мы найдём с вами общий язык, - в глазах Говарда словно заискрились огоньки. – Так зачем же вы посетили вашего покорного слугу? - Интересно узнать результаты по тому, что было доставлено вчера вечером, - ответил Баки. - А, понял! Что ж, я не большой знаток химии, но судя по доставленным пробиркам, они пытаются создать что-то, изменяющее структуру организма человека, его гены. Я ещё не выяснил, что конкретно, это в процессе. А с оружием ничего нового, всё как прежде. - Они пытаются повторить опыт с созданием сверхчеловека, но наделяя его определёнными способностями, а не силой в общем, - заметил Паркер, в ответ на что на него устремилась пара удивлённых взглядов. – Я попал под эти опыты и теперь обладаю странными, м-м-м, чертами. - Сколько ещё таких? – взволнованно спросила Пег. - Ни одного. Все либо умирали, либо сходили с ума. Только, прошу, не надо сдавать меня на исследования, я ещё пригожусь отечественной науке как учёный, а не подопытный. - Эти слова останутся в этих стенах, - заверил Старк, что подтвердилось кивками Пег и Баки. – Надеюсь, мы ещё пересечёмся после войны, мистер Паркер. - Да, я тоже. Вскоре к ним подошёл Стив, сообщая, что следующая операция планируется через двенадцать дней, а до тех пор они могут быть в Лондоне. Питер мягко улыбнулся, встречаясь взглядами с Баки. Тогда он ещё не знал, что будет вспоминать эти дни как последние действительно счастливые в своей жизни. Жить в Лондоне было поистине весело. Питер внезапно почувствовал себя тем, кем был на самом деле: молодым, успешным парнем, спасающим жизни на поле боя. Он с головой погрузился в яркую действительность, каждый день гуляя по городу с Джеймсом, зависая в барах в шумной солдатской компании, ходя в кино и на концерты. Они с Баки урывали каждую возможную минуту своего счастья, целуясь на последних рядах кинотеатров, незаметно держа друг друга за руку на улице, просто разговаривая о любой ерунде. Они снова засыпали в одной постели, и Барнс даже специально купил книгу, чтобы вечерами читать друг другу вслух. Хоть вести совместный быт тут было невозможно, они всё равно оставались верными любимым привычкам. Город, несмотря на военную обстановку, уже оправился от потрясений 1941-го и готовился к приближающемуся Рождеству, которое Питер с Баки даже договорились отпраздновать на день раньше из-за операции. Паркер теперь числился закреплённым за командой Капитана Америка, а потому должен был быть с ними, но такой день, как Рождество, всё же хотелось встретить в домашней атмосфере. Питер долго не знал, что он ещё может подарить Баки, когда у того уже было сердце одного юного медика на блюдечке с золотой каёмочкой, но, целый день прогуляв по яркому, светящемуся разноцветными огнями центру города, всё же нашёл хороший подарок – прекрасный набор боевых ножей. Было жаль, что он не может подарить Джеймсу что-то личное и памятное, но они были на войне, а тут сложно хранить лишние вещи, особенно когда ты солдат. Вечер двадцать четвёртого декабря они провели только вдвоём. В номере был накрыт стол, еда из небольшого ресторанчика поблизости оказалась невероятно вкусной, как и вино. На фоне играла пластинка с какой-то мелодичной рождественской песней, а на столе стояла пара свеч, отбрасывающих на всё вокруг алые отсветы. - Питер, - тихо позвал его Баки, и по его хитрой улыбке было понятно, что сейчас он предложит какую-нибудь авантюру. - Да, любовь моя? - Знаешь, ты как-то сказал, что не любишь танцевать, но может быть, согласишься на один танец со мной? - Я не люблю танцевать, потому что не умею, - рассмеялся Питер. – Но если ты подскажешь, как, то я согласен. Баки лишь улыбнулся ещё шире и подошёл к нему, протягивая руку. Паркер вложил свою ладонь в его и поднялся. Барнс притянул его ближе, кладя руку на тонкую талию. Питер в ответ опустил пальцы на его плечо. Джеймс начал делать шаги в такт музыке, и Паркер последовал за ним, пытаясь выглядеть не слишком нелепо, но вскоре сам почувствовал мелодию, и двигаться стало куда проще. Они кружились по комнате, повинуясь темпу музыки, смотрели друг на друга, словно хотели запомнить каждую чёрточку лиц. Они были такими любящими и счастливыми. Когда пластинка кончилась, Питер просто уткнулся в плечо Баки, не в силах сдерживать широкую улыбку. - Вот видишь, получается же? – Барнс нежно поцеловал юношу в лоб. - У меня просто лучший учитель. - С этим не поспоришь. Спустя пару секунд тишины Баки вдруг отстранился, жестом попросил подождать и ушёл в другую комнату, совсем скоро вернувшись. На лице его отражалось лёгкое волнение, а в руках было сжато что-то небольшое. - Питер, сейчас творится сущий ад, я знаю, но просто… Я хочу всегда быть с тобой рядом. Я люблю тебя больше, чем вообще всё, что существует на этом свете, я всегда буду любить тебя так. Ты лучший человек в моей чёртовой жизни. – Джеймс медленно опустился на одно колено, видя, как расширяются глаза юноши. – Питер Бенджамин Паркер, ты выйдешь за меня? - Боже… Да, - выдохнул Питер, чувствуя, как глаза наполняются слезами, а сердце словно хочет вырваться из груди, Баки надел на палец Паркера кольцо и, встав, протянул ему коробочку, где оставалось второе. Юноша повторил то же самое и переплёл их пальцы, на которых теперь были две тонкие серебряные полоски. Они оба едва могли дышать и просто смотрели друг другу в глаза, не веря своему счастью. А затем целовались – долго, нежно, почти целомудренно, словно закрепляя свой союз. Ночью перед Рождеством они стали самыми счастливыми людьми на свете.