Контроль

      Самопровозглашённый король комнаты снова сел на окно, а Диппер озадаченно посмотрел на кровать и, тяжело вздохнув, стал пытаться справиться с самой сложной задачей на данном этапе. А точнее с наодеяльником.       Пока парнишка пытался разобраться, как запихнуть одеяло в объятия ткани, Билл молча сидел, обняв колени, и просто наблюдал за чем-то далёким.       Диппер начал бурчать и пыхтеть, но вот одеяло, видимо, умилившись этому, сдалось и, словно радужная змея плакучих небес, скользнула внутрь и расстелилось как положено.       Отряхнув руки, Пайнс стал думать, куда же деть старое пыльное бельё. По идее, его нужно было на улице отряхнуть от пыли, а потом постирать, но делать что-либо желание резко пропало: хотелось просто лечь на свежую чистую кровать и, пригревшись под лучами солнца, что решило приласкать его уютное гнёздышко, сладко уснуть.       Пайнс в угоду своим желаниям всё же лёг и, посмотрев на всё ещё сидящего у окна соседа, спросил:       — Что там такого интересного за окном?       Билл холодно и тихо ответил:       — Там внешний мир. И, опережая твои банальные вопросы, я отвечу: да, мне интересно за ним наблюдать, и нет, пойти погулять я не хочу.       — Ну ладно, — прикрыв глаза и глупо улыбаясь, сказал мальчик и тут же попросил, — а расскажи что-нибудь о себе.       — А что конкретно ты хочешь знать?       — Абсолютно всё.       — Если ты будешь знать обо мне абсолютно всё, то интерес к моей персоне у тебя быстро пропадёт. Ты так не думаешь?       — А ты хочешь быть мне интересен? — усмехнувшись, спросил Диппер.       — Скорее, я не хочу быть открытой книгой для всякого встречного, да и все люди имеют право на хранение своих грязных секретов от посторонних глаз в монолитах страдания.       — Где? — озадаченно спросил Диппер, так и не открыв глаз.       — В монолитах страдания, — таинственно улыбаясь, говорил Билл, чуть повернув лицо, смотря изучающим взглядом на слишком любопытного мальчишку.       — А ещё, знаешь, гораздо интереснее находить ответы самому, нежели получать их от кого-то. Или ты слишком глуп, чтобы узнать что-то самостоятельно? — задевая самолюбие мальчика, спросил Билл, сверкая надменным взглядом.       Диппер от таких слов пришёл в ярость и, быстро раскрыв глаза, резко поднялся, злобно смотря на Билла.       — Что?! Я не глупый! С чего ты вообще это взял? Да ты! Да знаешь что? — возмущаясь, злобился мальчик, повышая голос. Подросток был сейчас похож на обиженного ребёнка: если бы он топнул ногой, то стал бы точной копией неокрепшего разумом малыша.       Это смешило Билла, и он, словно издеваясь, с улыбкой, которую мальчишке захотелось стереть с лица придурка-соседа, лишь спросил:       — Что?       — Я очень умён, к примеру, я могу определить, что ты недавно ел, всего лишь понюхав. — Насупившись и хмуря брови, говорил подросток. Выглядел он донельзя забавно и нелепо.       — Ого, ну попробуй, — снисходительно и насмешливо, смотря на мальчишку, сказал Билл.       Диппер уверенно и решительно подошёл к соседу, который всё ещё сидел на окне, склонился над Сайфером и, заглядывая ему в лицо, замер.       Единственный зрячий глаз Билла, который не был скрыт чёрной повязкой, имел странный цвет: жёлтый с оттенками болотной мути во взгляде. Смотрел хозяин комнаты холодно, проницательно и испытующе.       Длинные, словно накрашенные, золотые ресницы еле заметно трепетали от тёплого дыхания новичка, а огромные синяки под глазами на болезненно-бледной коже расцвели пылающими и ужасными чертополохами в саду белых роз. Так же под глазами были тонкие линии морщинок, а под правым глазом были три родинки, которые были похожи треугольник.       Хотя даже синие озёра под песочной мутью влажного песка с тонкой линией эллипсного зрачка не в состоянии сравниться с синяками под глазами самого Диппера Пайнса — любителя щёлкать ручкой и ночного чтения детективов.       Также Диппер подметил, что бледная кожа Сайфера казалась каменной, словно перед ним стоит не живой человек, а белая мраморная статуя, что, по воле древнегреческой богини любви, ожила и, заимев свою волю, сбежала от создателя, дабы самостоятельно познать людской мир.       У ожившей статуи были красивые скулы, щёки же были худыми… даже впалыми. Губы были тонкими и обветренными. Тонкая струйка воздуха и тёплого дыхания вылетала изо рта, и принюхавшись, парень подвёл итог. Пахло…       — Яблоко… И груша… А ещё сигареты, смородина и крыжовник.       Глаз Билла широко раскрылся, зрачок стал ещё уже, рот приоткрылся, а связки издали поражённое «вау».       Билл, который недооценивал мальчика, сейчас сидел в приятном шоке. Друг крыс и пауков изначально полагал, что парень скажет неправильный ответ, перечисляя блюда из столовой, но кудряшка оказалась смышлёнее, дела принимали интересный поворот и давали шанс на забавную жизнь.       Диппер стоял с улыбкой и самодовольным выражением лица. Он смог поставить на место странного соседа, а также проявить свои способности, которые вызвали восторг. Это очень радовало новичка.       — Что ж, я впечатлён, — задумчиво сказал Билл. Подняв голову к потолку, он прищурил глаз и, почувствовав на себе любопытный взгляд, Сайфер улыбнулся и сказал:       — Но этого недостаточно, чтобы считаться за умного. Да, твой острый нюх впечатляет, но способность думать головой логически и творчески — гораздо круче, согласись?       — Что ж, ты прав, но я тебе ещё докажу, что я умный.       — Какой ты смешной. Ну, я не против.       — Билл, а сколько времени до обеда? — после небольшой заминки спросил мальчишка, разрушая тишину.       — Только не говори, что ты уже хочешь есть, — озадаченно и недовольно произнёс Билл.       — Нет, я просто… Не знаю, чем себя занять, поскольку основные мероприятия этого дня…       Билл перебил его, рассмеявшись в голос. Смеялся Сайфер с упоением, откидываясь назад, закрывая глаз и смеясь с открытым ртом так, что можно было увидеть его нёбо и острые зубы. Диппер же вопросительно вскинул бровь и спросил:       — Что смешного?       — Ни. Че. Го. Просто фраза «основные мероприятия этого дня» из твоих уст звучит смешно и по-наигранному взросло. Будь проще, пацан, и люди к тебе потянутся. — Отсмеявшись, хозяин комнаты подмигнул парнишке.       — Это звучит как-то обидно, — подметил новичок.       — А тебя задевают такие мелочи? — удивлённо спросил Сайфер. — Я ведь ничего такого ещё не сказал. — За долю секунды друг кактуса оказался очень близко к медной кудряшке и, смотря сверху вниз на замершего в удивлении Диппера и дьявольски улыбаясь, громким зловещим шёпотом на ухо сказал новоприбывшей душе. — Если бы я захотел тебя задеть или навредить, это было бы не так легко и невинно. Я бы превратил твою жизнь в Ад. —Прерывисто и тихо рассмеявшись со вздохом и выпрямившись, разбиватель зеркал как ни в чём не бывало — легко и не принуждённо — пожав плечами, сказал:       — Хотя у нас с тобой ещё всё впереди, милашка.       — Я не милый. — Недовольно пробурчал подросток, чуть опустив голову и приподняв плечи, пряча лёгкий румянец на щеках.       — Ещё какой милый, очаровательнее тебя ещё никого не видывал, — и снова звонкий смех наполнил серую комнату.       — Ой, да иди ты, — сдавшись, Диппер махнул на всё рукой и сел на свою кровать, облокачиваясь на стену.       — Куда? — тут же спросил Билл, скалясь, словно одичавший шакал*.       — Куда хочешь, туда и иди: в твоём распоряжении есть все десять измерений нашей вселенной и ещё бесконечное множество за её пределами, так что в выборе «куда же пойти?», ты не ограничен, — кивнув головой, отзеркаливая улыбку друга кактуса, сказал новичок.       — Вот, значит, как мы заговорили? — явно переигрывая удивление и шок, спросил Билл.       — Да, именно так, — уверенно заявил Диппер.       Но безжалостный разбиватель зеркал и дьявол всея дома, тут же усмехнулся и игриво спросил:       — Ну, что ж, раз я могу пойти куда угодно, значит, я могу пойти к тебе на колени? — чуть помедлив, меланхоличный тюльпан подмигнул парнишке и задорно спросил. — Или даже в тебя? — увидя то, как молочная кожа мгновенно окрасилась в невыносимо яркий, красный цвет, Сайфер рассмеялся лишь громче, чуть ли не падая на пол.       — Что?! — тут же смущённо и злобно воскликнул Диппер, и вне себя от злости медная кудряшка уже хотел ударить по лицу извращённого придурка, после засунуть ему в рот кактус, что стоял соблазнительно близко к мальчику, а после придушить и сказать, что так всё и было, но, сдержав порыв ярости, чётко оценивая силу и преимущество противника, Диппер очень тяжело вздохнул и, хлопнув себя по лбу, сказал:       — Ты — старый извращенец! Не смей ко мне подходить!       — Почему это старый? Да и что ты сделаешь, если я всё же подойду?       — Старый, потому что ты явно на много старше меня, а, если подойдёшь, я укушу тебя! — шипя, сказал Диппер.       — Что ж, возможно, ты и прав, я давным-давно дед… Инсайд, — и в очередной раз изо рта угнетателя всея дома посыпался серебряный звонкий смех, Диппер же смотрел на собеседника потерянно и уже хотел пойти к Люсинде, чтобы она вызвала санитаров, потому что такое количество смеха было уже ненормальным.       — А вообще, раз я по твоему старик, то относись ко мне с уважением. — Мгновенно успокоившись, спокойно сказал Сайфер и продолжил. — И кстати, ты говорил, что укусишь меня? Да неужели? — неверяще спросил Билл и протянул руку мальчику, краешками пальцев касаясь пылающей красной и мягкой щеки.       Подросток же потянулся к руке и прильнул к ней, прикрыв левый глаз. Тёплая рука Сайфера стала трепетно и умилённо поглаживать мягкую, нежную щёчку, но, не успел он в полной мере умилиться происходящему, как наглый мальчишка тут же сильно укусил протянутую руку.       Властелин серых стен отдёрнул руку, на которой остался красный укус. Неверяще смотря то на укус, то на улыбающегося мальчишку, Билл махал рукой и тихо шипел.       — Поверить не могу, что ты действительно это сделал, — озадаченно сказал Билл, но взгляд тут же просиял, и Сайфер уверенно подошёл к мальчику. — Знаешь, боль — это весело, — и внезапно укусил новичка за плечо.       Диппер очень громко и испуганно закричал, отшатываясь от ненормального соседа. Крик мальчишки был настолько тонким и громким, что Билл и сам подросток замерли в шоке, смотря друг на друга.       Но вот неловкую тишину прервала сама мисс Люсинда, которая, услышав крик, сразу явилась в единственную комнату, где сейчас были люди.       Смотря на застывших подростков, хозяйка всего дома холодно и строго спросила:       — Что тут происходит? — от её строгого тона парни стушевались, но Диппер, надув губы и сложив руки на груди, пошёл на опережение и, пока Сайфер не опомнился, жалобно сказал:       — Он меня укусил.       — Он первый это сделал, — тут же ответил Билл, вскидывая тонкие и длинные руки.       — Я тебя предупреждал, чтобы ты не трогал меня, — установив зрительный контакт с соседом, Диппер стал грозно подходить к меланхоличному тюльпану.       — Так я не думал, что ты всерьёз осмелишься укусить меня. — Идя на встречу мальчишке и не отрывая глаза от его глаз, Билл закатал рукава. Ему явно начинал действовать на нервы весь этот цирк.       — Хочешь подраться? — заметив оголённые руки, с ухмылкой спросил новичок.       — Пожалуй, воздержусь, здесь всё-таки дама. — Повернув голову к Люсинде, задумчиво сказал Билл.       — Господа, за то, что вы кусались и за ваше детское поведение вы наказаны, и теперь обязаны мне помочь на кухне. До приёма пищи осталось не так уж и много времени, и, пока вы будете под моим присмотром, выполняя работу вместе, сможете найти общий язык.       — Хорошо, — опустив голову, сказал новенький.       — Отказываюсь. — Нагло заявил господин серых стен.       — И почему же? — спросила Люсинда.       — Насчёт детского поведения — мы просто дурачились, и общий язык мы уже почти нашли, да, парень? — даже не посмотрев в его сторону, ухмыляясь, спросил Билл и, не услышав ответа, продолжил:       — Молчание — знак согласия. Во-вторых, мы не обязаны помогать вам на кухне. Если вы не справляетесь — это ваши проблемы. И, в-третьих, он укусил меня, а я его. Мы квиты. Вопрос решён, поэтому я настоятельно прошу вас оставить нас одних.       — И что же ты будешь делать с ним? — без явного интереса спросила девушка.       — Изучать, — сверкая глазом, ответил даватель прозвищ.       Глаза Люсинды расширились в удивлении, губы чуть приоткрылись, но тут же вернули счастливую улыбку и произнесли:       — Похоже тебе понравился Диппер, да? Что ж, я очень рада, но всё же без вашей помощи мне сегодня не справиться, — всё ещё настаивала на своём матушка ненужных душ.       — Раньше же как-то справлялись, — всё стоял на своём Билл. — Разве приготовить на одну порцию больше такая уж проблема?       — Билл, может пойдём? — тихо спросил Диппер на свою беду. Сайфер хрустнул шеей, резко склоняя её к плечу и оглянувшись с жуткой улыбкой, сверкая золотым глазом, сказал:       — Если тебе так угодно, иди один. Я отказываюсь в этом участвовать.       — Да брось, Билл, неужели ты настолько ленив, что не можешь чуть-чуть помочь?       — Это не лень, это уже дело принципа! — воскликнул ненавистник подушки, вставая в героическую позу грозного воина.       — И всё же, Билл, если ты не хочешь остаться без еды на вечер и всю ночь, то ты обязан мне помочь, — сахарно улыбаясь, сказала Люсинда с такой холодной и не терпящей возражений интонацией, что по спине подростков пробежал холодок.       Во взгляде мамочки брошенных детей не было ни капли тепла или ласки: её лицо походило на искусно сделанную маску, а её прилизанные волосы и лёгкий макияж казались картонными. Её привычное чёрное платье чуть развивалось, хотя никто из присутствующих не чувствовал дуновения скользкого и скверного на характер ветерка-сквозняка.       Билл тяжело вздохнул и, натянув на лицо не менее приторную улыбку, прикрыв единственный глаз, по-наигранному мягко сказал:       — Если вы так настаиваете, я не могу отказать леди, но вы будете мне должны. Услуга за услугу, так сказать.       — Как скажешь, Билл, а теперь — марш за работу, молодые люди.

***

      Спустившись на первый этаж и пройдя на кухню, мисс Люсинда, сложив руки на груди и чуть склонив голову в бок, начала раздавать поручения.       — Итак, Диппер, вы вдвоём протрите столы, а потом почистите картошку и морковь от кожуры, я разберусь с консервами и салатом. Приступайте, мальчики, — девушка хотела потрепать парней по голове, но оба увернулись. Это удивило хозяйку, и она спросила в чём дело.       Диппер недовольно заявил, что он не ребёнок и трогать его не нужно, Билл поддержал позицию соседа. Удивлённо похлопав глазами, она вскинула руки, словно сдаётся, и попросила выполнить порученную работу как можно скорее.       Взяв тряпку и набрав в маленькое ведёрко воды из-под крана, Диппер начал оттирать от странных пятен первый стол, но вдруг заметил, что Сайфер в наглую отлынивает от порученного задания, сидя в дальнем углу комнаты.       Диппер решил пока не делать поспешных выводов и молча оттирал первый стол. За ним последовал второй и третий. Напыщенный блондин не помогал, а лишь насмешливо посматривал за тем, как новичок выполняет работу.       Тогда новенький, взяв с собой мокрую тряпку, подошёл к разбивателю зеркал, поставил руки в боки и грозно спросил:       — Почему ты ничего не делаешь?       — Надо же, ты такой милый, когда злишься. — Подметил ненавистник подушки, укладывая руки на локти, словно большой нагревшийся на солнышке котяра. Прикрыв глаз с длинными ресницами, друг кактуса ласково смотрел из-под прикрытого глаза на стоящего над ним мальчишку.       Диппер чуть растерялся и замер, с лёгким трепетом рассматривая своего надоедливого соседа, на которого падали лучи тусклого солнца. Руки горячей звезды, что согревали и обнимали одноглазого кота, создавали иллюзию того, что от него исходит мягкий свет. Это выглядело со стороны очень эстетично и завораживающе. Наверное любой человек, проходивший мимо Сайфера в этот момент, не смог бы пройти мимо, не поймав от улыбающегося, довольного и такого тёплого Билла умиротворение на душе.       Диппер не стал исключением и, зависнув, наблюдал за столь чуднОй картиной, чувствуя в области грудной клетки странное, ненавязчивое, приятное тепло.       Но счастье, как и покой, не длились вечно и, прогнав прочь странное наваждение, Диппер мягко и более расслабленно, чем хотел изначально, повторил вопрос. Билл лишь лениво пожал плечами и, насмешливо улыбнувшись, сказал что-то про то, что не царское это дело — помогать холопам в грязной работе.       Тогда, разозлившись, Диппер, в ответ мило улыбнувшись, решил разрушить сложившуюся картину умиротворения и светлости, выжав тряпку с прохладной водой прямо на голову соседа.       Такой дерзости в свою сторону Билл не ожидал и, решив не оставаться в долгу, резко поднялся и кинулся к мальчику, который, смеясь, убегал от разъярённого Сайфера.       Начавшиеся догонялки было не остановить.       Новичок легко уворачивался от длинных рук Сайфера, вставал за столы, создавая тем самым преграды, игриво словами подгонял догоняющего его Билла и звонко смеялся, чувствуя себя самым настоящим ребёнком.       Одноглазый любимец солнца вошёл во вкус и во всю играл с мальчишкой, иногда специально давая шанс на побег, лишь для того, чтобы снова подобраться к нему близко и, чуть касаясь его бока кончиками пальцев, услышать искристый, словно брызги шампанского, громкий, словно горное эхо и высокий, словно жираф, смех, который и его порой самого выбивал на смешки.       Но вот силы были на исходе у них обоих и, сделав последний рывок, Билл схватил наглого и запыхавшегося мальчишку и начал щекотать его, не дав толком отдышаться, и это в отместку за то, что наглый парнишка намочил его водой.       Диппер, задыхаясь и плача от смеха, сжимаясь и брыкаясь из последних сил, пытался уйти от шаловливых и гибких рук. Выходило плохо, тогда новая душа старого дома начала хрипло умолять своего мучителя о пощаде. Но властелин серых стен будто не слышал тихой мольбы и всё не прекращал, желая довести сорванца до пика.       И у него это получилось. Диппер упал на холодный пол и, подрагивая, через смех из последних сил, всё смеясь и уже слабо стуча кулаком по полу, невнятно нёс какой-то бред, про длинные и опасные змее-руки. И звучало это настолько бредово, что Билл, закрыв лицо руками, сам стал ухахатываться во всю, сгибаясь пополам.       В столовую вошла Люсинда и, увидев столь странную картину, нахмурила идеальное лицо и по-наигранному строго подняла палец вверх и сказала:       — Молодые люди, что здесь происходит?       Но ответа она так и не дождалась, ведь оба подростка всё ещё смеялись и не могли выдавить из себя что-то дельное. Из-за попыток что-то сказать сквозь смех, они начинали смеяться лишь громче и больше. В конце-концов их задорный, живой и искренний смех заразил и саму Люсинду, которая, не сдержав смешков, тоже подцепила всеобщее веселье, начиная смеяться вместе с мальчишками.       Её смех, в отличии от смеха Диппера, что напоминал независимый кристальный горный ручей, и смеха Билла, напоминавшего искристый, серебряный и лёгкий снег, напоминал звук медных маленьких колокольчиков, что тихо позванивали и чуть блестели на солнце.       Наконец-то отсмеявшись, Диппер и Билл тяжело дышали и поправляли свою одежду. Люсинда же попросила закончить начатое ими дело и на этот раз без глупостей. Парни, пожав плечами, принялись за работу… на этот раз уже точно вместе.