Hamamelis

Моя депрессия и заблуждения И все ошибки, которые приводят к урокам Моя депрессия заставляет меня задавать вопросы Моя депрессия заставляет меня сомневаться.

(Nessa Barrett — ​la di die (feat. jxdn)

Оливия стояла на седьмом этаже заброшенного дома и думала о том, насколько бредовая мысль занесла её сюда. Поднялся нешуточный ветер, и холод оставлял на коже мурашки. Хотелось сбежать по ступеням вниз и забыть, как страшный сон, и распластанное на земле тело девочки с неестественно вывернутыми суставами, и не сумевшего сказать ни слова из-за тремора Люка, и свое предположение. Но спуститься — означало струсить, закрыться от своих проблем в безопасном коконе из слов «всё в порядке». Оливия подожгла сигарету, не обращая внимания на три окурка, уже лежавших на бетонном полу. Аро как будто специально не торопился приходить, заставляя девушку заламывать пальцы и нервно поглядывать на время. « — Люк, да куда ты меня тащишь? — Плетясь за парнем, простонала Оливия. — Да тут скоро уже, ты только не подглядывай. Осторожно, справа по курсу столб, слева дерево. — И как мне пройти-то? Спустя несколько ударов плечами о разные предметы, с глаз Лив, наконец, сняли повязку. Перед ней возвышались заброшенная новостройка. Причем построена она была неравномерно и крайне небезопасно. На верхних этажах практически отсутствовали стены. — Та-дааам, — улыбался во все тридцать два Уайт, — нравится? Оливия с ничего не выражающем лицом уставилась на него: — Дурак, ты куда меня привёл? — Сразу обзываешься, — сложил руки на груди парень, — ты и так мне весь мозг выебала постоянным: вокруг все такие тупые, хочу побыть одна, бебебе. Вот я и нашёл такое место, где ты будешь одна. — Ага, я одна, пара-тройка бомжей, бешенные собаки и обколотые нарики. Романтика, о которой мечтает каждая девушка. Браво, Люк, спасибо, — Оливия повисла на плече у парня, который придирчиво оглядывал здание. — Конструкция тут, в целом, крепкая, — продолжил он. — Конечно, крепкая. А то, что арматура кое-где торчит, это так, по фану оставили. На самом деле, Лив действительно нравился этот своеобразный подарок на день рождение. Теперь это их заброшка, их тайное место. Совсем, как в детстве, что-то по типу секретного шалаша, в который пускают только по нарисованным пригласительным. — Ой, пошла ты, Льюис, тебе хрен угодишь. Оливия рассмеялась, и Люк прижался к её губам». Они вели себя, как дети. Притаскивали на заброшку плед, устраивали пикники, вырезали на кирпичах сердечки с инициалами. Один раз даже ночевали в палатке на этом-самом-седьмом-этаже. Ночь выдалась холодной, тепло их тел не помогло согреться, и на утро оба заболели. Оливия затянулась. Иногда ей хотелось вернуть отношения с Люком. Вернуть тот адреналин и серотонин, постоянные ссоры, хлопанье дверьми, игры в «горячо-холодно», пощёчины, слёзы, истерики. Но она вспоминала, насколько подобное желание ненормально, и заставляла себя направить мысли в другое русло. Повторяла раз за разом: «от этого будет хуже, он подонок, он не изменился». Оливия всегда влюблялась не в тех парней. Итальянский шпион в линзах, неожиданно проникшейся к ней симпатией — как раз в числе тех, к кому категорически запрещено что-либо чувствовать. Но на этот раз запретить себе, уйти, рационализировать было сложнее. Гораздо сложнее. И лучше оборвать все связи здесь и сейчас, чтобы потом не рыдать в истерике и не погрузиться в состояние полной апатии, которое было после расставания с Люком. Потому что в этот раз — Оливия знала точно — будет ещё хуже. — Цела и невредима. — Мягкий голос возле двери заставил девушку вздрогнуть. — Ты заставила меня поволноваться, когда отправила сообщение с просьбой срочно приехать, а на деле, — Аро медленно обвёл Оливию взглядом, — никаких поводов для беспокойства. — Стой, — она кинула окурок на бетонный пол, — не подходи, пожалуйста. Голос дрогнул на последнем слове, и девушка неосознанно шагнула назад. Аро поднял руки в примирительном жесте, губы его дрогнули в улыбке. — Успокойся, моя дорогая. Объясни, что я такого сделал, чтобы вызвать у тебя, — будто специально сделал паузу, подбирая нужное слово, — ужас? Потому что он, к слову, действительно не сделал ничего, чтобы Оливия смотрела на него так. С недоверием, с плохо скрываемым ужасом. Где та невидимая грань между прекрасным принцем и ужасным злодеем? — Не подходи, — крикнула девушка, стоило Аро сделать два шага вперёд. Оливия вновь шагнула назад. Всё ближе и ближе к краю. Дальше нет стены, упираться некуда. — Я лишь не хочу, чтобы ты упала и разбилась насмерть, — мужчина кивком показал на пропасть позади девушки. Лив сглотнула. Она не думала, что будет настолько бояться его. Куда делось чувство защищённости и бабочки в животе? Господи, может, она просто всё напридумывала, может, никакой Аро не шпион вообще. Может, это не он виноват в состоянии Люка. Не решил же он отомстить за неё, правда? Оливия шагнула вперёд, прислонилась к боковой стене и постепенно съехала вниз. Перед глазами взрывались искры, ноги не держали, голову будто сжали в тиски. Вот бы тут был кто-то по типу самой Оливии Льюис, кто мог бы помочь и облегчить душевные терзания, забрать их себе. Но его не было. Когда Аро рядом (вот, пару метров, и можно коснуться рукой), он не кажется плохим. Он не может быть злодеем, он другой. Он не мог, нет. Тогда почему Люк закричал, лишь краем глаза заметив его фотографию? — Это ты? — хрипло на выдохе спросила Оливия. — Уточняй, пожалуйста, что я? Что я сделал и чем заслужил видеть в твоих глазах не влюблённый блеск, а этот отвратительный страх? Оливия вздрогнула ещё раз. Слова, произнесённые до боли спокойно и буднично, с нотками улыбки, вечно приклеенной к его лицу, ударили по сердцу, как хлыстом. Аро медленно подошёл к Льюис, которая уже не пыталась его остановить. — Это ты, — повторила девушка, прожигая взглядом его лакированные туфли, — ты сделал с Люком… это? Она не могла пошевелиться в ожидании ответа. Но когда последовало холодно брошенное: «да». ноги начала бить дрожь. — Подумай, моя дорогая, он причинил тебе столько боли, — Аро присел рядом с девушкой на корточки и нежно провёл рукой по её волосам, — разве он не заслуживал того, что произошло? Вкрадчивый шёпот пробирал до костей. Нет, нет, нет. Люк, конечно, та ещё сволочь, но Оливия никогда не желала бы для него провести остаток жизни в психушке. Льюис замахала головой в разные стороны, крепко зажмурившись. — Господи, это какой-то бред, — прошептала она. — Это реальность, милая, — он выпрямился. Девушка открыла глаза, и теперь смотрела на него снизу вверх, — для меня было невыносимо смотреть, как ты страдаешь. — Ты не ради меня это сделал, — сорвалось с губ быстрее, чем она успела понять, — ради себя. Льюис встала, придерживаясь за стену, и сказала уже громче: — Ты сломал человеку жизнь… Силуэт Аро перед глазами темнел и покрывался яркими вспышками. Голова раскалывалась и кружилась. — Оливия, ты еле держишься на ногах, — он улыбнулся краешком губ, — я предлагаю тебе пойти со мной и отдохнуть. Лив подавила в себе желание прижаться к стене, когда Аро протянул ей руку. Казалось, его совершенно не тронули слова девушки. Казалось, ему вообще всё равно на Люка, всё равно на искалеченную жизнь. Вот только Оливии всё равно не было. Куда сейчас идти? Что делать? Позади край бетонного пола и пропасть в семь этажей. А сделай шаг вперёд и дотронешься до — кого Кто он такой? Что он такое? — Да кто ты такой, чёрт тебя подери? — Стараясь пробиться сквозь вспышки в глазах, крикнула девушка, а потом темнота накрыла её с головой. Какова вероятность упасть с седьмого этажа и выжить? Оливия почему-то подумала, что упасть в обморок на заброшенной новостройке, выпасть и разбиться — это как раз в её стиле. И что такая смерть, по крайней мере, лучше судьбы Люка или маленькой суицидницы. Что дальше будет только спокойствие. Вечная тишина, обволакивающая плотным чёрным покрывалом. Ни боли, ни страданий, ни-че-го.

***

Аро спас её, не раздумывая ни секунды. Рванул к падающему телу быстрее, чем гениальный вампирский мозг оценил ситуацию. Быстрее, чем внутри разгорелся огонь злости из-за того, что Оливия совершенно не заботиться о своём и без того слабом смертном здоровье. А затем пришло осознание. Прошибло изнутри, будто током. Он мог её потерять. Когда ноги коснулись земли, в её огромных от адреналина зрачках отражались его красные глаза, и сердце билось настолько быстро, что отзывалось в теле Аро эхом.