Птичий короб

      Аккуратно выдавив немного заживляющей мази на ладонь, я стала втирать её в правое бедро, так как с левым уже было закончено. Как впринципе и со всеми остальными шрамами оставшимися после пересадки мышц. Отец еще не успел заметить эти уродливые следы только благодаря тому что в его присутствии я носила домашние штаны до щиколоток и рубашки с длинными рукавами.       Сами по себе его подозрения кажется уже достигли того порога когда вот вот должен был настать момент провести разъяснительный разговор, но по непонятной причине он тянул. Может не хотел менять сложившуюся ситуацию, так как она его устраивала, и банально закрывал глаза? Или тоска и отрешенность, поглотившие его после смерти мамы, не позволяла увидеть происходящие изменения? Не знаю.       На столе запищал небольшой будильник. Похоже время пришло.       Я тут же расправила закатанные штаны и, нажав на кнопку вверху часов, заставила тихую трель замолчать. Двигаться приходилось с небольшой осторожностью, так как до конца привыкнуть к новым мышцам я не успела. Сразу после трансплантации, из-за сильно увеличившейся силы и нарушенной координации, несколько комплектов штанов и рубашек пришло в негодность и пришлось зашивать порванную одежду.       Усевшись в инвалидное кресло и выкатившись в коридор, я направилась к двери в родительскую комнату. Она скрипнула, когда мои пальцы легонько толкнули полированное дерево. Аккуратно заглянув внутрь, я прислушалась к мерному сопению отца.       Примерно через минуту томительного ожидания в тишине раздался мой голос:       — Пап? — он продолжал спать, поэтому я раскрыла дверь пошире и повысила голос: — Папа.       Ничего. Никакой реакции. Он продолжал спокойно спать под воздействием снотворного, которое я ему подсыпала во время ужина. Это было нехорошо с моей стороны, но по другому незаметно выбраться из дома не получилось бы или оставалась возможность что папа решит навестить меня и обнаружит пустую комнату.       Я прикрыла дверь и покатила кресло обратно к себе, скрипя резиной колес по полу. Свою дверь я тоже на всякий случай закрыла на небольшую щеколду. Потом встала с каталки и, поставив еë у кровати, направилась к шкафу.       Так как перемещаться по улице в домашней одежде было плохой идеей, я подготовила небольшой комплект одежды, выглядивший достаточно неприметным для ночных улиц. Она была спрятана в коробку из-под обуви, которая лежала в самой глубине шкафа.       Старые кеды, потертые джинсы и серая ветровка без рисунка.       Некоторое время я задумчиво разглядывала открытую коробку со сложенными в ней вещами, потом решительно вытащила штаны и стала натягивать их поверх домашней одежды. Решение уже было принято когда я подсыпала снотворное отцу и поворачивать сейчас назад было бы глупо.       Ветровка и джинсы были достаточно большими, чтобы скрыть девчачью фигуру и не стеснять движений. Еще одна необходимая вещь была спрятана за письменным столом и там пришлось пошарить рукой прежде чем удалось найти её.       На свет появилась короткая алюминиевая труба найденная мной среди хлама в гараже. Кажется она осталась после замены трубопровода или, возможно, отец принес еë с работы и оставил там за ненадобностью.       Импровизированное оружие было размещено в довольно большом внутреннем кармане ветровки, и я приступила к следующему пункту простого как топор плана разработанного за неделю с момента известия о том что виновника аварии отпустили.       Аккуратно открыв окно и раздвинув скопившиеся на подоконнике книги, я выбралась наружу и стала спускаться вниз удерживаясь за выступы стены. По непонятной причине почти сразу заныли пальцы. В чем дело?       Только окончательно спустившись на землю я сжала и разжала кулаки. Неприятные ощущения почти сразу начали пропадать, но само их наличие вызывало довольно сильное беспокойство.       Так … С этим нужно будет разобраться позже, а сейчас стоит поспешить.       Через задние дворы я двинулась к автобусной остановке, располагавшейся через три квартала. Она была не самая ближайшая к дому и поэтому встретить там кого-то из соседей было маловероятно, но на всякий случай я натянула капюшон пониже и спрятала руки в карманы.       Было уже почти двенадцать часов, но в Бронктон Бей существовало нескольких ночных рейсов с помощью которых можно было пересечь город в любом направлении. Конечно контингент таких автобусов оставлял желать лучшего, но устраивать разборки в единственном доступном ночном транспорте никто бы не стал. Одним из них я и воспользовалась, проехав практически до конечной и сойдя в двух кварталах от района называемого «доки».       Но мне нужно было не туда. Необходимый адрес находился чуть в стороне, в более благополучном районе.       Я прошла три квартала вдоль границы доков, потом повернула направо и преодолела еще пять пока нужный дом не показался на виду. Новое кирпичное четырехэтажное здание с одним входом и выходом в чем я убедилась обойдя его по кругу. Дом имел собственную парковку, окруженную забором, но сейчас она была пуста - только машины.       Сомнения все еще сидели где-то глубоко в моем мозгу, но … в памяти всплыл омерзительный хруст во время удара о капот, заторможено-одухотворенное лицо Артура Уайта за лобовым стеклом, крики отца за дверью палаты в больнице и оглушительная тишина дома, когда папа уходил на работу. И разве Артур Уайт остался на месте аварии чтобы помочь? Нет. Разве он оплатил лечение? Нет, скорее всего его отец занес эти деньги своему адвокату.       Я вытащила из кармана ветровки старый мамин чулок и, словно бандит из старых боевиков, натянула его на голову, заправив под воротник домашней рубашки, потом надела сверху капюшон. Картинка немного смазалась, но теперь по крайней мере меня никто не сможет узнать.       За тяжелой, входной дверью оказался довольно широкий для первого этажа коридор, без охраны или консьержа, но с камерой видеонаблюдения. О камере я догадывалась, поэтому едва уловив её боковым зрением, опустила голову пониже. Сразу справа от входа находилась лестница со стертыми ступенями, и она вела только наверх. Спуск вниз был перегорожен металлической сеткой и закреплен толстыми скобами. Наверное там был подвал или коммуникационный узел. Необходимая квартира нашлась на третьем этаже в самом конце коридора. Небольшая пластиковая табличка с цифрами "142" поблескивала в холодном свете лампы.       Я вытащила алюминиевую трубу и, нервно сжав и разжав пальцы, вдавила дверной звонок. Тишина. Я снова нажала на немного оплавленный кусок пластмассы и наконец услышала какой-то скрип, потом звук шагов и наконец дверь приоткрылась.       — Парни, наконец то … — слегка помятое лицо Артура Уайта замолчало и вытаращилось на меня. Непонятная фигура в едва освещенном коридоре с чулком на голове и с натянутым глубоким капюшоном должно быть его крайне удивила.       Я не стала ждать когда он что-нибудь предпримет и рванулась вперед через приоткрытую дверь. Врезалась в мужчину и впечатала его в шкаф стоящий тут же рядом. Послышался треск когда стенка из фанеры слегка прогнулась внутрь, а я болезненно охнула, зацепившись животом за дверную ручку. Артур же рухнул на пол и тут же попытался подняться, очумело тряся головой и стараясь прийти в себя. Размашистый удар по затылку не дал ему этого сделать. То ли мне повезло, то ли сила удара оказалась достаточной, но мужчина рухнул лицом в ковер и остался лежать без движения.       На несколько мгновений я замерла с занесенной для еще одного удара рукой прислушиваясь к звукам в квартире, но все было тихо. Не выскочили из других комнат друзья Уайта, не зашумели соседи привлеченные шумом короткой стычки и не залаяла чья-то собака в коридоре.       Я быстро прикрыла дверь и более внимательно оглядела комнату. Большой кожаный диван у правой стены, два шкафа, висящий на стене плазменный телевизор и большой папоротник в кадке, в дальнем углу, вот и вся скудная обстановка. В противоположной входу части комнаты имелось две двери: одна закрытая, другая открытая. К последней я и направилась, по дороге разминая занывшую после удара кисть. Возможно что-то не так с креплением поликарбонатных сухожилий или причина в тех ладонных мышцах, которые не были заменены?       Открытая комната оказалась кухней с маленькой, газовой плитой и высоким, узким холодильником. По середине помещения стол с несколькими пакетами продуктов и десятком бутылок крепкого алкоголя. Я подхватила один из табуретов стоящий на кухне и вернулась в гостиную-прихожую. Артур Уайт продолжал лежать на ковре совершенно неподвижно.       Алюминиевая труба полетела на диван, а я стала затаскивать мужчину на уложенный на бок табурет, так чтобы его спина смотрела вверх, а колени и голова упирались в пол. Задранная футболка продемонстрировала выпирающие позвонки, особенно сильно они торчали в районе поясницы.       Я снова взялась за импровизированное оружие и, замахнувшись, замерла в нерешительности. Имею ли я права судить? Решать чью ту судьбу, особенно таким способом …       Нужно было отвлечься.       Я еще раз прошлась по помещению нервно стискивая трубу, заглянула за закрытую дверь где оказалась ванна со стиральной машинкой и сушкой и, хлопнув себя по лбу, распахнула дверцы одного из шкафов в поисках веревки или куска материи. При ударе Уайт мог очнуться и закричать, а это было вовсе нежелательно. В шкафу оказались наборы одежды на несколько сезонов, в том числе шарфы на отдельной полки.       Туго затянув импровизированный кляп, я приспустила футболку на Уайте пониже и прицелилась в самый выпирающий позвонок. Потом глубоко вздохнула и обрушила алюминиевую трубу на спину мужчине. Послышался противный хруст и Уайт очнулся, задергавшись в разные стороны. Я тут же нанесла еще один удар, но уже по его голове.       Голова мотнулась, и он обвис тряпичной куклой. Грудная клетка продолжала мерно подниматься, а это значит что Уайт был по крайней мере не мертв.       В каком-то ступоре я оттянула край футболки и уставилась на наливающийся на спине синяк. Позвонок в который пришелся удар смялся и был немного ниже и левее своих соседей, а алюминиевая труба вообще согнулась под тупым углом. Меня замутило, и я, отбросив трубу словно она была ядовитой змеëй и стянув с головы чулок, поспешила в ванную.       Оказавшись внутри, я оперлась о край раковины, чувствуя как желудок подступает к горлу, но по прошествии пяти минут меня так и не вырвало, а тошнота стала отступать. Несколько раз глубоко вздохнув я включила воду и ополоснула лицо, потом глянула на своё лицо в зеркало. Растрепанные волосы, круги под глазами от недосыпа и лихорадочно блестящие глаза.       Я только что покалечила человека. Сломала ему позвоночник алюминиевой трубой …       Внезапно щелкнул входной замок и дверь в квартиру распахнулась.       — Артур, мы принесли немного … Эй приятель ты в порядке? — послышались торопливые шаги.       — Фрэнк, стой.       Я замерла, дыша через раз. Слава богу вода уже была выключена, а то бы внезапные гости могли догадаться что кто-то прячется в ванной. Руки вытащили из кармана смятый чулок и стали медленно натягивать его на голову.       — Что?       — Посмотри — у него кляп и … кажется у него на затылке шишка.       — Ты что Доктор Хаус? Давай звони в скорую у него кажись позвоночник сломан.       — Это что труба? Что она тут делает?       Дерьмо. Оружие осталось там.       Я обвела взглядом ванную и стянула с сушилки для полотенец какую-то тряпку, после чего стала наматывать её на кулак, так чтобы костяшки оказались прикрыты.       — Ты куда пошел? Нужно позвонить в скорую, дятел!       — Сейчас только возьму лед и сразу позвоню.       В это мгновение я покрепче сжала обмотанный тряпкой кулак и шагнула в гостиную. Тут было двое мужчин. Один рассматривал спину Уайта, сидя рядом с ним на корточках, а второй стоял в дверном проеме ведущем на кухню. Последний начал разворачиваться в мою сторону.       В два широких шага я пересекла разделяющее нас расстояние и со всей дури врезала ему в голову. Удар пришелся в скулу и что-то болезненно хрустнуло у меня в кулаке, и мужчину отбросило в дверной проем. Его развернуло и он врезался животом в кухонный стол, после чего, в потоке падающий бутылок и продуктов, мешком свалился на пол. Готов.       — А ты кто такой? — воскликнул второй гость Уайта, вставая в полный рост.       Медлить было нельзя, поэтому я подскочила к нему и с оттягом заехала ногой по яйцам. Мужчина охнул и, свалившись на пол, завыл на одной ноте. Слишком много шума, учитывая что дверь оставалась открытая.       Прихрамывая и придерживая травмированный кулак, я схватила с дивана трубу и выскочила в коридор. Оставаться тут было нельзя так как, после недавнего похищения дочери мэра полиция реагировала практически на любой вызов и прибывала в кратчайшие сроки.       Последняя дверь на этом этаже, находящаяся у самой лестницы, распахнулась и оттуда выглянул бородатый индус с большой залысиной. Он собирался сказать что-то гневное, но я схватила его за лицо и толкнула обратно в квартиру. Индус вскрикнул и, запнувшись о разноцветный ковер, рухнул на спину. Где-то залаяла собака.       Оказавшись на улице я повернула налево и стараясь не бежать двинулась к той автобусной остановке, которую выбрала как точку отхода. По пути я стянула с головы чулок и бросила его в урну через два квартала. Еще через три квартала труба с помощью забранной из квартиры тряпки была очищена от кровавого развода и возможных отпечатков, после чего отправилась в очередной мусорный контейнер. Тряпку я выбросила в следующем переулке, на другой стороне улицы.       На остановке никого не оказалось, а в самом автобусе находился только какой-то дремлющий китаец, так что я могла рассмотреть поврежденную кисть и убедилась что она по крайней мере не сломана. Нога тоже перестала болеть, но всё еще посылала неприятные ощущения, если на неё переносить полный вес.       Кажется нормальные человеческие кости оказались не совсем пригодны для синтетических мышц, ну или их крепость не позволяла выдержать новые нагрузки. Этим было необходимо заняться, хотя бы для того чтобы иметь возможность вести комфортный образ жизни и не переломать себе все кости простым мышечным усилием. Последняя созданная мной камера сборки позволяла выращивать не только мышцы с сухожилиями, но и синтезировать костную ткань из нанотрубок. Придется раздобыть побольше чистого углерода и слегка модернизировать ионный колебатель. Слава богу где-то в подвале имелся старый монитор с подходящими деталями …       Так погруженная в мысли о новых модификациях я проехала весь обратный маршрут и вышла на остановке, которая находилась в диаметрально противоположном направлении от той откуда я уехала на «дело». До дома добиралась тоже дворами, поглубже натянув капюшон.       Взбиралась я домой тем же способом что и покидала его, только в этот раз пришлось намного тяжелее, так как цепляться приходилось одной рукой, что увеличило на неё нагрузки и привело к небольшому возрастанию болей.       Отец продолжал мирно спать в своей комнате, так что я быстро разделась и, убрав одежду в ту же самую коробку, спрятала её поглубже в шкаф, после чего забралась под одеяло. Конечно она мне вряд ли пригодится, но на всякий случай её стоило оставить.       Я еще долгое время не могла уснуть вспоминая момент удара и противный хруст с каким дробился позвонок. Но в конце концов усталость сморила меня, и разум затянула разноцветная пелена видений.       Мне снился город из белого стекла и поляризованного пластика.