Пока что ты любишь меня.

Джеймс был уверен, что сможет растянуть это до конца семестра, может быть, даже до конца года, если Регулус будет готов, если всё останется несложным. Только такие вещи никогда не были простыми. Войдя в комнату общежития после квиддича, Джеймс не ожидал, что Сириус будет сидеть у изножья кровати Лунатика, занавески задернуты, а вокруг них тихо гудит заклинание. В комнате было повисло напряжение, которого не было, когда он ушел, и Питера таинственным образом не оказалось. С легким вздохом Джеймс опустился, скрестил ноги и прижался так близко, что его колени коснулись Сириуса. — Что случилось? Сириус не ответил, но сунул в руку Джеймса смятый кусок пергамента, от которого пахло совиной почтой. Он развернул ее, и, хотя его глаза читали надпись, ему было трудно ее понять. — Что… — Закон о борьбе с оборотнями с огромным успехом принят, — сказал Сириус хриплым, лишенным эмоций голосом. — Регистрация стала обязательной, и зарегистрированным волкам запрещено занимать какие-либо должности в государственной службе, в государственных учреждениях, на транспорте или в чем-либо, относящемся к министерству. Они должны трансформироваться в заранее определенных местах и ​​не будут покрываться министерством здравоохранения. — Что… — рука Джеймса дрожала, прежде чем он осознал это, свернув пергамент, заставляя его сгибаться под его яростью и потом. — Я подумал, — сказал Сириус, и его голос сорвался, заставив его остановиться, чтобы прочистить горло. — Луни сказал, что с ним всё будет в порядке. Сказал, что с ним всё будет в порядке, затем заколдовал себя за занавеской и с тех пор не выходил. Его статус до сих пор неизвестен, но, вероятно, скоро кто-нибудь выяснит это. Я имею в виду, мы не такие уж умные. — Мы достаточно умны, — злобно ответил Джеймс. Сириус поднял взгляд, его тёмные глаза были полны ярости и ужаса. — Знаешь, это будет на мне. Потому что он не сможет работать. Пройдет месяц, может быть, два, прежде чем кто-нибудь свяжет отсутствие Лунатика с луной. Так что мне придётся делать всё идеально, и я мог бы… Я мог сделать это, но я был таким тупым грёбаным придурком, и мне пришлось пойти и разозлить своих родителей, а теперь у меня ничего нет и что… Что я собираюсь?.. Что мне делать? — глаза Сириуса были широко распахнуты, полны слез, его голос оборвался, и по щекам катились слезы. — Сохатый, — прошептал он. Джеймс притянул его к себе, прижимая Сириуса к груди и поцеловав его в макушку. — Всё будет хорошо. Знаешь, ты нас поймал. Я, Питер, Лилс и Марлс. Регулус, даже… — Не надо, — отрезал Сириус. — Потому что ты его не знаешь. Он сбежит и скажет моим родителям, просто чтобы они снова вернули свое расположение… — Я знаю, что ты мне не веришь, но он не сделает этого. Он не… Он не такой, Бродяга. Его не было там так долго, — Джеймс зажмурился и провел пальцами по волосам Сириуса, — Я не скажу ему, но он не сдаст тебя. И… Си… У тебя есть я. У тебя есть мама и папа, и они сделают все, что могут. Все, — сказал Джеймс. — Я не могу просить, чтобы они так нас взяли. Я не буду. Я не боюсь говорить о деньгах. Знаешь, мне просто нужно начать, и я… Разберусь. Я могу продать свою метлу, продать всё, что осталось от моей спальни, и этого будет достаточно, — Сириус отвел голову. Джеймс ничего не сказал, хотя знал, что его решение лежало под кроватью, ожидая, пока Сириус его примет. И в конце концов ему придется это сделать. Потому что он выиграет, и этого было достаточно, чтобы на некоторое время их устроить, и он почувствует себя менее плохо, когда поймет, что всё это не было подачкой. Джеймс заработал всё, и половина из них была от Регулуса. Это не сделает их миллионерами, но этого будет достаточно, чтобы они были в порядке с едой, арендой и прочим. Пока Сириус не сможет начать. И Джеймс не стал бы лишать Сириуса его гордости. И с Ремусом он тоже не стал бы этого делать. — Мы разберёмся, — заверил Джеймс. — Только не оставляй нас, хорошо? — сказал Сириус тихим голосом. — Какого бы черта у тебя ни творилось с Регсом, просто… Не оставляй нас. — Никогда, — поклялся Джеймс. И тогда он понял, что пора положить этому конец.

***

С картой в руке, Джеймс сумел улизнуть после обхода, и вскоре он ждал возле озера, прикрывшись своей мантией, Регулуса, направлявшегося в путь. Джеймс послал записку через огонь и наблюдал за Регулусом на карте, когда он её получил, вероятно, извинившись, ускользнул. Его сердце билось в груди, тревога разливалась по венам, потому что он не хотел этого делать. Он не хотел, чтобы это закончилось сейчас, потерять оправдание прикосновений к Регулусу, притворство, будто всё это было чем-то большим, чем было на самом деле. Но Ремус и Сириус были для него слишком важны, и окончание этого означало, что они будут меньше бояться и меньше теряться, так как год близился к своему концу. Джеймс стянул плащ, когда увидел, что Регулус был снаружи, и он прислонился к дереву, наблюдая за тёмной фигурой, спешащей вдоль берега озера, пока он не заметил Джеймса. Щеки Регулуса были слегка розовыми, более темный цвет был виден в свете луны, только что вышедшей из полнолуния, и Джеймс очень хотел протянуть руку и прижать кончики пальцев к этому теплу. — Что такого важного, что не может дождаться завтрака? — спросил Регулус слегка хриплым голосом, запыхавшись. Джеймс закусил губу, затем облегчённо пожал плечами. — Пора. Положить этому конец. — Что? Зачем? Поттер… Если ты сделал что-то глупое… — моргнул Регулус. — Я, — сказал Джеймс и запнулся. Он не мог сказать Регулусу, почему или что он задумал, но ему нужно было, чтобы тот захотел. — Сириус нам ещё не верит, и если ты думаешь, что я позволю ему уйти от наказания за то, что он такой болван… — Лили хочет возродить всё, — выпалил Джеймс, ненавидя себя за то, что это было первое, о чем он подумал, но он не думал, что это действительно будет иметь значение в конце концов. На самом деле Регулусу он не нравился, но он любил Лили, поэтому, если он думал, что это из-за Лили, он мог бы согласиться. — Она сказала мне… Она не уверена насчет Марлин, и что ж… Я все еще люблю её, так что… — ложь сорвалась с его губ, как будто он говорил через патоку, но он произнес эти слова вопреки самому себе. Он смотрел, как Регулус отступил на шаг, и на его лице промелькнуло что-то, чего Джеймс не мог прочесть. «Обида» — подсказал ему разум, но потом он засмеялся над собой, потому что это не имело смысла. — Понятно, — наконец ответил Регулус. — Я не… Хочу лгать ей или проводить ее вокруг пальца дальше. Итак… Я имею в виду, я знаю, что проигрывать ставку нехорошо, но… — Тогда почему бы просто не устроить раскол? — спросил Регулус, скрещивая руки на груди. — Почему надо позволить моему брату одержать победу? — Потому что я… — Джеймс запнулся по уважительной причине, не выдав ее. Он выглядел пустым, и его сердце упало. — Регулус… Если бы я сказал тебе, что это важно и что мне нужно, чтобы ты мне доверял… — Ты никогда не давал мне повода для этого, — сердито выплюнул Регулус. — Зачем мне делать это сейчас? Джеймс отступил, чувствуя, что его ударили. — Разве я не? Я сохранил твой секрет, никому об этом не сказал, зашёл так далеко. Я не могу сказать почему, но могу сказать, что это очень веская причина, и мне нужно… — голос Джеймса упал до умоляющего, не в силах скрыть свои эмоции. — Мне просто нужно, чтобы Сириус знал, что это шутка. — Ты мне должен. Если мы это сделаем, то ты мне должен. — Регулус долго смотрел на него, его бурные глаза злобно сузились, но Джеймс видел, что он смягчается. Он мог видеть это по тому, как напряжение в его челюсти ослабло, и что-то ещё, грубая, нечитаемая эмоция, промелькнувшая на его лице. — Что угодно, клянусь. Все, что тебе угодно, — Джеймс кивнул, быстро выдыхая. — Я не… Я ничего от тебя не хочу, — сказал он еще более сердито. — Не сейчас, но если мне это понадобится… В будущем… — Я всегда буду рядом с тобой, — поклялся Джеймс, имея в виду каждое слово. — Клянусь, мне всё равно, что это такое. Я… Всё, что тебе нужно. В любое время. — Хорошо. Тогда как нам это сделать? — Регулус сдержанно кивнул. Джеймс потрепал нижнюю губу, затем сказал: — Думаю, у меня есть выход. Нам нужно сделать всего несколько вещей, и нам нужно добраться до совятни. — Хорошо. Пошли отсюда. Я бы хотел оставить весь этот беспорядок позади и забыть, что мы когда-либо встречались, — Регулус вздохнул и потёр лицо рукой. Когда он снова посмотрел на Джеймса, в его глазах было поражение и печаль, но также и решимость.

***

Джеймс не знал, почему он почувствовал боль разбитого сердца, свернувшись калачиком на диване в общей гостиной. Его глаза блуждали по его текстам, но он не обращал особого внимания на слова. Он был на грани ожидания, когда Сириус найдет доказательства, спустится сюда и выступит против него, опровергнет обвинение и дождется, пока Джеймс признается. Что всё это было розыгрышем. И это было правдой. Как бы Джеймс ни устроил это, всё это было фарсом. Так почему же ему казалось, что он что-то теряет? — Поттер. Голова Джеймса повернулась в сторону, и он увидел, как Лили входит в комнату, её волосы заплетены в косу и свисают через плечо. Она сидела чопорно, босые ноги скрещены в лодыжках, одна рука была брошена вдоль спинки дивана. — Эванс. Скучно, правда? — Не хочешь сказать мне, почему твой парень смотрел на меня свирепо сегодня утром? Пришлось проверять всю еду на проклятия, — она закатила глаза. — Я думаю, это… Показуха. Мы хм. Мы расстались, — брови Джеймса взлетели. — Расстались, как… — Как будто весь этот беспорядок закончился, и Сириус собирается разобраться с этим примерно через двадцать минут, я оставил записку и… И дело сделано. — И он смотрел на меня, потому что… — Потому что… Потому что я сказал ему, что мы должны положить этому конец. — её взгляд не был впечатляющим, поэтому он вздохнул и продолжил. — Я мог бы сказать ему, что это потому, что ты подумывала о том, чтобы быть со мной, а я всё ещё был влюблен в тебя. — Какого черта ты сказал такое? Я не хочу тебя… — она захихикала, прикрыв рот тыльной стороной ладони. — Спасибо, — сухо сказал Джеймс. — И я съем тысячелетние штаны Мерлина, если ты все ещё любишь меня, — добавила она. — Это отвратительно, — закончил Джеймс. Когда стало ясно, что Лили не собирается сдаваться, пока он не ответит ей, он решил, что честность — его лучший вариант, и, вероятно, он будет чувствовать себя лучше всего, поскольку за последние несколько недель он как бы прожил сотни лжи. — Мне нужен был Сириус, чтобы выиграть пари, и Регулус не отказался бы от игры, если бы у меня не было уважительной причины. — И рассказать ему, почему Сириусу нужно было выиграть пари, не было веской причиной? — настаивала она. — Может быть, но это также могло означать, что Регулус попытался бы вмешаться, а Сириус никогда бы меня не простил. А прямо сейчас, со всем остальным… — Джеймс провел рукой по лицу. — Мерлин, Джеймс, во что ты ввязался? — потребовала ответа Лили. — Это не я, Лилс. Если бы Ремус и Сириус не были такими чертовски полными гордости, это даже не было бы проблемой! — Джеймс вскинул руками. — Это тот реестр, который только что передало министерство, не так ли? — Что-то вроде того, да. Я просто пытаюсь помочь. Я хочу… Я хочу помочь им начать, но ты знаешь, какие они. Так что это был единственный выход, — Джеймс сглотнул, пытаясь сдержать комок в горле. — Ты хороший друг, Джеймс. Действительно хороший друг. Они вытащат головы из своих задниц и в конце концов позволят тебе помочь, — она потянулась через расстояние между ними и похлопала по его бедру. — Чертовски маловероятно, но я могу надеяться. В любом случае, дело сделано. Регулус согласился… Всё, и дело… сделано, — он закатил глаза. — Так почему ты выглядишь так, будто кто-то убил твоего питомца Книзла? — Не знаю. Просто чувствую себя немного дерьмово, вот и всё, — Джеймс пожал плечами. — Потому что он тебе нравится, — он зашипел, когда она встала, поправляя мантию, и сильно ударила его по щеке. — Сказав ему, ты разрешишь всю эту ерунду. Поменяйся со мной сегодня вечером. Потому что кажется, что эти два идиота не единственные, кому нужно вытаскивать голову из задницы. Джеймс мог бы возразить, но как раз в этот момент Сириус спустился по лестнице, крича о победе.

***

— Я знал это. Я, чёрт возьми, это знал. — Да. Ты сказал это всего пятьсот раз с тех пор, как нашел записки, — Питер вздохнул в тушёное мясо, вращая ложкой кусочки картофеля. — И насколько они были глупы, чтобы просто оставить их лежать там, где я мог их найти, — заявил Сириус. Глаза Ремуса сузились, и Джеймс опустил голову, потому что все знали правду. Джеймс не был настолько глуп, чтобы просто оставить доказательства того, где их мог найти Сириус. Но в данный момент Сириусу так нужна была победа, ему нужна была победа, и он собирался купаться в ней целую вечность. — Да ладно, я такой идиот, — сказал Джеймс. Он старался не смотреть назад, через холл на стол Слизерина, за которым, как он знал, сидел Регулус, вероятно, вообще не глядя на него. — Я наелся. Увидимся позже, джентльмены. — С моей победой! — крикнул ему Сириус. — С твоей победой, — Джеймс фальшиво отсалютовал. — Звучит зловеще, — пробормотал Ремус, и это было последним, что Джеймс услышал, прежде чем поспешить за пределы слышимости. Джеймс не совсем решил — по крайней мере, не вслух — что он собирается поменяться с Лили, но завернув за угол к Гриффиндорской башне, он понял, что это даже не было решением, которое он должен был принимать. Да, ему пришлось прекратить пари, чтобы покончить с этим и отдать Сириусу и Ремусу чёртовы деньги, но он также чувствовал пустоту в животе, больше, чем когда он думал, что Лили ненавидит его. И он не был из тех, кто ничего не делает с этим. Так зачем колебаться, ведь это Регулус? Он посмотрел на часы и увидел, что ему придется встретиться с Регулусом сразу после обеда, что даст ему некоторое количество времени, которое ему понадобится, чтобы подготовить всё для Сириуса и разобраться с любыми возможными последствиями, поскольку он был уверен, что Сириусу не понравится то, что было в сумке. Но… Он возьмет это. Потому что он выиграл это честно. Джеймс сидел на своей кровати с сумкой на коленях, когда Сириус ворвался в дверь. Он был один, что было облегчением для Джеймса, и он стоял, положив руки на бедра. — Так, давай посмотрим. Что бы ты ни думал, ты хитро скрываешь это от меня. Джеймс поколебался, затем протянул ему. Сириус казался озадаченным весом и немного не решался сунуть руку в сумку, так как это был Джеймс, и никто не мог сказать, что в нем могло быть или что было написано на нем. Но он повернулся к своей кровати и выбросил все содержимое. Монеты издавали резкий звук, сумка была зачарована, так что их оказалось больше, чем ожидалось. Джеймс наблюдал, как глаза Сириуса расширились, его челюсти напряглись, а руки сжались в кулаки. — Ты… Сделал это специально, — сказал Сириус. — Откуда это? Джеймс тяжело сглотнул. — Когда ты… Когда уйдешь, — сказал он. — Я знал, что твои родители ничего тебе не дадут, что и было сделано. Это для тебя. Так что я начал заниматься репетиторством и… Случайными заработками тут и там. Выигрышные ставки. Ничего подобного от моих родителей, — сказал он. Сириус повернулся с непроницаемым лицом. — И ты думаешь, я просто возьму это? — Ты выиграл это, — заметил Джеймс. — Ты обманул меня! — Сириус взвыл, швыряя теперь пустой мешок Джеймсу в лицо. — Я не какой-то… Ты не можешь просто… Джеймс поднялся на ноги, прижимая Сириуса к груди. — Заткнись, Бродяга, — прорычал он, и Сириус впервые услышал его. Его челюсть захлопнулась, и он расслабился в объятиях Джеймса. — Я люблю тебя, и мы оба знаем, что ты немного идиот. Но ты выиграл эту грёбаную ставку, ты был прав, всё это было чепухой и… Ты собираешься взять деньги, снять себе и Луни приличную чертову квартиру, и начать работать, и быть… Ты слышишь меня? Сириус хлюпнул носом один, два раза, затем кивнул. — Ты больший идиот, чем я, Сохатый. — О, да? — Джеймс отстранился, приподняв бровь. — Ага, — сказал Сириус. — Он смотрел на тебя все время обеда, как будто я его никогда не видел. Всё, что у тебя было с ним… Это не было подделкой. Не с его стороны. — Да, ладно… И не с моей тоже. Но… — Джеймс тихонько рассмеялся. — Но ничего. Иди и исправь это, тупой придурок. Если ты действительно хочешь, чтобы я взял эти деньги… — Ты всё равно возьмешь их, Бродяга, — настаивал Джеймс, отталкивая Сириуса от себя. — Устав мародеров. Невозможно нарушить, даже тебе. — Я так тебя ненавижу, — сказал Сириус. — Да, но ты также сильно меня любишь. Увидимся позже, — Джеймс засмеялся, затем наклонился вперед и поцеловал Сириуса в центр лба. — Удачи, — сказал Сириус и, возможно, сказал ещё кое-что, но Джеймс перестал слушать. Он бежал, задыхаясь, торопясь исправить ту огромную ошибку, которую он сделал за всё это время. Потому что, примет его Регулус или нет, он не покинул бы эти залы, если Регулус точно бы не знал, что он чувствовал.

***

Регулус всегда неплохо умел скрывать свои чувства, но эта ночь была для него пыткой. Обход с Эванс, а это означало, что он будет пялиться на нее, стараясь вести себя хорошо, зная, что мальчик у неё. Она выиграла в игре, в которую он даже не собирался играть, и никто не ожидал, что он пострадает. Он не должен был улавливать чувства. Все это было… Так неправильно. Когда он подошёл к коридору, где она ждала, Регулус запаниковал, повернулся и убежал. Его ноги стучали по камню, выводя его за дверь в загон, где его не смогут найти. У него будут проблемы, возможно, он потеряет за это значок, но какое ему дело. Он не хотел этого, и, несмотря на его достижения, родители никогда не увидели бы в нем достаточно хороших способностей. Он рухнул за конюшню, прижавшись спиной к дереву, уткнувшись лбом в колени, свернувшись клубочком. Вздохнув, он почувствовал, как выдохся, и он возненавидел себя за это. Зачем? Почему он должен был быть таким, почему он не мог просто… Быть похожим на своего брата, беззаботным, храбрым и… — Регулус. Он вскинул голову и на мгновение подумал, может, он так сильно хочет этого, что ему это приснилось. Возможно, его разум — который явно работал против него — вызвал в воображении образ Джеймса Поттера с его глупой ухмылкой, глупой мантией, ужасными волосами и яркими глазами за тупыми очками. Вот только Джеймс был там. Он стоял на коленях рядом с Регулусом, и Регулус чувствовал исходящее от него тепло, когда он сидел близко, не совсем касаясь, но почти. — Почему ты здесь? У вас был обход. Регулус моргнул, его язык казался слишком толстым для его рта, когда он пытался выдавить слова. — Я… — он прочистил горло. — У меня был обход с Эванс. — Мы поменялись, — просто сказал Джеймс. — Зачем? — Регулус снова моргнул, совиным взглядом. — Потому что она сказала мне, что мне нужен шанс сказать тебе, какой я грёбаный идиот. Регулус не смог удержаться от смеха, вырвавшегося из него, словно удар по животу, и слишком громкого в этот тихий вечер. — Чтобы я это знал, тебе не нужно было идти за мной, Поттер. Я знаю это с первого года. Улыбка Джеймса была мягкой, даже ласковой и заставила Регулуса пересмотреть все, что он когда — либо знал. Заставляя его пересмотреть тоску и боль, чтобы он мог принять предложение Джеймса остаться с ним, даже если это будет похоже на то, чтобы каждое утро ходить по битому стеклу, чтобы быть с человеком, с которым он не может быть. — Ну, конечно, ты знал, — сказал Джеймс, — Я имею в виду, ты самый умный из нас, — затем он протянул руку, его пальцы были длинными, слегка изогнутыми на верхних суставах, но они были мягкими и приятными, когда они откинули прядь челки Регулуса. Он не отступил. Вместо этого он позволил своей руке задержаться, сжавшись в кулак, провел тыльной стороной суставов пальцев по щеке Регулуса, по разрезу его челюсти, забирая любой шанс отдышаться, который только мог быть. — Поттер, — выдавил он. Джеймс покачал головой. — Я должен был сказать раньше, но мне нужно… Было важно, чтобы я делал то, что делал. Это было для Сириуса и Ремуса, и я люблю их больше всего на свете. — Да, это я уже знал, — смех Регулуса был горьким и влажным, и он покачал головой, отстраняясь от прикосновения Джеймса. Джеймс придвинулся ближе, и Регулус подавил желание проклясть его. — Ты не понимаешь. Я… Я должен был сказать, потому что ты, наверное, понял бы, а я был дураком, потому что не просто тебе доверял. Потому что я знаю, что ты заботишься о своём брате… — Конечно, — отрезал Регулус. — Но на самом деле я не… Думал. Что, конечно, все согласятся, мой самый большой недостаток, но я могу только надеяться, что исправлю его этим. Предполагаю… Я не ошибаюсь. — В чем? — Регул говорил, но его голос упал до шепота, когда кулак Джеймса разжался, и теплые пальцы прижались к щеке Регулуса. Он двинулся вниз, два пальца и большой палец схватили его за подбородок, повернув лицо вверх. — Поттер, — выдохнул он. — В случае, если я не такой очевидный — что, я уверен, вполне возможно для меня — я собираюсь… Ну, я бы хотел, конечно. Поцеловать тебя. Если ты… — губы Джеймса скривились в легкой ухмылке. Регулус достаточно наслушался, устал от болтовни Джеймса и от всего, что происходит. Он устал от того, что Поттер сомневается в себе и не торопится, потому что, чёрт возьми, если Регулус не поцелует его прямо сейчас, он умрёт. Поэтому он схватился за переднюю часть мантии Джеймса обеими руками, оборвав его слова, и дернул его к себе. Поцелуй был слишком жестким и беспорядочным, и Джеймс начал смеяться на полпути, от чего их зубы столкнулись вместе. У него был ужасный, чертовски ужасный вкус аниса, но это был также лучший поцелуй Регулуса в жизни. Когда они наконец оторвались друг от друга, он был безмолвен, глядя широко открытыми глазами, как Джеймс обхватил его лицо обеими руками и потянул его на себя, оставив серию маленьких сладких поцелуев на его губах, по щекам, один прямо под ухом. — Я приму это за то, что нравлюсь тебе, — пробормотал Джеймс, глядя на раскаленную кожу Регулуса. Этого было достаточно, чтобы привести его обратно в чувство, по крайней мере, у него хватило ума зарыться пальцами обеих рук в волосы, крепко сжимая их. — Ты идиот, Поттер. Джеймс боролся со своей хваткой, когда он немного отстранился, чтобы посмотреть ему в глаза своей глупой красивой улыбкой. — Ну, мы оба это знали. — Может ты просто заткнешься и снова поцелуешь меня? — Регулус фыркнул и потянулся. — А что насчет обходов? — сказал Джеймс. — К чёрту обходы. Ты знаешь, что Эванс нас прикроет. А теперь поцелуй меня, или я расстанусь с тобой, — Регулус закатил глаза. Джеймс запрокинул голову и засмеялся, затем затащил Регулуса к себе на колени и сделал именно это. — Твоему брату это не понравится, — сказал он, когда они разошлись, чтобы перевести дух. — И держу пари, он нам не поверит. — Разве это не дополнительный стимул для этого? — Регулус злобно улыбнулся, прижавшись лбом к Джеймсу. — Дьявол, — пробормотал Джеймс. — Вот почему я тебе нравлюсь, — возразил Регулус. Джеймс снова дотронулся до подбородка Регулуса, затем к воротнику его мантии, чтобы держать его крепко, властно, от чего Регулусу показалось, что он вот-вот взлетит. — Ага, — сказал он и поцеловал его первый, второй раз. — Я думаю, да.