ДО К ПСИХОЛОГУ/ГА

Спят и спят. Ни обеспокоенно, ни как младенцы, спят и спят, по-обычному, по-привычному. Первым просыпается Лёша, естественно. Он не пил, но с утра ахуел, повернувшись и чуть не столкнувшись носами с Нурланом, от которого ещё и перегаром несло. Лёша встаёт с постели осматривает комнату, вдруг, они еблись, а он даже на трезвую голову забыл, вдруг, настолько всё было плохо, что мозг решил напрочь удалить этот кусок жизни из памяти Лёши, где хранятся подробности смерти бедного ёжика от фуры и пряток говна под ковром, но никак не ебля с самим Сабуровым. В общем и целом, Лёха себя убеждает, что они не ебались. Всё это время он уже сидел в туалете. - Лёх, не хочешь срать - не мучай жопу. – Именно этот крик слышится из спальни. - Не хочешь умереть – не мешай. – Такая себе, конечно, скрытая угроза. – Или не дам попить. – А вот эта угроза уже получше будет. - Хорошо-хорошо. – тише говорит Нур, попутно кряхтя, пытаясь встать. Лёша доводит утренние полуводные процедуры до конца и выходит в комнату. - О, ты ещё жив! Удивительное рядом! – наигранно удивляется хозяин квартиры. - Я не столько выпил, чтобы умереть от одного лишь твоего вида с утра. – фыркает Нурлан и прикладывается головой к руке. Умереть – нет, мучаться от головной боли – да. – Попить принесёшь, радость моя? – Просит Сабуров, строя брови домиком. Алёша вскидывает одну бровь, морща нос. – Ну? - Щас. – Щербаков почти послушно идёт на кухню, нарочито медленно, громко хлопает дверцами шкафчиков, не так, чтобы потом пришлось оплачивать ремонт владельцу, но так чтобы, знакомый ощутил всю прелесть похмелья. - Лёш, харош херачить. – громко скорее хрипит, чем кричит. - Я ищу воду. - Не оправдывайся. – слышится шварканье, и в дверях уже стоит казах. - О. – на удивление приятеля брюнет вопросительно смотрит. – Ничего не нашёл. – снова звучно хлопает дверцей и невинно пожимает плечами. - Пидарас ты, Лёх. – констатирует Нур и тоже подходит к шкафчикам. - Не больше вашего, Нурлан… А как вы по батьке будете? - Алибекович. – Он достаёт с верхней полки баклажку и наконец пьёт. Вот он, завтрак чемпионов! - Ах, да, как я мог забыть. – артистично выдаёт Алексей. - Отчество или нахождение воды в твоей же квартире? - Одно другому не мешает. И формально квартира не моя… А ты тут надолго остаться собрался? - А ты хочешь, чтоб я уехал? – хитро спрашивает, поглядывая на Лёшу, отпивает ещё воды. - Я хочу, чтобы ты почистил зубы. – Лёша снова по-детски морщит нос. Нурлан выдыхает через рот прямо ему в лицо и быстро, насколько это возможно, идёт в ванную. Шум воды, шевеления. – Эй, бля, товарищ-ахуевший, не моей же щёткой! – с такими словами долбится в дверь Алексей. - Поздно. – невнятно, однако понятно. Лёша грустно вздыхает, чтобы Нурлан уж точно понял степень расстройства, и идёт назад на кухню заваривать себе чай. Сабуров через некоторое время тоже сидит за столом на кухне, внимательно смотрит на Лёшу, пьющего чай. Лёша его настойчиво игнорирует. Нурлан взгляд не отводит, даже покашливает, дабы получить хоть какой-нибудь фидбэк, но его не следует. Тогда Нур начинает постукивать по столу пальцами, что-то мурчит себе под нос, может и мелодию, только что придуманную, а может с плохой дикцией: «Лёха, блять, налей кофе, пожалуйста.» Непонятно. Лёша даёт слабину и коротко смотрит исподлобья ещё и с прищуром. – Чай, кофе, кумыс? – всё-таки отставляет кружку. - Кофе с молоком. Было бы замечательно. - Второй шкафчик слева. – Нур смотрит, мол «И? Продолжай.» Лёша закатывает глаза и встаёт из-за стола. Сабуров улыбается, заранее благодаря. – Всё сам, всё сам. Никакой помощи в этом доме, беспредел. Приводишь, спать уложишь, а в итоге что? Эксплуатация. Кошмар. Может ещё оплатить нужно? - Ну, если ты хочешь продлить… - Лёха отвлекается от рассуждений и уже приготовленного кофе. А Сабуров улыбается, а потом как ни в чем не бывало смотрит. - Нет уж, спасибо. - Тебе спасибо. – гость берёт кружку и отпивает немного. – Без сахара. – Щербаков на замечание снова цокает и звучно ставит сахарницу перед носом Нура. – Благодарю. - Сколько благодарности, бе-бе-бе. Пойду ещё сдеру денег с бедных людей, посажу на колени себе каждого второго, нажрусь до блевоты, а потом пойду выживать людей из квартир. - Лёх, ты Бог пародии. – Что делают с наездами? Правильно, по руководству мозгоправа Нурлана Сабурова наезды хвалят. Лёша смотрит презрительно, наигранно, конечно, но обидеться можно на многое. - Тебя несложно пародировать… - Яркая личность? - Ебаный характер. - Я бы так не сказал. - Ты бы вчера ничего не сказал. – Нурлан удивляется на очередной доёб, а затем улыбается, что-то поняв для себя. – И что же тебе не понравилось? - Малознакомый мужик в моей кровати с запахом перегара. – Лёша продолжает строить из себя то ли обиженку, то ли долбоёба. - Это лишь пара минусов. – снисходительно так. - Зато каких! - Минимальных. Я мог наблевать на тебя. – прикидывает у себя в голове, в целом, сильно бы ничего бы не поменялось. - Ох, спасибо нахуй. – Лёша продолжает дуться, а Нурлан уже смеётся. - Успокойся. – По дороге к раковине казах треплет светлую макушку, а потом целует. Брюнет всё-таки кладёт кружку в раковину. Щербаков сначала хмурится возмущённо, но потом сам уже к руке льнёт. Однако, как бы уже нет, и рука уже как бы ну, не на Лёшкиной головушке. Нур на всё это снова мягко усмехается. - К чему все эти выебоны…- Лёха вообще по ходу сам с собой базарит. Нур возвращает руку, ведёт пальцами по лицу и останавливает на шее. – Э, товарищ-ахуевший, я жить хочу. – Щербаков может выкрутиться, но выжидает момент или не хочет. Пальцы надавливают чуть-чуть, а Лёше какого-то хуя нравится. Нурлан наклоняется к уху собеседника, обожающего, кажется, монологи. - Лёха, Лёх. – зовёт, ага, блять, его ж не слышно, и ухо же не жжёт. - Ась. - А где мои вещи, нормального размера. А то бля, нарядили в гномский… - подбирает слова, дожили. - Гомский. – товарищ Рифмоплёт Щербаков вылетел на задание. Сабуров сильнее надавливает на чужую шею и также резко отпускает. – Вот там, где ты их кинул, там и ищи. – казах легко хлопает по башке Лёшки и отходит. - Хорошо, мам. – Сабуров на кухню не возвращается, а Лёше уже скучно, так что он идёт проверить. В спальне ничего особо нового, только гость снял футболку не по размеру и увалился. В общем и целом, история вчерашнего вечера в некотором роде повторяется. Лёша запрыгивает рядом, через относительно спящего товарища. И думает. Постукивает пальцами по кровати, по ноутбуку, по Нурлан. Лёхе, кажется, похуй по чему стучать, его поэтому с барабанов выгнали, стучал необязательно по барабанам. Он всё-таки решает попробовать продолжить монолог на ноуте, это его, конечно, тайна. Оглядывается вокруг и продолжает. Написание монолога в присутствии не самого старого знакомого, для Лёши сейчас ещё более стыдное занятие, чем дрочка. Он, конечно, может, но не хочет. Ага, не хочет. Пишет сидит, смеётся себе под нос, чешет затылок, задумываясь ещё сильнее, на улице и стемнело, как будто бы уже давно. Лёша почти роняет ноутбук и материт Нурлана и его хуев телефон, слишком резко и громко звонящий. Сабуров сонный скрипучем голосом говорит: «соррян, но иди нахуй, Лёш.» и поднимает трубку. - Да, ага. Какая квартира? – он уже обращается к подахуевшему Щербакову. - Небольшая. - Лёх, номер? – так спокойно, мягко, без наездов, прям идеальный корректор. - Ну, 17. - 17. – повторяет в трубку и прощается. - А с хуя ли ты тут номером моей квартиры раскидываешься? – недоумевает Алексей. - Я доставку сюда перенаправил. А то вещей чистых нет, а у тебя тут холодно. – то ли жалуется, то ли объясняет, а одно другому не мешает. - Ну, ты ахуел, Нурик. – факты, факты и ничего кроме фактов. - Да? - Ты осипший, потому что тебе связки лень напрягать или потому что что? – Сабуров смотрит внимательно, положив подбородок на сложенные друг на друга ладони. - Тебе опять что-то не нравится? - Я в концентрированном восторге! А вот если во время минета голосовые связки напрягать? - Проверить хочешь? – будничный тон и смотрит. - Нурик, блядь, хорош вопросом на вопрос. - Я не блядь. Но если попросишь… - и щурится. - Ты проспался так? - Как? – Нурлан нависает над Лёшей. Одной рукой убирает ноутбук с колен Щербакова. - Опять вопросом на вопрос! Не считается. – Русские не сдаются, мы все это прекрасно помним. Казах ведёт той же рукой по шее Лёши, гладит щеку большим пальцем, удерживая взгляд глаза в глаза, дальше, чем на метр не видно особо, за то видно, как у обоих начинают глаза блестеть. Сабуров проводит пальцем по губе Лёши, тот вовсе расслабляется, прикрывая глаза. Нур наклоняется, кратко целуя в губы, пальцы уже под футболкой, Щербакову они как раз-то по размеру, они ж его, всё верно. Лёшка закусывает щеку, следя за каждым, сука, действием ниже шеи, прикрыв глаза, он не самый палевный тут. Сабуров ловит его, якобы спрятанный взгляд, усмехается, задирает футболку, выцеловывает пресс и останавливается. – Эй. – негодует Алексей. Нур хитро улыбается и резко сжимает чужое достоинство. Лёша охает. – Ноу хомо. – Сабуров вскидывает бровь на выкидышную фразу, руки не убирает, наоборот приспускает чужую одежду, одёжных заборов стало ещё меньше, только перелезает не Алексей Щербаков. — Все педики у меня дома. Ноу хомо. – Лёша закусывает губу, переставая вспоминать текст песни, больше он сейчас концентрируется на движениях чужой руки у себя в паху. Нурлан припадает к шее партнера, засосы будут, он снова по словам Лёхи будет ахуевшим, но, когда это мешало продолжать? Вот и сейчас Лёха считает его ахуевшим вслух на каждой движение, ещё он по имени его звать начинает, а потом звонок в дверь. Сабуров отвлекается от всего, чем был занят, а там дел ебана в рот, и идёт открывать. Лёша, блять, возмущен. Он ебать, как возмущен. Потому что гости так не поступают! Его возбудили – раз, ему подрочили – два, и недодрочили – три. Три – самое важное, самый важный аргумент, что гость из Нурлана, как из Щербакова балльник. И то, из Щербакова хотя бы балльник, который может набить ебальник, а вот из Сабурова гость только в этой стране. Однако, Лёшка мальчик самостоятельный и продолжает некоторые движение ладонью по члену сам. А Нурлан забирает посылку, расписывается за неё, не обращает на взгляд курьера, обращенный на него как-то странно. В посылке была футболка, которую он сразу же примеряет. Приятная, разглаживает на себе, но зеркало только в спальне, он возвращается туда. Но зачем, зеркало, если есть оценивающий Лёха. - Лёш. Смари. – красуется вещью, а Лёша, блять, занят вообще-то, ну и занятость подходит к концу, как и чистота новой вещи. – Блять. Ты ахуел?! – выкрикивает Сабуров, отскакивая. – Ну, не настолько она хорошая. – Лёша, отходя от кайфа, начинает дико ржать. А ему не стыдно. Нихуя. Он обкончал новую футболку товарища. Да. Но. Всё, ебать, как заслужено. Именно так. И вообще они оба дико ржут. — Возврат, наверное, не смогу оформить. - сквозь, то ли смех, то ли слезы говорит гость.