Стены смотрят.

      Юрию не нужны были друзья, ведь у него (есть) была шизофрения. Когда ты постоянно чувствуешь, что за тобой кто-то смотрит, а в голове есть весьма разговарчивые голоса, общаться с кем-то ещё не хочется. Но…       … Когда в его жизни появился Отабек…

… Всё изменилось.

Примерно год назад…

      … После очередного приступа Юрий понял, что всё это дерьмо ему уже порядком надоело. он давно думал об этом, но каждый раз пытался выкинуть эти мысли из головы. Зачем вообще жить, когда ты даже не можешь себя нормально контролировать?

Он наглотался таблеток.

      Тело шатало, перед глазами двоилось, к горлу подступало содержимое желудка. «Простите» Юрий лёг на кровать и провалился в сон…

Но очень скоро его разбудили. Отабек в то время пока ещё ничего не знал.

— Юрий, мать твою, Плисецкий! — его нагло трясли за плечи.       Желудок болел, голова тоже. Хотелось спать дальше, не просыпаясь. И это при том, что Юрий и так проспал несколько дней. — Придурок! Юрий едва открыл глаза. Он не помнил, где находится. — Что… — голос хрипел. — Ты чего натворил? Жить надоело?! — Да. Отабек тяжело вздохнул, потер виски. Он молча отнёс Плисецкого в ванну и окатил холодной водой. — Эй! — Юрий начал отбиваться. — Да угомонись ты, суицидник недоделанный! Скорую вызвать? — Не надо… А то ещё в дурку заберут… Отабек присел рядом. — Ты можешь сказать мне, что случилось? — Ты же… Видел… — Но почему?! Юрий опустил глаза вниз. Ему было нечего ответить. — А почему ты пришел сюда? — Юрий задал ответный вопрос. — Ты пропал на несколько дней… Яков сейчас занят, у него нет времени… Он позвонил мне и попросил приехать к тебе. Сказал… Что ты… — Что он сказал?! — Юрий немного испугался. Он не хотел, чтобы Отабек знал, что с ним. — Ничего конкретного, если честно. Промямлил что-то про то, что у тебя… Проблемы… С психикой… Он очень боялся, что ты что-нибудь сделал с собой. — Ясно. — Юрий уставился в стену. — Почему? Что случилось? — Отабек выглядел встревоженно. Его брови были немного сдвинуты к носу. Он хмурился. Но… В глазах не было злости или осуждения. Там были только страх и замешательство. — Я… Мне очень тяжело, понимаешь? Но… Я не хотел… Чтобы ты знал… Только Яков и дедушка знают, что со мной. Это… Не лечится. Отабек внимательно слушал всё, что говорил Юрий. — Я не хотел… Доставлять тебе хлопот… Я понимаю, что это очень серьёзно, но… В принципе, в том и проблема. Если люди будут знать — они будут бояться либо за меня, либо… Меня. Мне не нужно ничего из этого. — Допустим, что я уже тоже знаю. Могу ли я чем-то помочь? — Не знаю. — Юрий продожал смотреть в стену. — Даже врачи не могут мне помочь. Только таблетки выписать, ну или в психушку отправить на пару недель, после особо острых приступов психоза… «Таблетки, психозы… Не лечится…» — Отабек перебирал варианты. — Шизофрения, что ли? Юрий растерянно взглянул на него. Очень скоро выражение на лице Плисецкого сменилось чем-то вроде грусти или даже разочарования. Он нервно сжал губы, даже слегка прикусил нижнюю. Вновь опустил голову, смотря на колени, поджатые к телу. — Да. Отабек промолчал. Взглянул на стену, что находилась сбоку от него… Вздохнул… И осторожно взял Юрия за руку. Плисецкий не мог понять зачем, но всё равно позволил Отабеку сцепить их ладони. — Может быть, я мало что знаю о людских отношениях, но… Я тебя не брошу. Честно. Обещаю. Напиши мне, если станет плохо — я приеду. Хоть в три часа ночи. — Но… Теперь ты тоже будешь волноваться за меня… — А что поделать? Не бросать же.

Так Юрий понял, что готов на всё ради Отабека, ведь он тоже никогда не оставит его наедине с бедой.