Приторная ненависть

«Школьные учителя обладают властью, о которой премьер министры могут только мечтать» — Уинстон Черчилль

♡

Я веселился каждый день своей жизни. Отрывался по полной, не заботясь о здоровье, отметках, будущем. Мне просто нравился адреналин — то самое чувство, когда легко, свободно и безнаказанно. До момента пока не услышал звонок. Последний школьный звонок. И очнулся, всплыл из-под толщи всей грязи, что меня поглотила. Осознал, что бездарен, бесполезен обществу, да и самому себе. И нет, я не поступил в отличный вуз и не начал учиться «на отлично», не пропуская ни одной пары, только перестал так часто тусить с друзьями. В общем, особо ничего не поменялось после моего «грандиозного осознания». Я просто поступил на педагогический. Вот так, без причины. И в свой первый день в роли учителя я определенно предполагал об увлекательных буднях, но… — Папочка хочет меня наказать? Руки машинально сжимаются, взгляд замыливается, меня всего передёргивает. Я шумно втягиваю воздух, прикрывая глаза, сердце словно переместилось в виски. Дежавю. В голове картинка за картинкой возникают мои «похождения» юношества, от чего я хмурюсь. И я совсем забываю о том, что до сих пор держу чужое лицо в тисках до того момента, пока не слышу молящий скулёж: — Мне больно. Меня будто холодной водой окатило, я ужаснулся сам себе, а далее я поступил так, как на самом деле не хотел, но должен был поступить…       

Понедельник

       — Кто хочет заработать дополнительную оценку? — учитель оценивающее обводит каждого присутствующего взглядом, избегая лишь меня, — Мммм, лес рук, как я погляжу. Это небольшое творческое задание. Не думаю, что халявная пятёрка повредит. Нет? Ну как хотите… Владимир уже уткнулся в кипу листочков, как изначально могло показаться с целью их проверки, но еле слышный, однако резкий голос спровоцировал вскинуть голову и оторваться от «очень интересных и однообразно односложных ответов». — Я хочу! — в голосе дерзость, в глазах искра, в жестах запал. — А. Губанов. Ого… Подойди после уроков, я дам задание, — а в ответ безинициативность, безразриличие, безэмоциональность, задумчивость и сухость. Жестоко, но признаю, рационально — урок всё же…

После урока

Пока все стремятся как можно быстрее свалить, я встаю и зависаю, уткнувшись бесцельным взглядом в пузыристый линолеум под ботинками. Я не хочу его видеть, слышать и так далее. Он — единственная причина моих воспоминаний о недавних событиях и лучше, если бы я забыл. Но нет — теперь он наш классрук и уроки истории ведет, которые на протяжение всей недели. Однако, во имя всех святых, я молю, чтобы все прошло быстро — я здесь за оценкой. «Ага, точно не для повтора прошедшего сюжета, пфф» — Заткнись, — зло произношу вслух!.. Осознаю содеянное, отрывисто вскидываю опущенную голову, ловлю на себе вопросительный и при этом жёсткий взгляд. Рот остаётся приоткрытым, я жмурюсь, в очередной раз веду себя как пациент какой-нибудь психбольницы, но… его это забавит?! Этот смех слишком мягкий, чтобы быть издевательским… и снова я плыву. Нет, вспомни, что он сделал, даже не думай! Оторвав напряжённые глаза от тонны бумажек, Владимир совершенно со спокойным видом и полуприкрытыми веками начинает лениво излагать мысли: — Если хочешь, можем помолчать, — как же! Без этой ухмылки не обошлось. А он-то вообще помнит, что произошло? Тогда почему себя так ведёт? А главное — как ему это удаётся? Потирая при этом ребром ладони глаза, продолжает, — Понял, хорошо, у меня… — выразительными движениями смотрит на циферблат наручных часов, — Ровно шесть минут. Сейчас я объясню тебе задание. Что-то не поймёшь — я тебе не смогу объяснить подробнее. Итак… — Подождите… я х-хотел поговорить. О то- — Кхм! Задание, — грубо, словно пощёчина и крайне действенно. Далее, более мягко, помогая объяснениям плавными жестами рук, — Ты должен будешь провести за меня урок. Найти презентацию в интернете или составь сам, неважно. Ну, или хотя бы половину урока. Что же должно быть в твоей работе? Начнём с основ: предпосылки первой мировой, страны-участники, основные события или битвы, итоги и последствия. Усёк? Сказать, что я удивился — ничего не сказать. И это «халявная пятёрка»?! И видимо моё выражение лица всё сказало за меня, иначе я не вижу причины следующей его фразы и действий: взгляд на часы, громкий тяжелый вздох и… — Покедова, парень. Завтра увидимся! Хватает рюкзак, который я даже не заметил, так как тот все это время скрывался за массивной партой-кафедрой, на скорую руку запихивает в него листочки, звонко звучит молния, учитель закидывает вещь за плечо; другой рукой, вставая, цепляет отложенные в сторону округлые очки в тонкой оправе и, я моргнуть не успел, переступает порог, уже махая мне тыльной стороной ладони в прощальном жесте. — Ну пиздец…

***

Осознал, что у меня туча туч вопросов по поводу моего «простецкого творческого задания», как только сел за компьютер и открыл страницу Яндекса. А подробно? Нужны все даты? А в какие именно моменты углубляться в тему? Или поверхностно про всё рассказать? Но тогда я закончу рассказ даже раньше половины урока. Аааа, бесит. Идея! Ну нееееет, это перебор, нет, не стоит. А руки уже печатают в строке поиска соц. сети буквы одну за одной. О! То, что нуж-

«ОГО!»

Это точно его страничка? Слишком уж много необычных и откровенных фоток. Ахуенных фоток… бррр. Я тут не за этим. Жму на «написать сообщение» и по привычке зависаю. А нужно ли оно мне? Снова выслушивать насмешки, чувствовать, как макают в грязь лицом. Или я трус и надумываю. Была не была! Алексей Карпов Здравствуйте, у меня появились вопросы по поводу моего задания. 00:21

Владимир Братишкин

Ага, привет. Рад за тебя, на время посмотри. Я сплю. 00:22

Алексей Карпов Ответили же, значит не спите. Неужели так сложно помочь? 00:23

Владимир Братишкин

Ой не души, что тебе непонятно? 00:23

Алексей Карпов А мне поверхностно про всё рассказать или может углубиться в какую-нибудь тему? 00:26

Владимир Братишкин

Ого ты слова какие знаешь! Да, расскажи вкратце, я добавлю если что. Всё на этом? 00:28

Алексей Карпов М, пожалуй, нет. 00:28 Почему именно я — объект ваших насмешек? 00:28

Владимир Братишкин

Бесишься ты прикольно, Губанов) Нравится тебя донимать. 00:29

Алексей Карпов Ммм, весело вам? Я мне вот не очень! Прошу, переключитесь на кого-нибудь другого. Уверяю, бывают реакции поинтереснее… 00:32

Владимир Братишкин

Боюсь, твоя реакция — самая занимательная) 00:32

Всё, иди спать, малой. 00:33

Алексей Карпов Ага… 00:33 Как только доделаю «творческое задание». А вам спокойной ночи) 01:47 Странно но факт — такое открытое мини-общение заставило заснуть мальчонку с улыбкой на лице и телефоном, зажатым в руке. Сам за собой он эти странности не замечал или делал вид…

Вторник

День Икс. И история первым уроком! Благо Алексей успел хоть что-то нарыть за несколько часов ночи и переживал не так сильно, как обычно. Единственное, что могло всё испортить — повышенная сонливость. Губанов получал бодрящий толчок от соседа по парте буквально каждую минуту на что каждый раз реагировал по разному: то благодарил, то просил отъебаться. В конце концов, друг сдался, а мальчик заснул, склонив голову на скрещенные перед собой руки ладони. Очередное касание, но на этот раз волос, и я вскидывая, протираю слипшиеся веки и не сдерживаю ядовитой интонации: — Отъебись, а. — Как скажешь, Губанов. Может мне ещё и из кабинета выйти или уволиться? Класс залился истеричным смехом, а сонливость как рукой сняло, вытаращил глаза на возвышающегося надо мной преподавателя. Он стоял, сложив на груди руки, от чего закатанные рукава смотрелись ещё эффектнее, а наглая улыбка казалась строже и официальнее. — Я… Благо он сам прервал неловкую паузу позора и сообщил о том, зачем вообще разбудил меня касанием головы. — К доске. Отстал, твоя очередь вести урок. Я на негнущихся ногах поднялся, присел на корточки и начал копошиться в рюкзаке в поисках своих помятых листочков с информацией и полуживой флешки. Он грозно нависал надо мной всё это время. Я почувствовал себя таким маленьким и ничтожным, пока унизительно плёлся к доске и еле удерживал трясущимися руками помятые листочки. Провёл все необходимые махинации довольно быстро и был уже готов начать. С трудом поднял взгляд в класс. Сплошные гаденькие улыбочки и его сосредоточенный взгляд серых глаз. Я начал рассказывать. Справился неплохо, только голос периодически дрожал, а я невзначай вылавливал его фигуру, упёршуюся пятой точкой о последнюю парту всё с тем же положением рук. — Одним из последствий первой мировой войны также являлось завершение существования Европы как центра колониального мира. Также своё существование прекратили четыре империй: Австро-Венгерская, Германская, Российская и… — Османская. Садись, Лёша, пять, — тихо ворвался в мой рассказ Владимир и сорвался с места, — Довольно подробно. Я надеялся, что ты мне хоть слово дашь сказать, но… Видимо часы — его гордость, иначе понять не могу почему в двадцать первом веке, пользуются наручными. — Осталось немного времени, так что открываем дневники и записываем домашнее задание… Я светящийся от счастья сел за свою парту и с энтузиазмом начал чиркать в дневнике ручкой. Первое дз, записанное мной за весь год… — Эй, это моя ручка! — возмущённо завопил сосед. Но я уже не слушал…

***

Счастье продолжалось недолго. Как же я мог пропустить ежедневное избиение меня же? Никак… — Эй, дрыщ, стояяять! Я чуть не поскользнулся на льду, ускорившись. Я из раза в раз надеялся избежать последствий, но увы. Меня догнали и схватили за плечо. Я полетел на лёд. Уже знал как следует падать, чтобы повредить меньше, чем мог бы. — Глухой? Тебя не учили слушаться сильных? — следом вместо слов, он поставил ногу мне на грудь и ядовито оскалился, светясь от безпочвенной гордости и нечеловечески дикого чувства превосходства. За Серёжей подоспели ещё несколько кривых рож и она, моя одноклассница, Даша. Никогда не понимал, зачем она с ними таскается и только предполагал, что возможно именно она была неким тормозом для остальных. Ангелом-спасителем для беспомощных жертв банды. — Чё завис? Отвечай! Или тебя ударить?! Я понимал — вопрос риторический. Мне и так и так прилетит. Каждый раз он находил причину, но каждый раз меня спасала она, не давая мучителям сломать мне руку или рёбра. Вот и в этот раз после нескольких пощёчин, они оставили меня лежать на холоде, а Даша осталась. Подала руку, чтобы я поднялся, что-то неразборчивое мяукнула, протянула пластырь и убежала, сверкая светлыми локонами волос на солнце. Моё маленькое спасение, думал я…

***

Всё возвращалось на круги своя. Я систематически забивал на уроки, периодически терпел унижения и болезненные тычки одноклассников, выживал изо дня в день, стараясь найти хоть единственную цель своей бесполезной жизни. Да, всё возвращалась норму, кроме одного — не на все уроки удавалось забивать. Историк стал и ужасом и подарком во плоти. С одной стороны он неприятненько подшучивал, давай почву другим садистам, и всячески тыкал в мою необразованность. А с другой — интриговал, привлекал своей недоступностью, общался как с равным, а главное — он единственный, кому не похуй. Кто не забил на одиночку-неудачника, кто не сдался и не оставил попыток подтолкнуть двигаться вперёд. Да, его методы были своеобразными. Да он может и не понимал, что в каком-то роде мотивирует меня, доверчивого и привыкшего к унижениям, но он мотивировал. Странно, но с каждым его расспросом, я всё охотнее, увереннее отвечал. Даже иногда предвкушал его похвалу за мой удачный ответ… Я не понимал — начинал ли я любить историю или ненавидеть. А может история здесь вовсе не при чём…

Пятница

— Губанов к доске! — Что, опять? — лениво и тягуче мямлит Алексей, только этой фразы и ожидая с прошлого урока, при этом искренне надеясь на воздействие своих недавних слов в переписке с преподом, — Я так и привыкнуть могу. Играет в актёра и медлительно плетётся к доске, пряча улыбку за маской серьёзности, напряжения и похуистичности. Как же быстро всё меняется… А Вова с тёплой улыбкой наблюдает за моим «вознесением», за моими первыми шагами и удачами в учёбе, в частности, по истории. — Не выпендривайся, а то на бал снижу оценку, умник… Или же нет. Он всё также саркастичен, холоден и неприступен. А я слишком наивен…

Вторник

Школьные поездки настолько же скучны, насколько я хорошо умею врать. И это, я уверен, самое подходящее описание. Ну с какой целью переться невесть куда, за тридевять земель в выходные?! А ведь и не отказаться, мне-то особенно. Я же любимчик нашего Сергеича (именно так большинство наших стало его называть). Мы поехали… да я даже не знаю куда! Меня друг записал в списки. Спасибо, Дима, блять… А вот то, что было во время временной поездки в другой город слишком… Просто слишком. Кхм. Уже в поезде возникли ситуации, где я стал ещё той занозой в заднице — со мной никто не хотел садиться, это раз, было всего одно свободное место, это два. Но наш смышлёный Сергеич не растерялся — посадил меня рядом с собой, поставив ряд условий. Я даже боялся двинуться или чихнуть случайно, на столько он требовал от меня тишины и дисциплины. Сам же вёл себя как конченный. Лишь ободряющий взгляд Даши меня поддерживал в неплохом настроении и боевом состоянии духа… Далее ряд скучнейших экскурсий и наконец-таки отель — наша крыша над головой на ближайшие несколько дней. Если для меня поездка стала бесплатной, вроде как из-за семейных проблем, то остальным пришлось выложить немаленькую сумму за это путешествие, из-за чего на меня все смотрели, как на мясо шакалы. А я, хоть и строил из себя важного похуиста, но тоже по-тихому себя корил. Я подобного не заслуживаю… Я неохотно ходил в столовую, так как есть хотел, а видеть людей — нет. К слову, блюда в столовой отеля были так себе… от чего я питался исключительно фруктами: яблоками, апельсинами, да и всё на этом. И конечно, внимательному Сергеичу не понравился мой рацион… Мне всё чаще стало казаться, что переступает границу, им же установленную, иначе как понять непонятно откуда взявшееся рвение заботиться. Я однозначно не понимаю этого человека… Я проползал между столов, направляясь обратно к себе в комнату, держа в руках небольшое красное яблоко — сегодняшний завтрак, обед и ужин. — Это что? — послышался голос со стороны и я повернул голову. Владимир сидел в метре полубоком на стуле близ округлого стола, неотрывно смотрел на меня снизу вверх. — Яблоко, не видите? — Сел. — Что простите? — Сел, говорю и ешь, — он порывисто встал, схватил за плечи и нажал на них. Сам сел на соседний. Пододвинул свой поднос полный еды. Но такой еды я не видел в предоставленном… — Мне по доброте душевной кое-что повкуснее откопали. Че смотришь? Ешь давай, а то скоро ходить не сможешь, скелет.

Пятница

В последний день поездки я отпустил эмоции и наслаждался даже монотонными речами очередного экскурсовода. Может потому что погода была солнечная, а может потому что я впервые за долгое время выспался — сам уж не знаю. Только когда мы сели в автобус, чтобы отправиться в отель, где мы проведём последнюю ночь, я осознал, что, пожалуй, мне нужен был отдых. Казалось бы, я отлыниваю от учебы, не хожу на кружки, но я устал. Морально. Может это меня и тормозило, не давало прохода?.. И кстати, Владимир Сергеевич больше не донимал меня, нууу. Не считая ежедневных подачек в виде всяких вкусностей, которые он буквально запихивал в меня каждое утро силой; и напоминаний о скорой учёбе, что значительно подпортило моё настроение на какое-то время. Сейчас же я шагаю по пустому и тихому коридору, чтобы отдохнуть окончательно и может даже взяться за голову по приезду. Хватаюсь за ручку, но дверь не поддаётся — всегда забываю, что тут карточная система… Я только вошёл и вдохновенно выдохнул, когда за щелчком двери тут же раздался громкий стук. Я на эмоциях даже не подумал, рванул ручку на себя снова. А за порогом он. Вездесущий. — Ну что, как тебе поездка? — ввалился, слегка задев меня плечом, даже не спросив. Но моему хорошему настрою всё ни по чём, я даже этого грубого жеста не заметил. — Странный вопрос. Прикольно, когда нет уроков, — поверхностно ответил я, пожав плечами. Ну а что он хотел ожидать от ученика, невзначай появилась лёгкая улыбка, — Можно сказать, мне понравилось. — Это хорошо, — мне приятно было, что он интересовался, но такие разговоры ни о чём напрягали. Он словно подводил к чему-то, — Я тут хотел предложить тебе до-, — он не договорил, — Это… кто сделал? –ткнул в гигантский, тёмный как ночь, синяк под просвечивающимися сквозь молочного цвета кожу рёбрами, который случайно высунулся из-под футболки, пока я потягивался. Я тут же сжался от боли и неловкости, покрылся мурашками… — Упал просто, — я попытался отдёрнуть футболку вниз, отвернуться, но препод вцепился в моё запястье и грозно посмотрел прямо в суть существования. Однако было в этих уставших асфальтовых глазах что-то ещё, плещущееся на задворках тёмной души. — Не верю. Кто? — О-одноклассники недавно, я- — Ни единого оправдания. Фамилии. — Я ж сам виноват, это моя вина, вы не обязаны, да и вообще… — я затих под его угрожающим видом, а тёмная обстановка в комнате только добавляла мрачности… — Сладкий, ты не понял меня? Фамилии, — он стал тише, речь более тягучей, как самый настоящий приторный мёд, — Почему ты так упорно не хочешь решать свои проблемы?.. Он сдался? Так в начале показалось — он устало протёр глаза под очками, отстранился, развернулся в другую сторону и согнулся, упёршись локтями в колени. — Я просто… привык. — К унижениям? К плохой успеваемости? К чему, а? Или ты просто не стараешься что-либо изменить. Зря, я тебе скажу. Ты весьма способный малый, — сам не верил в то, что говорил, но именно это он был бы рад услышать сам тогда. К сожалению, никто не сказал, не направил… — Говорите как дед, — вовсе не весело усмехнулся Алексей и пододвинулся к краю постели, к Вове. — Это я-то? Ты себя иногда со стороны не слышишь. Так что, я получу имена мерзавцев? — он перевёл убедительный взгляд на парня, от чего тот вспыхнул, стушевался. Что-то заставило вспомнить недавние откровенные прикосновения, обстановка располагала, мрак скрывал ото всех — всё так и толкало на неподходящее желание романтики и новых трепетных прикосновений. — Только если вы… извинитесь. — Я? Да ладно! — Вы… Алексей уже пожалел о том, что сказал, опустил голову в пол, скрывая покраснения на щеках, но… Знакомая твёрдость пальцев на подбородке освежила. Силой грубые пальцы подняли голову, а потом, расслабились, нежно погладили щёку, проведя вдоль скулы. Казалось бы вот и всё — секундная слабость учителя, вот он ответ, но следом мягкое, невероятно осторожное, прикосновение шершавых губ ко лбу. Значит не секундная слабость, а извинение. Лишь на мгновение… Но мгновения хватило, чтобы провалиться на месте от блаженства. Алексей прикрыл веки и еле заметно улыбнулся. Буквально тут же послышался щелчок — дверь закрылась, улыбка осталась незамеченной. На плече предательски заныли шрамы, лишая временной неги…

Две недели назад

Четырнадцать дней назад, ровно за две недели до этого, помню как сейчас, я: криво усмехнулся, разомкнул руки, оттолкнул в спину и перед тем как выйти из толчка, сказал четыре слова. Блядских четыре слова, но таких колких…

«Ты всего лишь игрушка»

В тот момент я не понимал, что творю, он сносил голову своими выходками, сейчас же мне больно от собственных слов, как от материально-осязаемого ножа. Сладко и до жжения горько на языке, на душе ещё хуже. Но я терплю. Уверен — во благо его отталкиваю, ничем хорошим его амбиции и не могут кончиться. Я твёрдо решил оставить все свои развлечения и прошлое за стенами школы, а этот так и вынуждает кинуться в омут с головой и забыть про все обещания самому себе. Что же ты делаешь со мной, парень?..

♤