Какой твой крашик?

      Никто из них не мог сказать, как это началось. Эта… игра на нездоровый интерес, переросшая в показушное соперничество, абсолютное доверие, желанные минуты близости. Любовь? Точно нет. Это у Арта и Киры здоровые отношения, а Фил?.. Он-то искренне верил в то, что ненавидит рыжего Илью в будничной жизни. Так и было до того момента, как весь мир превратился в Энвелл. Но сейчас, когда сама судьба благоволит маленькому наглому пареньку проводить время вне зависимости от привычных социальных оков, Филу остаётся только придумать стоп-слово, чтобы начать веселиться.       — Итак… — интригующе протягивает король, многозначительно щурясь. — Ты ищешь убежища в моём замке? Ладно. — Илья заметно напрягся, а Фил, смакуя каждое слово, продолжил: — С одним условием. Помнишь нашу игру?       Ещё в школе Фил обещал однокласснику веселье и незабываемые ощущения, и тот из любопытства согласился. Общие условия игры были просты: за мирное существование Илья должен был выполнять некоторые пожелания приятеля, конечно дав сознательное согласие и установив некоторые рамки. Как бы Илья ни ненавидел Фила, он не смог не признать, что тот умел развлекаться. Браслет-электрошокер, который давал слабый разряд в самый неподходящий момент, цепочка, пристёгнутая к чокеру, за которую Фил чуть ли не водил Илью по всей школе, жёсткие зажимы-клипсы, тоже с белыми цепочками — Илье оставалось только догадываться, откуда всё это добро у Фила, который почти все игрушки непременно цеплял на одноклассника и наблюдал за его реакцией с уничижающей ухмылкой, пока парень, сгорая от стыда и ненависти, утопал в удовольствии от лёгкой боли и унижения.       — Мы уже не школьники, — пробурчал Илья, отгоняя воспоминания.       — А я и не предлагаю тебе детские развлечения. В этот раз всё будет гораздо увлекательнее.       — А если я откажусь?       — Ничего не будет. Но я-то знаю, что ты не откажешься…       Фил заметил во взгляде Ильи нечто такое, что подтверждало его уверенность, и невольно подумал, что в этот раз можно сделать гораздо более увлекательные фотографии, чем в школе, чтобы пополнить коллекцию той самой папки на рабочем столе Ильи, потом мысленно хлопнул себя по лбу, ибо этой папки уже не существовало.       Илья кивнул на всякий случай: ему стало интересно. Фил пошёл в сторону парадной лестницы, поманив рукой парня.       — Для начала, конечно, некоторые правила и ограничения, — начал Фил, когда Илья с ним поравнялся, и приобнял приятеля, шлёпнув того по заднице. — Что тебе бы хотелось попробовать?       — Ты о чём?       — Бондаж, плети, может, тебе нравится играть с огнём?       Пока они говорили, Фил свернул из парадного коридора, спустился с Ильёй на скрытой лестнице, прошёл ещё какими-то коридорами и остановился перед неброской деревянной дверью с табличкой «Служебное помещение».       — Итак, — Фил, развернувшись к Илье, до преступления границ гетеросексуальности приблизился к веснушчатому лицу, почувствовав на щеках глубокое дыхание, — ты точно этого хочешь? На раздумия сутки. Если в течение этого времени ты зайдёшь в эту комнату, — Фил отошёл и театрально развёл руками, — то добро пожаловать в игру!       После этого скрылся за дверью «Служебного помещения». До Ильи дошло, что это единственная из десятков двух дверей в замке, на которой есть вообще какая-либо табличка. Фил опять переигрывает.       Но корона ему идёт — закралась в рыжую голову шальная мысль.