Школа

      Проснувшись в восемь часов вечера, Даня порядком обосрался, ибо в планы не входил ночной образ жизни. И ещё больше, когда понял, что Руслан рядом всё ещё дрых.       Просто обычно он соревновался с петухами из-деревни-из-которой-вылез-Кашин, кто раньше удерет из курятника/жилой комнаты, а тут прекрасно видел сны уже пятый час, смяв в руках кусок одеяла. Причем в середине дня. Хотя, кто знает, может, у жаворонков дневной сон так хорошо идёт.       Даня слегка потормошил его за плечо.       — Бля, ты не сдох?       Ноль реакции.       — Русь.       Ноль внимания. Рыжий нахмурился.       — Кролик мой, блять, — Даня закатил глаза.       Последовало ноль ударов по лицу. Зато внизу очень сильно заболело. Очень.       — Блять, Русла-а-ан!!! Тебя пчела ужалила в жопу?! — Даня болезненно сморщился и простонал аки осеннее небо, — Зачем ты мне на хуй надавил?!       — Я предупреждал, что за кролика въебу, — деловито заявил Руслан из-под одеяла, — Прости, это первое, что попалось под руку.       — Отсосешь — прощу, — нахмурился Кашин и отвернулся обиженно в другую сторону.       — Сам соси, — оттуда же буркнул Тушенцов, невольно вспоминая мем с пылесосом. Даня чуть-чуть приподнялся на локтях и, вытянув лицо в непонятной эмоции, посмотрел на темноволосого. Того за пушистыми сугробами видно не было. Да и в комнате было темно и почти ничего не видно.       — Ты че спал так долго?       — Долго?       — Ну, да.       Повисло молчание, будто кого-то собирались поминать. Наверно, Руслан пытался думать.       Да уж, спросонок Дане тоже не стоит думать…       — Как только нащупал мою слабую сторону, все вытащить решил? - Руслан лёг на спину и, вскинув бровь, посмотрел на Данилу.       — Будь проще, — хохотнул рыжий, подмечая, что глаза Тушенцова ночью по цвету как дыра в юморе Петросяна.       — Сплю обычно беспокойно, — поменяв тон, сказал Руслан.       Вскоре и он уже сидел на кровати, залипая куда-то вниз.       — Слушай, тебе не кажется, что мы спешим? Что ты спешишь?       Даня туманно поднял глаза, смотря в спину соседу. Этого вопроса от Руслана стоило ожидать, но готов к нему рыжий не был. Несмотря на то, что у него всё ещё был железный агрумент, мол, Руслан-то сам начал.       — Ты правда переживаешь по этому поводу?       — Нет.       Тушенцов встал с чужой кровати и поправил волосы, смотря куда-то в окно. Потом сел на свою и скрестил ноги.       — Просто, блять, по-моему, ты — не тот человек…       Даня в этот раз, повернув голову к соседу, внимательно того слушал, не желая пропускать деталей. Вдруг опять упустит цепочку мыслей этого придурка.       — Почему ты парень?       Кашин выгнул брови.       Когда упустил?       Естественно, Даня не ожидал настолько прямолинейных вопросов от Руслана. А тот как будто реально ждал ответа. Сидел, смотрел и ждал.       — Ну… — Даня запнулся, — Ну-у…       — Так, стоп! — Тушенцов хохотнул и потёр лицо, — Я долбоёб. Я, в смысле…       — Лично мне похуй на ориентацию, — пожал плечами Кашин.       — А мне нет, потому что… — Руслан закусил губу и посмотрел в окно.       За ним было довольно красиво. Звёздное небо занимало почти всё пространство. Оно и понятно, ведь их комната находилась на пятом этаже и полоски леса было попросту не видно, особенно когда сидишь на низкой кровати. Оттуда, из-за окна очень сильно несло свежестью. Захотелось прогуляться.       — Если че, я всё ещё не понимаю, о чём ты, — подал голос Даня после продолжительной паузы.       — Неважно, — Тушенцов вернул взгляд в комнату и встал, сразу направляясь к своему шкафу.       — Ты куда? — Кашин чуть нахмурился.       — Какое тебе дело? — сухо ответил Руслан и, забрав куртку, вышел, хлопнув дверью.       Ну, начинается.

***

      Догонять этого несносного парня Даня не спешил. Ну а что? Куртку тот взял, не заболеет по-любому. С крыши вряд ли упадет, мозгов хватит (Даня на это надеется). Оставалось только включить свет и начать осмысливать свое теперешнее положение.       Складывалось впечатление, что жизнь реально приобрела окрас зебры, только, блять, дорога под ногами двигалась сама. Бывало, Кашин даже и не шел никуда, а какая-нибудь хуйня находила его без посторонней помощи.       Вот и сейчас хуйня нашлась: явное биполярное расстройство у его соседа по комнате. Честно, Дане даже хотелось не раз попасть к нему в голову. Что там творилось… Нет, чисто из интереса, а не из желания получить такое же.

***

      В датах менялись цифры, октябрь уже подходил к концу.       Жизнь была, на удивление, не такой ужасной, какой Даня ее себе представлял месяц назад. Полоса препятствий сходила на нет, перепалки с учителями начали носить больше стебный характер, а одноклассники потихоньку переставали смотреть на Даню, как на говно.       Внутри бурлила гордость. Как-никак он пережил такой океан событий, засосал местного хулигана и не получил по роже!       Кстати, хулиган предпочитал полный игнор в понедельник, кучу подъебов во вторник и суицидальное настроение в среду. И в итоге Даня терял явно больше половины своей энергии хотя бы на обычный разговор. Что тут говорить об «игре на публику»…       Что-то надо было делать. То, как этот обормот сначала выставляет границы, потом как ни в чем не бывало их нарушает, очень сильно трепало нервы. Как-то ситуация начала снова оборачиваться в сторону Руслана и его правил. Даня наблюдал все это время и никак не мог понять, на что надо надавить, чтобы вытащить из чужой жопы шило. А конкретно сейчас желания разбираться не было, ибо Эльдар всучил Дане гипер-интересную-книгу-советуют-критики-пожалуйста-возьми. А Даня что? Даня любознательный.       К сожалению, согласно вышеописанному расписанию, на среде дело не закончилось, просто сегодня была среда. И Тушенцов, как пришел, весь оставшийся вечер маялся по комнате, раздражая читающего Данилу. В конце концов, тот не выдержал, и на пути у отмеряющего пространство темноволосого появилось препятствие в виде подножки.       Руслан с визгом шлепнулся на ковер.       — Ты совсем охренел?!       — Соседи услышат, не ори, — Даня невозмутимо перевернул страницу. Страница порвалась на две части, а сама книга внезапно вылетела из рук и отправилась в свободный полет до противоположной стены.       До взрыва остаётся: четыре… три…       — Скотч в комоде, книга знаешь где, — пересилив себя, выдал рыжий подзависшему Руслану. Тот отвис только тогда, когда услышал смешок из чужих уст, — А ты думал, орать буду?       — Не, орать потом будешь. И книгу сам чини, падла.       — Твои родители случайно не дерево?       Руслан резко обернулся и тупо хлопнул глазами, не понимая как реагировать. И пока в голове набор букв пытался обрести смысл, Даня на кровати важно ухмыльнулся.       — Тогда откуда у них такой сучок?       Казалось, что Руслан поменял цвет лица несколько раз. Сначала покраснел, потом побледнел, потом опять покраснел. Махнул руками пару раз и отвернулся, поджав губы.       — Ты вообще умеешь комплименты делать?       — Конечно. А ты можешь не оскорблять меня хотя бы пять минут?       Руслан скосился в сторону от такой ехидной улыбки. Издевается, да?       — Уж прости, не заслужил.       — А ты тогда комплименты не заслужил.       Даня присмотрелся.       Руслан смутился и начал сквозь недоверчивый прищур сверлить довольного Кашина и даже в конце чуть дёрнул руками. Возможно, хотел задушить, но передумал.       — Очень хотелось.       — А хочешь, проверим?       Тушенцов как-то упустил момент, когда Даня, натянув странную лыбу, встал с кровати и в мгновение оказался прямо возле парня.       — Тебе плохо, есть температура?       Руслан, стараясь игнорировать безжалостно стирающего расстояние между ними Кашина, отошел на шаг назад и реально пытался понять, что происходит и почему этого долбоёба вдруг потянуло на романтику. И вообще, в романтике ли дело? Руслан ещё раз посмотрел на ухмыльнувшегося Данилу, явно не случайно задержавшего взгляд на лице парня. И что-то ему не понравилось.       — У кого еще температура.       А.       — Я всё-таки сильно ударил тогда? — Руслан поджал губы, держа себя в руках и неотрывно смотря в чужие глаза. Но упорство начало давать сбой, когда Кашин внезапно оказался ещё ближе. Приходилось снова отступать.       Даня облизал губы и коротко пробежался взглядом по лицу Руслана.       Блять.       — Кашин…       Руслан пытался, честно пытался игнорировать начинавшее клокотать сердце, хотел как-то активно протестовать фразами типа «отвали, тварь», но открыл рот и рвано выдохнул, отступая ещё на шаг.       Браво, Руслан. Гордость, куда же ты?       — Отвечать будем за сделанное? — Данина рука грубовато вздернула подбородок Руслана.       Руслан от взрыва эмоций внутри стоял истуканом, послушно смотря в глаза напротив.       Он даже не думал, что Кашин вообще может быть таким…       Кашин строгий. Добрый. Контролирующий. Заботливый. Теплый. Со стальными нервами. Ну да, пусть с властным взглядом. Пусть решительнее, чем Руслан. Но чтобы этот властный взгляд… раздевал?.. Чтобы его решительность когда-нибудь намертво сковывала? Черт возьми, почему Руслан вообще об этом всём думает... в таком ключе?       Руслан уже напомнил в три тысячи двести пятый раз, насколько ненавидит эту рыжую шпалу?       Тушенцов опомнился и как-то нелепо дёрнул головой, избавляясь от Даниной хватки. Он запутался. Теперь все протесты вдруг стали такими бессмысленными, особенно когда в сантиметрах от головы рука Кашина резко ударилась в стену, а на лицо наползла ещё более хищная улыбка, чем была в самом начале.       — А я ведь почти ничего не делал, Русь, — Даня улыбнулся, будто бы вкрадываясь к парню в голову. Палец начал осторожно скользить по черной футболке.       — Кашин, блять. Прекрати, — Тушенцов перевел дыхание, неотрывно следя за Даниной рукой и пытаясь осознать ситуацию. Осознавать ее не хотелось никак, ведь по сути Руслан в ней проигрывал. А проигрывать Руслан не любил. Ненавидел. И вот, он, припертый к стене, пытался связать два слова вместе, нервно дыша и пытаясь успокоить дрожащие руки. Потому что к этому готов никак не был.       — Мне кажется, что пора переходить дальше.       Ещё секунда после фразы, и Руслан почувствовал, как Данины пальцы притянули лицо ближе, губы впились в его, а вторая рука легла на талию, явно планируя спускаться ниже.       Руслан сильно ахуел. Прям очень сильно. Действия его тоже ахуевшего, но не в том смысле, к сожалению соседа поддали адреналина в сердце, и у Тушенцова хватило сил, чтобы на секунду оторваться.       — Совсем тронулся?!       У Дани взгляд мутный, цепляющийся за любую мелочь. Руслан в его руках сжимал кулаки, краснел и мысленно себя за это ненавидел. Но Даню не меньше.       — Куда же девается «гроза школы» при малейшем давлении?       Малейшем?!       Руслан, распознавающий манипуляции на раз-два, почти захлебнулся в возмущениях и при желании бы прямо сейчас дал по морде, но… При желании.       Даня видел огонек интереса, который плясал в черных глазах.       Но рука, переступая все границы, начала опускаться вниз. Руслан тут же безуспешно попытался убрать ее, но сильные руки по-хозяйски перехватили запястья и впечатали их рядом с головой.       Ухмылка.       Кашин приблизился к чужому уху и, почувствовав, как тело под ним дрогнуло, невозможно понизил голос.       — За книгу, дружок. А не спрашиваю я тебя потому, что не щадил мои нервы.       Кашин укусил горящую мочку уха под чужой частый пульс. Руслан выглядел ну очень смешно. Потерянный, часто дышащий, красный и с таким же мутным взглядом, как у Дани.       — Знаешь, что? — Тушенцов откинул голову и чуть нахмурился, закусывая губу. Бабочки в животе порхали как не в себя. Даже не порхали, а носились, добираясь до грудной клетки. И, походу, до головы. Даня неспеша водил носом по чужой шее, и это, сука, так контрастировало с тем, как он вжимал, обхватывал крепко руки, не давая шевельнуть кистями.       — Что? — усмешка откуда-то снизу.       — Можешь не зазнаваться, это вполне адекватная реакция.       Руслан, сделав максимально каменный взгляд, посмотрел в глаза Дане. У того зелёные глаза, всегда искрящие светом, теперь были похожи на темное море. Холодное до жути. До мурашек.       Даня среагировал неожиданно и быстро. Руслан не успел пискнуть, когда его колени одним движением раздвинули, и на пах начало что-то давить.       Пусть будет.       Руслан откинул голову назад и выдал непонятное рычание, срывающееся на высоких тонах, несколько раз мысленно ударив себя по лицу.       — А как мне ещё было обратить твое внимание на собственную эрекцию?       Кашин улыбался как демон-искуситель и целовал где-то за ухом, вышибая из соседа уже стоны.       Неприличные стоны. От того, что кто-то доминирует. Что Даня весь его. Что Даню тоже ведёт. От Руслана, который поддавался на все его провокации, вздыхая, как сука, и стискивая зубы.       Потому что это Тушенцов. Тушенцов не признает своих поражений. Даже когда сдается.