Школа

      Утро для Руслана началось с осознания, что давно он ничего не делал из рук выходящего. А мирно спящий Даня все больше и больше подстрекал его на скользкие дела. Каким образом? Знают только те, кто давно посвящены в другие тайны бытия: леший, хрен, черт, хуй и тому подобные.       Проснувшись, Руслан очень долго валялся на кровати как тряпичная кукла, повернув голову к спящему соседу. Даня лежал лицом к стене с наушниками в ушах и беззвучно размеренно дышал. Тушенцов закусил губу.       Сейчас он был особенно спокойным и красивым, хоть Руслан и не видел лица. Даже хотелось потрепать по волосам…       Руслан тряхнул головой и, нахмурившись, поднялся с кровати. На улице было уже довольно темновато для шести утра, и тело морозило от недосыпа. Мерзкое состояние. Ещё в горле опять что-то першило и болело.       Тушенцов, не удержавшись, закашлялся, но быстро подтянул к лицу кусок одеяла, чтобы заглушить лишние звуки, и косо посмотрел на Даню. Тот всё так же лежал, даже не вздрогнув. Скорее, в наушниках играла какая-то музыка, на что душа Руслана отозвалась скептически: для него сон — покой, и ни одна даже суперспокойная песня из аниме не должна его испортить.       Руслан уже твёрже встал и направился к своему рюкзаку. Он был, в принципе, готов, поэтому мог спокойно выйти. Только куда? Хотелось на улицу, да только там паршиво. За ночь температура свалилась на отметку в десять градусов, если не меньше. Да и плюсом Руслан чувствовал себя ужасно.       Натянув на себя рубашку и кое-как расчесав волосы, Руслан взял рюкзак и последний раз кинул взгляд на комнату. Внутри проснулось неуправляемое желание. Желание снова начать портить жизнь.

~

      Утро у другого началось гораздо лучше, чем в остальные дни до этого. Даня открыл глаза по первому звону будильника и охуел, что выспался.       Семь утра. На улице моросил дождь, чему Даня очень сильно порадовался, ведь физкультуры на улице точно не будет, и можно будет урвать больше свободного времени. На менее интересные дела, но все же. А ещё благодаря случаю с дракой у него теперь были целых два месяца освобождения, так что мучать уже, наверно, двадцатый раз исправленную дату на старой справке ещё долго не придется.       Но не всему же в жизни идти гладко, правильно? Сегодня он сдавал химию.       — Все нормально, мам, не отвлекаешь, — зевнул Даня, роясь в тумбочке в поисках формул для решения задач. Шпаргалки? Шпаргалки.       — Да все в порядке, не волнуйся. Живой, здоровый, — именно в этот момент Кашин по чистой иронии чихнул, — Э-э-э…       — Давай, мой милый. Пиши почаще, я все равно буду за тебя волноваться.       Кашин по-доброму усмехнулся и полез за рубашкой в шкаф.       — Окей, только не перебар… — Кашин запнулся, озарившись воспоминанием, в котором рубашку он вчера в шкаф не убирал, а оставлял висеть на стуле, —…щивай, — закрыв дверцу, Даня застегнул рюкзак и подошёл к столу. И чуть не матернулся маме в трубку.       — Лан, мам, давай, пока, я пошел, — Даня сбросил вызов, наговорив очень быстро прощальных слов, что обычно растягивают на полчаса, — Пидорас ебаный, блять!       Он точно, совершенно точно помнил, что бутылку с колой на край не ставил, тем более, блять, с открытой крышкой. И тем более случайным образом она не могла упасть именно в положение, в котором все вылилось бы на школьную форму.       Минутка полезной инфы в данный момент: школьная форма выдавалась школой, никто самостоятельно ее не закупал. На каждой рубашке из пяти был отличительный символ, по которому могли тут же определить принадлежность ученика к определенному классу. У Дани и его одноклассников цвет был красный. То ли крест, то ли ещё какая-то хуйня.       Сделав успокоительный выдох, Даня снова пошел к шкафу, чтобы достать оттуда что-то другое. Так вот, ничего не было.       Кашин скрипнул зубами, и снова по иронии судьбы в этот момент в комнату постучался Онешко с каким-то неуверенным «Дань, можно?».       — Да, бл… — Кашин чуть не сорвался на бедном Юлике, но тут же взял себя в руки и, нервно перемявшись, зачесал волосы назад и продолжил сжато-спокойным тоном, — Блять, да, я. Что?       — Э-э… — Онешко напряжённо сжал дверь рукой и вошёл в комнату, останавливаясь прямо возле прохода, — Случилось что-то?       — Да, — выразительно ответил Данил, — Так что ты хотел?       — Прости за вопрос, но это напрямую связано с делом, — Юлик вздохнул, заметив, что у Дани дрогнула бровь, — Из-за Руслана, да?       — Да, — без лишних слов отозвался рыжий, но затем, подумав, добавил, — Можешь дать рубашку на сегодня? Я осторожно буду.       Онешко непонимающе похлопал глазами, но потом, судя по прояснившемуся взгляду, до него наконец дошло.       — А… Да без б, — Юлик оперся о дверь рукой и прикусил губу, — И, видимо, надо поговорить на тему, на которую я хотел, с Русланом, а не с тобой. Ладно, пошли, — Юлик оторвался и, махнув в сторону выхода, направился направо по коридору. Даня вышел следом, захватив с собой рюкзак.       — А че ты сказать-то хотел? Если теперь не секрет, — хохотнул Кашин.       — Уже как-то неудобно такое говорить после того, что произошло, хоть я и не знаю, что было. Хотя догадываюсь, — хмыкнул Юлик и остановился у одной из дверей, — Бля, ключи забыл… Даш, открой!       — Еба, вам разрешили с Дашей в одной комнате?       — Доверяют, — хитро улыбнулся Онешко и зашёл в открывшуюся дверь, за которой сразу стали слышны раздраженные Дашины возгласы.       — Сука, только пучок нормальный получился! Хули ты ключи не взял? О, Даня? — Каплан остановилась в позе «пытаюсь собрать волосы» и удивлённо окинула новоприбывшего взглядом, — Привет. Какими судьбами?       — Привет, — Кашин кивнул, чуть улыбнувшись и вдруг резко рассмеялся, — Бля, как будто к новобрачным друзьям пришёл.       — Не у одного тебя такие ощущения. А, да, Дане рубашка нужна, — обратился он уже к Даше, — Руслан опять что-то натворил, — Онешко, сосредоточенно порывшись в шкафу, достал довольно большую для самого Юлика рубашку. Черную, красивую, в широкую дробленую бело-синюю клетку, — На, держи. Это оверсайз.       — Откуда? — удивлённо вскинул брови Кашин, принимая из рук одноклассника вещь, — Она охуенная, блять…       — Связи, Дань, связи. Могу отдать, все равно она мне велика, — Даня поднял глаза, обалдев от такой щедрости, — Но, — Даня успокоился, — Ты будешь должен помочь мне с физикой.       Кашин снова прифигел. Честно, он ожидал чего-то большего, вроде «носи меня на руках» или «делай за меня дз весь год».       — Идёт.       — Отлично, — расплылся в улыбке Онешко, — Хоть не надо будет самому долбиться.       — Вот бы химию… Бля, ладно, я пошел, опоздаю ещё.       — До встречи, — почти синхронно отозвались Даша с Юликом.       «Если отношения, то только такие» — хмыкнул себе под нос Данил, закрываясь у себя в комнате.       За одежду, хуй знает куда девшуюся, надо было платить, это Даня знал точно. Платить надо было, в плане, либо деньгами, либо наказанием. Что-то про это было написано в пункте «порча имущества», и именно это «что-то» Даня благополучно забыл.       «Ну, не выгонят же», — про себя подумал Даня и, повернулся к единственному овальному зеркалу в углу, уже вслух произнес, — Еба-ать…       На Дане эта вещь выглядела даже ещё лучше, чем в свободном состоянии. Особенно крутым был контраст рыжих волос с глубоким синим цветом и свободный крой с увеличенными рукавами, как у свитшота.       На уроки Даня очень сильно пытался прийти с нормальным выражением лица, а не с тем, на котором красными буквами выведено «соси, Руслан», но как-то неожиданно после первого (удивленного?) взгляда в свою сторону весь положительный настрой ушел, будто и не было никаких красивых вещей на нем, которые зашибенно сидели.       Скажем так… Взгляд он словил не один, и ни один не был коротким или случайным. С одной стороны, это было довольно приятно, с другой — раздражало. Хотя бы потому, что Даня успел от такого внимания отвыкнуть.       Зашёл в класс он так, будто ничего не произошло, но тут же невольно обратил на себя внимание почти всех присутствующих. Онешко на третьей парте изумлённо вскинул брови и показал палец вверх.       Кашин почувствовал себя той самой одноклассницей, которая весь год одевалась как бомж, а на выпускной пришла и всех сразила.       Даня прошел к своему ряду и встал около своего места, которое оказалось занято Кузьмой.       — Че сидим? Двигаемся, двигаемся, давай, — Кашин подтолкнул уже встававшего парня в плечо. Кузьма такой резкий выпад в свою сторону не оценил.       — Слышь, блять. Не указывай.       Кашин безразлично зевнул и, прикрыв рот рукой, сел к соседу, что уже две минуты пребывания Дани в классе странно косился и… тоже рассматривал.       По лицу Тушенцова было видно весь урок, что он хотел что-то сказать, бросить что-то едкое, но затыкался, едва открыв рот, и снова начинал пялиться. Это было очень странно, особенно для такого человека как Тушенцов. Кашин ожидал услышать хоть один стёб в свою сторону, хоть самый ужасный, по типу «не оценил искусство колы», но тот молчал. Урок, два, три…       На четвертом его отсадили на первую парту и дали контрольную, от чего Даня малясь возмутился: химию он и так не понимал, а теперь придется вместо конспектирования урока писать контрольную! Дабл килл, блять. А после уроков нельзя, она же занята.

~

      — Три! — эмоционально воскликнул Кашин и впечатал листок в стол, — Сука!       — Может попросишь ее после уроков объяснить?       Троица сидела в комнате Юлика и Даши. Как-то незаметно они за короткое время сдружились и стали общаться как друзья.       Даша смывала макияж, Юлик сидел на кровати рядом с ней, а Даня, откинувшись на спину, лежал на противоположной.       — Да ну, бесполезная хуйня, — рыжий сморщился и отмахнулся рукой, — Если у нее нет времени, чтобы дать мне контрольную после уроков, что уж говорить про объяснение темы.       — Ну… Вообще, это правда, — Онешко запнулся, будто решаясь, говорить дальше или нет, — Она у нас заместитель директора.       — Че, б…       — Только тс-с, — хитро улыбнулся Юлик, — Это конфиденциальная инфа. Инсайд.       — Бля… Понял, — Кашин сел на край и, устало потерев переносицу, бросил взгляд на окно, за которым уже было довольно темно, — Простите, пойду я уже, наверно. Надо в ванную ещё сходить, потом отпиздят за то, что шастаю в неположенное время.       — Спокойной ночи, Дань, — улыбнулась Даша.       — Шоб не сдох от «аш два о», давай, брат, — с ехидной ухмылкой изрек Онешко, наблюдая за тем, как у Дани зрачки закатываются за орбиты.       — Бля… — усмехнулся Даня, залипая в одну точку, — Ладно, всё, давайте, будто с мамой разговариваю, — Кашин резко поднялся с кровати и, открыв дверь, прошмыгнул в коридор.       — Ну, ни «здрасьте», ни «до свидания», — раздалось за стеной.       — Здрасьте! — высунулся Кашин и снова закрыл дверь.       — Придурок, — рассмеялась Даша, закалывая волосы.       Даня прикола не понял, но, потормозив у двери в раздумьях «ответить — не ответить», всё-таки забил и пошел к себе.       Свет в коридоре уже был отключен, так как время было за десять, видимость была только за счёт больших окон, луны и в меру облачной погоды. Людей в коридоре не было. Почти.       Спасибо стопроцентному зрению: Даня заметил, что у его двери стояли Тушенцов и Гридин с Хованским, о чем-то перешептываясь. И потом в ключевой момент Даня понял, что его поджидали. Меткая рука Руслана, отточенная волейболом, швырнула что-то Дане в голову, и по холодным склизким ощущениям это было яйцо.       — С-с-с… — Даня поднес руку к голове, чуть наклонив её. Юра с Никитой ржали вовсю, пока Руслан с высокомерной улыбкой его осматривал, — Слышь ты, курица беременная, блять. Неси яйца поспокойнее.       Приятели Руслана заржали ещё больше, но теперь уже над Русланом, и уже зажимая рот рукой. Странно, что они ещё учителей на четыре этажа ниже не разбудили.       — А почему с яйцом ходишь ты, а курица вдруг я? — с нечитаемой улыбкой прищурился Руслан.       Даня, отпихнув Тушенцова в сторону, быстро взял из шкафа футболку, вышел и направился к ванной. Ну, зато голову помоет. Яйца полезны для кожи головы.       — Слушай, — вдруг неожиданно серьезно начал Кузьма, — Он меня достал. Это единственный чел, который говорит все, что думает при нас?       — Да, — коротко ответил Руслан, провожая Даню взглядом.       — С хуя ли?       — Ну, блять, я не виноват, что меня к нему в нянечки поставили, — махнул руками Тушенцов, раздраженно кривясь, — Он мне сам глаза мозолит. — Ты же главный, не раскисай. Можешь же его на место поставить?       Руслан ощутимо вздрогнул.       — Час расплаты, Тушенцов, — сзади кто-то не очень по-доброму оскалился, — Думал, не поставлю тебя на место? Так вот, ты ошибся.       Что-то внутри застучало с такой силой, что казалось, что в коридоре должно было уже разноситься эхо.       — А ты думал, сможешь? Что ж, думать — явно не твоё, — Руслан держался изо всех сил, пытаясь скрыть землетрясение внутри себя.       — Ну? — Кузьма выгнул бровь, — Че завис-то?       — Трус.       — Я… — «не смогу я, сука, не смогу!!!», — Да, естественно.       — Жду не дождусь. Бывай, — хмыкнул Кузьма и, развернувшись, направился с Юрой в другую комнату неподалеку.       «Сука, да почему?!»       Руслан беззвучно вскрикнул и, захлопнув за собой дверь, сполз по стене.       «Может, я не хочу! Кто меня спросит?»       Теперь у кого-то очень сильного в глазах окружающих каждый вечер заканчивался истерикой в одиночестве.       Даня пришел спустя полчаса и без слов лег в свою кровать с мыслью, что на крыше вчера Руслан был другим. И неизвестно, где он настоящий. Может, иногда он так делает, мол, не всегда же быть мразью.       — Как ты меня бесишь, блять, — Руслан сжал подушку рукой до хруста костей, прикрывая бешенство веками.       Даня был уравновешенным и неконфликтным человеком. На таких, как Тушенцов, он никогда не обратит внимание. Даже сейчас просто помыл голову и забил. А Руслан даже не думал показываться ему с другой стороны. Никогда, никому и ни за что.       — И что? — неожиданно вырвалось у Дани. Он повернулся и начал прожигать Руслана глазами, как делал и второй, — Мне похуй, отъебись пэжэ.       Слишком уверенно это прозвучало. Слишком уверенно для его сомнений внутри…