Бесова длань

— И на кой бес мы берём с собой человека с этой палкой? — парень легонько ткнул ногой в длинный буз. Ребята вокруг него в серо-зелёных форменных куртках рассмеялись. Один из них щёлкнул его по виску. — Дурак, если меч сломается, человек с этой «палкой» спасёт тебе жизнь. Этот «дурак» закатил глаза. — Ей максимум одного бесика пристрелить. А пока будем перезаряжать, нас всех уже загрызут. — Ты забыл, как она гремит? На месте бесов я бы со всех лап убегал, услышал эту бузилку! Парень опустил голову, поправил в очередной раз куртку, проверил нашивку старшего рядового, которую выдали ему совсем недавно, и наконец пробубнил: — Всё равно меч лучше… Его не услышали. Его проигнорировали. Его в очередной раз окунули в грязь лицом, да ещё и повозили публично. И всем было плевать, какой он на самом деле хороший воин — настолько, что слишком быстро вырос из юного рядового в старшего. Ничего, в сегодняшней миссии он всем покажет. Сегодня площадь у Ворот была усеяна людьми в серо-зелёных куртках. Чьи-то лица он узнавал, чьи-то были отдалённо знакомы, но все они не выделялись. Все, кроме одной невысокой девчонки с тёмно-зелёной курткой, почти болотного оттенка. Он прищурился, пытаясь разглядеть — но это непроницаемое лицо ему было незнакомо. И даже эта незнакомая девчонка с коротким хвостиком выглядела, словно ей было всё равно на весь этот грёбанный мир, на всех стоявших рядом солдат, на воинский кодекс, который предписывал одеваться в одних цветах. Такие люди выводили его из себя. — Почему не в форме? — усмехнулся воин, хлопнув её по плечу. Девчонка обернулась и… хмурый взгляд не изменился, когда оглядел с головы до ног высокого солдата. У неё глаза почти чёрные, пустые и… он нервно сглотнул. Она не походила на опытного воина почти ничем, кроме взгляда — пронзительного и пустого. *** Дэл молча приподняла средний палец, не собираясь даже слов тратить на этого типа. Слишком часто зелёная куртка была её опознавательным знаком, который выделял её в толпе солдатских форменных кофт. И она не собиралась отчитываться какому-то старшему рядовому с детскими пухлыми щеками. От одного взгляда на средний палец его щёки залились краской. — Ты чего творишь, девчон… — и тут же осёкся. А на плече, по которому он её хлопнул, красовались капральские полосы красных цветов — самые почётные. Только сейчас он понял, какую ошибку совершил. Дэл усмехнулась, опустила наконец палец и проговорила: — Не рекомендую употреблять такой тон по отношению к капралу гвардейского отряда. Голос повышать не нужно было. Достаточно было тихого и уверенного, только бы взгляд не отводить от удивленно расширенных глаз этого рядового. Он проблеял что-то в своё оправдание, но она уже отвернулась. Смешной паренёк. Возможно, он перепутал её с юной рядовой, не разглядел как следует нашивку. Хотя… почему ей не должно было быть плевать? Она убрала руку от меча, и вместо этого коснулась нашивки. Лишь когда почувствовала хорошо знакомые неровности и швы, опомнилась и тут же опустила пальцы. Дэл даже его привычки скопировала… сколько раз она замечала, как Матфей точно также хватался за свою нашивку, словно в этом находил успокоение. Она честно попыталась не вспоминать лицо Матфея. Вместе с улыбающимся лицом приходил и другой образ. Слишком бледный. Мертвенный. Словно снова она оказалась в той лесной тьме. Стеклянные безжизненные глаза. Растрёпанные волосы и хорошо знакомая зелёная куртка, испачканная в его крови. Она в очередной раз проверила, как меч выходил из ножен. Легко. Быстро. Раз-два. И снова она вложила его обратно. Легко. Три-четыре. И снова вытащила. Легко. Раз-два. Она в очередной раз проверила, нет ли пятен на лезвии меча. Всё должно было быть чисто. Всё должно быть в порядке. В неровном отражении меча она увидела свои глаза — и нахмурилась. Сколько раз она смотрела в отражение, чтобы проверить куртку, чтобы найти хотя бы одну царапину, требующую её внимания, но на выражение лица почти никогда внимания не обращала. И в глаза себе не смотрела. Понятно, почему тот парень испугался её. Она отвела взгляд от своего отражения и вернула меч обратно в ножны. Ей хватит времени, чтобы обезвредить колдуна. Северо-восточнее ворот в двух часах пути находилась его берлога. Он слишком ослаблен, да и на её шее болтались сразу два амулета, защищающих от практически любой боевой магии. Всё складывалось в её пользу, если только этот маг не окажется мастером боевых искусств. Такое могло произойти. Но… меч был сильнее любых особых ударов. У выхода к Воротам уже собирались воины. Скоро будет выход. Скоро всё начнётся. Она медленно направилась в сторону всех остальных. Если через пять часов после задания она не подаст знак, то эти мальчишки пойдут за ней. Это было главным условием Лайзы, и от него отказаться не вышло. Оставалось надеяться, что этот колдун окажется лёгкой добычей и не будет сильно сопротивляться. Его нужно было доставить живым. И мальчишки должны вернуться живыми. — Объявляется ночная молитва во спасение наших жизней. Да защитит нас Тах! Толпа переговаривающихся солдат замолкла, и все привычно сложили ладони. Кто-то прикрыл глаза. Кто-то зашептал про себя молитву. Она же тяжело вздохнула и просто прикрыла глаза, чувствуя смятение. Наверно, ей нужно было попросить о помощи хотя бы одного из этих богов. Без этой поддержки сложно будет победить колдуна и притащить его в город, на потеху солдат и Тактического Штаба. Она действительно очень давно не повторяла молитвы Таху. Выходила без них. Просто собиралась с мыслями, пока все молчали. А в этот раз пришлось пробурчать под нос что-то вроде: «прости за всё и дай мне сил, чтобы выжить». Звучало неказисто, зато — искренне. Возможно, в этот раз он её наконец услышит. Наконец раздался громкий голос одного из офицеров: — Вперёд! Во славу бога нашего и народа нашего! Машинально она всё же стукнула костяшками пальцев по груди. Ровно два раза. Ровно так, как учили в Академии. Впрочем, так сделали и все остальные. Привычка, от которой становится немного легче, от которой чувствуется волна единения. Она не одна, ещё куча солдат в едином порыве готовы отдать себя ради бога и народа. Хотя… глупые мысли. Всю жизнь она была одна. Люди прибивались… а потом судьба их убирала, одного за другим, оставляя её снова одну. Ворота раскрывались медленно. Каждую ночь она встречала с этим скрипом. И каждую ночь она вылетала за стены города едва ли не в числе первых. Она слышала, как ржут лошади, как переговариваются воины, которых назначили на эти повозки. Но она одна будет быстрее любого коня с грузом. И стоило только воротам остановиться в полураскрытом положении, она тут же рванула в прохладный лес, проигнорировав истоптанный Главный тракт. К колдуну её приведут только боковые лесные тропинки, почти никем не хоженные. С каждой секундой звуков становилось всё меньше и меньше. И лишь через минуту такого бега она смогла затормозить. Никого не слышно. Даже тёмные твари не рычат. Она здесь совсем одна. Дэл сделала глубокий вдох, зажмурилась от чувства холодного влажного воздуха в лёгких. Приятно. Лицо расслабилось, уголки губ чуть приподнялись — она скучала по этому ощущению. Свобода. Покой. Хорошо. Именно здесь она могла быть сама собой — агрессивной, невежливой, злой тварью, которая не уступает во всём этом тёмным существам. Она бежала, огибая деревья чисто на инстинкте. Родная стихия. Любимая темнота, в которой она ориентировалась лучше, чем в дневной улице. Кажется, она родилась для того, чтобы бежать по этому лесу. С каждым шагом сил становилось больше и больше. А при виде тёмной твари на пути стало ещё лучше. Лохматая шерсть торчала во все стороны. Больше всего эти твари напоминали клубок шерстяных ниток, разрезанных каким-то хулиганом. Если бы от них не воняло мертвечиной, то они могли бы даже понравиться ребёнку. Да только острые когти портили впечатление, как и горящие красные глаза. Эта тварь стояла спиной к ней. Лёгкая добыча. Губы ещё сильнее приподнялись, быстрым движением руки она вытащила клинок и обхватила рукоять сразу двумя руками. Тварь обернулась слишком поздно. Взмах лезвия — и кровь во все стороны. Брызнула и на куртку, и на её лицо. Красные глаза слишком быстро потухли. С одного удара получилось… Дэл усмехнулась и с силой вытащила лезвие из тела твари. Затаила дыхание, прислушалась. Тишина. И после этого она вытерла меч о шерсть уже мёртвой твари. Сосредоточенно вытирала, пытаясь стереть даже мелкие пятна. Кровавые разводы всё равно остались. Надо бы найти лужу и избавиться от них. Меч отправился в ножны, ладонью она смахнула кровь с лица и снова бросилась в бег. Рука держалась недалеко от рукояти, готовая в любой момент обнажить клинок. Убить. Уничтожить. Никто не встанет на её пути. Она улыбнулась от переполнявшего странного чувства. Слишком легко. Она бежала, вдыхая глубоко в себя этот свежий воздух леса, и чувствовала, что вот-вот рассмеется звонко, совсем как ребёнок. Наверно, так выглядело счастье — нестись по тёмному лесу и уничтожать каждую тварь, встретившуюся на пути. Никаких размышлений. Лишь чистые рефлексы. Лишь соревнование с судьбой, которое она снова и снова с улыбкой выигрывала. Но главная цель этого путешествия была впереди. Лишь к пятому существу и долгому-долгому бегу она почувствовала, что дышать стало тяжелее. Она чуть дольше вытирала клинок, чтобы отдышаться, да посмотреть на тёмное небо. Ни намёка на рассвет. Времени прошло слишком мало. Впереди виднелась поляна со старой ивой. Говорят, что ветви её смотрят в сторону севера — никакого компаса не надо, чтобы по ней ориентироваться. Как сказала Лайза, от неё нужно было бежать чуть правее. Бежать нужно много, но она справится. Она же сильная. И она справилась. Та самая полянка с сосной показалась тогда, когда она только почувствовала лёгкий привкус металла во рту. И у этой сосны действительно слишком низко располагаются ветви, и ствол у неё слишком странного серого цвета. Действительно магическое дерево. И его она не раз видела в своих снах. Дэл подняла голову на беззвёздное небо, на едва заметную луну за облаками. На этой поляне она чувствовала себя голой — ветер обдувал со всех сторон, никакой защиты в виде кустов и листьев не было. Она поёжилась, в карманы куртки руки положила. И от этой сосны нужно было рвануть налево. Снова вернуться в лес, и искать незаметную землянку, где и сидит тот самый колдун. Слишком ценный колдун. С каждой мыслью о том, как она сможет поймать колдуна и привести его в город, сил прибавлялось всё больше и больше. После этого ей дадут чуть больше времени на сон. Наверно даже три ночи вместо нескольких часов. Идти по шишкам, веткам, кореньям было самую малость неудобно, но ей было уже плевать. Скоро она заметит ту самую землянку, вытащит колдуна и… она поспешно остановилась, поняв, что видит чей-то силуэт вдалеке. Бес подери! На комок шерсти не похож! Врасплох застать колдуна не получится — уж слишком громко хрустят ветки под ногами. Дэл сжала посильнее рукоять в ножнах и замедлила шаг, чтобы хоть как-то стать тише. Он же колдун, наверняка он чувствовал её приход, возможно, это всё было бессмысленно с самого начала. Но она шла, пытаясь не наступать на ветки, и смотрела прямо на этот высокий силуэт. Нет, это не солдат. Слишком спокойно он стоял. Да и на том боку, где обычно находились ножны, у него не было совсем ничего. Последняя надежда исчезла. — Куда идёшь, девочка? Спокойный голос. Слишком спокойный для человека, за которым пришли. Она сжала зубы, пытаясь не отреагировать на эту насмешку. Девочка… кажется, всё пошло не по плану. Она пошла дальше, вытаскивая на ходу меч. Ему придётся сражаться. Ей придётся сражаться. В темноте было плохо видно черты лица, но он был чуть выше её и совершенно точно был без оружия. — Жаль, я хотел услышать ответ на свой вопрос... Колдун. Растрёпанный, в тёмном плаще, как и полагалось типичному колдуну. Свет появившейся луны осветил его лицо. Обычное, человеческое. Лишь улыбка под светом такой луны казалась страшной. — Ты нападёшь на безоружного? А как же солдатская честь? Издевался. Бесов колдун… Дэл сорвалась с места, крепко сжимая рукоять меча. Взмах, от которого он слишком легко увернулся. Она не должна его убить. Всего лишь схватить и отвести в город. Всего лишь. А она поддалась эмоциям, поддалась этой бесовой улыбке, которая сквозила насмешкой над «девочкой». Он такой же бес, как и тысячи убитых ею до этого. Сегодня она штук десять таких погубила. У этого беса просто обличие человеческое, но внутри он был таким же тёмным и гадким. Возможно, и кровь у него такого же цвета. Она затормозила. Не убивать, не убивать, просто задержать. — Видно, ты не любишь болтать… — проговорил задумчиво он. Глаз с неё не сводил, наблюдал за каждым движением пальцев на рукояти. Застать его врасплох — самая глупая идея, какая только могла возникнуть у мечницы. Да только она не собиралась сдаваться. — Ты будешь сражаться с солдатом без оружия? — хрипло проговорила она, не отводя глаз от рук колдуна. Провокация. Она тоже могла издеваться. Колдун усмехнулся, резко нагнулся и схватил ветку с земли. Ветку? Она оглядела предмет — да, ветка с множеством сучков. Вроде даже не волшебная. Эту палку она разрубит в два счёта, как и множество тварей на своём пути. Он поудобней перехватил её и наконец снова поднял на неё взгляд, в котором отражалась луна. Второй удар пришёлся ровно по ветке, раздался громкий скрежет, подобный металлу. Неужели… заколдовал? — Хорошее оружие, согласна? — он улыбнулся. Она сжала губы, да попыталась ударить чуть ниже, да и там он легко отразил палкой, чтобы ей же махнуть в её сторону. Рефлексы быстрее. Она подставила своё лезвие, услышала в очередной раз скрежет. Палка. Это же просто палка. Бес подери… она со всей злостью ногой махнула ему в живот. Та попала в цель. Колдун согнулся, выпустил палку из рук и обхватил руками место удара. Слишком просто. Вторым сильным пинком она заставила его упасть на землю, да тут же села прямиком ему на спину, чтобы обездвижить. Послышался хруст костей. Она мрачно усмехнулась этому звуку, жаль, колдун только не пискнул даже от боли. Из-за пазухи куртки она свободной рукой достала заколдованные наручи. Без этого предмета она бы не смогла ничего сделать с колдуном. Только… чтобы их надеть на запястья, нужно было освободить обе руки. После недолгого колебания, она всё же выпустила меч, чтобы заломить руки за спину колдуну. Стоило только нацепить на одно запястье наруч, как колдун задёргался, зашевелился под ней и… сильный толчок заставил её упасть с его спины. Дэл поспешно вскочила, схватившись за меч, а колдун оглядел наполовину надетый наруч и усмехнулся: — Интересная разработка, но… Она рванула с мечом наперевес, чтобы рубануть его по ногам и окончательно лишить возможности встать. И вот она почувствовала, как сталь входит в тело, улыбнулась и… получила резкий удар по затылку, от которого словно искры из глаз посыпались. Меч вылетел из ослабших рук. Второй удар поддых кулаком заставил скорчиться от резкой боли. Бесславная битва. Голова закружилась, и она рухнула. Бесславно. Глупо. Лицо колдуна показалось над ней. Он улыбался так широко, словно она была его внучкой, а не врагом. Ещё так близко подошёл... издевается. Она снова ударила его ногой — почти наугад, примерно в область живота, но, услышав крик, взбодрилась. Рука быстро вернула меч, а сама она рванула к силуэту, расплывавшемуся перед глазами, да ударила ещё раз в живот. И ещё. И ещё. Он буквально кашлянул на неё кровью, а она мечом ударила его по ноге, потому что крови было слишком мало. — Тварь… — прорычала она. Он рухнул только тогда когда она пнула его в ту же ногу, которую она ему порезала. И разрушилась вся магия, всё это показное магическое. И перед ней оказался просто человек, уже разбитый и истекающий кровью. Тяжело колдовать, когда у тебя сил не осталось. Она вытерла рукавом лоб и увидела на куртке кровь. Не свою. А ведь ей нужно будет его перевязать и доставить живым. Она клацнула зубами. Такая тварь недостойна жизни. Дэл наклонилась и не без усилий перевернула полумёртвого мужчину на живот. Просто натянуть второй наруч на запястие. Просто лишить его возможность шевелить руками и использовать магию. Это самое главное. Он обернулся прямо на неё и снова улыбнулся. — Не забывай, технически я человек. Я умнее любой твари. Бес подери... она не успела дотянуться до второй половины наручей, колдун успел перевернуться и ударить её в живот раскрытой ладонью. Ну как ударить — скорее, хлопнул по животу. А вот запах горелого сильно ударил в нос. Она поспешно отстранилась, но боль уже ударила в голову. Меч выпал из ослабевших рук, которые она тут же положила на обожённый живот. Фигура колдуна расплылась в слезах, которые сами собой возникли от боли. А вот его противный голос хорошо донёсся сквозь боль: — Не совершай больше таких ошибок, Дэлия. Звон бесполезных наручей ударил по ушам. Он был колдуном. Пусть поверженным, плюющимся кровью, с глубокой раной на ноге, но колдуном. Она схватилась за болящий живот и… пальцами коснулась края дыры в своей зелёной куртке. Дыры. Огромной дыры в куртке и в рубахе. Пальцы чуть тронули кожу… и тут же он зашипела от резкой боли. Рот наполнился слюной, которую хотелось плюнуть в лицо твари в человечьей личине. — Ублюдок! — всё же сплюнула она. Она едва не рухнула, за спиной удачно оказалось дерево. Шершавое, противное, помогающее удержаться в сознании. Колдун же тихо засмеялся-закашлялся. — А ты смешная… и сильная, вынужден признать. Не верил, пока сам не увидел. Колдун вёл себя словно ничего не произошло, словно не он обессиленный сейчас истекал кровью от раны. Резкая вспышка злости, она ещё раз хотела зарядить ему по рёбрам, чтобы заткнулся, но нога почувствовала лишь воздух. Он испарился. Буквально. Остался лишь тот самый плащ, да лёгкий дым. Испарился вместе с наручем, который должен был лишить его доступа к магии. И ничто ему не помешало. Она топнула по тому месту, где совсем недавно лежал колдун, а потом ещё и ещё… слишком много злости. Она его упустила! Упустила! Ни колдуна не осталось, ни тех самых волшебных наручей, с которыми можно было задержать волшебника. Ничего. И сил в ней больше ни на что не осталось. Дэл не успела схватиться за дерево, рухнула прямо на месте, лицом в сырую землю. Если прикрыть глаза, чувствовалось, как земля крутилась прямо под ней, ничего устойчивого. Она провалилась. Глупо. По-детски. Проиграла этому колдуну. — Мы ещё встретимся… — сквозь зубы процедила она сырой земле. — И я убью тебя. Выглядело это неубедительно. Выглядело это по-детски. Она не сдержала слёзы горечи, смогла лишь в землю уткнуться, чтобы выкричать в неё всю свою боль и досаду. Хотелось умереть прямо на месте. Хотелось исчезнуть. Такой позор. Она не могла проиграть. Она не должна была проиграть. Но это произошло. И сил никаких в ней не осталось. Наверно, даже рык тёмной твари не заставил бы её подняться — настолько плохо и отвратительно она себя чувствовала во всех смыслах. Провалила. Проиграла. Никчёмная девчонка. Пара ударов — и он в отключке, но нет… Вскоре и никаких чувств не осталось, в груди поселилась долгожданная пустота, но с ней не было и никаких сил. Всё исчезло. Испарилось. Ни желания, ни сил, ни чувств. Ничего. Пустая оболочка на месте человека. И в страхе от этой пустоты она снова принялась шептать молитвы Иште, неразборчиво, быстро, снова и снова, чувствуя горячие слёзы на щеках. Лейтмотивом простое и жалкое: «дай мне сил, дай мне сил, дай мне сил…». Но почему-то в этот раз Ишта был равнодушен к её молитвам. Она лежала в этой пустоте, мечтая, чтобы мимо прошла тёмная тварь и пронзила когтями её сердце, пока она без сил лежит на траве. Лишь бы избавиться от этой пустоты. Лишь бы не понимать собственную никчёмность. Хруст веток. Тихие разговоры. Прислушаться бы, выделить хоть слово из этого потока, но ей не хотелось. С каждым шагом голоса становились всё тише и тише. Они же могут пройти мимо. Пройти и оставить её умирать от огромного ожога, оставить на растерзание бесам. А могут и найти. Найти и спросить про колдуна. Она взмолилась Иште. Взмолилась о том, чтобы её никто не нашёл. Наконец кто-то дернул её за плечо и развернул спиной вниз. Она медленно открыла глаза и увидела лица тех самых мальчишек. Слишком быстро прошло время. Слишком быстро они её нашли. Она смотрела на них, а потом перевела взгляд на беззвёздное небо. Интересно, а смотрели на неё уже умершие друзья? Видели её поражение? Им же с неба виднее, чем любому из живых. Однажды она увидит людей сверху. Возможно, скоро, если раны окажутся смертельными. — Бес подери… — тихо выдал один из воинов. Она усмехнулась. — Эй, Дэлия, ты жива хоть? Судя по взглядам рядовых, выглядела она совсем не лучшим образом. Но волноваться из-за этого не хотелось. Ничего не хотелось. — Эй! — какой-то парень щёлкнул пальцами перед её глазами. Она тяжело вздохнула и проговорила медленно: — Пре-кра-ти. Говорить почему-то было сложно. Кажется, в горле пересохло. Кто-то позади еле подавил смешок. Тот же парень нахмурился, но, опустив взгляд ниже её недовольного лица, тут же скривился. Что же там такое? — В десяти минутах ходьбы отсюда стоит повозка, да сегодня и тварей не так много, как обычно… что с колдуном? Он до сих пор держал её за плечо, отчего было совсем некомфортно. Нужно было признаться. Хотя… по её состоянию было понятно, что задание провалено. Дэл тяжело вздохнула, прежде чем произнести тихо: — Ранен. Но исчез. — Он же должен быть без сил, как нам доложили… — Плохо доложили, — пробурчала Дэл. — Сколько до рассвета? Этот рядовой отцепился от неё, бросил взгляд на небо, ненадолго задумался и наконец выдал: — Пару часов где-то, — он обернулся на парней. — Вы двое! Возьмите капрала на носилки! Остальные — на прикрытие. Сразу с нескольких сторон послышалось «есть!», а она нервно сглотнула. Носилки… неужели, они совсем не верили в неё? Или готовили их для колдуна? Она сжала зубы, скривилась, когда парни схватили её, чтобы перетащить на те самые носилки. — Меч… не забудьте про меч… — проговорила она. Они не забыли. Положили меч прямо к ней в носилки, она же сжала рукоять сразу двумя руками и задумалась. Так непривычно было уходить с битвы не на своих ногах… и этот колдун её почти убил. Или… а хотел ли он её убить? Если он оставил такой страшный ожог на её теле, и смог даже с блокирующими магию наручами исчезнуть, то наверняка на убийство ему хватило бы сил. Не хотел? Или просто игрался с ней, наблюдал, посмеивался, в любой момент готовый уйти с боя. И все эти картинные падения, оставленные слабые места, в которые она с готовностью ударила — это тоже было частью игры? Откуда вообще все взяли, что у него не будет сил? Неужели поверили той самой ведьме? Бес подери… она крепче сжала рукоять меча. Все ведь подумают, что она проиграла без шансов обессиленному колдуну. Полное дерьмо. Оставалось только лежать и ждать, тем более, носилки легонько покачивались, пока повозка везла её. Она могла просто лежать и смотреть на тёмное небо, да на верхние ветви запутанных деревьев этого леса. Обычно она смотрела вперёд, а вверх — крайне редко, времени не хватало, потому что вся её жизнь лишь «бей-беги». Дэл аккуратно убрала руку с меча и положила на живот. Проигнорировала резкую боль, возникшую от одного лишь прикосновения, и нашла наощупь обугленные края куртки. Огромная дыра. Такую уже ничем не зашить. В такой куртке она не сможет больше ходить. От этой мысли бросило в дрожь. Нет. Только не это. Дэл крепко зажмурилась. И снова она аккуратно снимала эту куртку, пытаясь не думать о прикосновении к холодной коже, его холодным пальцам. Она обещала позаботиться о куртке. Она должна была сохранить хоть что-то от него. И последняя память о нём оказалась разорванной проклятым колдуном, насмешливым и самодовольным придурком, для которого её жизнь оказалась лишь прикольной игрушкой. Лучше бы он её добил. Она закусила губу, но слёзы от этого не остановились. Щеку прикусила — но это не помогло. Она не контролировала свои слезящиеся глаза, не могла сдержать эту боль. Больше ни одного боя с этой курткой. Больше ни одного вечера в штопании новых мелких дырок в куртке. Каждую ночь они появлялись, и каждый вечер перед новым боем она сидела подолгу, зашивая каждую самую мелкую. Как тогда, когда он был ещё жив. А теперь… у неё больше не было этой вещи, этой памяти. Колдун её не убил. Он сделал ей хуже — он убил ту самую последнюю нить, что связывало её с уже неживым Матфеем. Она убьёт колдуна. Она превратит его в мясное рагу. Она порежет его на мелкие части. А перед этим она попробует на нём самые худшие пытки, какие только могла бы придумать. И в эти долгие минуты она расскажет ему обо всём. О своей любви к Матфею. О множестве друзей, которых она не смогла спасти. И о своей погубленной жизни, которая держалась на этой проклятой зелёной куртке. Рукавом уже бесполезной куртки она стёрла слёзы с лица и заметила кровавые пятна, оставшиеся на ткани. Это ведь его кровь. Дэл усмехнулась. Это было только началом. — Это ты его ранила? — проговорил вдруг один из парней, что нёс её со стороны головы. Она тяжело вздохнула — наверно, он ни разу в жизни не видел колдунов, — да медленно кивнула. У него глаза удивлённо расширились. — И какая у него кровь? Как у нас, или… Она подняла свои руки, все тёмные от застывшей крови. — Вот такая. Обычная. Человеческая. Бесов колдун. Она его убьёт. Всадит меч в грудь без сожалений. Эта тварь явно не захочет сотрудничать с ними. А даже если захочет — она совершит последнюю ошибку в своей жизни и не даст ему возможности прожить ещё немного. Да, Штаб будет недоволен таким произволом. Да, после этого она, упрямая и своевольная, больше не понадобится войскам. Возможно, ей больше не дадут выйти за Ворота. Но она его убьёт. Дэл прикрыла уставшие глаза, да поддалась этому лёгкому покачиванию, упала буквально в сон, чтобы больше не думать над этим. Но перед самым падением она в очередной попросила у Ишты сил, чтобы одолеть этого колдуна. Возможно, наконец-таки боги её услышат и впервые в жизни подарят ей желаемое, заплатят за годы мучений такой мелочью, как жизнь какого-то колдуна. А после этого она обязательно сложит ладони и возблагодарит высшие силы за помощь. Колдун будет жертвоприношением. Она его убьёт. Во славу бога нашего и народа нашего.