Цветение

      Тихое место. Очень тихое. Конечно же, никто так не скажет: ручей журчит, издалека слышна песнь птиц. Если прислушаться, можно даже уловить стрекот насекомых, а именно кузнечиков… Немного странных, с непонятной коричневой цветовой окраской, нежели привычные для обычного человека зелёные оттенки. Слушая всё это, обычный человек скажет, что это обычный лесной шум. Пусть даже он немного заглушен в этой чаще — всё равно, шум есть шум. Но для одной особы, это была словно тишина, а это место — тихое и спокойное.       Она лежала на траве, с полностью оголёнными ногами. Обувь лежала в стороне, старая и слегка рваная, но всё ещё достаточно плотно закрывающая стопы. Больше для неё и не надо. Выработанная ловкость, в совокупности с отточенным зрением позволяли заметить любую маленькую опасность и обогнуть её. Нежные, лёгкие и тонкие пальчики аккуратно рыли почву возле маленького цветка. На вид он был обычный: зелёный стебель, закрытый красный бутон, размером в две ладошки взрослого человека. Но упомянутый острый взгляд заметил несколько едва видимых признаков, что отличали этот цветок от любого другого в этом мире. Как бутон крепился на стебле, а именно не напрямую, а через множество маленьких соединяющих стеблей по краям к основному. Или то, что ростом цветок выше, чем обычная роза. Или же оттенок, что едва-едва отличался, но так же не был как у розы. Всё это означало только одно: цветок, что вырос лишь однажды, невероятно давно, в времена, названные Эпохой Богов. Хотя, название немного спорное. Но кто будет спорить? Да и её больше волновало имя цветочка — полностью забытое, стёртое. Его нет. Пока что.       — Вот так… — произнесла она, закончив сегодняшнюю рутину. Она в очередной раз посмотрела на цветок. Взглядом, что смотрит мать на своё дитя. — Вижу, что эта смесь тебе нравится, да? Лучшее, что у нас растёт. Лучшее, что я могу найти.       Вспомнив нечто болезненное, миловидное лицо на секунду исказилось в подобии агонии. Или оскала? Блеск глаз, подобных янтарю, способствовал этой стороне резкой эмоции. Будь кто-то рядом, он не смог бы решить, что он видел в тот момент больше: боли или ярости. Но и то, и другое выглядело странно для девы. Словно не она была в том мгновении. И не хотелось ей выглядеть так перед Цветком. С большой буквой, пока у него не будет своё имя.       — Извини. Как же я устала, — тихо пробормотала девушка, вставая, обтряхивая длинное блекло-белое-зелёное платье. С трудом вернув себе контроль, она аккуратно обошла забытый цветок, подходя к речке. Кристально чистая вода уже была налита в деревянное ведёрко. Нельзя загрязнять эту воду. — Неужели я ничего не могу сделать?       Произнесённый с трудом вопрос в очередной раз, казалось, заставил дёрнуться Цветок. Маленькое действие, не замеченное даже постоянной гостей этого места. «Ветер», подумала она. Как-то молодому разуму не пришло в голову, что в почти полностью закрытом месте ветру гулять тяжело. Сюда конечно свет достаточно проходит, но место не может быть настолько особым. А может, так и есть? Кто знает, если даже единственная посетительница этого места не знает?       — Если записи моего предка верны, осталось совсем немного. Совсем немного… — бормотала девушка, вытирая чистые руки. Немного подумал, она сложила ладошки, и зачерпнула воды из речки. Которую тут же выпила. — Ах… Это освежает. И действительно придаёт сил. Почему же…       Едва сдержав очередной всплеск эмоций, неизвестная посетительница собралась с силам. Ей это не хотелось. Очень не хотелось, но пора. Пора возвращаться, пока не стемнело. Главное не забыть корзину с травами. Их сегодня ещё меньше стало, это, увы, как обычно придётся объяснять. И получать тот же ответ. Хотя, может, сегодня тот самый день, когда всё будет по другому?

***

      — Опять ленишься? — раздражённый, хриплый голос разбил сегодняшнюю надежду.       — Н-нет, в лесу просто стало меньше трав, поэтому…       — Что значит «стало меньше трав»?       Обладатель голоса представлял из себя воплощение горы: мощь и прямая логика. Куча мышц и волос, плохо скрываемые «новомодной», вроде это так называется, тонкой и слегка открытой белой одеждой. Но белый этому человеку, с лицом вечно голодного шакала, совершенно противоречил. Только чёрный, как его душа… И почему именно он является старостой деревни? Почему?       — Это и значит. — пыталась уверенно ответить она, но под подавляющим взглядом цвета свежей грязи, она не могла смотреть в них. Только в сторону. — В-ваши нанятые работники работают слишком неаккуратно, постоянно требуют… я-я бы даже сказала, жрут все лечебные травы. Слишком большими темпами, каждый день. Я не могу находить столько, и-и-и… даже если могла, она просто не успевает…       — Не даже, — резко прервал он её с плохо скрываемым презрением. Снова. — Ты можешь, ты не хочешь. Хватит врать, что она не вырастает.       — …       Всё. Опять началось. Каждый. Проклятый. Раз.       — Не надо мне говорить, что лес это не переживёт. Живёт уже тысячи лет, мы срубили тысячи деревьев, и он всё ещё стоит. Одной травинкой меньше, одной больше — какая разница для столь огромного леса?       — У нас в округе уже почти не растёт, — набралась смелости девушка. — Если что-то ещё растёт неприкосновенным — только НЕ на окраине леса.       — И? — словно насмехаясь над чужим мнением, спросил он с усмешкой.       — Нужно идти дальше. Глубже. Туда, где не ступала человеческая нога с начала появления этого леса. Я знаю эту окраину, как нашу деревню, но что за ней… Никто, повторяю, никто не знает.       — Значит, будем первопроходцами! — посмеялся он, после чего «улыбнулся» в двадцать восемь зубов. — Если там было бы что-то страшное, уж какую-то легенду оставили. Но её же нет, ве-е-ерно?       — …Я не буду.       — Будешь! — заревел он. — Не смей даже забывать, кто содержит тебя. После того, как твои непутёвые родители умерли, только я позаботился о тебе. Они были никудышными Травниками, а я в тебе увидел потенциал. И позволил ему раскрыться! А ты хочешь загнать его в рамки! Ты должна, чёрт возьми, становиться лучше! Должна стараться лучше! Ради всех нас!       — «Ради твоего блага, ты хотел сказать?»       Ох, как же она хочет возразить, как же она хочет сказать ему эти слова! Как же горит океан ярости в ней! Как же хочется его выпустить… но холодный разум словно плотина, что сдерживает его. Нельзя, как бы не хотелось, нельзя.       — Поэтому, я снижаю твою сегодняшнюю награду на половину. — сел староста на свой стул. Я-я-ясно. Этот жест ведёт только к одному. И то, что «мужик» небрежно бросил на стол несколько монет в основном малой стоимости. — Надеюсь, это подстегнёт твои навыки. Иди домой, пока что ты его заслужила. Пока что.       — Хорошо… «Чтоб ты провалился».       Да, она свободна. Пока небесное святило только-только собирается покинуть свои владения, можно пойти куда угодно. Можно купить еду и пойти домой. А можно пойти… к нему. Это хоть как-то сгладит этот день. Ноги вели её уже по своей воли. Мимо деревянных, маленьких домов. В некоторых уже загорался свет. Любопытно для неё, что там, куда она собирается, свет есть всегда. И днём, и ночью, чистый свет. Кажется, это словно какая-та магия… Но так и есть.       — …"Думай же! Собираюсь тут ворваться. Мне надо всего лишь аккуратно постучать…» Гм, Уважаемый Селиверст, это я.       — О? Чего ты ещё стоишь? Заходи, Юная Дева.       — Ну я же просила не называть меня так. — произнесла недовольная девушка, заходя в огромный дом.       По современным меркам, ничего особенного, четыре этажа, пусть и всего лишь для одного человека. Чудное, неровное расположение этажей друг на друге, вызывает удивление, как конструкция сохраняет свою стабильность. То ли красная древесина настолько крепкая, иль магия? Второе конечно логичное в местных рамках, но… Это ради красоты или практичности? Особенно смотря со стороны траты магических сил?       Внутри, первый этаж вытянутый на север, представлял из себя гостевую. Старую, уютную. Начиная расписанным цветными нитями ковром, заканчивая уменьшенным чучелом медведя — хозяина каких-то там земель, всё вызывало странное чувство уюта. Последнее особо её впечатляет, но интересоваться, где он бродит, не хотелось. А вот хозяин комнаты и дома сидел в кожаном кресле возле печи, в своей обычной серой мантии, под которым был халат такого же цвета. Выцветавшие глаза внимательно следили за гостей; уста распахнулись в широкой улыбки, при этом демонстрируя кучу морщин.       — Просила конечно, да… Я забыл, — посмеялся он. Маленькая ложь. Не хочет он её называть тем «именем», ибо они скорее слова. Пустые слова, что не имеют смысла. Не связанны с ней. Его дал староста, ибо родители не успели дать имя своему ребёнку. Поэтому он не будет её так называть.       — Ты постоянно так говоришь, — устало вздохнула девушка, присаживаясь в другое кресло. — Как ты можешь помнить сотню… это, магии, а моё имя не помнить?       — Извини старика, видать, совсем стал старым… — посмеялся маг. По крайней мере, выглядело это для девы так. — Всего лишь за четыреста лет…       — Ну не надо так говорить! Поживёшь ещё, столько всего ещё не изучил! Это мне… Практически ничего не осталось делать в этой жизни. Надоело всё.       — А как же твои цветы? — удивился Селиверст. Впервые она сказала нечто подобное, это… Надо налить ей собственно сделанный чай, чтобы её расслабить, хорошо, что чайник уже на столике возле него. Но причина скорее всего та же самая. — Неужели ты оставишь их?       — Я сделала им всё, что надо. Им нужно теперь только солнце и вода, природа это даст. Спасибо, — флегматично произнесла она, беря чашку с зеленоватой жидкостью. Медленно выпив часть её, напряжение, накопившееся за день, дало слабину.       — А как же земля? Подкормка? Сорняки?       — Подкормки всем хватит, сорняки больше не вырастут. Даже самые живучие.       — «Вот это умение. Даже не уверен, что это возможно без магии.» — посмеялся про себя старик. После чего стал думать. — «Как же вывести её из этого состояния?»       — Я хочу только вырастить один цветок. Только один.       — Хм? Какой?       — Секрет, — лёгонько улыбнулась она. — Скажу только то, что это особый цветок.       — Особый, да? — задумался маг. — А он опасный?       — Не думаю.       — «Значит, не знаешь… Что это за цветок, что так плохо описан в её трудах?» — зарылся страх внутри него. — Надеюсь, он вырастит через пятьдесят лет.       — Эй! Это не смешно, — нахмурилась дева. — К тому времени, меня просто прогонят из этой деревни.       — Так и думал. Он снова меньше тебе заплатил? И не выслушал, почему?       — …Пожалуйста, давай не будем говорить об этом. Моё нытьё только помешает тебе, и… Я благодарна за всё, что ты мне сделал, но… Селиверст, ты всё равно ничего не можешь изменить. Ты сам говорил, что тебя уже за Мага почти не считают!       — Знаю, сам ведь говорил, — усмехнулся старик, на секунду провалившись в свои воспоминания. Всего лишь на секунду, ибо это дело совсем неприятное. — Но я хочу как-то помочь тебе. Возможно, наших общих слов-       — Возможно! — вскрикнула девушка, вскакивая с кресла. — Я… Я! Он просто не слушает других! Его волнует только выслуживание перед Короной! Только расширение деревни! Он НЕ хочет слышать, что что-то может помешать его действиям и рабочим! Это… Это просто бесполезно! — упала она обратно. — Я… Я просто пришла проведать вас.       — И снова, ты переходишь на Вы, — усмехнулся Селиверст, выпивая свой чай. Похоже, этот разговор зашёл в тупик. Вновь. — Послушай, я тут немного побаловался с начальными заклинаниями грозы…       Всё, что оставалось ещё возможно сделать, чтобы как-то облегчить её боль — это вновь окунуть её в маленький мир магии. Маленький, но и столь же бесконечный для обширного ума мир. Стоит лишь подумать в другом направлении, как всепоглощающий огонь превращается в множество маленьких огоньков в небесах. Разрушительная сила становится воплощением красоты этого неопределённого элемента. А сковывающий конечности лёд мог создать временную лёгкую зиму, позволяя играть в снежки. К сожалению, это всё, на что мог отныне старый, некогда уважаемый маг, без каких либо последствий. Но больше и не надо, да? Просто возжечь огонь жизни в двух пустоватых, вечно уставших глазах. Только к сожалению, этим вечером эти глаза соврали. Аккуратное использования молнии было не слишком интересном. Даже фокусы с ней были… скорее странными. Притворившись, что ей это понравилось, девушка дождалась конца демонстрации, после чего через «извини» поторопилась на поздний рынок и домой. То, что она получила сегодня, хватило всего лишь на одну булку хлеба и ведро козьего молока, и это с учётом тех денег, что у неё уже были! Едва принеся еду в свой очень маленький дом с одной лишь комнаткой для всех предназначений, она мысленно пересчитала свои остатки денег. Очень мало. Слишком мало.       Поужинав с помощью лучинки, поскольку уже наступающая луна полноценно вступила в свои права, она тут же решила лечь спать. Никакого хозяйства нет, как и денег на него, так чего ещё делать? Лучше встать пораньше, может повезёт найти больше лечебной травы. Но увы, сегодняшние мысли мешают этому желанию.       — «Если так продолжится, я не смогу даже нормально есть. Ничего, надо продержаться ещё несколько дней. После чего я сбегу из этой деревни. Пусть будет то, что будет. Даже если в этом мире не найдётся место для меня… Это не проблема.»       Что сделано, то сделано. Морфей наконец дошёл до девы. Завтра будет тот же самый день, как и всегда.

***

      — Ох-х-х, да сколько можно! — кричала девушка, закрывая уши.       Они что, ещё одну лесопилку развернули? Снова? Сколько можно? Её дом на самом краю деревни, а она уже слышит! Но мало этого, так ещё её вызвали в дом старосты! День уже становится мрачным… Но не смотря на грозовую тучу вместо настроения, Юная Дева активно шла к самому большому дому деревни, не считая дома Селиверста. Он ей никогда не нравился. Вроде на вид отличается только размером, но внутри полностью набитый «новомодной» мебелью из неизвестных деве материалов. Интересно, как он всё это добыл, если такие вещи должны быть только в доме самых богатых купцов?       — Это я, — не стучась, вошла девушка внутрь, тут же проходя в деловую комнату, пытаясь не смотреть на окружение, что вызывает лишь тошноту у неё.       — А, пришла уже? Отлично, вижу, вчерашний урок действует на тебя эффективно… Будем закреплять успех! — а этот «уважаемый» староста уже разлёгся на своём шикарном кресле за своим столом.       Казалось, слова «закреплять успех» не должны носить много смысла, скорее всего, очередное ограничение «для открытия потенциала», но почему-то именно сейчас на душе девушки прошла волна холода. Она замерла, непредумышленно готовя себя к чему-то.       — Зачем вы меня вызвали, Староста?       — О, даже вежливо говоришь! Вот как труд меняет человека. Ладно, перейдём к делу, — положил он скрюченный пергамент на стол, вставая. — Я сказал своим ребятам, чтобы они были поаккуратнее, но знаешь, они так любят трудиться во имя нашей деревни, что… немного перестарались.       Она быстро взяла пергамент, также быстро начала читать его… И ещё быстрее бросила его обратно.       — Это невозможно! Я не смогу найти СТОЛЬКО за сегодня! Даже если буду стараться из-за всех сил!       — Снова собираешься лениться? — поднял бровь мужик, вновь смеясь. — Неа, извини, прежде чем ты будешь вновь своё… всякое читать мне, прочитай сама вот это.       Ещё один пергамент, уже более лучший. Быстрый взгляд показал, что это карта местности с кучей пометок. Девушка стала внимательно изучать карту. Вот, это «её» деревня, вот лес и его окраины… Ох, планируется массовая вырубка леса! Ясно, ясно, вновь потребуется куча… А вот это место знакомое. Но почему оно помечено как «зачистка»?       — Погоди… Что это значит? Очистить место? Но оно же далеко от твоей полосы вырубки… Это не имеет смысла…       — Не поняла? — усмехнулся он. — Присмотрись внимательнее, подумай, что там находится.       — …Ты… ТЫ?! — закричала девушка, смотря в глаза Старосте. Тот довольно ухмыльнулся.       — Я знаю, что ты там постоянно «отдыхаешь». Думаю, если этого места не будет, у тебя будет больше време- Ай.       Океан ярости переполнился, став невероятной силой, что стёрло хладнокровную платину в ничто. Жёлтые глаза сверкнули, юная прыть дала о себе знать размазанным силуэтом руки, что уже двигалась в ненавистное лицо. Сжат кулак, удар прямой и резкий. Тяжёлое дыхание, но его владелица не собиралась останавливаться. Однако, мужик был ещё быстрее, ответив ей тем же. Мощь мускул показала себя, резкий девичий вскрик, и его владелица лежит на деревянном полу. Боль, сильная боль. Слишком сильная, на глаза набегает влага, пропитанная отчаянием.       — Ничего… Я из тебя сделаю хорошую Травницу. Хочешь ты этого или нет. — сплюнул он в открытое окно, присаживаясь обратно. — А теперь вставай. И если не вернёшься с корзинкой, из которой вываливаются самые лучшие травы, ты сегодня ничего не получишь. Да и знаешь, мне уже некуда селить наёмных рабочих…       — Кха… Ха… Я… Я лучше умру, чем отдам твоим жадным идиотам хоть одну травинку! — закричала девушка, вставая и убегая с слезами.       — …Хм. Куда ты денешься? Куда ты денешься. Либо ко мне, либо к своей болтливой шлюхе и трусливому ублюдку. Я позабочусь об этом… Надо, кстати, выпить за успех!

***

      Глаза краснели, пока слёзы падали на зелёную, сажавшуюся словно от страха, траву. Лёгкие панически сжимались и разжимались, пытаясь хоть как-то насытить тело кислородом. Ноги оступались, дрожащие руки едва защищали лицо от нового ранения. Мысли сбивались и путались, если этот поврежденный разум представить как здание, то он будет напоминать жилой дом вовремя резко, мгновенного пожара: боль, отчаяние жителей, и хаотичные движение в любую сторону, куда угодно, подальше от смертельного огня. Но сейчас, дева с этим разумом сохраняла одну мысль. Тяжело, но сохраняла, игнорируя боль и стекающую по губам кровь.       — Я должна успеть! Успеть, успеть, успеть-успеть-успеть-успеть… — бормотала она это слово, словно мантру. Мантру, что поддерживала её в сознании.       Не успела. Все деревья вокруг порублены, «потолок» из лиан сжигается в стороне, а в некогда кристальной чистой реке плавает куча грязи и веток, не в последнюю очередь благодаря «удачно» упавшему дереву. Комок застрял в горле девушки, заставив задыхаться, а после упасть, пока некогда шедевр природы троился в её глазах, вместе с чем-то красно-рубиновым… Красно? Рубиновый?!       — А… Цел… Жив…       — Парни, а с каких пор бабы так сохнут по обычной розе? — произнёс грубый мужской голос.       — Точно, точно, вот даёт, а? — посмеялся какой-то молодой парень.       Она подняла голову. Несколько мужчин с топорами стоят в стороне, и смеются, смотря на неё. Смотря на Цветок.       — Что… Что вы наделали? — едва произнесла она, медленно вставая. Бег забрал все силы, но они восстанавливаются.       — То, что нам сказали. Это конечно тяжело уничтожать такую красоту, но мы простые ребята, делам то, что нам сказали, — произнес самый старший, играя с топором. — Да и чего страдать из-за него? Оно же бесполезно, так, для красоты. М?       — Ага.       — Вы… Вы хоть понимаете? Что вы делаете с этим лесом? З-зачем? Зачем всё это? Зачем его бесконечно вырубать?       — Гм, не хочу всякое сквернословить, но знаешь, нам платят очень хорошо, так что… А мы как-то и не спрашивали!       — Вам… Вам совсем плевать на этот лес?! На то, что он даёт вам?!       — Ничего не даёт он нам. Мы всё сами забираем! — начала смеяться группа.       Начавшаяся истерика резко потухла. Всё… Всё стало так очевидно!       — «Они… Их не заботит природа. Их ничего не заботит. Их заботят только свои жизни! Ничего другое… Они думают только о себе… Готовы уничтожить всё вокруг, ради себя…»       Она снова упала, на этот раз прямо перед самым Цветком. Смотря на него, она видела, как он дрожал, двигался. Он готовился раскрыться! Прямо в этот чёрный, чёрный момент. Ведь… Почему они не тронули его?       — «Они хотят уничтожить его прямо перед мной! Они… Кто они такие? Что за монстры в облике человека?! Неужели я ничего не могу сделать?!»       Плача от боли и слабости, она ударила по земле прямо возле забытого цветка.       — Я… Я не позволю вам делать… это! Я не позволю вам уничтожать всё подряд! Клянусь своей жизней, я не позволю вам уничтожать этот лес!!!