Я ненавижу тебя... Папочка

****

      - Пятница, если со мной что-то случится, ты удалишь папку с его именем и всеми видео в ней, понятно?       - Да, босс! Все ваши излюбленные интимки с парнем исчезнут, несмотря ни на что.       - Смотри мне там, шутница! – усмехнулся Тони, – И еще те файлы по компании, ну, ты знаешь. – добавил он.       - Конечно, босс! Разве можно во мне сомневаться?! – наигранно возмущенно спросила ИИ.       - Ни в коем случае! – хихикнул Тони.       Тони Старк отдал свой приказ незадолго до встречи с Питером Паркером, и за три с половиной года до того, как они попали в аварию. Он планировал сохранять все их с Питером интимные моменты и фотографии, которые запечатлеет Пятница, чтобы пересматривать, когда будет скучно. Не то, чтобы его самоуверенность не могла затмить собой что угодно, наверное, даже пули врагов, но все равно он решил подстраховаться, ведь всегда нужно иметь запасную карту в рукаве. Он не отец, он не станет рисковать, особенно когда мир вокруг непредсказуем.       

****

      

      Тьма. Так тихо. Никаких звуков вокруг. И еще. Странное ощущение. Как же оно называется? Свежесть! Да, точно! Свежесть. Немного странно, но почему-то хочется сказать, что оно присутствует рядом. Так приятно. Прохладно. Сознание окутано мраком и спокойствием. Кажется, что это длится бесконечно долго и будет длиться всегда. От этого не чувствуешь усталости, поэтому так хорошо. Понимание рождается в сознании и приводит все к некоему логическому заключению, что мне нужно вспомнить кто я такой. Что я? Где я?       Что могло произойти со мной такого, от чего сейчас я ничего не осознаю полноценно? Почему я оказался в этой тьме? Что я мог совершить? Или кто-то отправил меня сюда без моей воли? Но что это? Какой-то странный звук? Что-то пикает. Достаточно тихо, но я, кажется, слышу. Неужели в моей реальности должен присутствовать звук?       - Питер,- всхлип.       Удивительно. Что это? Кто это? И кто такой Питер? Неужели помимо меня здесь есть еще как минимум двое… сущностей?       - Очнись, малыш, - снова всхлип, - Я не могу потерять тебя!       Помимо звуков в мою палитру ощущений добавляются такие нежные касания по правой руке. Кто-то гладит меня и это приятно. Этот кто-то расстроен и явно переживает, поэтому иногда его пальцы сжимают мое запястье и поочередно перебирают мои пальцы, проглаживая фаланги.       Пазл постепенно складывается в единое целое из маленьких кусочков. Судя по тому, что никто другой не отзывается, можно сделать вывод, что Питером зовут меня. И этот голос. Кому он принадлежит? Тогда почему я ничего не понимаю? У меня разрастается чувство тревоги. И мне как-то тягостно вдруг стало тут в этой тьме. Так некомфортно, словно в узкой комнате или кладовке. И так хочется выбраться, так хочется увидеть лицо человека, который зовет меня, я точно знаю, что это человек. Нужно что-то делать, что-то предпринять. Нужно успокоить этого человека, чьи волосы сейчас щекочут мою кожу, а горячие слезы ударяются о поверхность руки и скатываются по ней вниз. И если этот человек так за меня переживает, что не может сдержать слез, значит, я очень дорог ему. Только ради этого стоит увидеться с ним. А еще я обязательно выясню причину погружения во мрак. Я должен очнуться.       Потихоньку я открываю слипшиеся веки. Такое часто бывало, когда я плакал перед сном. Наверное, и сейчас я тоже просыпаюсь. Наверное, до этого все было сном, просто слишком непонятным. Однако я не помню причину для слез. Возможно, вспомнил родителей и вот результат. Свет слегка ослепляет меня, а на глазах появляется небольшое количество свежих слезинок от естественной реакции организма, следовательно, сейчас уже день. Но какой? Снова чувство тревоги. Выходной? Или будни? Проснись уже!       Я перебарываю свое мутное состояние и немного, словно лениво открываю глаза. Передо мной стена нежно-голубого оттенка, такая приятная. На ней висят картины, большие в золотистых рамках, с изображениями природы. Так здорово. Мне нравится. Успокаивает. Однако это явно не моя комната. Ведь я живу в маленькой квартирке, в одном из самых бедных районов города. У меня на стене висят награды за победы в конкурсах и полки с книгами. Немного странное место. Я не помню, чтобы приезжал в какой-то лагерь. У школы не хватило бы денег меня туда отправить, да и какой повод? Тем более денег не хватило бы…       Точно! Тетя! Тетя Мэй! Она рядом. Почему не на работе? Она должна снова разбираться с кучей документов и прийти поздно вечером. Однако нет. Тут явно что-то не так, потому что очередной женский всхлип и неясное бормотание в мою руку явно показывает, что она здесь. Я узнал этот плач и голос. Это она. Она рядом, звала меня все это время. Но почему она расстроена? Что я сделал?       Я поворачиваю взгляд вместе с тяжелой головой в правую сторону. Ее волосы я узнаю везде, это ее голова. Я рад и одновременно обеспокоен ее состоянием. Мне бы позвать ее, но в горле пересохло. От внезапного страха и отчаяния я могу только вздохнуть, словно щенок, жалобно скулящий в темном углу.       -Питер! – она резко поднялась, отозвавшись на этот вздох, а ее распухшие заплаканные глаза пугали меня. Она явно хотела кинуться и обнять меня, поэтому приподнялась, расправив руки, но вдруг остановила сама себя, и я просто ощутил ее крепкое сжатие на запястье, а затем поцелуй на тыльной стороне ладони и благодарности Всевышнему, за то, что я проснулся.       - Неужели ты наконец-то очнулся! Я так рада, Пит! Очень рада! – я так испугалась! Как ты себя чувствуешь? – спрашивала она, пока ее глаза блистали подобно двум маленьким озерам, в которых плескались одновременно и радость и страх.       Я хотел ответить, я точно не разучился говорить, что бы не случилось до этого, но смог открыть только рот, а дальше понял, что пересохшее горло все же не позволит мне вымолвить и слова. Я обеспокоенно посмотрел на нее, и она поняла:       - Ой, маленький мой, сейчас, - она мигом схватила стакан с водой, который все это время стоял на тумбочке, специально приготовленный ею.       Она поднесла мне стакан ближе к лицу, в нем была небольшая пластиковая зеленая трубочка. Я обхватил ее губами и начал втягивать воду. Она попала на язык и так охладила все, словно простое ощущение свежести в мыслях и прохлада снаружи на теле еще и попали внутрь и завершили приятное чувство. Пока я смотрел в стакан с водой, то параллельно заметил еще и местно, на котором лежал. Довольно широкая кровать, мягкая, одеяло тоже голубое, но чуть темнее цвета стен. Я вижу свои руки на поверхности одеяла, вижу тело, накрытое им, вижу рукава широкой белой майки, свисающие с плеч. На среднем пальце левой руки прикреплен специальный аппарат-прищепка, контролирующий давление и сердцебиение, и я понимаю теперь, что это постоянно пикало.       Я хочу пошевелить руками и сжимаю левую ладонь в кулак, но так, чтобы прищепка не слетела с пальца. Чувствую, что тело несколько онемело, однозначно от того, что я долго лежал, поэтому очень хочется размяться. Пока я продолжаю делать один глоток за другим, неспешно, ведь мне нравиться пить и ощущать влагу во рту, поэтому не хочется, чтобы это быстро закончилось. Хотя я ни на секунду не забываю, что другое, дикое желание узнать ответы на все успевшие накопиться за это время вопросы терзает меня.       Мэй никуда не уйдет, поэтому я не боюсь и не особенно спешу. У меня есть время пошевелить пальцами ног под одеялом. Я поочередно сгибаю и разгибаю их. Тем самым я убеждаюсь в том, что могу контролировать все тело, а, значит, вариант с повреждением позвоночника и параличом какой-либо из частей тела отпадает сам собой. Мэй не видит этого, ведь она смотрит на то, как я пью, словно это лучшее в ее жизни зрелище. Однако вода кончается, и мое последнее втягивание через трубочку производит на дне стакана характерный шоркающий звук. Это отвлекает меня и Мэй каждого из своих мыслей. Я отпускаю трубочку, и Мэй отнимает стакан и ставит его на прежнее место.       - Как ты?       - Привет, хорошо, - хрипло произнес я, - Где я?       - Ты в больнице, но доктор говорит, что ты в порядке и быстро поправишься.       - А что случилось?       - Ты разве не помнишь? – с волнением спросила она. – Вы вместе…, хотя мне нельзя говорить…, я не уверена, я сейчас позову доктора, он сказал, что я не должна подвергать тебя лишнему стрессу, если ты проснешься, поэтому лучше говорить при нем. – с этими словами она нажала на специальный пульт, который также располагался на тумбочке. Ее волнение беспокоило меня.       Я молчал, хотя мне хотелось задать ей много вопросов, ведь незнание «подвергало» меня лишнему стрессу еще больше, но Мэй нежно улыбалась мне, и я не стал с ней спорить, ведь она никогда бы не сделала что-то во вред мне, и если она считает, что так лучше, значит, так и есть. Она не выдержала, нагнулась ближе ко мне и поцеловала в лоб. После этого я почувствовал, что у меня перебинтована голова, не очень сильно и не очень туго, под челюсть бинты не уходили, поэтому я не заметил ничего до этого. Но этот факт еще больше меня озадачил, и Мэй увидела это на моем лице, когда отстранилась обратно. Она нерешительно и нервозно стала отводить взгляд и слегка кусать губы. Благо тишина длилась не долго, и, примерно, через минуту вошел невысокий мужчина лет сорока пяти, но уже практически седой. Однако его лицо с широкой добродушной улыбкой внушало спокойствие и некую уверенность, что все хорошо.       - Добрый день, Питер. Меня зовут доктор Дуглас. Как ты себя чувствуешь? – спросил он уверенным и оптимистичным голосом. Впрочем, как и все врачи, особенно в дорогих клиниках, судя по обстановке, что тоже вызывало вопросы, ведь у нас не было столько денег на подобное заведение.       - Здравствуйте, хорошо.       - Это замечательно! В общем, давай начнем постепенно, ладно? – улыбнулся он.       - Давайте.       - Только не нервничай, это главное условие. – он подошел и сел рядом со мной, напротив Мэй, на стул, который стоял у стены с противоположной стороны кровати, он взял его за спинку правой рукой и поставил удобнее, чтобы видеть мое лицо и смотреть за состоянием мониторов и моей реакцией. Когда он садился, то параллельно достал из под левой подмышки черный клипборд, вынул ручку, щелкнул ею и приготовился записывать все нюансы, которые потребовали бы дополнительного решения. – Начнем со стандартных вопросов. Как тебя зовут?       - Питер Паркер.       - Отлично. – он сделал запись и был явно доволен моим скорым ответом. - Сколько тебе лет, Питер?       - Шестнадцать. – я ответил практически не задумываясь, однако по его внезапно изменившемуся выражению лица я понял, что мой ответ был неверный, но ведь мне должно быть 16. Что происходит? Я сразу же посмотрел на Мэй. Она была озадачена.       - Тебе девятнадцать, Питер! – сказала она громко и практически начала плакать. Я только открыл безмолвно рот.       - Мисс Паркер, не надо, пожалуйста, мы говорили. – тихо, но уверенно прервал ее эмоциональный всплеск доктор Дуглас.       - Да, конечно, я не хотела! – она постаралась подавить эмоции.       - Питер, - обратился ко мне доктор, и я вновь повернулся к нему обеспокоенно, - Твоя тетя права, тебе девятнадцать. Что последнее ты помнишь?       - Я…, я даже не знаю. Наступили летние каникулы, я ходил в магазин за продуктами и… - в голове словно не хватало деталей, я реально не помнил, что произошло, однако логическое мышление меня навело на мысль, что меня сбила машина, и, возможно, я лежал в коме столько времени, поэтому я в страхе сказал ему, хотя даже больше спросил – Меня сбило машиной?!       - Нет, подожди! – ответил он.       - Мэй, меня сбило машиной да?! – почти закричал я в панике, глядя на нее.       - Нет, милый, нет!       - Тогда что?! Почему мне девятнадцать?!       - Ты попал в аварию, Питер! – твердо и громко констатировал доктор, пытаясь прервать мой приступ паники, одновременно понимая, что не нервничать я не смогу, - Вы вместе с Мистером Старком возвращались к твоей тете домой, и на вас на светофоре вылетел обезумевший водитель грузовика!       - Что?! Я… я не помню этого, я ничего не помню! - слезы непонимания незамедлительно брызнули из глаз, но мне стало стыдно за них, и я потянулся закрыть лицо руками. Мэй отпустила мое запястье, не стала мешать мне, ведь она понимала мои эмоции в этот момент. Я был чертовски напуган. Мэй тоже заплакала, но молчала. Я чувствовал пустоту, непонимание и страх. Казалось, что я потерял что-то важное, словно оборвалась даже не ниточка, а целый канат, который удерживал связь между моими 16 и 19 годами. Я стоял на краю пропасти, я смотрел на другой ее край и видел себя там, и я думал, что я стою на том краю, но вдруг оказался на другом, но не понимал, почему меня сюда занесло.       - Питер, я понимаю, сейчас ты испуган столь внезапными сведениями, и я понял, что случилось! Я объясню, выслушайте оба. Как я и сказал ранее, вы вместе с Мистером Старком попали в аварию. Когда тебя доставили сюда, то мы провели все возможные виды осмотров и анализов, которые позволяло твое состояние. Хорошая новость в том, что ты не получил серьезных физических травм. У тебя работают ноги и руки, только нужно залечить ссадины и ушибы на голове, но ничего серьезного там нет. Все благодаря Мистеру Старку, он постарался закрыть тебя собой, и основной удар пришелся с его стороны. К сожалению, сейчас он не в лучшем состоянии и врачи борются за его жизнь и пытаются спасти ему ноги. Сейчас он в коме, после операций, а тебе несказанно повезло, и ты пробыл без сознания всего два дня. – оптимистично добавил он, но сам нервно сжимал ладонью клипборд.       - Спасибо вам, - сказала плачущая Мэй, а я только посмотрел на него сквозь мутную пелену, но не мог ничего произнести от непонимания.       - Еще рано благодарить меня. – он выдохнул и продолжил, - Однако я понял, что ты потерял память за последние три года. Томографию мы еще не делали, но как только ты окрепнешь, мы посмотрим, что с твоим мозгом, и постараемся восстановить эти годы. Возможно, память вернется даже в ближайшее время. Не нужно бояться, такое вполне может случаться после аварий, особенно когда человек ударяется головой. Не переживай, я надеюсь, что это временный эффект, и скоро ты начнешь вспоминать все. Мисс Паркер у меня к вам будет огромная просьба помочь Питеру в этом. Покажите ему фотографии, видео и расскажите о том, что он делал за эти годы, пожалуйста. Это ускорит процесс. – подытожил доктор.       - Конечно, доктор, я обязательно помогу ему!       - Но только ни в коем случае не вываливайте на него много информации сразу. Нельзя перегружать его.       - Хорошо, поняла.       - Питер, сейчас ты должен проявить терпение и стойкость. Пока ты будешь восстанавливаться физически, тетя будет рассказывать тебе что-то из жизни за этот период. Где-то через неделю мы сможем сделать тебе снимок головы и посмотреть, что там. Самое главное не переживай, ты только проснулся, вполне объяснимо, что ты не все помнишь, ты понял меня?!       - Да, я понял, - ответил я, всхлипывая и дрожа всем телом.       - Отлично, я еще зайду сегодня, и буду следить за твоим здоровьем. Сейчас мне нужно посмотреть состояние Мистера Старка.       - А кто такой Мистер Старк? – спросил я, ведь это имя часто упоминали за последнее время, но я не помнил никого из знакомых в своем окружении с таким именем.       - Ты не помнишь его тоже? – спросил обеспокоенно доктор.       - Нет.       - Ну, он ваш друг семьи, насколько я понял, однако Мисс Паркер сможет рассказать больше.       - Да, я сейчас расскажу тебе, милый! – быстро отозвалась Мэй, принимая на себя ответственность за восстановление моей памяти.       - Я скоро вернусь. Не перегружайте его!       - Хорошо, доктор, я только чуть-чуть ему скажу!        Прошло два года после моего пробуждения в больнице, и я вспоминаю сейчас, как Мэй начала свой рассказ. Их было очень много за последующую неделю до томографии головы, которую я ждал с нетерпением. В тот же день я уже смог встать и самостоятельно дойти до туалета. Мэй все время сопровождала меня, поддерживала за руку и постоянно подбадривала. Я узнал очень многое, словно целый том жизни пропал, а восстановить его уже было невозможно. Так обидно, но что поделать, пришлось обходиться тем, что было под рукой.       Я помнил абсолютно все, вплоть до последнего похода в магазин в субботу, когда Мэй жарила стейки и готовила салат, а потом я начал опираться исключительно на ее точку зрения. Она сказала, что в нашей жизни появился замечательный человек, который помог нам как никто иной. Благодаря ему мы стали жить, как короли. Благодаря ему я перевелся в гимназию, где даже он сам учился. Благодаря ему тетя не работала на прежнем месте. Этому факту я особенно радовался, ведь она всегда так уставала там. Хорошо, что теперь она может заниматься любимым делом.       Его имя оказалось Тони Старк. Когда мне его назвали, то я даже не мог представить, что это окажется тот самый Старк. Конечно же, я знал о нем, но думал, что Старк, о котором мне сказали, был просто его однофамилец. Нам не могло так сказочно повезти. Ведь известный мне Старк нереально богат и вряд ли когда-либо обратил свой взор на таких, как мы. Однако тетя уверяла, что он узнал о моих достижениях в учебе, что он приехал к нам в дом, что он пришел в тот день к обеду, что он захотел помочь. Она сказала, что мы с ним говорили, что я согласился и принял его предложение о переводе в гимназию. Она сказала, что я очень переживал за друзей, но наша дружба не прекратилась.       Когда меня успешно перевели в гимназию, то Старк предложил провести лето в одном из его домов. Тетя отправила меня туда и сама приезжала каждые выходные. Я отлично проводил время. Самым большим сюрпризом для меня оказалось то, что Старк купил мне собаку. Это было одновременно и потрясающе радостно, но и неимоверно грустно, ведь я не помнил его маленьким, а мне всегда хотелось пройти период взросления вместе, шаг за шагом.       Я помню тот день, когда доктор Дуглас разрешил мне вернуться домой ненадолго, чтобы освоиться. Еще мы надеялись, что я вспомню что-то, однако три года моей жизни словно смели куда-то. По прогнозам доктора, мне вряд ли удастся вспомнить эти годы. Я вспоминаю, как зашел первый раз в нашу новую квартиру, что тоже меня обрадовало и расстроило, ведь я скучал по нашей небольшой квартирке, помнил каждый ее уголок. Ко мне сразу выбежал огромный лабрадор, светлого окраса. Он искренне радовался, лаял, прыгал и пытался облизать все, до чего мог дотянуться. По его поведению было видно, насколько он привязан ко мне, и насколько велика между нами любовь. Многочисленные фотографии нас с ним, видео и рассказы Мэй о моем счастье иметь собаку помогли составить картину. Было очень здорово узнать, что его звали Джимом, ведь я всегда хотел назвать так свою собаку.       Друзья. Конечно же, я помнил о них. Хорошо, что эти воспоминания никуда не делись. Мишель и Нэд. Мэй говорила, что когда они не смогли со мной связаться, то позвонили ей. Она им все рассказала, однако в больницу их не могли пустить сразу. Только через дня четыре после моего пробуждения, им разрешили прийти, но доктор запретил им наваливать на меня много информации разом. Я видел их озабоченные лица. Мы болтали недолго и о незначительных вещах. После их ухода, Мэй сказала, что Мишель явно неровно дышит ко мне. Я не стал отмазываться, словно наивный подросток. Я признался ей, что она мне тоже нравится, и раз уж я получил второй шанс, то я предложу ей отношения. А по нашим перепискам в социальных сетях я тоже восстанавливал некоторые факты из прошлых лет, что было между нами.       Гарольд Джозеф Хоган, или попросту Хэппи, так представился мне этот невысокий добродушный мужчина, старше Мэй. Он был с Тони всю жизнь. Со своей стороны он тоже рассказал некоторые факты о нем и обо мне. Кстати Мэй призналась мне, что они с Хэппи очень сблизились за все время знакомства, и особенно когда с нами случилось это несчастье, поэтому они решили стать парочкой официально после нашего лечения. Хэппи очень хороший, он переживал за Тони. Однако на его плечи свалилось разбирательство, связанное с продажей компании Старка. Он был одним из самых доверенных ему людей, поэтому обладал правами распоряжаться компанией в случае непредвиденных обстоятельств. Сам он не смог бы ею управлять, плюс многочисленные недоброжелатели не погнушались бы воспользоваться моментом слабости главы компании и нанести удар. Хэппи проще было кинуть кусок мяса голодной стае волков, чем пытаться защищать его.       Компания Старк Индастриз перешла под контроль одного из бизнес партнеров Тони, который и продолжил общее дело. Он перечислил пятьдесят миллиардов долларов на счета, контролируемые Пятницей, что означало их полную неприкосновенность и гарантию от взломов и воровства. Плюс на этих счетах уже имелась пара миллиардов. У него в мыслях были планы продать некоторую недвижимость Тони, поскольку ее было слишком много, и за следующий год ему удалось продать несколько домов, что увеличило общий бюджет. Этих денег хватит с лихвой для спокойной и беззаботной жизни нам всем. Хэппи не стал бы забирать все себе, он решил, что нам стоит стать одной большой семьей, проводя свободное время в оставшихся особняках. На общем собрании мы выбрали, какие из домов стоит оставить. Мэй сказала, что нельзя продавать загородный дом, расположенный в двух часах езды от города, ведь там я провел свое первое лето, и ей он очень нравился. От этого дома всегда веяло чем-то до боли знакомым, но моя память, к сожалению, обнулилась безвозвратно, как и у Тони. Хотя Пятница показала запись нашего первого дня там, когда мы вместе обедали и некоторые другие видео, где мы весело все вместе проводим время.       Что касается Тони Старка, думаю, пришло время рассказать и о нем и о том, почему так вышло. Впервые мне позволили прийти к нему в палату через пару недель, после того, как я проснулся. Он пробыл в коме дольше меня на целую неделю. Врачи боролись за его ноги, ведь, по словам Хэппи, когда с ним связалась Пятница и сообщила о происшествии, то она просканировала его состояние через его часы, определив перелом левой ноги ниже колена и рваные раны правой. Она же вызвала полицию и скорую помощь, поэтому нас смогли быстро госпитализировать. Оказалось, что один безумец, употребляющий наркотические средства, угнал со стоянки грузовик и помчался по городу, сшибая все на своем пути. Конечным пунктом его путешествия оказалась наша машина, стоящая на светофоре. Он увидел ее и направил грузовик на нас.       Каким-то чудом никто не погиб, пострадали в основном только чужие транспортные средства, а сидящие в них люди получили ушибы и ссадины. Хорошо, что в тот день из-за ливня народу было не много на улицах, иначе кто знает, ведь могло пострадать больше невинных граждан. Нарушителя спокойствия быстро поймали, он пытался скрыться с места преступления, но Пятница выслеживала его местоположение по камерам и передавала данные полиции. Его осудили и приговорили к принудительному лечению и довольно большому сроку заключения. К сожалению, нам это не сильно могло бы помочь. Мне отчасти было его жаль, ведь подобное не редко происходило, поскольку доведенные до крайней степени отчаяния обычные люди просто срывались и пытались выплеснуть свою боль.       Хэппи сообщил мне, что от нашей машины остался лишь сильно искореженный остов. При этих словах я сразу вспомнил о родителях, как от их пикапа ничего не осталось, и появилось дикое желание сходить к ним на кладбище, что и было сделано впервые за долгие годы. Мы давно не навещали их, поэтому их надгробия уже покрылись приличным слоем мха. Мэй не возражала, она лишь молча сопровождала меня везде, куда бы я не пожелал отправиться, ведь любая мелочь могла пробудить во мне память о прошедших событиях.       Как уже упоминалось ранее, основной удар пришелся на Тони, он попытался закрыть меня собой в последнюю секунду до столкновения. Помимо повреждения ног, от изогнутой крыши, он тоже получил сильнейший удар по голове. Врачи сделали все возможное, чтобы спасти ноги, поэтому Тони не остался сидеть в инвалидном кресле. После комы его учили заново ходить, но уже с тростью. Однако мозгу сильно досталось, поэтому он опустился до уровня интеллекта пятилетнего ребенка. Доктор Дуглас сказал, что по его прогнозам Тони вряд ли вспомнит что-то вообще, он просто может немного развиться, но прежнего уровня ему уже не достичь. Он мог говорить какие-то слова, даже фразы, однако лишился памяти практически всей своей жизни, поэтому нуждался теперь в постоянном уходе и присмотре. Мы все, не задумываясь, взяли на себя эту обязанность. Он заново привыкал к нам и учился общаться, а общее горе сплотило нас и сделало большой семьей.       Теперь у нас была куча денег до конца жизни и куча свободного времени, которое мы проводили вместе, смеялись и веселились, путешествовали по миру, в надежде, что это тоже поможет все вспомнить. Из-за периодических головных болей и предложения Мэй, мы решили, что я не пойду в университет и не стану работать, чтобы вдруг это не сказалось на моем здоровье. У меня были другие планы, и я хотел работать где-нибудь, но раз уж судьба сложилась таким образом, то я решил заняться благотворительностью и помощью в приюте для бездомных животных. Там я мог приносить реальную пользу, не перетруждаясь. Правда, Джим всегда ревновал меня, когда чуял запах чужих собак.        Я часто разговаривал с Тони, делился с ним своими переживаниями, особенно часто благодарил его за все, что он сделал. Он не всегда понимал меня, что крайне расстраивало меня. Я сожалел, что не помнил, как близко общался с ним до аварии. Особенно обидно мне было от того, что у меня больше не будет возможности поговорить с таким великим человеком, который изобрел много всего, одна только Пятница чего стоила. Тони Старк потрясающий человек, однозначно добрый, ведь он помог нам. По ночам я даже давал волю чувствам и плакал из-за этого. Джим чувствовал, что мне становилось плохо, подходил и запрыгивал на кровать, чтобы лечь рядом и утешить. Он казался мне чужим, за что я себя упрекал, но его мех успокаивал меня и я мирно засыпал.       У меня появилось много свободного времени, которое я посвятил не только приюту, но и развитию отношений с Мишель. Мэй одобрила мое желание поделиться деньгами с Нэдом. Она одобрила мое желание ухаживать за Мишель. Они всегда были рядом и поддерживали меня. Где-то через полтора года после аварии я сделал Мишель предложение. Она смущалась, но согласилась. Конечно же, в этот момент меня самого колотило от страха, но это было верным решением, я не хотел затягивать, я чувствовал, что изменился, и мне хотелось расширить семью.       Мне выпал второй шанс. Можно сказать, что я родился заново. Возможно, не стоило настолько торопиться, однако я считал, что не хочу затягивать с этим до тридцати или позже. Не сложно догадаться, что честь быть шафером на свадьбе у нас с Мишель выпала Неду. Я, конечно, думал привлечь к этому Старка. Наверное, так бы и было, если бы он мог им быть. В своих мечтах я видел этого мужчину своим шафером, ведь он популярен на весь мир. Думаю, мне бы завидовали и не понимали, как это мне удалось провернуть. Однако это все были мечты. Желать еще больше, чем мы уже получили благодаря ему, стыдно было бы даже думать.       Свадьбу решили отметить летом в одном из особняков, чтобы места всем хватило. Лето как раз обещали не жаркое. Свадьба прошла довольно тихо и скромно. Присутствовали только самые близкие нам люди. Родители Мишель и Нэда, и, разумеется, наша новая расширенная семья. Мэй и Хэппи не отходили от Тони, чтобы вдруг чего-нибудь не случилось, и чтобы гости его не слишком донимали, ведь он все равно оставался Тони Старком, а это имя всегда будет звучать громко и гордо.       Само действо разворачивалось по типичному сценарию всех американских свадеб – на заднем дворе дома. Хотя просто задним двором назвать огромную придомовую территорию с цветами, бассейном и деревьями язык бы явно не повернулся. Солнечный день был особенно ярким, мне казалось, что мы в каком-нибудь голливудском фильме, ведь только в фильмах свадьбы настолько яркие. Я помню, как стоял у алтаря полу-боком в черном костюме. Помню, как меня всего трясло от волнения, я потел и от эмоций и от небольшой жары, но я знал, что поступаю правильно. Гости сидели и смотрели на меня и Неда, стоящего рядом, словно на экспонаты музея. Священник в почтенном возрасте, объединивший на своем веку не одну тысячу пар, подобных нашей, то и дело покашливал, прочищая горло.       Я ждал ее. Мою прекрасную даму. Папа вел ее ко мне. Шаг за шагом. Я сразу же вспомнил о своих родителях. Мне так не хватало их сейчас. И мне так хотелось верить, что они тоже сейчас рядом, просто невидимые, но смотрят на нас и одобряют мое решение. Я перевел взгляд на Мэй и Старка. Тетя Мэй, разумеется, плакала, утирая слезы платком, а Хэппи и Тони успокаивали ее. Мне в горло тоже кольнуло, поэтому я поспешил отвлечься от этих мыслей и вновь посмотрел на Мишель. Она долго разрывалась в выборе платья, в итоге выбрав не очень пышное, но с длинной фатой, которая прикрывала ее длинные вьющиеся распущенные волосы под ней.       Она подошла ко мне, ее отец улыбнулся мне, а потом тихо отпустил ее руку, и она встала рядом. Священник начал читать клятву, глядя в книгу, как мне кажется, только для вида, ведь он явно выучил все наизусть. А мы держались крепко за руки и смотрели друг на друга, не говоря ни слова. Я знал, что Мишель со мной не из-за денег. Я в любом случае завел бы с ней отношения и как-то накопил бы на свадьбу, даже если бы на это ушло больше времени, если бы мы жили по-старому, но у нас появился Мистер Старк. Он настоящий подарок судьбы, и мы здесь благодаря ему.       Даже когда каждый из нас сказал свое «Согласен!» на вопрос священника. Даже когда я поднял фату, и наши губы слились в страстном поцелуе под громкие одобряющие крики и аплодисменты гостей. Даже когда улетели в медовый месяц к теплым гавайским пляжам. Даже когда мы в нашу первую брачную ночь так стеснялись первого секса, пытаясь вспомнить всю просмотренную понрушку, хотя, нужно признать, я стеснялся больше, ведь я боялся сделать ей больно, но она терпела и подбадривала меня. Даже когда после секса Мишель уснула, а я не мог. Я думал о Тони Старке. Я был и всегда буду благодарен ему. Хотя пропасть потерянных воспоминаний вечно гложет меня, и от этого как-то противно. Но я должен двигаться дальше.       Через несколько месяцев Мишель сказала, что ждет ребенка. Эти новости вызвали щенячий восторг. Мы с ней не скрывали эмоций и плакали. Я скоро расскажу об этом тете Мэй и Хэппи. И, конечно же, Тони. Для малыша он станет крестным отцом. Мэй, безусловно, тоже будет плакать, а, значит, к ней на встречу нужно прихватить сменную рубашку. Я уверен, что все у нас будет хорошо, ведь мы вместе и сможем преодолеть многие преграды на пути. А если Мишель родит мальчика, то я хотел бы назвать его в честь одного из самых замечательных людей - Тони.