Сломанные Часы

      Глупо будет отрицать, что последние несколько дней прошли просто ужасно. Это понимала даже Алруна, вечно наполненная оптимизмом, которому можно лишь позавидовать. Уже как почти неделю Миноса не было рядом с ними, и хоть его сумка осталась, вещей в ней было не так уж много: книга о божествах, которую полюбила читать Алруна, письменные принадлежности, карта, компас и мешочек с деньгами. Правда, к сожалению, карта слегка подпортилась от дождей, как и книга, но это, наверное, не такая уж большая проблема, всё равно ими почти не пользовались! Сидя у еле горящего костра, Алруна потихоньку вязала из пряжи, что купила в первой деревне, которую они посетили как команда. Земля была сырой и скользкой, погода, непривычно для дриады, холодной. Спасал лишь плащ, что забыл у них Минос. Такой тёплый и мягкий. Носить его дриада предпочла на себе, чтобы не пришлось таскать его всюду в руках, всё же он был весьма тяжёлым, правда пришлось его аккуратно подшить, чтобы не волочился по земле. Сделать это она, всё же, попыталась совсем легонько, чтобы можно было легко распустить, когда они найдут Миноса, и ей хотелось верить, что произойдет это скоро. Он ведь не мог уйти далеко за четыре дня, да? Вот только где искать человека, который знает Первый Континент, как свои пять пальцев, если ты сам — полный ноль в этом вопросе? Думая об этом, Алруна болезненно вздохнула, будто переняв эту привычку у него. — Не вздыхай так, будто помереть тут собираешься, — Вдруг проговорила Артемида, сидевшая по другую сторону костра, вяло пережёвывая кусок купленного когда–то давно Миносом мяса. Лицо Артемиды было болезненно зелёным, под глазами залегли тёмные мешки. Почему–то Алруне казалось, что если кто–то и умрёт сегодня, то это точно будет не она. — Может тебя всё же стоит… — Договорить она не смогла. — Нет, — Резко ответила Артемида, даже не дослушав. Алруна столько раз предлагала ей, но всегда слышала один и тот же ответ. — Но я очень переживаю. С тех пор, как Минос ушёл, ты сама не своя… — Да чего ты завелась!? Минос–Минос! Не нужен он нам. — Хоть Артемида и говорила, что завелась именно Алруна, кажется, это было всё же не совсем правильным высказыванием. — Ладно, прости.       За последние пару дней имя Миноса будто стало табуированным. О нём нельзя было говорить, даже вскользь, особенно нельзя было приводить какие–то примеры его поведения. Даже сестру его нельзя было называть, поэтому к их с Аластором дуэту можно было обращаться только по имени принца. Кажется, Артемида всё же понимала, что без него ей значительно хуже живётся, просто хотела как можно дольше это игнорировать. Алруне было искренне жаль её, хотелось помочь, показать ей её настоящие эмоции, помочь их принять, но охотница, а по совместительству и её лучшая подруга, просто не хотела этого. “Все люди могут измениться, главное, чтобы они правда этого хотели” — когда–то сказала Миносу сама Алруна. Желание меняться… Как она измерила его в Миносе? Он ведь не менее упёртый, чем Артемида. Скорее всего даже более, однако в стычке с тем мужчиной, что пытался её убить, Алруна точно заметила, что бард сдерживался. Он готов слушать её, внимать каждому слову, лишь бы его жизнь перестала быть такой мучительной, но вот Артемида… Артемида будто намеренно пыталась наказать себя за что–то.       Петелька за петелькой. Спокойными, монотонными движениями Алруна плела, не переставая этого делать, пока думает. Этот шарф стал для неё некой отдушиной. Способом немного забыться. К тому же, она вязала его для кого–то важного. — Может всё таки ляжешь спать? Хотя бы на часик? — Алруна вновь подняла голову на Артемиду, которая начинала впадать в дрёму сидя. — Нет, нет–нет, я в порядке. Буду в порядке. Если лягу сейчас, то проснусь уж точно не через час. — Но тогда тебе станет плохо днём и, — Алруна замешкалась, впервые за вечер переставь вязать, — И я не знаю, что буду делать без тебя, — Девочка заметно погрустнела, насупившись. — Мы уже очень близки к деревне. На комнату нам точно хватит, там и посплю, хорошо? Если выйдем на рассвете, то к полудню уже будем там, а значит, что мне осталось бодрствовать всего ничего!       Около двенадцати часов — вот сколько Артемиде придётся ещё прожить совсем без сна и почти без еды, благо хоть вода есть. Алруна начала волноваться ещё сильнее. Двенадцать часов — это целый день. Ещё один день без сна, а она и так не спала с тех самых пор, как Минос их покинул. Как только она держится… Дриада искренне, совершенно не понимала этого. Вдруг, Алруну посетила замечательная, светлая мысль. В её сумке лежит то, что может ей здорово помочь.       Открыв свою поясную сумку, сперва чуть не спутав её с сумкой Миноса, которая тоже сейчас была на ней, Алруна достала маленький бутылёк с пыльцой, открыла и, стараясь не дышать, высыпала горстку на ладошку. Уверенно встав с земли, она подошла к ничего не подозревающей Артемиде и быстро развеяла ей наполнение своей руки прямо на лицо. Её глаза сначала расширились от испуга, она даже попыталась вяло отпрянуть, но сделала это с ужасным опозданием. Стоило пыльце попасть ей в нос, как она чихнула, тут же упав на свой спальный мешок. Алруна мягко ей улыбнулась, призвав пару вьюнков, которые быстро поправили её тело на матрасе из лиственной ткани, накрыв её одеялом. Пусть спит, ей это сейчас гораздо нужнее, чем дриаде. Тихо хихикнув, Алруна аккуратно убрала баночку обратно в сумку. Дремотная пыль, созданная одной её подругой, что была цветочным друидом, удивительно пригодилась, хоть Алруна и думала, что никогда ею не воспользуется. Впрочем, думая об этом сейчас, она понимала, что многие её проблемы могли были быть решены с её помощью. Она почувствовала, как кончики ушей разгорячились от этого осознания. И правда было как–то стыдно, что она была такой глупенькой. Может, ей стоит брать пример с Миноса? В сложных ситуациях он действует так уверенно… Алруна встряхнула головой, будто не веря, что эта мысль посетила её голову. Это глупо. В сложных ситуациях, кажется, Минос всё же полагается в основном на свои инстинкты и эмоции, почти как животное, так что идти по его стопам — плохая идея, по крайней мере, для Алруны.       Может ей стоит больше походить на лес, что вырастил её? Он мудр и спокоен, никогда не делает опрометчивых решений. Впрочем, он ведь их в принципе почти не делает, а она так не может, она ведь не лес, но и не совсем человек. Дриада подняла глаза на небо, рассматривая Четвёртый Континент, который отсюда выглядел как луна, вроде Проспита и Дерса. Может, он ею и является? Нужно будет спросить у Миноса, он, кажется, много знает. Когда–то она уже задавала вопрос о том, откуда у него все эти знания, но, судя по их разговорам с Деметрой, они, кажется, были детьми учёного, впрочем, дриада старалась не верить ни одной из сторон того конфликта. Они оба в нём были до глупого взвинчены, не настроены к нормальному, взрослому разговору. Если бы они только выслушали друг друга…       “Это было невозможно” — вдруг прервала сама себя Алруна. И правда, пожалуй, Минос и Артемида были правы тогда: некоторые вещи нельзя решить простым разговором. И это не потому, что тема была какая–то не такая — дело в людях. Они оба — два сапога пара: упрямые, настойчивые и очень громкие, когда того хотят. Их и по одному–то, наверное, не переспорить, а когда их двое, и спорят они друг против друга... Наверное, им всё же повезло, что никто не умер в тот день.       Алруна встряхнула головой. Это плохие мысли, а дома её учили, что им нет места в голове Друида. Ей, наверное, лучше тоже лечь спать. Завтра с самого утра придётся идти, одному Ходромосу известно куда. Поэтому, наконец убрав своё вязание, Алруна сняла пояс, улеглась на свою кровать и, в последний раз взглянув на звёзды, закрыла их лагерь плотным куполом из лозы. Пробиться через него не сложно, но по крайней мере он даст им фору, а это уже хорошо, наверное. Раньше Алруна и вовсе не видела проблемы в том, чтобы спать не защищённой, но после всего, что случилось, она начинала побаиваться этого места. На глаза девочки начали наворачиваться слёзы, хоть она и сама не совсем могла понять почему. Последние четыре дня, пожалуй, худшие в её жизни. Она чувствует себя так одиноко, не смотря на то, что Артемида всегда находится рядом. Дриада не злилась на неё, за то, что она не может постоянно “развлекать” её, Артемида ведь так старается, отчего Алруна, пожалуй, чувствует себя ещё хуже. Каждый раз, когда она смотрит на свою подругу, болезненный укол вины бьёт её в самое сердце. Это ведь она является причиной того, что Артемиде приходится так страдать. Она стала причиной ухода Миноса, их ссоры с сестрой, которую дриада не смогла остановить или предотвратить.       Свернувшись калачиком, Алруна крепко обняла себя за плечи, горестно всхлипнув. Слёзы капали с её лица, попадая в нос, скатываясь на матрас. Тело её содрогалось с каждым резким вдохом. Кажется, она просто не готова ко всему этому. Пожалуй, её людям стоило выбрать кого–то более стойкого, чем она. Они просто ошиблись, выбрав такого жалкого и слабого Друида. Сейчас ей думалось, что в своём нежелании по детству обучать её магии, они были правы. Может, в конце концов, Алруна и правда — лишь плохое знамение?       Быстро вскочив в сидячее положение, Алруна снова шмыгнула носом, вытирая слёзы рукой. “Иногда люди, даже самые тебе близкие, бывают неправы” — так говорил Лаш, Друид, что фактически её воспитал, а он, пожалуй, самый умный человек, которого знала Алруна. И он верил в неё. Верил, что она справится, что сможет рассказать людям об учении Друидов. И если он верил в неё, то и сама Алруна должна верить в себя, ведь она верит ему! Мысль была запутанной, но эффективной, она подбодрила Алруну. В попытках отвлечься, девочка вновь схватилась за вязание.       Так она, кажется, провела остаток ночи. Мерно закидывая петельку за петелькой, стараясь не думать плохом: нельзя ведь дарить кому–то вещь, пропитанную негативной энергией! Остановилась дриада лишь когда тёплые лучики летней Скайи стали пробиваться сквозь корневую систему, которой она укрыла их с Артемидой. Пора было отправляться в путь. Как сказала сама Артемида, совсем рядом есть деревня, в которой они смогут остановиться сегодня. Алруна заулыбалась, думая о том, что её подруга наконец–то сможет нормально отдохнуть.       Элегантными, направляющими движениями рук, Алруна распутала купол, что создала вчера, позволив корням вернуться в землю. Артемида, оказавшись под прямым светом, тут же начала вертеться, кажется, пытаясь скрыться от него, наблюдать за этим было даже забавно. Алруна тихо хихикнула, мягко улыбаясь. Впрочем, продлилось это не очень долго, Артемида, наконец, открыла глаза, резко вскочила, сев на матрасе и посмотрела на Алруну какими–то дикими глазами. — Доброе утро, Артемида, — Алруна мило зажмурилась, улыбаясь своей подруге. — Как ты позволила этому случиться? Почему дала мне уснуть!? — Артемида резко перешла на крик. — Не пойми меня неправильно, но ты выглядела совсем плохо. Никто не должен так долго оставаться без сна! — И ради меня ты сама не спала всю ночь? — Будто обиженно, вновь перейдя на тихий бубнёж, спросила Артемида. — Я, — Алруна немного помолчала, пытаясь собрать мысли воедино. Голова совсем отказывалась думать. И как Минос с Артемидой постоянно так живут? — Я хотела лечь спать, даже закрыла нас куполом, просто не смогла. Слишком много было мыслей.       Удивительно, но, кажется, Артемида совсем не помнила, что стало причиной её мгновенного провала в бессознательное состояние. Вот и чудненько, пожалуй, ей этого знать не нужно. — Ай, ладно, главное, что с нами ничего не случилось, а остальное уже не важно. Собираемся и уходим, путь не из коротких, особенно если опять заблудимся, так что лучше выйти пораньше.       С этими словами, Артемида встала со своей кровати, свернула её, в один большой рулет и гордо протянула Алруне на повторное поглощение и преобразование в энергию. С виду, этот процесс кажется тождественным с разрушением, но правда в том, что полное уничтожение такой ткани, на самом деле занимает куда больше сил, чем простое повторное впитывание. Алруна и сама толком не знает, как это работает, наверное также, как и у людей с других континентов, способных использовать кристаллы, растущие в земле. В теле каждого есть энергия, называемая здесь Маной, создание лиственных вещей тоже как–то с ней связано, но пополняют они эти силы, перед созданием ткани не кристаллами, а поглощением опавшей листвы, более не нужной деревьям; хотя сама Алруна уже давно не пополняла этот запас энергии, ведь почти всегда поглощала создаваемую ей ткань, компенсируя убытки.       На полную подготовку к пути ушло всего ничего, десять минут или около того. Внутренние часы у Алруны были не очень хорошими, поэтому сказать точно ей было сложно. Тем не менее, они хорошенько убедились, что ничего не забыли, потушили костёр и оделись, наконец отправившись в путь. Артемида точно заверила, что, в этот раз, всё же разобралась как работать с картой, и хоть она и находилась в не самом хорошем состоянии, девушка всё же пыталась ей следовать, не выпуская компаса (с которым она тоже долго бодалась) из рук. За её целеустремлённостью было приятно наблюдать.       Впрочем, боевой запал долго не продержался. Совсем скоро Артемида взбесилась, скомкав карту от злости и чуть не бросив на землю компас. Однако, успокоившись и выслушав ободряющие речи Алруны, вновь расправила бедную бумажонку, являвшуюся когда–то прекрасной картой, и продолжила идти. То и дело петляя, меняя направления пути, уходя в лес и снова из него выходя, они шли почти целый день. Ужасающе утомительно, как морально так и физически. Алруна, конечно, пыталась как–то разбавлять их поход игрой на флейте или разговорами, но каждый раз Артемида лишь грубо говорила, что это отвлекает её, затыкая дриаду, отчего ближе к вечеру Алруна совсем расклеилась и перестала пытаться разговаривать. На душе снова появилось это странное чувство, называемое людьми одиночеством. Она и раньше чувствовала его дома, когда сверстники отказывались с ней играть, лишь её одну не допускали до магических практик, когда друиды отвергали её. Однако дома у неё всегда был тот, к кому она могла прийти в такую минуту — Лаш. Странный друид, живущий на отшибе их поселения, всегда готовый её принять, накормить и напоить. Друид, научивший её всему, что она знает. Сейчас она сильно по нему скачала. А ещё по Миносу. Было так непривычно, поднимая глаза, не видеть его уверенной спины. Не чувствовать его защиты. Сейчас они с Артемидой были как потерявшие маму котята: голодные, замёрзшие, совершенно не готовые к самостоятельной жизни. Хоть Артемида и не хочет этого признавать, но Минос жизненно им необходим… Впрочем, кажется Алруна скучала не только по чувству безопасности. Что–то было в этом человеке такое, к чему она тяготила. Он был крайне для неё занимательным. Умный и сильный, дикий, но при этом до странного дисциплинированный. Первый опытный владелец разрушающего Аспекта, которого она встречала. И первый человек со столь отвратительной кармой. С какой–то страной стороны, он нравился Алруне. Ей нравилось находится рядом с ним, наблюдать за тем, как он себя ведёт, анализировать его действия. Она хотела знать о нём как можно больше. Хотела помочь, хоть и не понимала, почему это так важно для неё. Невзирая на всё, что он сделал, она хотела оставаться рядом с Миносом.       За своими мыслями, она даже сперва не заметила звуков, совершенно не свойственных природе: человеческий гул, галдёж, звуковая какофония и возня, присущая лишь городам, деревням, поселениям, в общем, всем местам, в которых живёт большое количество людей. Резко подняв голову, Алруна увидела вдали стену, из–за которой виднелась высокая церквушка. Они наконец–то дошли до какой–то деревни! Артемида, к счастью, явно внимательнее следила за дорогой. Её шаг ускорился, походка стала увереннее, она явно была рада не меньше Алруны. Карту и компас она куда–то убрала, кажется она даже успела позабыть, что сзади неё идёт Алруна, ведь ускорившись, она даже не удосужилась предупредить свою маленькую спутницу. До ворот, являвшихся главным входом в деревню, оставалось всего ничего, а значит, что совсем скоро они смогут хорошо отужинать, помыться и отоспаться за все эти дни. К тому же, в сердце дриады всё ещё теплилась надежда на то, что сегодня они всё же смогут встретить своего барда.       Войдя в деревушку, Алруна, в первую очередь, поразилась её изумительной обыденностью. Это местечко совершенно не являло собой чего–то интересного. На секунду ей даже показалось, что они вновь пришли в Тету, хоть дриада и понимала, что неправа. На изучение деревушки, название которой, они, к сожалению, так и не удосужились узнать, ушло всего каких–то полчаса, да и это время в большинстве ушло на спор с каким–то странноватым мужчиной, что отказывался отвечать, есть ли у них трактиры, пока Артемида не заплатит ему: “Будь то деньгами или телом” — как выразился он сам. Впрочем, он быстро получил по лицу от Артемиды, которая пошла бы ещё дальше, если бы он не начал кричать, грозясь вызвать охрану. И девушка, конечно, сдалась, схватив дриаду за руку, и уйдя куда подальше, но под нос она продолжала себе бурчать что–то о своей крайней неприязни к алкоголю, мужчинам и их смеси. Впрочем, ничего нового, Алруна уже давно поняла, что Артемида испытывает крайне сильную ненависть к алкоголикам.       Опросив ещё парочку людей, они пришли к болезненному выводу: в деревне есть парочку таверн, но все они не жилые и комнаты в них не сдают, зато, неподалёку есть полноценный постоялый двор — “Магония”, крайне популярный среди жителей деревушки, которые всячески его зарекомендовали. Артемида сначала относилась к этому скептически, боясь, что цены будут выше, но посмотрев на небо и увидев как закатная Скайя медленно волочиться вниз, потихоньку разгораясь красным, она вдруг поняла, что выбора у них и нет. Тем не менее, ввиду отсутствия завтрака, решено было сперва заскочить в одну из здешних таверн, перекусить и отправиться к постоялому двору.       Долго ломать голову над тем, в какой кабак пойти, они не стали, всё таки это был выбор сравнимый с выбором меж ливнем и бураном: где не окажись, радостно тебе от этого не будет. Поэтому, выбор банально пал на ближайшее заведение, гордо носившее название “Заячий хвост”       Внутри, впрочем, ничего гордого не было. Обычное грязноватое место для попоек. Артемида быстро заказала себе салат, как и Алруна, не желая есть в этом месте ничего более сложного или потенциально опасного. Обычно, насколько Алруне довелось замечать, люди в таких местах бывают весьма громкими и шумными, но говорят о какой–то ерунде, которую из–за гула уловить сложно. Тем не менее, сегодня всё было не так: вся таверн гудела слухами о неком Губернаторе, что сегодня проведёт вечер в “Магонии”. Там же, куда направляются и они. Занимательный факт, но Алруна всё никак не могла понять, хорошие это новости или нет. Всё же, она и знать то не знает, кто такие губернаторы. — А кто этот губернатор? — Наклонившись поближе к Артемиде, пытавшийся спокойно съесть свой салат, спросила Алруна. — Ну, губернаторы — это такие дядьки, заведующие городами и деревнями. О каком именно идёт речь я понятия не имею, — С набитым ртом пробормотала в ответ Артемида. — Ого, прямо как тот, с которым мы разговаривали тогда. Как же его звали? Па–а–а, — Вспомнить у Алруны всё никак не удавалось. — Всё–Всё, я поняла о ком ты, только больше не называй его, как в тот раз, а то и головы лишится недалеко! — Головы? — Встревоженно пробормотала Алруна. — Ну, вообще–то, это скорее фигура речи, к публичным казням у нас давненько не прибегают, а жаль, — Девушка пожала плечами, смотря на свою маленькую подругу.       Какое–то время Алруна помолчала, обдумывая факт того, что публичные казни когда–то в принципе использовались на этом континенте, однако, пытаясь от этой мысли подальше уйти, решила обдумать то, что даётся ей легче всего: друидизм. — Как думаешь, может, он мог бы позволить нам выступить в его поселении? Прямо в таверне и спросим! — Удивительно хороший ход, — Задумчиво протянула Артемида, — застать его врасплох пьяным, воспользоваться такой вот своеобразной беззащитностью и получить желаемое. Да ты растёшь на глазах, Алруна! Такой план раньше бы пришёл только мне, да Миносу! — На последнем слове Артемида легко скривилась, ясно было, что сказала его имя она случайно. — Я вовсе не хотела вот так, — Когда план перефразировала Артемида, и правда получилось как–то удивительно хитро и продуманно, а Алруна просто хотела поболтать, даже не думала о том, что кто–то будет пьян или ослаблен.       Дриада слегка насупилась от такого сравнения. Она конечно глубоко уважала и Миноса и Артемиду, но становится такими, как они не очень–то хотела. Всё таки, эта роль не для неё. — Не переживай так, — С удивительной добротой в голосе сказала Артемида, что уже доела свой салат, — Я не всерьёз. Я ведь знаю, что ты за своими действиями никогда не несёшь злого умысла или чего–то ещё. Просто звучало забавно, но ты лучше не забивай голову, ешь и пойдём, а то ещё опоздаем на приём этого губернатора, и что тогда делать будем?       Дриада быстро кивнула головой. Артемида права, опаздывать сегодня нельзя! С этими мыслями, девочка наконец взялась за вилку, зачерпнув на неё немного салата. Не самый плохой, что она ела, но бывает и значительно лучше. Дома они растили замечательные свежие овощи,из которых всегда получались вкуснейшие салаты… Лёгкая тоска по дому пробежалась по телу Алруны мурашками. На сердце стало тяжелее… “Не сейчас” — слова чётко пронеслись в голове Алруны. Домой она ещё вернётся, к тому же весьма скоро, так что нечего киснуть. Пора собираться, найти этого губернатора и показать ему, кто тут главный, когда дело касается экологии, природы и флоры с фауной!       С этими мыслями, Алруна вдруг вскочила из-за стола, широко улыбаясь Артемиде, будто наполняясь уверенностью. — Готова идти? — Поинтересовалась еë подруга, вставая за ней.       Алруна лишь активно закивала головой, схватила Артемиду за руку и пошла на выход из заведения. Оставаться здесь дольше совершенно не хотелось. Сейчас дриада стремилась к одному: встретиться с Губернатором, поведать ему всë–всë о друидах, а потом попросить разрешения на выступление в его городе или деревне. Тем не менее, где-то глубоко сердечке Алруны живо играла надежда на встречу с Миносом. Она уже успела по нему соскучиться. И, честно говоря, даже сама девочка не могла точно сказать, что двигало ей больше, что заставляло спешно перебирать ногами, идти вперёд, не смотря на усталость и волнение, не обращая внимания даже на то, что Артемида, чью руку она так и не отпустила, еле поспевала за ней. Мотив сейчас, пожалуй, был не так важен, как цель, а она к счастью, была едина — добраться до постоялого двора как можно скорее.       Выйдя из таверны, Алруна быстро посмотрела на небо: Скайя была уже совсем низко, всё небо заливалось красным заревом; скоро стемнеет, а значит пора торопиться. Судя по словам горожан, “Магония” находится не так уж далеко от границы города, потому холостяки, чьи смены на работе начинаются чуть позже, частенько заходят туда на завтрак. Алруне эта практика казалась слегка странной, но судить она не стала, всё же сейчас не до того, им нужно спешить. На ногах дорога займёт около часа, а значит, терять нельзя ни минуты.       Вновь схватившись за руку Артемиды, Алруна быстро и уверенно пошла к выходу из деревни, на который указывали все, кого они спрашивали об этом постоялом дворе. Ловко огибая дома и улочки, дриада была непоколебима, будто её собственная жизнь зависела от того, сможет ли она добраться до постоялого двора вовремя. Деревня, название которой они так и не узнали, была до глупого странно построена, будто муравейник, поэтому, когда они, наконец, увидели перед собой высокую арку, заменившую ворота, обе девочки вздохнули с облегчением. Это местечко, честно говоря, совсем не воодушевило ни одну из них, потому и покидать его было совсем не грустно (оставалось лишь надеяться, что тот губернатор, которого они хотят найти, заведует не этим "местечком", а то получится совсем неловко)       Продвигаясь глубже и глубже в лес, Алруна неосознанно сбавила темп, да и Артемиду уже давно отпустила. Как бы сильно она не торопилось, сложно было устоять перед красотой природы, потому иногда она отвлекалась на окружающую среду. Скайи здесь было почти не видно, как и её алого свечения, лес был почти чёрным, погружённым в дурманющую темень из–за деревьев, не пропускающих много света. Отовсюду доносились шорохи, стук, источник которого опознать не получалось, затихающий щебет последних птиц, что ещё не легли спать. В общем, обычная музыка леса, от которой постоянно шугалась и вздрагивала Артемида, держа лук наготове. Впрочем, совсем скоро, звуки природы стали перебивать музыка, галдёж и громкий топот, из глубины леса показался яркий, хоть и отдалённый свет, пробивавшийся сквозь окна постоялого двора. Они, наконец–то, дошли. Глаза Алруны, начавшие слипаться от бессонной ночи, вдруг прояснились, значительно расширившись, она радостно посмотрела на Артемиду, однако, рассмотреть её лицо толком не успела, её вдруг сбило знакомое ощущение. Тяжёлое, давящие на грудь, от которого она уже успела отвыкнуть: плохое предчувствие, которое сейчас казалось более слабым, чем в тот раз — Он там! Я знаю, он точно там! — Вдруг прокричала Алруна, широко улыбаясь.       Артемида удивлённо посмотрела на неё, но позволить ей ответить дриада не дала, быстро схватив ту за руку и со всех ног побежав к постоялому двору. Минос был там, сомнений в этом не было. Играла гитара, люди, кажется, танцевали, Алруна должна была чувствовать радость, но вся она перекрывалась тяжестью болезненной, отвратительной ауры этого человека, которую в полной мере не мог прочувствовать никто другой. Артемида, судя по всему, в какой–то мере ощущала её, чувствуя какую–то неприязнь к Миносу, сравнимую с необъяснимым страхом, но восприятие Алруны было куда более тонким и осознанным. Добежав до двери, дриада поспешно её распахнула, с головой погрузившись в кутёж и всеобщую весёлую пьянку. Впрочем, увиденное поразило её сильнее, чем снег посреди лета: Минос, который был, кажется, не в себе, танцевал в толпе людей, ни один из представителей которой и глазом не повёл, когда они вошли. Все они были будто в трансе или, быть может, в том же невменяемом состоянии, в котором пребывал тот мужчина, что пытался убить энта при их первой встрече с Миносом.       Артемида, стоявшая чуть позади ошарашенной Алруны, наконец вошла в заведение, резко захлопнув за собой дверь. Толпа остановилась на пару секунд, смотря на них. В том числе и Минос, возвышавшийся над всеми, смотрел своими яркими, бирюзовыми глазами прямо на Алруну. На его лице вдруг растянулась глупая, широкая улыбка, какой ещё не видела на нём Алруна. Она знала, что это не совсем его настоящая улыбка: та была скромной, кривоватой, Минос редко улыбается по настоящему, оттого она и выходит слега странной, зато искренней — Но и не совсем его притворная, зловещая улыбка, скорее что–то среднее между ними. Бард, шатающейся походкой, вышел из толпы, убеждая людей в том, что им стоит вернуться к веселью, а он вновь присоединится чуть позже. — Алруна, Артемида, — Наконец подойдя к ним, громко сказал Минос. Пожалуй даже слишком громко. Его голос и без того был далеко не тихим, а сейчас он кажется совсем его не контролировал, — Я так рад вас видеть! — Он быстро раскинул руки и стремительным движением наклонился, попытавшись их обнять, но промахнулся. — Во имя всего святого, сколько ты выпил?! — Артемида показательно помахала рукой перед лицом, пытаясь отогнать от себя запах барда. И впрямь, от него сейчас очень странно пахло. — Пфф, да не так уж я много выпил, — Он махнул рукой, выпрямляясь, — Правда, ребята? — Он крикнул в толпу, ища одобрения. — Да уж, прям таки, блять, трезвый как стёклышко! — Отозвался грубой внешности мужчина, сидевший за ближайшим столиком. В его руках была кружка, в которой, видимо, был алкоголь. Он звонко рассмеялся, смотря на недовольное лицо Миноса. — Да ну тебя, Диодор! — Показав мужчине своё “фи”, бард вновь посмотрел на девочек.       Улыбка с его лица пропала, когда он обратил свой взор на лицо Алруны. Грустное, слегка напуганное. Ей было больно видеть Миноса таким. Это не было счастьем, не было тем, что было ему нужно. Зачем же он сделал это с собой? — Да что вы такие кислые? — Будто с каким–то раздражением сказал Минос, — Мы почти неделю не виделись, а вы приходите с такими лицами, не уж-то помер кто? — Бард недовольно цыкнул, — Или пришли снова читать мне нотации? Минос плохо делать то, Минос плохо делать сё! — Значительно повысив тон своего голоса, он, кажется, пародировал дриаду, глупо размахивая руками, обходя девочек по кругу.       Алруна, отвечая его действиям, пыталась отойти вглубь таверны. Она насупилась, было неприятно слышать нечто подобное от него. Её ушки, погрустнев, будто опустились ещё ниже, а на глазах начали проступать слёзы, что она пыталась скрыть, смотря в пол. — Не уж то вы думали, что придя сюда, сможете вновь заставить работать на вас?! — он отходил всё дальше ко входу, — Так вот сюрприз! — Резко раскинув руки, Минос отшатнулся назад, потеряв равновесие.       Ударившись о неудачно расположенную у входа балку, Минос как–то странно, будто абсолютно потеряно, восстановил равновесие, держась за голову. В его глазах больше не читалось былого запала, агрессии. В них не читалось совсем нечего. Алруна почувствовала резкий укол боли, в глазах помутнело, схватившись за плечо ошарашенной Артемиды, Алруна второй рукой держалась за голову. Громкий хлопок раздался по таверне. Тело Миноса упало на пол, то ли от боли, то ли от алкоголя. Люди будто этого и не заметили, всё продолжая веселиться и петь, хоть музыка уже давно не играла. Один лишь грубый мужчина, которого Минос прежде назвал Диодором, звучно смеялся, смотря на эту картину. — Ты в порядке? — Артемида обратилась к Алруне, смотря на её побледневшее лицо. — Да, я просто, кажется, на секунду почувствовала его боль, мне уже лучше, — звенящая боль и правда начала проходить, Алруна даже смогла отпустить плечо подруги, встав ровно.       Артемида сначала смотрела на неё с каким–то диким непониманием в глазах, кажется ожидая, что она объяснит ей что–то, но быстро смирилась, переведя взгляд на двухметровое тело, лежавшее перед ними на полу. — И что будем делать? Будто отвечая на её вопрос, с кухни вдруг высунулась девочка, кажется примерно их возраста. Её глаза расширились от увиденного. — Пап, Миносу опять стало плохо! — Прокричала она, вернувшись на кухню.       Тотчас с кухни, закрытой лишь калиткой, открывавшийся в обе стороны, вышел толстенький мужчинка средних лет со светло–русыми волосами. Выглядел он сперва опечалено, но, когда увидел Артемиду с Алруной, будто немного повеселел. — Вы его друзья? — Мужчина улыбнулся, пощупав плащ Миноса, который сейчас был надет на Алруне, — Этот его бирюзовый плащик везде узнаю, — Он усмехнулся. — Ну-у-у — Протянула Артемида, но продолжить ей Алруна не дала. — Да, мы его друзья, мы путешествовали вместе, но пришлось ненадолго разделиться. А вы? — С куда большей радостью, чем прежде, сказала Алруна, будто забыв всё то, что совсем недавно сказал ей Минос. — Меня звать Гелиос, а это моя дочурка — Пасифая, — Он указал на девочку, робко жавщуюся за дверным косяком кухни, наблюдая за разговором. — Вы уж простите его, — Вновь посмотрев на Миноса, сказал Гелиос, — С ним такое нередко бывало, когда он пил, я ему говорил, что алкоголь его в могилу сведёт… А ведь он клялся, что завязал. — Гелиос немного помолчал, — хотя, это всё таки я виноват, он ведь это для меня сделал сегодня. — Виноваты? Вы давно знакомы? — Спросила Алруна. Любая информация о прошлом Миноса была для неё на вес золото. — Он у нас работал года три назад. Хотя, скорее, долги отрабатывал, за нанесённый ущерб. — Гелиос улыбнулся, — Он мне уже почти как сын стал, разбаловал я его.       Нагнувшись, мужчина закинул руку Миноса себе на плечо, кряхтя подняв его. — А вы чего стоите, рты разинули? А ну–ка помогите старику, а то что, я его один на второй этаж тащить должен?       Быстро спохватившись, Артемида взялась за Миноса с другой стороны. Вместе с Гелиосом они потащили бессознательное тело наверх по лестнице. Алруна, будто находясь в трансе, лишь завороженно смотрела на них, обдумывая сказанное Гелиосом ранее. — Так вот почему от него так сильно пахло, — Алруна вздрогнула, когда рядом с ней, будто из ниоткуда появилась девочка с собранными в хвост светлыми волосами, до боли похожая на своего отца — Гелиоса.       Посмотрев на неё, Алруна лишь нахмурилась, приподняв одну бровь, слегка склонив голову на бок. — Я его перевязывала сегодня, а под старыми бинтами заметила следы странной мази. Она пахла тобой.       Алруна всё ещё не понимала, чего от неё хотела эта девочка. Выглядела она весьма грустно. — Ты только не пойми меня неправильно, я вижу, что он попал в хорошие руки, это замечательно, но я почему–то совсем не рада. Когда я почувствовала на нём этот дурманящий аромат. Запах другой девушки, мне будто нож в сердце вонзили.       Алруна не могла вымолвить и слова, совершенно ничего не понимая, смущённая, она смотрела на Пасифаю, внезапно ей открывшуюся. — Прости, мне не стоило этого говорить. Ты, наверное, устала с дороги, подожди немного на кухне, мы с папой позаботимся о Миносе и пристроим вас. Его друзья — наши друзья, — Она слабо, неубедительно улыбнулась, проследовав за Гелиосом и Артемидой на второй этаж.       Этот монолог показался Алруне до боли странным, и, хоть она и совершенно ничего не поняла, было такое ощущение, будто эта девочка только что выместила на ней обиду, копившуюся долгое время, хоть она и не сказала дриаде ничего обидного. Тем не менее, просто стоять здесь, среди странного, громкого веселья Алруна не хотела. Если кто и должен заботиться о Миносе, так это она!       Взбежав по лестнице, быстро нагнав и даже обогнав Пасифаю, Алруна лёгкой, по своему грациозной походкой подошла к двери, к которой шли Артемида с Гелиосом и заботливо её открыла, попутно зайдя внутрь.Обстановка в комнате была странной: Постель не убрана, а стол завален бумагами, поверх которых стояли пудреница и небольшое зеркало, тем не менее, всё остальное оставалось в идеальной чистоте. Будто кровать и стол — единственные предметы мебели, которых касалась рука барда, превращённые им в бог весть что. Подойдя к кровати, Алруна слегка поправила простыню и убрала одеяло, чтобы позже им накрыть Миноса. — Ты не удивляйся, — Голос Гелиоса прорезался неожиданно, слегка выбив дриаду из колеи, — После него всегда такой бардак! — Он по доброму посмеялся, кажется, говорил он и вовсе не с Алруной, а с Артемидой, которая, должно быть, тихо произнесла какую–то ремарку об этом.       Гелиос с Артемидой уложили тело Миноса на кровать, предварительно сняв обувь, по указке мужчины, который, видимо, не хотел потом сильно заморачиваться, оттирая грязь от постельного белья.       Когда все ушли, Алруна заботливо прикрыла его одеялом, внимательно рассматривая лицо. Сейчас, спящим, он казался ей таким беззащитным, словно ребёнок, хотя брови его всё ещё кажется были слегка нахмуренными, что заставило Алруну тихо хихикнуть. Она аккуратно положила руку на его лицо, хоть и не понимала, что ею двигало. Провела пальцем по шраму, кажется оставшемуся после драки, спустила руку ниже, к шее, понимая, что больше никогда не получит такой возможности. Синяк, что она заметила раньше, всё ещё держался на его коже, хоть и был значительно менее заметен. Положив руку прямо на него, стараясь как можно слабее давить, чтобы Минос не проснулся, она вдруг поняла, что синяк, кажется, остался от удушья — По своей форме он будто напоминал основание чьей–то ладони. От этой мысли стало паршиво на душе. Кто мог сделать такое с ним? Дриаде казалось, что Минос, как неприступная башня: непоколебимый и стойкий. Ей казалось, что он ни за что бы не подпустил никого к своей шее, даже если бы это стоило ему жизни. Алруна быстро отшатнулась от назад. Такими мыслями она себя лишь попусту пугает, к тому же, то, что она сейчас делала, пожалуй было очень странным. — Ты там скоро? — Голос Артемиды вдруг раздался из–за двери. — Уже иду! — Сказала Алруна, в последний раз взглянув на Миноса.       За дверью её ждали Гелиос, Артемида и Пасифая. Они, что Алруна нашла удивительным, разговорились о чём–то, кажется, связанным с Миносом. — Так значит вы всё же его друзья! — Улыбнувшись сказал Гелиос. — Да нет же! В последний раз говорю: Друг — слишком уж громкое для него слово. — Мы путешествовали вместе до недавнего времени, — Грустно проговорила Алруна, теребя в руке край его плаща, — Он работал у вас, так? Вы сказали, что он чем–то провинился. Можете сказать чем? Гелиос и Пасифая переглянулись, будто спрашивая друг у друга, стоит ли рассказывать что–то связанное с Миносом. — Ему бы не понравилось, если бы мы рассказали, — Тихо проговорила Пасифая. К её сожалению, слух у Алруны был замечательный. — Я уверен, что они хотят узнать не из плохих побуждений, к тому же, они путешествуют вместе, а значит он им доверяет! — Ответил Гелиос — Они сказали, что раньше путешествовали вместе, отец, мы не можем им так довериться!       Гелиос лишь отмахнулся от своей дочери, с приветливой улыбкой повернувшись обратно к Алруне с Артемидой. Смотря на него, дриада и сама начинала улыбаться, таким он был солнечным. — Пройдёмте на кухню, Пасифая сделает вам прекрасного чаю, а я расскажу, что тогда случилось, но если что, мы вам ничего не говорили! — Гелиос улыбнулся ещё шире, низко, громко засмеявшись.       Закатив глаза, Пасифая пошла вперёд, спустившись по лестнице. Видимо, решила заранее подготовить всё для приготовления чая. Алруна уже достаточно давно не пила вкусный чай, постоянно что–то отвлекало, поэтому эта возможность её очень радовала. Не задумываясь ни о чём лишнем, она, улыбаясь, последовала за Гелиосом. Артемида не отставала, идя в одном темпе с дриадой. — Зачем тебе это? Неужели правда просто интересно? — Артемида нагнулась поближе к уху девочки, говоря тихо. — Я пообещала помочь ему, а значит, мне сперва нужно лучше его понять. Сам он не очень много говорит, поэтому от информации из чужих уст я не могу отказаться, — Алруна говорила серьёзно, но, посмотрев Артемиде в глаза, резко сменила тон, — Ты уж прости, наверное тебе не очень хочется слушать такое, особенно о Миносе.       Артемида лишь махнула рукой, хотя Алруна и не поняла, было ли это ответом на первую часть предложения или вторую. Хотелось верить, что вторую, потому что если это так, то Артемида только что подтвердила, что, в общем–то, не против послушать какой–то таинственный рассказ из прошлого Миноса. Зайдя на кухню, Алруна сразу же почувствовала тяжёлый, тошнотворный запах мяса. Она его терпеть не могла. Мысль о том, что на первом континенте люди, так же как и Шаманы, едят зверей не укладывалась у неё в голове. Однако, она старалась уважать их традиции, хоть иногда ей от них и крутило живот. — Это у вас телёнок? — Со сверкающими глазами спросила Артемида, гладя на противень с запечённым мясом. — Да, можете отрезать себе по кусочку, всё равно посетителей уже почти нет, доедать то нужно! — Гелиос уселся за стол, предварительно усадив Алруну на стул напротив.       К сожалению, совсем маленький кухонный столик, стоял совершенно неудобно: одна из его сторон была прислонена к стенке, а стула было всего три, поэтому Артемида уселась на какую–то тумбочку, что, к удивлению, совсем не разозлило владельцев “Магонии”. Пасифая заботливо поставила на стол три чашки чая, а посередине оставила полупустой чайник, сев рядом с отцом. — Видите ли, — Вдруг начал Гелиос, удивительно тихим и серьëзным голосом, — Думаю вы и сами уже заметили, что Минос — не обычный человек. В нём есть нечто особенное, что подмечает каждый человек без исключения — его аура. Тёмная и тяжёлая. Должен признать, я не верю в мистику и приметы, но он иногда заставляет мои взгляды на мир пошатнуться. Я до сих пор отчётливо помню тот день, когда он впервые ступил ногу на наш Постоялый двор. От него веяло неприятностями, а его глаза… Я будто смотрел в глаза волку, в них было что–то нечеловеческое, пугающее. Это подмечал не только я. Некоторые мои завсегдатаи, когда он только появился, говорили, что видят в его глазах ярость, необузданную и безграничную, как у вожака стаи, готового на всё, лишь бы стереть тебя с лица земли, — Гелиос сделал глоток чая. Алруна последовала его примеру, чуть скривившись. Чай эта девочка делала не из лучших, но жаловаться дриада не стала — боялась обидеть, — Я никогда не видел его таким. Может, во мне говорит моë старческое, отцовское сердце, но в этих глазах я видел лишь печаль и страх. Всё такие же необузданные, дикие эмоции, сжигающие его изнутри. Я не видел в нём вожака, так, обычный подбитый людьми волк. Напуганный, раненный волк, у которого и мысли нет напасть на тебя. — Вообще–то, раненные волки тоже вполне опасны, не нужно их недооценивать! — Вдруг сказала Артемида, толком не прожевав кусок мяса, что был у неё во рту.       Гелиос по доброму посмеялся, кажется даже не обратив внимания на то, что его перебили. — А вы у нас, мадам, я так понимаю, охотница? — Улыбаясь спросил Гелиос. Артемида утвердительно кивнула, — редко встретишь девушку вашего возраста, занимающуюся таким непростым делом, это, знаете ли, очень похвально, — Он немного помолчал, — Минос… Первые три месяца он работал у нас добровольно, кажется ему просто некуда было податься на осень, вот он и решил перекантоваться у нас. Вначале всё шло хорошо, пусть он и пугал иногда, но бардом был превосходным, да и люди к нему попривыкли, поэтому я позволял ему оставаться, даже скидку на жильё делал, вот только через время бедолага начал выпивать. Самое настоящее злоупотребление алкоголем. Честно говоря, я редко видел его трезвым в то время. Он начинал свой день с кофе, а потом запивал его ликёром или вином, часто пропускал завтраки и даже обеды, выходя из комнаты лишь ради выпивки, кажется, заглушая каждое прояснение своего разума. Под вечер вместе с гостями он напивался по чёрному, мне было больно на него смотреть, я, честно говоря, даже не знаю, как он выжил, с таким–то режимом. Он почти не ел, и, насколько я понял, почти никогда не спал, поэтому постоянно мешал кофе с алкоголем. Шло время, наступил холодный ноябрь. В тот день он с самого утра выглядел как–то совсем плохо, пил кажется ещё больше, чем обычно, а вечером выступление закончил раньше. Не знаю, что с ним тогда случилось, но глубокой ночью мы услышали грохот из его комнаты, я боялся, что воры нагрянули, но забежав в его комнату… Я пожалел, что это были не воры, — Гелиос нервно усмехнулся, — Вся комната была разгромлена, зеркало разбито, на полу валялись какие–то вырванные страницы, некоторые разорваны в клочья, некоторые совсем целые, а среди всего этого хаоса… Он. Сидел на коленях, смеялся и рыдал одновременно, а в руках был большой, острый осколок от зеркала, который он держал прямо у шеи. Он смеялся и смеялся, а аура его была, не побоюсь этого слова, отвратительной, просто ужасной, стоило мне только увидеть его тогда, как у меня, уж простите, весь ужин чуть наружу не полез, сердце заколотилось быстрее , я стоял на месте, как вкопанный, — Он вновь замолчал, посмотрев на Пасифаю, — Повезло, что дочурка моя тогда рядом была. Увидев что происходит, она тут же бросилась в комнату, упала на пол и схватила его за руки, чтобы он себе не навредил. — А он будто и не сопротивлялся, — Вдруг перебила Пасифая, — Будто хотел, чтобы его остановили. Он в разы сильнее меня, я точно знаю, но тогда, в тот день, я смогла ему помешать. Он посмотрел на меня опухшими, впалыми, бирюзовыми от слёз глазами, выдавил ещё смешок и упал в обморок. Мы его тогда кое–как уложили в кровать, папа пошёл спать, а я осталась приглядывать за ним. Я правда тогда всë же уснула, а как проснулась, в комнате уже чисто было, а он… Будто ничего и не произошло! Чистенький, опрятный, лишь глаза выдавали: всё такие же опухшие и синие, как и ночью. — Так он и стал у нас работать — отрабатывал за разгромленную комнату, — Продолжил Гелиос, убедившись, что его дочь закончила говорить. — Большего я, к сожалению, сказать не могу. Проработал он у нас всего девять месяцев, поклялся тогда, что больше пить не будет, и, кажется, правда не пил, до сегодняшнего вечера. Ни мне, ни Пасифае, он почти ничего личного о себе не рассказывал, хоть и любил говорить о местах, в которых бывал, о людях, о своих приключениях. За тот год он нам почти как родной стал, я его, знаете ли даже Пасифае в мужья прочил, но он был крайне против этой идеи, что, пожалуй, к лучшему. — Обморок значит, да? — Вновь прорезалась Артемида, — У него это, кажется, частая история. Мы его уже на втором подлавливаем. — Я думаю, у него слабое сердце и нервная система, — Задумчиво проговорила Алруна, — К тому же, он часто страдает от мигреней и прочих головных болей. Ему кардинально нельзя пить ни алкоголь, ни кофе… — Я это ему постоянно твержу, а он ни в какую! Ну, хоть с алкоголем полегче, вы только ему в путешествии ни капли не давайте! Чтоб как стёклышко у вас был! Могу я вам довериться? — Поверьте, с нами–то, у него деньжат не хватит, чтобы их на спиртное тратить. Он в надёжных руках, — Наконец, встав с тумбочки, Артемида сначала поставила тарелку в раковину, посмотрев на свои одетые в перчатки руки, нахмурилась и уже собиралась начать их снимать. — Не нужно, я помою, вы ведь гости, — сказала Пасифая, улыбнувшись, и встала со стула, — А ты чего не поела? Мясо вкусное вышло, — Обращаясь к Алруне, спросила девочка. — Я не ем мясо, простите. — Правда? — Спросила Пасифая, — Ты ведь не отсюда, да? У тебя эти рога и ушки, совсем как у овцы или козы, только шерсти нет. Алруна улыбнулась. — Я дриада и вовсе не овца, — Проговорила Алруна, — Хотя, моя бабушка была шаманом, у неё и правда были овечьи копытца и ушки с хвостиком… — Неловко добавила дриада, вновь отхлебнув чай, — Так что, может, всё таки немного овца… — И каково это: быть друидом среди людей на Первом Континенте? — Продолжила девочка, моя тарелку за Артемидой. — Не знаю. Немного странно. Я представляла всё совсем иначе, более похожим на мой дом, но тут… Тут всё совершенно другое, — Алруна на секунду замолчала, задумавшись, — хотя вы с отцом немного похожи на друидов. Добрые, любящие и открытые… Я думала, что все люди такие, а оказалось совсем наоборот. — Алруна вдруг погрустнела. Больно было осознавать крушение собственной картины мира, но это, пожалуй, когда–нибудь должно было случиться, вопрос был лишь во времени.       По телу пробежали мурашки от мысли о том мужчине, что на днях пытался схватить её, поранив Артемиду. Тогда их обеих спас Минос, а они так поступили с ним. Выгнали, как животное… Странно было постоянно ловить себя и людей вокруг на сравнении его с животным, в то же время, сложно отрицать его сходства. Он и впрямь как волк, находящийся в постоянном состоянии охоты. Всегда слушает, смотрит. Всегда оказывается там, где он нужен больше всего, в чём ему, конечно, сильно помогает его Аспект. “Время” — это слово вдруг прозвенело в голове Алруны звонче церковного колокола поутру, будто оно было важно. Время — его бог, его покровитель и, в какой–то степени, владелец. Тот, кто в разы сильнее, чем он, с кем Минос не смог бы сражаться. Она вдруг ясно вспомнила тот синяк… Мог ли его собственный Дракон стать причиной его появления? Глаза Алруны расширились, а сердце будто облилось кровью, заныло, как никогда прежде. Сколько же боли переживает этот бедный человек? Сколько всего он терпит ежедневно, о чём молчит? Ей так сильно захотелось увидеть его сейчас. — Я пойду и проверю его, хорошо? Вы сидите, я скоро вернусь. — Алруна встала из–за стола, выходя из кухни. — Эй, чего это ты? — Спросила Артемида, догоняя её. Она заботливо положила руку ей на плечо, — Всё хорошо? Выглядишь опечалено… — Да, всё в порядке, просто хочу посмотреть проснулся он, или нет, вот и всё, — Алруна улыбнулась, хоть и получилось совсем неискренне. — Ладно, — Артемида вздохнула, — Делай, как считаешь нужным. Я пока арендую нам комнату, хорошо? Буду ждать тебя либо тут, либо в основном зале.       Алруна расторопно кивнула в ответ, быстро направившись на второй этаж. Почему–то, больше всего на свете она сейчас хотела оказаться рядом с ним, стать его поддержкой, помочь ему встать на ноги после всего того, что ему пришлось пережить, и плевать, что она не знает почти ничего из его прошлого! Плевать, что он может быть опасен. Всем своим сердцем, Алруна верила, что он никогда не сделает ей по настоящему больно. Дёрнув за ручку двери, которую она ранее открывала для Гелиоса и Артемиды, она увидела Миноса, одиноко стоящего у окна, облокотившись косяк окна, которое было распахнуто. Плечи его статной высокой фигуры медленно поднимались и опускались вместе с грудью, с каждым его вдохом и выдохом. Чëрные волосы развевались от лëгкого ветра. Он явно заметил еë пришествие, и, кажется, даже ожидал его. — Прости, что тебе пришлось увидеть меня таким, — Сказал Минос, так и не обернувшись лицом к Алруне. — Минос! — Алруна невольно улыбнулась, увидев его, убедившись, что, хотя бы физически, он в порядке, — Я рада тебя видеть! — Конечно рада, ты рада даже самым глупым вещам на свете, — Он усмехнулся, — Рада также, как была бы рада дождю, снегу и палящему, знойному солнцу. — Минос стоял почти неподвижно, приобнимая себя одной рукой, а вторую держа у рта. — Это вовсе не так, Минос, — Алруна посмотрела в пол, почему–то чувствуя себя виноватой, — я лишь пытаюсь помогать вам, разбавляю ваш серьёзный настрой, — Она замолчала, — Неужели вы видите во мне лишь несмышлёного, вечно радостного ребёнка? — Ей никогда не хотелось казаться такой, она лишь пыталась развеять их печаль, пыталась помочь им своей улыбкой, отвлечь от всего того, что занимало их мысли. На глазах Алруны наворачивались слёзы, которые она подавляла. Она всегда так делала, просто проглатывала свои печали, игнорируя их, стараясь просто забыть, потому что так легче, чем зацикливаться на них утопая в дрезине жалости к себе. — А кто ты ещё? Тебе восемнадцать, Алруна, для друида это буквально ничто. Вы живёте столетиями, как деревья, чьими отпрысками вы являетесь. У вас куда больше времени, чтобы расти и развиваться, и вы избалованы этим фактом. Ты когда нибудь думала об этом? О том что ты — лишь глупый ребёнок? — Минос наконец–то повернулся к ней. Он был зол, а глаза его были впалыми и синими, прямо как описывала Пасифая, — Почему ты вообще здесь? Кто доверил такую ответственность ребёнку? Неужто ты думаешь, что справишься с ней? — Разве ты сам не был ребёнком, когда стал послом Времени? — Тихо проговрила Алруна.       Минос замолчал, нахмурившись. Какое–то время они стояли в тишине, глупо смотря то–ли друг на друга, то ли абсолютно в никуда. — Завтра мы найдём Аластора с Деметрой, я передам вас в их заботу, а там сами разберётесь. Я больше не намерен в этом участвовать. — Он грубо потёр переносицу. — Я не хочу.       Он вновь сильно нахмурился, зыркнув на девочку разъярённым взглядом, кажется ему многого стоило не сорваться на неё. — Это ещё почему? — Проговорил он сквозь зубы. — Я обещала, что помогу, Минос. И если я даже не могу сдержать своих слов, то что отличает меня от глупого ребёнка? Я думаю, что справлюсь, мне лишь нужно узнать о тебе больше. То–есть, как можно больше! — Да забудь ты об этом, — Минос вздохнул, кажется успокоившись, — Забудь об этой глупой сделке. Ты не сможешь мне помочь, никто уже не сможет. Я лишь создаю для вас проблемы, притягивая разрушение и неудачи. Лилит была права, мне нельзя находиться рядом с тобой. — Расскажи мне о том дне, когда ты устроил погром здесь. Должна же быть причина, да?! — Кто тебе рассказал об этом? — Он вновь разозлился, но кажется уже не на Алруну. — Расскажи и я отстану! Обещаю! Если ты сам не передумаешь, то я уйду, больше не буду докучать, только расскажи!       Минос тяжело вздохнул, смотря на полную энтузиазма девочку. Сломить еë волю он не сможет, ему придëтся просто это принять, потому что Алруна обещала, что поможет ему, обещала, что расскажет людям первого континента о природе. Люди поверили ей, и она не намерена предавать этих надежд.