Уйти в море

      Порой случаются вещи, которых совсем не ожидаешь. Как хорошие, так и плохие. Одна из таких случайностей произошла со мной во время пятого контракта. Я никак не ожидал, что нечто подобное может случиться. Точнее, я просто не думал над этом, ибо раньше случайности редко происходили со мной. Мне даже никогда не давали в магазине сдачу, превышающую положенную сумму.       Случайность заключалась в следующем: Слава был старшим механиком на судне, на которое я попал. Я этому обрадовался. Несмотря на то, что те несколько лет, минувшие с моего первого контракта разлучили нас на какое-то время. Сначала мы общались, созванивались, но потом связь прервалась. Скучал ли я по Славе все это время? Скорее да, чем нет. Пожалуй, он был единственным человеком, с которым общение мне по-настоящему нравилось. Нет, с Таней тоже было неплохо, но она не могла общаться со мной на равных, она не жила той жизнью, которой жил я, а значит не могла и понять в полной мере. Слава же занимался тем же, чем и я. Мы прекрасно понимали друг друга, несмотря на то, что я работал на мостике, а он в машинном отделении. Нет, мы не обсуждали техническое устройство судов или что-то подобное, просто, было приятно, когда, сказав между делом какой-то корабельный термин или же шутку, понятную только морякам, получить в ответ кивок головой, а не вопрос.       Конечно, дело было не только в этом. В первую очередь, Слава был хорошим человеком, а не моряком, именно поэтому мне нравилось с ним общаться. До того, как мы прекратили это делать, по крайней мере. Он всегда мог выслушать и дать мудрый совет. Я ценил его за это.       Славе было сорок с чем-то, как я полагаю. Его точного возраста я никогда не знал. Он, как и я с детства мечтал быть моряком. Вырос Слава в Ленинграде, на берегу Финского залива. Его, как и меня, всегда завораживали корабли. Так он и стал моряком, правда механиком. В детстве он мечтал стать капитаном, но потом понял, что управлять механизмами ему нравится больше, чем людьми. Человеком Слава был открытым и добрым, работать с ним было в одно удовольствие. Хотя, вроде, филиппинцы его в том рейсе невзлюбили, но это потому, что он заставлял их работать.       У Славы была большая и дружная семья. Он часто про них рассказывал. Жена, по его словам, была очень красивой, и красота ее уступала лишь красоте их дочерей. У Славы было две дочери, младшая из которых родилась за месяц до того, как он ушел в этот рейс. Старшая уже выросла. Она последовала по стопам отца и решила провести жизнь в море. Она очень хорошо пела и это помогло ей устроиться певицей на круизный лайнер. Был у Славы и сын — средний ребенок. Он к морю был равнодушен, зато в свои тринадцать лет хорошо владел немецким языком и мечтал стать переводчиком. Слава полностью одобрял выбор сына. Как-то раз я спросил его, почему он не хочет, чтобы его сын стал моряком. Слава посмотрел на меня, как на полного идиота и ответил, что уважает выбор своего сына и считает, что каждый человек должен заниматься тем, что ему нравится, а не тем, что навязали родители или общество. Насколько мир стал бы лучше, будь все люди такими, как Слава!       Мне очень нравилось слушать его рассказы про семью. От них становилось так тепло и поднималось настроение. Слава любил свою семью и, очевидно, что она его тоже. Слушая его рассказы, мне тоже хотелось, чтобы в моей жизни были такие люди. Чтобы жена ждала меня из рейса, а дети в школьном сочинении о семье, с гордостью писали, что их папа моряк. Возможно, это и есть истинное счастье. Для Славы оно точно было таким. Он как-то сказал, что как-бы сильно он не любил море, оно никогда не заменит ему семью. Море прекрасное, но холодное и одинокое. Море никогда не поддержит и не поймет. Можно бесконечно смотреть на волны и, возможно когда-нибудь, они заберут твою печаль и унесут куда-то за горизонт, но едва ли смогут дать что-то взамен. Любовь к морю может быть лишь безвозмездной.       Общение со Славой, как я уже сказал, мне нравилось, но в какой-то момент оно прекратилось. Не то чтобы в этом была вина кого-то из нас. Поддерживать отношения на расстоянии очень сложно. Поэтому мы перестали звонить друг другу, но я не забывал о Славе. Думаю, он обо мне тоже.       Моя радость была сильна, когда чистая случайность вновь свела нас на борту. Находясь на берегу, я все думал, что вот завтра точно позвоню Славе, но каждый раз что-то мешало моим планам и я откладывал. Пытался себя оправдать, тем, что не хочу его отвлекать или тем, что не знаю, дома он или в рейсе. Все это никак меня не оправдывало и вторым после радости чувством, которое я испытал, увидев Славу, была вина. Я должен был ему позвонить!       Как только мы вышли из порта Сингапура и у меня выдалась свободная минутка, я спустился в машинное отделение. Сперва я поздравил Славу с получением должности старшего механика, а потом поспешил извиниться за то, что очень долго не звонил. Он лишь махнул рукой и сказал, что сам ведь тоже не звонил и все понимает. У меня от сердца отлегло.       В следующий раз мы поговорили, когда у нас обоих было свободное время. Мы стояли на палубе и смотрели, как медленно заходит солнце. Слава рассказал про семью и про то, как у него вообще дела. После спросил:       — А у тебя что?       — Все хорошо вроде. Сначала были проблемы с матерью, она начала пить и не хотела работать, требовала от меня денег. Сейчас все хорошо, она устроилась буфетчицей в школу, меньше пьет. Я квартиру купил, не очень большую, зато уютную. В новом доме. Еще с девушкой познакомился, — на этом моменте я хотел сказать про Элизабет, но почему-то промолчал о ней и сказал про Таню. — Ее зовут Таня, она медсестра, недавно учебу закончила, мы начали встречаться. Она хорошая, говорит, что море любит. Думаю, как домой вернусь, сделать ей предложение.       На самом деле, никогда до этого момента я не думал о том, чтобы сделать Тане предложение. Однако тогда что-то побудило меня сказать это. Впрочем, почему бы и не сделать? Таня правда хорошая и я вряд ли найду кого-то лучше нее. На миг в голове возник образ Элизабет, но я быстро отогнал его. Пусть таинственная девушка в белом и завораживала меня, Таня, в отличии от нее, была реальной. Тогда под реальностью Элизабет я подразумевал только то, что вряд ли ее еще когда-либо встречу.       Я ожидал, что Слава пожелает мне удачи с Таней или просто порадуется за меня, но вместо этого он спросил:       — Ты уверен?       Я пожал плечами.       — Не собираюсь указывать тебе, как жить, но лучше никогда не принимай поспешных решений. Подумай о том, любишь ли ты эту девушку, какой ты видишь свою жизнь с ней. В наше время все стали слишком несерьезно относиться к браку. Для них это так, развлечение, не понравится, так развестись же можно. Дураки они все, эта молодежь. Я считаю, что брак должен быть один и на всю жизнь. Какова цена союзу, если создаешь его и думаешь, что в случае чего, можешь и разрушить? Так ведь не годится! Ты делай, как знаешь, я лишь советую. Семь раз отмерь, один раз отрежь, как говорится.       — Спасибо, я подумаю, — сказал я.       — Да, подумай, на то нам и нужны мозги — чтобы думать.       Какое-то время мы молча смотрели на закат, потом Слава сказал:       — Я рад, что ты не прыгнул тогда.       — Но я даже не собирался, я бы не прыгнул, — возразил я.       — Этого никто не знает. Просто цени свою жизнь, это все, что я могу сказать.       Я кивнул, думая, что понимаю, но, на самом деле, я ничего не понимал, ведь свою жизнь я совсем не ценил.