Становление хаоса

Муза не могла быть чересчур смелой, крутить косяки и фальшиво улыбаться. Во многом это сыграло свою роль в распределении социальных статусов. Ей достался не самый завидный. Чудачка не от мира сего, в наушниках и растянутых свитерах. В лучшем случае, старшекурсники бы добавили к этому описанию «с хорошей задницей». Впрочем, мнение большинства никогда не являлось приоритетным для девушки. Она хорошо знала, насколько ничтожны все эти феи и специалисты вокруг нее. Насколько они слабы в своих желаниях, страхах и похотливых пороках.

***

— Как прошел первый день? — лениво затягиваясь, вопросил Ривен, когда Муза не произнося ни слова, закинула рюкзак на его кровать. Быть дерзкой в этой комнате позволяло отчаянье, которое заполняло девушку целиком. Отчасти ее собственное, но в большей степени чужое, инородное и до тошноты возведенное в абсолют. Люди полагали, что бояться это нормально, отчего-то так им было даже удобно, — полагаю, что все паршиво? Предложил бы тебе покурить, но ты же у меня правильная фиалка. — Соседка по комнате слишком эмоциональна, — выпалила на одном дыхании, встретившись взглядом с привычными глазами, полными темноты. В этот день хотелось чего-то именно такого — привычного, — Терра. Очень хочет понравиться мне. — Терра? — Ривен саркастически поднял брови, — Брось, она милашка. Во всяком случае, не лицемерная сука, каких здесь большинство. Возьми хотя бы Стеллу. Тебе повезло, что королевская задница проживает в гордом одиночестве. — Её буквально переполняют все возможные эмоции, локально это невыносимо. — Тебе придется привыкнуть. — Это не так просто, как тебе кажется. Ривен обогнул кровать и приподнял фею, сажая к себе на колени. Эту процедуру они использовали нечасто, в последний раз после смерти матери девушки. Музе явно необходимо было человеческое тепло, и лишь нахальный специалист мог давать ей его без отдачи собственных эмоций. Своеобразная медитация. — Как думаешь, я один такой? — шепотом произнес юноша, спустя несколько минут. Ответа не последовало, и он продолжил, сжимая одной рукой талию девушки, Ривен явственно ощущал биение сердца — она была готова к вопросам, — кого ты не можешь слышать? — Не знаю. Я думала спросить у директрисы. — Можем поискать в библиотеке. Муза лишь кивнула. Во всяком случае, книги не станут вываливать на нее свои переживания — уже хорошо. — А что у Стеллы со Скаем, кстати? — спиной девушка почувствовала, как Ривен хмыкнул. Она даже явственно представила, как брови парня сводятся к переносице, а губы кривятся в полу усмешке. Их дружба зиждилась на доверии, но в «это дерьмо», как выражался Ривен, он предпочитал не лезть больше положенного. — По-прежнему нестабильно, принцесса Солярии, как и всегда, мечется, точно зверек. — Жаль Ская. — О, не нужно жалеть его, фиалка. Он сам виноват. — Не быть лицемером и трусом, по-твоему, плохо? — Смелости в нем только на поле боя через край, а как дело доходит до серьезных разговоров, Скай уже не пример для подражания. Стелла умелый манипулятор и знает, на что надавить, чтобы он тут же сдался, — Ривен закурил, выпуская колечки дыма, плавно проплывающие мимо щеки феи разума, — а лицемер из него бы точно не вышел. — Это еще почему? — Его ведь воспитывал Сильва, так что, — снова ухмылка, — Скай безнадежен.

***

Соженные, страх перед которыми звучал совсем не так, как все что слышала Муза до этого, казалось надолго должны были занять место основного ночного кошмара. Однако, не смотря на то, что ситуация располагала к ужасу, боялась чудища разве что Терра, да и то не слишком долго. В остальном все происходило так быстро, что адреналин не успел перерасти в животное безумие. А вот Ривен…

***

— В следующий раз, когда решишь назвать меня идиотом, вспомни о своем походе за барьер! — если бы Муза могла, то сейчас непременно впитывала бы эмоцию беспощадного гнева. Ривен не признавал полумер, и потому если злился то с чувством, и сейчас как раз был такой момент, — ты поразила меня, фиалка. Пара недель в Алфее и такой прогресс безрассудства. — Будто ты не выходишь за барьер! — прозвучало это довольно жалко. — Я похож на беззащитную фею разума? — он, определенно попал в точку. Девушка сжала кулаки, впиваясь ногтями в ладони. Их отношения портились в Алфее, и все, потому что Ривен возомнил себя ответственным за их дружбу. Только вот за дружбу ли. — Я вовсе, — Музу затрясло от ярости и обиды, — не беззащитная! — Разумеется, — процедил юноша, складывая руки на груди, — кто победил монстра? Может быть ты? — от феи разума в бою немного толку, Муза это прекрасно знала, знал это и Ривен. И сколько бы она не пыталась отрицать, он был прав. Вылазка была опасной, а для нее во много раз больше, чем для остальных из Винкс. — Я знаю, — сделала шаг в направлении примирения, в его направлении, — что ты переживаешь. Я поступила глупо. — Это уж точно, фиалка, — последние слова Ривен произносил, прижав девушку к себе, с силой обхватив за плечи и середину спины. Действительно волновался.

***

Ривен любил, когда его любили. А если не любили, то хотя бы понимали. Нравоучения, нотации и указания специалист воспринимал крайне болезненно. Если бы Муза могла слышать его состояние, как например панику Терры, которая потеряла кофточку в собственном шкафу, было бы куда проще. Но она не могла, и потому приходилось подключать логику. И срабатывало это не всегда.

***

— Как ты мог рассказать всем, что Блум подкидыш? — требовалось ли переходить на крик? Муза не была в этом уверена, но отчего-то хотелось кричать, будто бы так ему точно все стало ясно. Но Ривен упрямился. И началось это с того дня, как в жизни второкурсника появилась эта Беатрикс. — Технически тайну открыла Стелла, так что я… — Замолчи, Рив, это нихрена не оправдывает тебя. Это подло. Я всегда думала, что ты… — Что я что? — алкоголь не добавлял диалогу баллов в корзину адекватности, но ждать пока друг протрезвеет фея разума не собиралась. Она нашла его, лежащим в комнате, затягивающимся травой на кровати, и блаженно лыбящимся потолку. Противный вид, отвратительное состояние. Все на что она так долго закрывала глаза, все, что он так долго ей не показывал. Все дерьмо всплыло наружу в один день. И Муза ненавидела себя за то, что приходится говорить об этом. Ривена, за то, что он раскрыл свой рот. Стеллу за то, что именно ему она рассказала. И Блум, за то, что она действительно оказалась чертовым подкидышем. Быть бесстрастной, когда грязь проливалась рядом, Муза не могла и не хотела. Но еще больше она не хотела его терять. Отдаляться. — Ты убиваешь все хорошее, что в тебе есть, Ривен. — А с какого это хера, фиалка, ты решила, что я должен быть хорошим? — зрачки парня расширились, будто пожирая белки глаз. Темнота, которую Муза всегда принимала безоговорочно, почти давила на фею разума. Ей показалось, что внутрь проскользнула его злоба и обида. И разочарование. Быть может, лишь показалось, — я не принц, не герой сраной сказки, Муза, — впервые назвал по имени за много лет, — я не всегда совершаю правильные и классные поступки, о которых пишут в слащавых пабликах. И тот факт, что ты не принимаешь мои ошибки о многом говорит. — Так вот, что тебе так нравится в этой Беатрикс. Она не указывает тебе на твои косяки! Ты признаешь, что ошибся про себя, но тебе сложно сказать мне, что ты был не прав. — А если и так, то что? Я не могу вечно возиться с ранимой тобой, — Ривен передразнил голос девушки, подражая и ее жестикуляции, — Би понимает меня, принимает таким, какой я есть. А ты начала критиковать, как только я сделал, что-то, что не вписывается в рамки твоего идеального мира. — Я вовсе не критикую. Но неужели ты считаешь, что рассказывать всем было правильно? — Я был пьян, ясно? — Как в плохом кино, — прошептала фея разума, инстинктивно закрывая лицо руками, — мы ссоримся, как в паршивом кино. Муза никогда не плакала. Во всяком случае, Ривен ни разу за много лет дружбы не видел её слёз. И не то чтобы очень хотел их видеть. Но именно сегодня, в день, когда он облажался, она решила обескуражить друга. — Только не смей реветь, фиалка. Не вздумай, — Ривен вскочил, и по его лицу пошли крупные красные пятна, — не выношу ваши бабские манипуляции. — Еще скажи, что твоя Би так не делает! — Она не моя, но да, она действительно так не делает. — Да пошел ты, Рив. Ты, и твоя драгоценная Би.

***

Она устала уступать. В их ссорах, в их дружбе. В последнее время это становилось все труднее, ведь конфликты происходили невообразимо часто. И на этом фоне Сэм стал отдушиной. Он звучал не громко и мелодично. Он не перекрывал и не причинял боли. Его эмоции легко читались и оставляли приятное послевкусие. Если с Ривеном было легко лишь потому, что она не могла прочесть его. То с Сэмом легко становилось априори, едва он появлялся на пороге. Эта легкость питала, обволакивала, помещала в кокон, свободный от трудностей и проблем. И в этом коконе было…уютно?

***

 — Открывай! — Муза распахнула глаза мгновенно. Так стучать мог лишь один человек, но он уже больше месяца не говорил с ней. Не произнес ни одного гребанного слова, — я знаю ты там. Открывай, — стук усилился, как и сердцебиение. С трудом нащупав домашние шлепки, Муза вышла в просторную гостиную. В двери будто ломился обожженный. Но нет, это определенно был Ривен, и он знал, когда прийти. В блоке, кроме феи разума не осталось никого. — Зачем ты пришел, Рив? — девушка прислонила ухо к холодной двери, как будто хотела почувствовать того, кто стоял прямо за ней. Но если доверять эмпатии в этот момент, то по ту сторону людей не было. — Так и будем переговариваться через дверь? — нетвердый голос означал, что он пьян. — Тебе скучно, потому что драгоценная Би под замком? Так поскребись под дверью сарая, где ее держат. Уверена, Дейн даже выделит вам пару минут на свидание, — глухое рычание, затем сильный удар — Ривен злился. — Я сейчас вынесу эту дверь нахер, и тебе придется объяснять феечкам, что произошло. А ты ведь не любишь оправдываться, фиалка, — девушка вздрогнула, и все же сняла заклинание, запечатавшее вход. Ривен выглядел помятым, в той же форме, что была вчера — значит не ложился, под глазами залегли круги. — Неужели так тоскуешь по своей Беатрикс? Она ведь убийца, — Муза закусила губу, слегка отступив и позволив специалисту войти. Она не боялась его даже в таком состоянии. Внутри отчего-то потеплело. — Заткнись, фиалка. Просто, заткнись. — Зачем же ты пришел?! — Я пришел к тебе, — вымучено заявил парень, прислоняясь спиной к стене, — пришел потому что… — Почему же? — Не заставляй меня это говорить, я тебя прошу! — Мне что же, сказать за тебя, что ты был не прав, что ты ошибался, что ты говнюк? — Да, когда ты это говоришь, звучит намного лучше. Они не разговаривали так долго, за это время многое изменилось. У нее появился Сэм. Такой родной, такой дорогой, такой…нужный? — Фиалка, я не только поэтому пришел. Сегодня я кое-что понял. Когда увидел тебя с ним… — значит, он узнал, увидел их под лестницей, или заметил взгляд в обеденном зале. Глупо было полагать, что человек, с которым она делилась абсолютно всем не сумеет увидеть очевидного. Выходит, Ривен пришел поэтому, — прости, имени я не знаю. — Сэм, — шепнула Муза, — его зовут Сэм. — Сэм, — специалист шумно сглотнул, в один шаг, сокращая между ними расстояние, — ты счастлива, фиалка? Нужно было кивнуть. Не просто нужно, это было необходимо. Это ведь, правда — она действительно счастлива с Сэмом. Он заботливый, нежный и она точно знает, что он к ней испытывает. Никакой загадки, все на поверхности. Но язык не слушался и она молчала. Просто молчала и смотрела, как Ривен ждет ответа. Усилием воли девушка заставила себя произнести нелепое: — Я не знаю. — Я так и думал, — парень ласково положил руку ей на макушку, второй же аккуратно обвил талию, наклоняясь ближе. Муза не успела понять, что произошло, проваливаясь в такой сладкий, неизведанный и такой желанный поцелуй. Сейчас, когда Ривен осторожно касался ее губ, это казалось таким правильным, таким естественным. Звон в ушах расходился по всему телу тысячей мелодий ее собственного звучания. Она не заметила, как углубила поцелуй, крепко обхватив его шею, вдыхая аромат парфюма, ощущая и собственный запах Ривена. Было мало, ничтожно мало его, хотелось больше, однако Ривен внезапно отстранился: — Тебе нужно подумать, фиалка. Теперь тебе точно нужно подумать.