Я не боюсь смерти

А послезавтра ничего не изменится, Я буду лишь курить в два раза больше, Ты же знаешь это все из-за тебя, из-за тебя, Я падаю в пропасть.

***

Дождь, падают капли. Вы правда считаете, что я стала счастлива? Нет, стало все только хуже. Кажется, все совсем не так, как я хотела, будто погрузилась в пропасть. Я не ловлю вдохновение для песен, хотя гитара у меня совершенно новая: ее подарил Финн на мой день рождения. Было бы здорово написать сейчас пару строк и наконец выпустить альбом, состоящий полностью из моих слез. Пора бы уже посетить психолога, который скажет, как мне быть дальше. Всем людям говорит, значит и мне скажет. Вот только я вряд ли последую его советам. Такая уж у меня натура — не слушать советы, ещё с детства. Минимум макияжа и я уже иду к школе. Сегодня свой день я проведу именно там, в компании своих друзей и надоедливых персов, в виде Хлои. -Эй, куда летишь?! — выкрикнул мне водитель, из своего старого пикапа. -Простите. Я совсем не видела куда шла, меня вела музыка в наушниках и свежий ветер. Сколько мы ещё будем бесконечно сидеть в домах, на улице же прекрасная погода для приключений на голову, а мы лишь скучно валяемся на диванах. Мне оставалось пару шагов до школы, но мои ноги сами повели меня к водонапорной башне. Там обычно собираются отшельники или банды, они катаются на скейте. Я раньше тоже туда ездила, пока отец не умер. Я совершенно не понимала, куда я иду. Стоп, это что Тедди? Нет, это Хлоя. И она…плачет? В таком месте; что она здесь вообще забыла? -Ты? — только и спросила сквозь слезы, Хлоя. -Я? Могу ли я помочь тебе? -Ты, помочь мне?! Мне не нужна ничья помощь, просто оценка не очень и все, щас я накрашусь и никто не заметит. -Вот именно, но твоя душа кричит об обратном — она хочет, чтобы тебя услышали! Давай, расскажи мне все! Я буду молчать о твоих чувствах, клянусь. -С чего я буду тебе доверять? Ты же считаешь меня врагом… -Понимаешь, я тоже была сломлена и никто не помог мне тогда, ну разве что таблетки и кола на ужин. Я предлагаю тебе помощь не потому что хочу рассказать всем твои секреты, а просто хочу сделать что-то хорошее. Мои ноги сами привели меня к тебе. -Эм, ну все началось ещё летом…мы с друзьями ездили в Майами. Естественно, не обошлось без клуба и других развлечений. Я выпила, много выпила. Я…я не думала, что он…мой сводный брат Харрис, просто взял и изнасиловал меня, чуть ли не до смерти. Он был под наркотиками. В ту ночь я пошла к отцу, так как нас воспитывает только он. Но папа сказал, что я во всем виновата. Черт! Харрис, как же я тебя люблю, даже если ты и был подонком. Он умер в ту ночь, от передоза. Я знаю, это не нормально, но почему я его люблю, мой брат меня изнасиловал, но я продолжаю его любить, — Хлоя начала ещё сильней рыдать. Я просто взяла и обняла ее, ведь людям иногда не хватает этого. -Он винит во всем меня, но я тоже пострадала, я тоже могу чувствовать. Я ненавижу его — Отца. -Лучше сейчас поплачь, тебе станет легче. Пойдём ко мне, я налью тебе чай? — предложила я, зарыв топор ненависти к ней навсегда.

***

Наливая облепиховый чай, я успокаивала Хлою. Никогда я не видела настолько убитого человека. -Тебе не будет трудно, если я поживу у тебя пару дней? Мне больше не к кому пойти, все друзья отмахиваются делами, — лепетала, заплаканная девушка. -Да, ты можешь у меня пожить, я буду только за! -Спасибо тебе, мне правда очень неловко. Просто, он отнял у меня абсолютно все! И собаку — мою любимую собаку, и маму, и даже пластинки, он отнял у меня музыку. Мне было искренне жаль её, кажется, мир Хлои полностью разрушен. Я обняла ее и уложила спать. Думаю, завтра ей будет намного лучше. Главное, это не впасть в клиническую депрессию. Буду рада если она найдёт человека, который будет ее любить.

***

В Ванкувере тем временем жизнь не стояла на месте: шли расследования, выборы нового мэра затянулись из-за ложных голосов и люди стали пропадать без вести. Все это не было страшно, пока не касалось тебя напрямую. Но тогда было уже поздно. А что если нет? Что если люди просто пропадают, или убийца, если все же он есть, держит всех в заложниках. Что происходит во всем этом, лишь только небесам известно. «Нельзя же за всем уследить», — выражается кандидат в мэры. А ты попробуй, не за деньгами ты у власти. И все эти ярлыки так надоели… Музыкант — бездельник; накрашен — гей; плачешь — нытик. А что если ты просто так устроен? Ты не держишь в контроле свою ориентацию, мечты или эмоции. Во всяком случае не должен. Ты никому ничего не должен, а они тебе. Как жаль, что этого многие не понимают. Вернёмся к теме убийств. Слишком уж часто заголовки газет начали сверкать пугающими надписями. Но что-то узнать в действительности, трудно. Все будто пытаются скрыть, накрыть туманом и только запугать. Полиция на самом-то деле ничего не собирается расследовать, только получать премии, за несовершенные походы на поиски пропавших. Все это было и будет нормой для правительства. Но Финн, решил организовать свой поход. Этот поход должен решить судьбу многих людей. Как пропавших, так и живых. В него мы пойдём на следующей недели, несмотря на плохую погоду и рейды полиции. «Самоуправство категорически запрещено!» — гласит плакат на стене нашей школы. Вы только вдумайтесь, тысячи людей даже не собираются искать пропавших. Нас будет всего десять, мы разделимся на пары и пройдём весь округ Ванкувера, от и до. Будем искать до тех пор, пока не найдём ключ к разгадке. Даже, если кажется, что его нет. Мой отец, было сказал мне одну фразу: «В лесу водятся лисы, волки и зайцы», — нет ничего необычного, верно? Нет, в лесу водятся тайны, мрак и те, кому не нашлось место в городе. Значит, там и будет наш «клад». Я бы очень хотела увидеть там родителей Оскара, ведь тела опознали с сомнениями, они были изуродованы стеклом. Хотелось, чтобы они были живы. Все-таки не нужно думать, что время терпит, идут месяца, а ситуация лишь усугубляется. Пора брать это дело в свои руки. В нежные руки Ноа, в крепкие руки Финна и мои руки заядлого гитариста. -Мама, я обещаю вам, мы найдём этих людей, — сидя у доски пропавших, сказал расстроенный Оскар.

***

Лицо пред глазами твоё бледнеет, покрываясь слоями пестовой цвели, заставляя рыскать за тобой вслепую; мы остались на битом стекле июня, где ты чертишь кратко мой лик сквозь руны.