Маскарад

      — Ты мой сегодняшний десерт, — сказал Кокичи, укусив шею своего наездника. Тот невольно всхлипнул, краснея и крепче прижимаясь к будущему мучителю.       Шуичи не мог поверить, что этой ночью у него будет первый настоящий секс. Да, были все эти сны были лишь снами, а последний можно было назвать чем-то средним между ними, но никак не больше. И сейчас это свершиться. Или нет?       Поступил новый укус чуть выше. Шея немного ныла, но после зализывания отдавала приятным теплом. И каждый последующий шаг наверх сопровождался ярко-красной отметиной. Укусы прекратились только у рта, который приоткрылся в немом удовольствии. Тогда и соприкоснулись два рта в долгом пленящем поцелуе, терзавшем душу и сердце, рвавшиеся от поступивших эмоции.       Ома просунул язык внутрь чужих уст, закрывая все возможные места оставления, прихватив спину юноши и мягко поглаживая её. Он постепенно начал переходить к копчику, обводя контур прохода и сжимая одну ягодицу. Тогда же и появился очень громкий вздох вместе с томным бормотанием чего-то пошлого и смущающего Кокичи.       — Ты всегда был таким чувствительным или скрывал от меня? — прошептал лжец, убирая с лица чужую чёлку за ухо, после чего кусая мочку раскрасневшуюся от дыхания. Саихара вскрикивает и цепляется за плечи возлюбленного.        Всё скоро начнется? Ты готов?       — Н-не знаю, — смог вымолвить детектив после долгого перерыва, когда мысли вернулись в голову.       Шуичи отвернул голову, понимая, что с каждой секундой возбуждение все сильнее брало над ним вверх. Юноша почувствовал, как руки Кокичи залезли под его рубашку, высвобождая белоснежную ткань из-под заправленных брюк.       Ладони начали подниматься вверх, оглаживая спину, тем самым оставляя нижнюю часть живота открытой.       — Ты такой худенький, — прикоснулся лжец к плоскому животику. — Я же говорил тебе лучше питаться. Так ты точно не сможешь больше работать в полиции, — в шутку произносит Ома, но Шуичи дёргается и нервно вырывается из столь желанных, а самое главное реальных объятий.       — Я хочу работать! — прокричал сыщик, опрокидывая лидера на диван.       В глазах хитреца отражалось удивление, а Саихара не мог прийти в себя. Его будто парализовало. Руки задрожали, а сердце ёкнуло. За ними из глаз полились слёзы, такие сырые и чувственные.       На самом деле ты, Шуичи, действительно подумал, что вы едины с другим тобой только потому, что оба пережили нечто убивающее всякое стремление и надежду?Но это не так.       Если Ома так сказал именно в этот момент, то тот, настоящий ты из этого мира, хотел уйти.       Ты думаешь, точнее не понимаешь такое решение. Он имеет всё от прекрасной работы, заканчивая возлюбленным, а ещё не говоря уже о таланте. Таланте, которого у тебя нет! Ты не он, а он не ты.        Ты лишь играешь роль этого Шуичи. Надел маску, просто увидев несколько воспоминаний. Это не бал-маскарад. Все не должны просто играть свои роли. Это всё ложь! От этого ты всё больше погружаешься в истерику, замечая, что Ома растерялся. Точно, наверное, давно ты не плакал. Опять вы схожи друг с другом.       Внезапно взгляд обманщика стал решительней, и он прижимал тебя к себе. Ты начинаешь вырываться, но тут Кокичи кладёт свою руку на темные волосы, из-за чего ты ослабил сопротивление.       — Эй, Шуичи-чан, прекрати плакать. Что случилось? Расскажи мне, что тебя тревожит. Я не буду тебя осуждать, — все слова звучали ласково и любяще, что спокойствие быстро приходит на место быстро колотящемуся сердце. Ритм восстановился, но недостаточно, так как небольшое волнение от чужого касания осталось, но только в благоприятной ускоренности.       — Тебе не кажется, что я стал каким-то другим? — успокоившись, произнёс Шуичи.       Это было тяжело, но ты сказал это. Ты действительно молодец. Да, если он, Ома, поймёт, что произошли какие-то изменения, то непременно спросит и о них. А если и так, то что ты скажешь? «Кажется, я обменялся телом со своим двойником, забрав себе часть воспоминаний»? Или «На самом деле я злой клон-неудачник этого человека, в теле которого сейчас нахожусь»? Не посчитают ли тебя сумасшедшим?       — Да, ты не тот, что прежде, но кто сказал, что меняться нельзя? — ответил Кокичи, глядя в заплаканные припухшие глаза Саихары. — Ты правда считаешь, что твои изменения не правильны? Люди так устроены, что они меняются каждую минуты, каждую секунду. И разве это плохо? — задавал вопросы, на которые нет чётких ответов, ведь вся жизнь сама по себе субъективна, а если ещё и обрабатывать каждую её частичку, то как не сойти с ума или не стать роботом? И это не значит, что надо перестать обращать внимание на детали. Это означает, что надо стать проще и не обращать на такие вопросы слишком много внимания.       Тем временем из глаз все так же текли солёные капли, но уже просто не из-за чего. Просто неостановимый поток. Хотя сам Шуичи ошарашенно глядел на Ому, после чего говоря, чуть сбиваясь:       — Я… Честно говоря, пока не могу сказать, но когда буду готов, то скажу это, — вытерев слёзы, сказал Шуичи, вновь ярко улыбнувшись.       Юноша в ответ заключил Кокичи в клетку из рук, боясь потерять нечто важное. Частичку света в своей непроглядной тьме. Единственное, что сохраняет ему рассудок, хотя, наверное, сохранял и другому Шуичи.       Так они пролежали не больше получаса, когда детектив начал мирно сопеть, не выпуская ни на момент свою опору в такой сложной ситуации. Но на столе завибрировал телефон, который моментально оказался в руках Омы. Его лицо нахмурились, но сам парень будто ожидал такой расклад событий.       Ночной вор повернулся лицом к заснувшему и прикоснулся к нему ладонью, стирая остатки скопившейся соли под глазом. На момент реснички задрожали, словно юноша в любой момент мог проснуться, но Морфей не собирался пока его отпускать.       К этому времени в гостиной начало холодать. Единственный вариант остался у Кокичи. Он перенёс свою пассию в спальню, накрыв одеялом, а сам начал уходить, закрыв за собой дверь. В доме остался один Шуичи, но этого он не знал, хотя постоянно во сне пытался отыскать за что можно схватиться руками. Но место рядом было пустым.       Дверь распахивается и в нее заходит обманщик. На цыпочках он проходит в комнату с сыщиком, который вцепился уже в простынь, скорчив лицо, и кладёт рядом с парнишкой мягкую игрушку в виде акулы, которая тут же оказывается в объятия, и на глазах брови спящего смягчились, а лицо просияло.       Теперь плохие сны точно не появятся в светлой головушке.       — Спи спокойно, — говорит Ома, прежде чем разрушить «причёску» Саихары, пригладив волосы цвета обсидиана.       Через две минуты вновь в доме было пусто. Тихо. И только тихое сопение в спальне, самой дальней комнате от входа.

***

      На часах пол одиннадцатого вечера. Полная луна сверкает среди тьмы и ярких неоновых вывесок Японии. Даже сейчас она прекрасна, ведь выделяется даже среди разных переливающихся неоновых огней.       Что же может пойти не так?       Из гостиной в очередной раз пытается дойти звук от звонка на телефон. Он пищит и пищит. Не прекращается. Кто-то действительно отчаянный пытается дозвониться.       Кажется, по счету пошёл уже тридцатый звонок, и тут просыпается Шуичи и в одной рубашке шагает до освещенной комнаты, не разжимая. Он видит имя звонящего. Акаматсу Каэде. Сонливость проходит в ту же секунду.       — Шуичи! Шуичи, это ты? — говорит в трубку девушка. Ее голос звучал чрезмерно взолнованно и радостно.       — Да, что такое, Каэде? — спрашивает детектив, становясь более серьезным.       — Боже! Наконец-то! DICE послали своё предупреждение. Нам нужна твоя помощь.