О том, как таял древний лёд.

      –Мобэй, нет, это не одно и то же... Цинхуа несколько смущался, теребил свой подол. Демон же лишь озадаченно хмыкнул. Почему это? Ему вот казалось, что..       Шан возмущённо насупился. Мобэю, разумеется, намного легче! Член у Цинхуа адекватного, человеческого размера, а физические возможности священного демона позволяли без всякой подготовки и малейших трудностей принимать его. Ни растяжек, ни смазок, ни боли. Шан даже завидовал.       –Наши.. размеры. Они несопоставимы! Разумеется, когда я внутри тебя, это совсем не тоже самое, что ты во мне!       Вот оно как... Мобэй кивнул, задумался.... Но если не так же, то что тогда чувствует Цинхуа?.. это хуже или лучше чем то, что ощущает Мобэй? А хорошо ли ему вообще?...       –А как оно? В поиске примера, Цинхуа глубоко задумался. Ну как такое объяснишь? У кого член огромный и жуткий?.. –Это как если бы тебя трахнул Ло Бинхэ! ...ой.       Мобэй не изменил выражение лица ни на йоту, что давно уже не казалось чем-то пугающим. Невозмутимый каменный лик теперь вызывал скорее те же ощущения, что и мемы с покерфейсом... –Шэнь Цинцю рассказывает тебе даже такие вещи? А что ты ему рассказываешь?       Стоп!! Ааах, ну почему у его Короля не было никакого стыда прямо сейчас?... Нет.. вообще, Цинхуа конечно хвастался... Немного... Но кто бы на его месте смог устоять?! У него такой роскошный король севера прямо в постели, как можно сдерживать свой восторг, при собственном единственном лучшем друге? – Ахахах... Нууу....Это сейчас не важно!! Я имею ввиду, что мне в этом положении намного тяжелее! Твой..кхм.. сильно растягивает, давит, и вообще, возникает чувство, будто меня им сейчас пополам разорвёт или наизнанку вывернет!       Шану не понравился деланно невинный, но безмерно заинтересованный вид демона. Слишком уж сосредоточенно он смотрел ровно между его собственных глаз, однозначно задумал что-то... что-то!! ~ Внимание пользователь, новое задание! Покажите Мобэй-цзюню, что такое фистинг (͡°‿ ͡°)       Награда: 50 баллов ... О... Так вот оно что ....

***

      И вот, они напряжённо сидят друг напротив друга. Мобэй с сомнением рассматривает Ло Бинхэ, который вовсе не Ло Бинхэ, а просто так выглядит. Не то что бы господин Ло некрасив, просто... Ну это же Ло! Но вообще-то Шан Цинхуа, да. –Всё ещё уверен?              Да, это Цинхуа, хотя голос глубокий и низкий, тот, которому Мобэй, если честно, привык подчиняться. Сидит и теребит свою одежду, смотрит внимательно... Его нельзя принять за кого-то чужого, даже если неслабо кроет осознанием того, что это Чертов Ло Бинхэ.. Но лишь из-за действия артефакта личины!! –Да.       А с чего бы нет? Это Цинхуа? Цинхуа! Предложил сам? Сам! И вообще, это просто кое-что новенькое, отчего хочется ёрзать и закусывать губы, но Мобэй сидит с непроницаемо спокойным лицом. Ещё хочется смеяться, потому что такое выражение у Ло Бинхэ... это забавно. А потом совсем не забавно, потому что Шан смотрит иначе. Тем самым взглядом. И надвигается, накрывает собой.. Да, когда тот, с кем ты собираешься переспать больше тебя, это действительно ощущается совсем по другому.       У Мобэя координаты немного сбиваются, он теряется, хватается за широченные плечи, а внутри у него что-то надрывно верещит. Потому что... какой же он всё-таки огромный...       При драке это не то, при драке это уважение вызывает, а сейчас лёгкий трепет. Для демонов нормально реагировать так на тех, кто сильнее. Инстинкты ведь считают искренне, что большой, значит обязательно очень сильный. И вот так лежать под своим, без преувеличений, господином, даже просто визуально, это оказывается....очень возбуждает?... А Шан не думает. У него отключились тормоза. Можно сгрести за поясницу и выгнуть, вгрызаться в горло, в плечи, просто давить сверху, накрывать собственным телом полностью. Это ощущение ни с чем не сравнимо! Вот тот, кто казался раньше великаном ниже почти на целую голову, умещается в объятиях, тонет в них, а его артерия под губами заполошно бьётся. Бери, не жалей. Всё это и раньше было можно, но сами ощущения так разнились...       Раньше это было позволение, одолжение, а сейчас Цинхуа чувствовал, что сам берёт то, что ему причитается. Но увлекаться было рано... Их обоих ждало испытание непревзойденным нефритовым столпом Ло, черт его забери, Бинхэ. –Мобэй, тебя нужно подготовить.              Демон коротко кивнул, развернулся на живот, вжался в горячее тело млея от этого тепла. Так хорошо... Позади можно быть только тому, кому доверяешь. И вот же оно, это доверие! Сладким сиропом по каждой мышце растекается, расслабляет и лёгкой щекоткой под кожей оседает. Мобэю очень нравится, что он не должен Цинхуа ничего доказывать или кем-то стараться быть. Они просто вместе, настоящие.       Для них это имеет особое значение, потому что каждому из них приходилось носить маску, каждому приходилось в ожидании предательства и удара в спину бесконечно возводить стены, какие-то правила вокруг себя.       Цинхуа жадный, торопливый и порывистый, когда всю одежду с тела любимого сбрасывает, сам раздевается, когда прижимает ладонями в лопатки к постели и сам поясницу Мобэя выгибает так, как ему, Шану, надо. — Вот.. Расслабься, я всё сделаю.       Мобэй неуловимо вздыхает и сильнее на постели вытягивается, а Цинхуа его бедра на своих коленях, раскинув, устраивает. Чтобы ближе, чтобы под ягодицами кожу поглаживать и между ними членом аккуратно потираться. —Теперь понимаешь, о чем я говорю?              Мобэй оборачивается и смотрит очень внимательно. С азартом и вызовом. Но не в глаза, а на возмутительный орган. — Ты же сможешь это засунуть?       Цинхуа деловито кивает и потирается в ложбинке, шипит довольно, восторженно. — Но ты должен расслабиться, это очень важно! Если не пойдет, я не буду, даже не проси, это очень больно.       Мобэй же ёрзает нетерпеливо и взбрыкивает торопя, потому что с Шаном по поводу боли не согласен. Слишком возбуждает тяжесть и давление позади! Если уж сама природа даровала Мобэю способность вынести нечто подобное, то отступить он не позволит. Не в таком возбужденном состоянии, это точно.       Всегда, когда Цинхуа собирался взять его, чувствительность всего тела как будто неожиданно росла и осложнялась. Достаточно просто сосредоточиться...       Можно ощутить как масло растекается по коже ягодиц, каждую каплю без каких либо трудностей, большие ладони и мозоли на них... Цинхуа неспешно массировал и сжимал, заставляя мышцы расслабляться и становиться мягкими под прикосновениями. Его впринципе завораживало то, как из Мобэя уходит напряжение, а каждая часть тела перестает напоминать кусок льда. Как он становился везде нежным и упругим, как легко становится стискивать тело, вырывая вздохи.       Демон безвольно уткнулся лицом в простынь. Ему было сложно вести себя покорно и бездействовать, когда хотелось с такой невообразимой силой. Цинхуа это хорошо понимал. Понимал и испытывал чужое терпение тягучими касаниями, которые только сильнее распаляли, а не помогали.       Мобэй не выдерживает. Под когтями с треском лопается простынь, а Цинхуа удивлённо охает, когда его член впечатывают в пресс совершенно однозначным напором и трением. Он заворожен звуком рычания. Он и сам, кажется, рычит. И не понятно, отчего он с такой агрессией и мощью набрасывается на распластанного и жаждущего демона. Все дело в личине? В его собственном, скрытом зверином нутре? Они почти дерутся на сбивающихся простынях с диким воем, пока вгрызаются друг в друга пуская кровь и размазывая ее между телами.       В конечном итоге, своего добивается совсем не Цинхуа. Мобэй торжествующе скалится, когда седлает его. Ему давно было нужно это. Кровь и демонстрация силы, заявление прав друг на друга. Это сводило его с ума на глубоком, инстинктивном уровне. Его уже не мог остановить какой то там невероятно огромный член.       По крайней мере, ему так казалось, до тех пор, пока он ещё не втиснул в себя чудом, не иначе, лишь головку. Пелена будто спала с глаз и торжество превратилось в полную беспомощность. — Цинхуа...       Тон почти плаксивый, когда не смотря на непреодолимое желание, Мобэю не удается продвинуться дальше и остается только покручивать бедрами в неудобном положении. — Сейчас.. сейчас, потерпи немного.       Цинхуа укладывает демона на себя, ласкает успокаивающе и поясницу заставляет выгнуть. Мобэю невыносимо просто лежать, его так и тянет сделать хоть что-нибудь... Демон языком скользит по коже от нетерпения, от жара, от любви в конце концов, пока Шан творит с его телом что-то невозможное. Этого много... Во всех смыслах очень много. Мобэй захлёбывается криком от того, как сильно и сразу переполнило все его внутренности. — Ты такой молодец... Так хорошо справился.       Эти слова вызывают мелкую дрожь во всем теле, пока Шан медленно насаживает его на себя. Почти невыносимое ощущение. Мобэй цепляется за плечи Цинхуа так, что конечно, потом останутся синяки. Тяжело дышать, тяжело думать, и слишком много приходится чувствовать. —это...это так...       Слова не хотят подбираться, они исчезают когда их бедра сталкиваются, когда он понимает, что внутри него прямо сейчас. Только высокий скулеж на одной ноте срывается с губ, пока утративший всякое терпение человек подминает под себя и наконец... Берётся за дело всерьёз.       Мобэй плавился и задыхался от горячки, от силы и скорости, с которыми его протаскивали по постели и беспощадно распирали. Ему оставалось только рвать когтями то, во что он вцепился и беспрерывно кричать от бешеного напора. Ощущение, будто он сейчас лопнет никак не хотело исчезать, а крохотный бугорок на животе неизбежно появлялся после каждого толчка. Мобэю нравилось.       Цинхуа сжимал зубы на его плечах и шее, натягивая за бедра все сильнее и сильнее, пока не согнул Мобэя до такой степени, что остатков простыни касались лишь его лопататки. Он обрушивался сверху, вбивался так, что демону казалось, что сейчас из его тела вместе с органами вытеснят и душу. Зудящее жаркое растяжение, невыносимое трение, чрезмерно сильные толчки так глубоко, что больше не остаётся никакого свободного пространства, ни малейшего нерастянутого участка внутри. Все это доводит Мобэя до оргазма и сорванного голоса, а его хриплые подвывания только сильнее пробуждали желание...       Цинхуа снял демона с члена, но лишь затем, чтобы поставить на колени. Как только плоть покинула тело, Мобэй понял, что раскрыт и растянут настолько сильно, что просто не может сжаться, это вызывало стыд, смущение, ощущение, что он уже не принадлежит себе... Он принадлежит Цинхуа, и Цинхуа может делать все что хочет.. Но Шан предпочитал рассматривать его в столь уязвимом состоянии, отчего Мобэй возмущённо зашипел, выше приподнимая таз.       Чем дольше внутри зияла пустота, тем сильнее хотелось немедленно избавиться от неё и снова ощутить горячую, твердую заполненность.. — Пожалуйста.. Цинхуа, я не могу больше! —Остановиться? —Нет же!       Мобэй красноречиво оттянул ягодицу, желание в который раз пересилило всю его гордость. Цинхуа никак не мог устоять перед этим. Мобэя снова пронзило до самых затаенных местечек, он содрогаясь насаживался и прогибался, пока его тянули на себя за плечи, за бедра, даже за волосы.       Цинхуа вело от того, сколько ему позволялось, от ощущения безоговорочного доминирования, власти, от влажного жара и тесноты, в которые он погружался вновь и вновь, доводя себя и Мобэя до полного изнеможения. Демон совершенно обессилел, когда Шан в экстазе вцепился ему в загривок, наконец покидая истерзанное тело. Все что почувствовал Мобэй перед тем, как его сознание медленно ушло, это удовольствие и растекающаяся под ним лужица семени.