Пари

      Утро началось с того, что я повторила судьбу книги Германской Империи и упала на пол с кровати. И если та несчастная книга ударилась о тёплый стол, то я ударилась головой о ледяной пол. Простонав от боли, я начала шевелиться и пытаться встать, но из-за сильного головокружения я не могла и на руках подняться. Курва… и надо же было мне во сне так вертеться… Теперь, кажется, набила шишку, а то и больше. — О боже! Госпожа, что с вами?! — взвизгнув от удивления, прокричала Авелин. Судя по звукам, она наспех поставила поднос на стол и подбежала ко мне. Присев рядом, Авелин положила мою голову на свои колени и начала ощупывать буквально каждый миллиметр моего черепа. Со временем мне стало лучше и я даже смогла встать и снова сесть на кровать. — Как вы так умудрились упасть? И ладно бы на руки или на бок упали, но на голову? — причитала Авелин, доставая из шкафа одно-единственное платье. — Всё хорошо. Сотрясения нет и слава богу, — попыталась я успокоить эту девушку. На что та лишь фыркнула.       Когда я привела себя в порядок и выпила горячего чаю, то от головной боли и следа не осталось. Этому я была очень рада. Присев на диван, чтобы обуться, я мельком взглянула на кровать матушки, которая была заправлена. Она вообще спала или всё же просидела с Литвой всю ночь? — Авелин, ты случайно не знаешь, Речь Посполитая приходила сюда, или нет? — Госпожа этой ночью была в покоях Российской Империи. Когда я шла по коридору ночью, то заметила, как она зашла к его императорскому величеству. — Так вот зачем она вечером наряжалась! Всё ясно с ней, — с ноткой иронии сказала я уже на выходе из комнаты. Последний раз осмотрев покои, я вышла с облегчением и нахлынувшими воспоминаниями о том, как первый раз сюда прибыла. Если бы я знала, что всё будет так хорошо, то и не плакала бы. Но откуда я могла знать наверняка, правильно?       На улице уже стояла карета, а рядом с ней Литва, матушка и Пруссия. Последнего я не ожидала увидеть, но допустим. Могу подметить, что на фоне речи Посполитой, одетой в её любимые меха, поскольку на улице уже было достаточно холодно, Пруссия казался нищим в этом сером пальто. И, улыбнувшись этой мысли, я начала прощаться. — Я напишу, как только освоюсь в новом доме. И вы тоже не забывайте писать мне, — обращалась я к сестре и родительнице, крепко обнимающих меня. — Конечно, милая. Удачи тебе. Надеюсь, ты быстро привыкаешь к новому дому, — та легонько поцеловала меня в макушку и нехотя отстранилась. Сейчас бы она меня затискала и расцеловала, но на публике это неприемлемо.  — Думаю, я найду время чтобы навестить вас, — спокойным тоном сказал Пруссия, помогая мне сесть в транспорт. Натянув улыбку, я кивнула и поспешно села напротив Германской Империи который… дремал? — Трогай! — громко скомандовал Пруссия, и экипаж двинулся.

***

      Когда мы уже были далеко от замка, мне стало тоскливо. Словно частичка меня осталось в тех покоях. Так! Если я буду так в каждом месте оставлять частички себя, то от меня ничего не останется. Нужно проще ко всему относиться и стараться не привязываться. Иначе мне же хуже будет. А что касается моего супруга, то тот, похоже начал пробуждаться. Признаться, милое зрелище. Окинув сонным взором карету, он остановился на своих карманных часах. Затем перевёл свой взор на меня. — Доброе утро, Германская Империя, — в шутку сказала я. — И вам. Надеюсь, вы хорошо позавтракали, дорога не близкая. — Всё хорошо, я сыта, — вру, я выпила только чай с сахаром. Но это знает только я и Авелин, которая едет рядом с повозщиком. Надеюсь, она не простудиться, всё-таки уже осень на дворе и довольно прохладно. — Вы вчера так рано ушли, что-то случилось? — поинтересовался он. — Случилось. Литва выходит замуж, — брови Империи мгновенно поползли в верх. Он был очень удивлён. — Поразительно… Ваша мать времени зря не теряет. Всё успела. — А… причём здесь РП? Это решение одобрил Российская Империя. Литва же… его колония, — мужчина ухмыльнулся и посмотрел в окно. — Вы знаете, с какой скоростью разлетаются слухи по дворцу? Возможно, слух про Литву я пропустил, но про то, что РП и РИ стали любовниками, я услышал. Поражаюсь этой новости больше всего, — у меня чуть челюсть не упала. То есть это — официально? С ума сойти… Так и до свадьбы дело дойдет. Боже, спаси и сохрани… — Точно, вчера на столе я заметила книгу, которая стояла на полке в шкафу. Разумеется, она не просто так там оказалась. Могу предположить, что вас эта книга заинтересовала, и я решил отдать её вам, — мужчина достал из глубокого кармана своего массивного плаща эту самую книгу. Я была приятно удивлена такой чуткости и внимательности с его стороны.       Взяв в руки заветную вещь, я расплылась в улыбке благодарности. На что Империя ответил той же улыбкой, только более сдержанно, но не менее искренне. — Надеюсь, вам пригодится эта информация. — Обязательно пригодится. Можете не сомневаться в этом, — отложив книгу, я начала рассматривать мелькающие дома в окне экипажа. Сердце билось чаще обычного и в животе будто бабочки. И это всё из-за поступка ГИ? Не странно ли это? Возможно, однако, это из-за того, что у меня мало опыта в общении с мужчинами: даже малейшие проявления внимания играют свою роль. А что будет, когда он мне будет покупать дорогие наряды или украшения? Я буду в обморок падать от счастья? Очень сомневаюсь, ведь от подарков Пруссии я не млела. А оно и понятно, ГИ в сто раз лучше этого алкоголика. Да-да, я ещё не забыла, как Пруссия в первый наш ужин не выпускал из рук бокал. За ГИ я такого не замечала, разве что любовь к рыбным блюдам и только. Ещё тактичность и проявление заботы в какой-то мере.       Спустя большой промежуток времени эмоции приутихли, и я уже могла заняться чтением одной из тех книг, которые у меня были специально с собой в дорогу собраны. Империя продолжал дремать и лишь изредка смотрел, то в окно, то на меня. Признаться, меня даже немного встревожил его вид. Уж больно уставший. Под глазами был смог, а кожа была гораздо более бледной, чем обычно. Даже волосы небрежно расчёсаны. Надеюсь, что пребывание у себя дома ему пойдёт на пользу.       Ещё через несколько часов я заметила, что мы едем не в жилой район, а в… сельский? Неужели мы будем жить рядом с полем?! И с каждой минутой я убеждалась сильней в своих догадках. А когда карета остановилась в месте, где все дома находились на достаточно большом расстоянии друг от друга, чтобы было возможно спутать подобное расположение с чем-нибудь, да ещё и вокруг — природа, а не городские постройки, я окончательно убедилась в своих догадках.       Выходя из транспорта, я тут же устремила свой взор на место, в котором мне теперь предстояло жить. Ну здравствуй, новый дом. Как и говорил Империя, это — двухэтажный дом, выполненный в крайне изысканном стиле. Большие окна, а значит — больше света в помещении, а это очень хорошо. — Господин Германская Империя, рада вас снова видеть. Давно вы не приезжали, — выходя из дома, начала радостно женщина в платке и одежде домработницы. Судя по всему, она работает у немцев очень давно.       Мужчина не спеша пошёл к ней навстречу и слегка приобнял. Затем они перекинулись парой фраз на немецком, и она посмотрела на меня изучающим взглядом. И, кивнув господину, подошла ко мне ближе и взяла за руку. — Так вот на какой красавице женился наш господин. Мы с вами точно поладим, — с улыбкой проговорила эта женщина и тепло посмотрела на меня. — Меня зовут Берта. Я — кухарка, госпожа. — А моё имя — Польша, — она ещё раз улыбнулась мне и глянула за мою спину. — А эта девушка с вами? — указала глазами на Авелин, которая стояла позади меня с чемоданом. — Это наша новая служанка. Покажи ей всё и объясни, что да как, — ответил на вопросы ГИ, глядя прямо на меня. — И покажи Польше дом и её новые покои, — после этих слов Берта явно напряглась и быстро поменялась в лице.       Мы с Авелин это заметили и переглянулись. ГИ нахмурился. — Что случилось? — уже слегка напряжённым голосом спросил он. Женщина развернулась и направилась в дом. — Довече господин Пруссия прислал гонца и нескольких крепких мужчин, — мы втроём пошли за ней в дом, продолжая внимательно слушать.       На входе мы разделись и поднялись сразу на второй этаж, где Берта открыла одну из дверей и отошла. — Я пыталась поговорить, но они и слушать меня не стали. Сказали только: «Мы выполняем приказ Господина Пруссии».       Германская Империя взглянул на неё, и мгновенно выражение его лица изменилось. Недавнее негодование сменилось гневом. Да что случилось то?       Я подошла ближе и заглянула в комнату. Всё было в порядке. Несколько шкафов, стол, большое окно. И что? — Что же они сделали? Кабинет цел. — В том-то и дело, что это не кабинет, а ваши покои. Точнее — уже бывшие покои. Кровати же нет, — на удивление, довольно сдержанно проговорил ГИ. Только сейчас я заметила это пустое пространство. Видимо, на этом месте Когда стояла кровать… так! Минуточку! — Простите, но если здесь нет кровати, то где же я буду спать? — поинтересовалась я, вопросительно взирая на Империю.       Минута молчания, и Берта разбавляет эту неловкую тишину: — Похоже, придётся вам разместиться в комнате господина. Других гостевых комнат у нас нет. — Не думаю, что вам эта идея по нраву, но давайте поступим именно так. В скором времени я решу эту проблему, — уже уставшим голосом проговорил ГИ.       А мне не так уж и важно где переночевать; тем более, мы уже спали в одной кровати. Ничего страшного не случиться и раздувать эту тему не нужно.       Я подошла чуть ближе к немцу и, улыбнувшись, сказала: — Думаю, нам стоит отдохнуть с дороги и уже в более спокойной обстановке всё обсудить, — на его лице появилась лёгкая улыбка и, кивнув мне, он обратился к Берте: — Берта, приготовь нам чай и скажи, чтобы слуги принесли вещи из кареты в мою комнату. — Как пожелаете, господин. Идём за мной, — обратилась она к Авелин, до сей поры наблюдавшей за этой ситуацией со стороны.

***

      Уже сидя в гостиной и попивая чёрный чай с мятой и ромашкой, я не спеша рассматривала окружающую меня обстановку. Мебель вся сделана из дуба, стены спокойных тонов и даже фортепиано в углу — за диваном. Кажется, кто-то мне соврал что не любит на нём играть. Кстати об этом «ком-то». Он сидел в кресле рядом и неспешно пил горячий напиток. Прошло где-то около двадцати минут с того момента, как мы прибыли, а я ещё не видела Рейха… — Господин, подавать ужин? — спросила Берта, поправляя платок на голове. — Я не буду есть, а вы, Польша? — Оу, пожалуй, я тоже откажусь, — женщина кивнула и ушла, а я снова вернулась к мыслям о Рейхе. — Позвольте спросить, а где сейчас находится Третий Рейх? — спокойным, даже немного ласковым тоном спросила я. Мужчина призадумался. — В городской академии. Думаю, он скоро приедет. — Вот сюрприз-то ему будет, когда увидит вас. — Скорее вас, и давайте перейдем на «ты». Мы же не на людях, а дома. К чему эти формальности? — Я не против. А почему тут стоит этот инструмент? — я указала взглядом на фортепиано.       Мужчина не спеша поставил кружку на стол: — Рейх играет на нём. Точнее, учится играть, — вот оно что. Может, тогда мы попробуем сыграть в четыре руки как-нибудь. Но точно не сегодня. Повернув голову к окну, я увидела, как уже темно на улице. Мой организм тяжело переносит всякого рода поездки и быстро изматывается. — ГИ, я, пожалуй, буду готовиться ко сну. — Я тоже собирался ложится. Идём, — на лестнице Империя отдал несколько поручений Берте, а затем направился в покои, ведя меня за собой в темноте.       Зайдя в спальню, я не заметила ничего особенного. Обыкновенная комната с кроватью, шкафами и столом. Может, в полумраке я не могу всё рассмотреть досконально, но примерно я вижу, где что находится, и это главное. Ещё здесь довольно прохладно.       Я встала возле кровати и начала раздеваться, небрежно скидывая вещи на пол. Что поделать — устала. Империя же, наоборот, аккуратно раздевался возле шкафа, складывая всё. Зато я быстрее легла и зарылась поглубже в одеяло. Почувствовав, что он лёг рядом, мне почему-то стало немного не по себе. И, повернувшись к нему лицом, я поняла что у него был оголён торс. Смутившись, я отвела взгляд и повернулась набок — лицом к тумбе. Благо, было темно и моего смущения не было заметно. Сердце опять заколотилось, и эти бабочки в животе… Боже, что со мной?