Двойная проблема

      Когда они тащат меня обратно в камеру, на которой уже практически выгравировано мое имя, я удивляюсь, раз уже в двухсотый, почему это место до сих пор на плаву. Оно как курорт для смехотворных чокнутых, причем так себе по качеству. Что такого в Готэме, что заставляет людей терять рассудок в броских облегающих нарядах?       Ты лучше других должен знать.       Мы знаем это лучше других.       Дело в давлении. Ни стресс, ни бедность, ни коррупция — или какая-то другая чушь, — лишь буквальное давление, исходящее от этих объятых мраком улиц. Они заставляют человека чувствовать себя маленьким. И похожи на игровую площадку для неуравновешенных умов.       Готэмчане сходят с ума потому, что мы им позволяем.       Возможно, в тайне, все мы хотим сойти с катушек.       В Аркхэме есть два типа жуликов — по-настоящему безумные и те, которым не повезло. Первые не могут нести ответственности за свои действия, тогда как вторым здесь не место. Мне вот здесь точно не место, в отличие от тебя.       Ты должен прекратить так думать. Мы команда.       Люди, кажется, не обращают внимания на постоянную непредсказуемость. Вот ужинаешь, а затем бум! Газ страха! Бум, громадные люди-растения! И к тому времени, как высохнет краска газетной печати, все уже обо всем позабыли. Может быть, злодеи недостаточно страшны. А может, Бэтмен — слишком надежен.       Как же я это обожаю. Побег из Архэма — всем пофиг. В любом другом городе этим «стражам» уже надавали бы хорошую взбучку раз уже так под двести, но Готэм лишь пожимает плечами. Мужик в костюме гигантской летучей мыши, линчующий кучу придурков в трико? Обыденность. Они и вправду дали тебе время отдышаться здесь.       Ну так, значит, задержи дыхание, потому что грядет очередной тайм-аут.       Стеклянная дверь наглухо закрывается и, технически, я снова один.       Никогда один.       Нет, ты прав. Это почти словно второй дом.

***

      Мы с бандой вваливаемся во Второй Национальный Банк, у всех пушки на мушках.       — Так, ладно, все на пол!       Но они уже лежат. Десяток испуганных людей смотрят на меня в замешательстве, окруженные «птичками» Освальда. А сам толстяк стоит за кассой, выгребая деньги. Заметив нас, он хмурится.       — Что это ты здесь делаешь, Харви?       — То же, что и ты, куриные мозги — пытаюсь делать свою работу.       — Ну дык я первый пришел.       — Но ты должен признать, что завалился на мою территорию. Всем известно, что парные вещи моя страсть.       Он усмехается.       — О, так теперь, значит, мне нужно твое разрешение, чтобы ограбить банк?       — Может и так.       В брызгах стеклянных осколков с крыши, на сцене появляется Мышь, как и всегда падкий на броские появления. Он указывает на Оззи.       — Все кончено, Пингвин.       Но потом замечает меня, и эти темные глаза, кажется, прищурились сильнее обычного.       — Двуликий. Должен был догадаться, что ты также будешь здесь.       — Видишь, Кобблпот? Даже Мышонок понимает, что работенка должна быть на моей совести.       — Ой, да заткнись ты, Харви — вы оба. Я гарантирую тебе, Бэтмен, мы с ним не вместе. Это просто досадный конфликт в расписаниях.       Я киваю.       — Полагаю, когда вокруг так много сумасшедших, промышляющих грабежами, придется «забивать» очередь на злодеяния.       Сегодня Бэтмен без своего чудо-мальчика, он явно не ожидал такого поворота событий. Достаточно просто уйти с огня, пока он расправляется с этими кисейными барышнями в пингвинских нарядах.       Что ж, Харв, все прошло неплохо.       Возможно Пингвин прав. Возможно нам и вправду нужно расписание.

***

      Хуже, чем конкуренция за рабочие места — это хождение вокруг друг друга на цыпочках. Любой бизнес порождает соперничество, — наш бизнес не исключение, — но, как я уже говорил, есть люди, с которыми лучше не связываться.       Мы с ребятами едем в «Айсберг Лаундж», в основном потому, что так выпала монетка, да и сегодня вечером делать толком нечего больше. Машина рулит по задворкам, но последний отрезок пути едет по главной дороге. Примерно в четырех кварталах от клуба мы резко останавливаемся.       — Это что еще за гениальная идея, вошь? — рычу я.       — Там что-то на дороге, босс.       Посмотрев мимо водителя, я замечаю огромного робота, который, пересекши улицу, вонзил когти в один из домов и вырвал из него громадные куски бетона.       — Шикарно. Ну и что за клоун это придумал?       — Я не знаю, б…       — Это риторический вопрос, дубина! Ладно, отъедь подальше, посмотрим что к чему.       Припарковавшись скраю улицы в паре кварталов ниже по дороге, мы ждем, пока копы с Бэтменом возьмут ситуацию в свои руки.       Грустно, что, как и другим, приходится полагаться на Мышь.       Я не собираюсь сегодня драться с гигантским роботом. В этом вся проблема Готэма — слишком много чокнутых пытаются играть в мутуализм. Как бы мы ни ненавидели его, нам нужен Бэтмен, чтобы спасти нас от нашего же собственного хаоса.       Ты мог бы захватить власть, Харв. Господствовать на большинством, управлять ими как настоящей бандой. Король готэмской преступности.       Управлять ими? Маловероятно.       Тебе просто нужно сыграть на их слабостях. Дать им свободу действий в пределах твоего желания.       Не прошло и двадцати минут как стихают сирены муниципальщиков, убравших с дороги распавшегося на запчасти робота.       — Все еще хотите ехать в «Лаундж», босс?       Место будет полно мошенников, гудящих наперебой о своей последней встрече с Бэтменом и строящих догадки кто стоял за мистером Жестянкой-Большой Занозой в Заднице.       Должно быть интересно.       И слушать их вздор? Не думаю. К тому же, если Бэтс ищет виновных, то может заскочить на огонек, испортив все веселье.       Куда тогда?

***

      По сравнению с «Айсбергом», «Орхидея» — более сдержанное, но менее респектабельное заведение. Им владеет Пэм, держит его на плаву в качестве стороннего небольшого заработка. Чтобы покрыть расходы на всякие свои примочки. Народу немного, но к утру станет побольше. Это место вызывает у нас клаустрофобию, здесь так темно и душно, словно в теплице. Стены и потолок стилизованы под джунгли, неоновые светильники висят рядом с виноградными лозами.       Такое чувство, будто ВИП-комната больше, чем сам клуб, одного грозного взгляда на вышибалу достаточно, чтобы пройти сюда. Подобрав под себя колени, Квинн сидит на огромном диване рядом с Айви, они не в костюмах. Походу, сегодня выходной.       — Привет, Харви! — радостно машет блондинка.       — Рада снова видеть тебя, Харв. — Послав мне воздушный поцелуй, Айви подмигивает.       Обычно я на дух не переношу такое, но Пэмми никого не страшится, она обожает наблюдать как я теряю самообладание.       В смысле, если ты готов шашни крутить с девчонкой Джокера, то так просто тебя не напугать.       Я даже не знаю, кто страшнее, Джокер или Харлз.       Подбрось монетку.       Мы уселись с ребятами за пустым столиком, когда эта цыпочка в крошечном зеленом платье подходит, чтобы принять заказ. Взяв себе бурбон и мартини, я откидываюсь на стуле, облокотившись на его спинку, и наблюдаю, как эта парочка, хихикая, шепчется на диване. Как будто кроме них в комнате больше никого нет.       Заткнись и наслаждайся зрелищем.       И что люди вообще находят в Харли? Она же унылая, поехавшая прилипала.       Она классная. И чертовски милая.       Даже не думай об этом.       А что? У меня есть глаза. Один, если быть точнее.       Мы просто говорим, что никто, кроме Айви, не рискнет попасться на горячем с Блондой.       Почему мы должны бояться Джокера, тогда как Сорняк — нет? М?       Потому что я не хочу однажды проснуться в своей берлоге и обнаружить, что оно полно ходящих зубов, пираний или веселящего газа.       Двуликому нечего сказать по этому поводу. Я делаю еще глоток выпивки, не отводя от них взгляда. Харли с Айви принадлежат к той группе, которой никогда не должно быть в Аркхэме. Они не сумасшедшие. Харлз может и производит довольно хорошее впечатление оной, но она всего лишь девушка с какими-то заскоками на странные отношения, в то время как Пэмми не может быть более разумной — пытаться убить людей не безумие. Так поступает множество простых людей, только вместо лечебницы они попадают в тюрьму.       У них нет точного психдиагноза, в отличие от нас.       Нет. Лишь немногие люди заслуживают билет в Аркхэм так же, как мы.

***

      Всю последующую неделю складывалось впечатление, что, куда бы мы не пошли, везде была Квинн. С Джокером, с Айви, даже сама — эта маленькая лисичка, просто, черт подери, везде, и мы не можем выдержать искушения.       Вся такая берет и наклоняется над столом, чтобы сказать «привет» в своем облегающем красно-черном нарядце, хихикая как дура прямо нам в лицо. Она реально такая дерзкая или просто идиотка?       Может она не боится нас, потому что нет никого страшнее Джокера.       Во всяком случае, она повсюду рядом с нами — или, по крайней мере, со мной. Харв слишком хорош, чтобы быть в ее вкусе. Таким девушкам, как она, нравятся ребята с прибабахом. И это не дружелюбие, в ее глазах явно читается интерес, когда она смотрит на нас.       Она была психиатром. Почему она не будет заинтересована в нас?       А почему она должна быть заинтересована в нас сейчас?       Возможно это ловушка. Некая шутка, придуманная ее клоуном-принцем.       Возможно. Вероятно. Я узнаю.       Подбрось монетку.

***

      Это уже во всех новостях — Джокер вернулся в Аркхэм, Бэтмен снова побеждает, ура. Я отправляюсь на поиски Харли. Полагаю, она либо заляжет на дно, либо утопит свои печали, и есть только один человек, к которому она может пойти. Когда я прихожу, «Орхидея» закрыта, но дверь открывается без проблем. Без света и музыки это место еще более странное, и я нахожу путь сквозь темноту в ВИП-комнату.       Они сидят на полу, опираясь на диван, пока Харли плачет. Она сняла капюшон, по ее лицу струятся тушь с белым гримом, когда она обнимает колени. Пэм гладит ее по волосам с почти покорным видом, тихо воркуя, и мне становится жаль, что мешаю им в такой момент.       А мне — нет.       — Привет, куколки.       Обе поднимают взгляд, Квинн живо вытирает слезы, только подчеркивая, что плачет.       — Привет, Харви, — слабо бормочет она.       — Зачем пришел, Дэнт? Мы сегодня не работаем.       — Я тут слыхал о твоих неприятных проблемах, связанных с Бэтменом, и хотел узнать в порядке ли ты.       — Наверное. Я скучаю по своему пудингу, — хрипит она.       Айви обнимает ее крепче.       — Перестань. Тебе лучше без него. И я рада, что эта злая старая Мышь тебя не поймала.       — К тому же только подумай, Харлз, это же Аркхэм. Сбежать оттуда такому умному парню, как он, будет как два пальца об асфальт.       Даже если ему будет лучше за этими стеклянными стенами.       — Вы правы, но я все равно по нему скучаю. Ничего не могу с этим поделать.       — Истину глаголишь, — бурчит Пэмми.       — Что? — вопрошает Харли.       — Как насчет того, чтобы принести чего-нибудь из бара? Ну, знаешь, устроить небольшой праздник в честь побега?       — Как тебе такое, Харли? — Пэм пытается немного пригладить ей волосы.       — Окей. Думаю, в этом есть смысл. Мне не стоит грустить, когда у Мистера Джея наверняка уже есть план для побега.       — Ладненько. Я пойду сбегаю за парой бутылок.

***

      Час спустя Харли хлещет из бутылки, как будто это какой-то Фонтан молодости, а Пэм лениво лежит на диване, опустив руку к полу, и что-то напевает своим виноградным лозам. Я чувствую как хмель ударяет по мозгам, да, но совсем не так, как маленькая блондинка. Она качается и хихикает, словно дитё.       — Эй, Двуликий?       — Да, куколка?       — Я никогда могла взять в толк почему такое имя. У тебя ведь по-прежнему одно лицо, только разделенное на две половины.       — Ну, думаю, «Полуликий» будет звучать не так угрожающе.       — А как насчет «Разделенный»! Джекил и Хайд? Или… Близнецы! Ты понял, типа двухяйцевые?       Я молча уставился на нее.       — А как насчет «Двуликий»?       — Окей! — радостно щебечет она.       Она наклоняет голову набок, думая, ее глаза блестят от выпивки и пролитых слез. Айви нашла платок, чтобы вытереть ей лицо, и теперь она выглядит более нормальной. Отставив водку, Харли пододвигается ко мне.       — Харви…       — Да?       — Я тебе нравлюсь?       — Думаю, да. Ты можешь быть настоящей милахой.       — Ты считаешь меня красивой?       — Ну, конечно.       — Я люблю Мистера Джея, но он никогда не говорит мне такого. — Она грустно опускает взгляд, проведя пальцами по бархатному дивану.       — Разве не для этого у тебя есть Айви?       — Она умница в этом. Всегда говорит, что я куда лучше, чем думаю о себе. Но порой девушка волнуется, понимаешь?       — Понимаю.       — Ты так добр со мной. С другими так себя ты не ведешь!       Не зная что сказать, мы просто молчим. На минутку, Харли задумчиво покусывает губу, затем поднимается на колени и, прильнув к нам, дарит нежный поцелуй.       О, да. Понеслась.       Нет. Это неправильно.       — Погоди, погоди. — Я хватаю девушку за запястья, когда ее ладони потянулись к моему лицу. — А что насчет Айви?       Рыжеволосая поворачивает голову в нашу сторону.       — Продолжайте. Она не моя собственность.       — Рыжик всегда говорит мне поступать как захочу. — Харли нахально и, вместе с тем, лучезарно улыбается мне.       — А Джокер?       Она поджимает губы, блуждая пальцами по нашей груди.       — Пудингу не обязательно знать об этом.       Так чего же ты ждешь?       Не знаю.       Я хватаю ее за шею и притягиваю к себе, вкушая вишнево-красные губы. Ее пальцы ласкают нас, ненадолго задержавшись у ее костюма, когда девушка извивается у нас на коленях. Харви сейчас довольно тихий.       — Мне нравится костюм. Весьма симметричен. Снимай.       Она смотрит на меня так, словно я самый лучший во всем мире. Не удивительно почему самые бессердечные люди теряют голову в этой игре. Ей удается заставлять человека чувствовать себя…       Полезным. Как будто героем. Как будто хорошим парнем.       Может никому из нас на самом деле не нравится быть сумасшедшим.

***

      Вот такие дела. Харлз скачет между нами, забирая у каждого то, что ей нужно. Джокер — ее навязчивая идея, парень, который никогда не оценит ее по достоинству, но оказавшийся первым, кто вскружил ей голову. Она всегда будет к нему возвращаться. Айви для нее тот случай, когда нужно напомнить, что она сильная, умная и достойная. Она может быть нежной, когда хочет.       А мы?       Мы особенные. Мы — выдающаяся личность, которая ее привлекает. Мы — холодность Джокера и мягкая сторона Пэм в одном лице. Мы не ждем, чтобы она была кем-то другим, а не собой.       Мы никогда не попросим ее быть с нами. Нам лучше делиться.       Я попрошу.