Ни тени улыбки

POV Элизабет

Я стояла на ступенях Цитадели, наблюдая за построением армии колдунов, многие из которых были моими друзьями и знакомыми. Рядом с Хрейдмаром стояла Мира, я всегда восхищалась её выдержкой и исполнительностью. Она всегда умела исполнять приказы, в отличие от меня. А я нарывалась на неприятности, пёрла напролом, шла против системы, применяла запрещённое колдовство. И достигла высот. Вот тебе и справедливость. Магистр поворачивается в мою сторону и улыбается. Улыбается мне. Этот человек сделал меня тем, кто я есть сейчас. Он стал моим другом, всегда рискуя всем, потакая моим идеям. Но я всегда оправдывала ожидания. А сейчас он идёт на войну, потому что я попросила, а не потому что так нужно. Он тащит за собой наших людей, моих целителей, всех. Голова начинает гудеть. Наверное, я никогда не научусь жить с этим чувством вины. Но, если я хочу быть руководителем, я должна уметь принимать решения и его последствия, как сама советовала Хрейдмару несколько часов назад. И я выдавливаю из себя улыбку, стараясь сделать её как можно более ободряющей. Я знаю, он хочет, чтоб я спустилась к ним, сказала пару слов о том, какие они молодцы, что они герои. Но я этого не сделаю, мне страшно, потому что я знаю, чем всё закончится. Локи остался в моей спальне. Эти люди так и не стали ему семьёй, хотя он пробыл тут дольше меня. А я разворачиваюсь и вхожу в здание, прислоняюсь к холодной стене, не чувствуя её температуры из-за военного облачения. Сегодня мы останемся на ночь в Цитадели, а с рассветом я отправлюсь в Хельхейм. Одна. Локи не обязательно знать об этом, и я не хочу тащить его с собой. Я уже совсем жалею о том, что взяла его с собой в это путешествие, подвергла опасности и оставила Асгард без самого сильного его колдуна. Головная боль усиливается и я непроизвольно морщусь. — Лиз, ты в порядке? — голос Локи заставляет открыть глаза и встать с пола. Когда я успела осесть? Утвердительно киваю и прохожу мимо него, распуская косы. Чувствую спиной его взгляд и всё-таки оборачиваюсь. — Что? — Ты расстроена. — Я в порядке. — И именно поэтому в твоей голове крутятся мысли о собственной смерти? — недовольный хмык. — Я же просила не лезть мне в голову! — мысленно ставлю блок, который получается достаточно резким, из-за чего братец морщится. — Разговаривать ты со мной не хочешь, а я не хочу оставаться в неведении, — по голосу понимаю, что он зол. И не удивительно. Мне совсем не хочется с ним сейчас ссориться, а в бою я ему проиграю, какой бы умничкой я ни была, Локи не просто так считается самым сильным колдуном Девяти Миров. Здесь, наверное, стоит пояснить, почему же все ставят на меня в схватке с Хелой. А всё предельно просто: мы — Свет и Тьма, Жизнь и Смерть. Нам по умолчанию суждено сосуществовать. Вот только я властна везде, где есть жизнь, а Хела — лишь в Хельхейме. Как закон мироздания: для обретения полной силы одной из нас, необходима существующая вторая. Вывод: если кто-то из нас двоих умрёт — вторую явно ограничит в силе Вселенская Справедливость. Ещё вывод: убить меня Хела не захочет, а вот сделать из меня свою зверушку — очень может быть. — Ладно, поговорим, только не здесь. В этом дворце и у стен есть уши. На входе в гостиную вижу одного из младших колдунов, оставленного здесь помогать. Он открывает рот, чтобы сказать о том, что отдельную спальню для принца уже подготовили. Но я не хочу, чтоб Локи спал отдельно. Не сегодня. — Его Высочество заночует в моих покоях, — бросаю растерявшемуся парню и вхожу в свою спальню, слушаю хлопок двери, закрывшейся за братом. — А теперь выкладывай. И не смей ничего утаивать, Элизабет, — своим тоном хочет напугать меня, и у него, безусловно, это получается. — Когда мы закончили беседу всем составом Совета, я разговаривала лично с Хреймдаром, — недовольно морщится. Личная неприязнь или ревность? — Я возьму два артефакта. Так решил Совет. А ещё, завтра я отправляюсь в Хельхейм. И я поеду одна. Я не хотела тебе говорить, зная твою реакцию, зная, что мы, наверняка, поругается из-за этого. Мне нужно туда, я хочу хоть что-то прояснить. — А я не хочу, чтобы ты ехала одна. И, вообще, смысла в нашем походе уже никакого. Его целью было узнать о том, кто, так сказать, спонсирует Суртура чарами. Ты догадывалась, твои догадки подтвердились, самое время вернуться домой и помочь с усилением защиты. Тем более твоя защитная магия не уступает никаким другим чарам, пробить её будет достаточно сложно, — спокойно, что меня очень удивляет, произносит Локи. — Ты думаешь, нам стоит вернуться? — Я думаю, что Хела хотела собрать всех в одном месте, а сейчас у неё это получилось. Ещё я думаю, что она рассчитывает на твой приход в Хель, и там тебя, безусловно, ждёт какая-нибудь гадость, можешь не сомневаться, она всегда отличалась изощрённой фантазией. Поэтому самым разумным сейчас будет вернуться в Асгард. — Почему ты не сказал об этом перед тем, как я заявила Хреймдару о том, что мы останемся тут? — Мне показалось хорошей мыслью побыть наедине хотя бы одну ночь. Между нами всё так быстро завертелось, что не было времени насладиться друг другом. И, да, сейчас не время, я знаю. Но больше я боюсь, что времени может и не оказаться, — расстроенно качает головой из стороны и сторону. — Вы слишком мудры, мой принц, — улыбка появляется на моих губах. Сейчас я остро нуждаюсь в Локи. В его прикосновениях, в его аромате… О, Всеотец, когда же я успела так влипнуть?

***

POV Автор

Девушка снимает с себя всё оружие и кладёт его на рабочий стол. Глубокий вдох помогает взять себя в руки. Принцесса медленно расстёгивает пряжки на облачении, не смотря на Локи. Взгляд принца в свою очередь скользит по девичьим изгибам. Он наблюдает, как ловкие пальчики пробегают от застёжки к застёжке. И вот ему надоедает: царевич щёлкает пальцами и на теле его спутницы уже покоится легкое бирюзовое платье в пол, а он сам облачён в чёрную рубашку и брюки. Медленно оглядев платье, Лиз садится позади колдуна на кровати. Ладонями девушка скользит по напряжённым плечам, поднимается к шее, легонько сжимая, и возвращает руки на плечи. В сердце поселился страх быть отвергнутой, ведь это казалось таким противоестественным. Однако, вопреки свои страхам, шатенка обхватывает парня за торс и касается губами небольшого участка за правым ухом. Принц с шумом выдыхает, кладёт свои руки поверх маленьких ладоней Богини. — Он так смотрел на тебя… Мне хотелось вырвать ему хребет, — Локи разворачивается к девушке и усаживает её между своих ног. — Ты правда хочешь сейчас поговорить о мужчине, который старше меня на несколько столетий? Это перебор даже для Богов, Локи, — она так ласково смотрит в изумрудные глаза, наслаждаясь каждым переливом радужки. — Не хочу, — вторит ей Бог и порывисто целует в губы. — Я люблю тебя, мой принц, — шепчет принцесса и выдыхает ему в шею, ласково касается губами мягкой бледной кожи, чувствуя, как парень дрогнул. Горячие ладони Локи обожгли открытую кожу запястий. Он чувствует, что её губы сводят его с ума. Поцелуй за поцелуем — он теряет рассудок. А тонкие пальчики уже расстегнули первые пару пуговичек на чёрной рубашке, открывая аристократичные ключицы принца. Лиз покрывала поцелуями каждый миллиметр, не желая терять ни секунды. И вот рубашка трикстера летит на пол, а сам парень опрокинут на спину и чувствует горячие влажные губы по всему телу, не успевая отмечать последний поцелуй. — Так не пойдёт, — хрипит Локи и переворачивает царевну на спину, нависая над ней. Мягкий, манящий поцелуй в губы. Он перехватывает обе руки одной ладонью и поднимает их над головой Богини. Она недовольно стонет в губы, чувствуя довольную улыбку. Платье летит к рубашке быстро, с противным треском. Сухие губы трикстера смещаются по шее вниз к ключицам, а затем к груди. Он мягко целует грудь, не касаясь сосков, дразня, эгоистично желая быть единственным и лучшим в её постели. Внутри девушки горит пожар, она выгибает спинку ему навстречу, без слов, со сладкими стонами. И принц, поддаваясь на провокации, вбирает нежную кожу соска в рот, легонько цепляя его языком. Слыша очередной требовательный стон, Локи переходит ко второй горошине, чуть прикусывая её, но ровно настолько, чтоб в желанной девушке вспыхнул очередной пожар возбуждения. Парень мучительно долго ласкает грудь, смотря как эмоции сменяются на лице Богини. Поцелуи становятся жарче и ниже, нижнее бельё летит ко всей остальной одежде, а трикстер ласкает теперь уже бёдра, не подходя даже близко к самому сладкому. Стон разочарования сопровождает его порыв подняться снова к её губам. Он целует её сейчас страстно и властно, чувствуя в волосах её ладони. Она подаётся навстречу, касаясь сосками его торса, от чего сам Локи зажмуривается и вздыхает. — Пожалуйста, — просит Богиня, голос срывается в стоны. — Не торопись, богиня Жизни, прочувствуй каждую секунду, я хочу, чтобы ты запомнила каждый миг. Противясь своим желаниям в обладании этим телом, он тянет удовольствие поцелуями. Ниже-ниже, и вот его губы касаются участка кожи над клитором. Громкий полувздох-полустон не даёт усомниться в правильности действий. Язык скользит между половых губ, едва задевая какой-либо участок тела. Элизабет пытается потянуться к нему, но Локи недовольно отстраняется от неё, опаляя горячим дыханием. И принцесса понимает, что сегодня будет только так, как пожелает её принц. Парень продолжает свои действия, но уже чуть более настойчиво, чувствуя дрожь девушки, даря незабываемые ощущения, лаская, но не проникая внутрь. Посасывает, покусывает клитор, чередуя действия, подбираясь пальцами к полыхающему естеству. Он вводит палец всего на одну фалангу, зная наверняка, что девушка невинна, и не желая причинять лишний дискомфорт. Его губы и язык не прекращают действия, а палец толчком входит до конца. — Боже, — Лиз подаётся вперёд, отдаваясь неизвестным и прекрасным ощущениям, чувствуя медленные толчки пальцем в себе. Простыни под парой влажные и скомканные, а обнажённые тела сливаются во что-то настолько естественное и невероятное, что не хватает слов для описания. Несколькими секундами позже Богиня чувствует, что губы и руки исчезли; не сдерживает разочарованный вздох, который тонет в очередном стоне, когда Локи касается головкой члена её промежности и вводит её. Мучительный стон от неприятных ощущений заглушается поцелуем, принц шепчет на ухо извинения, уверяя, что боль пройдёт. Вот только её и не было, лишь небольшой неприятный укол где-то внутри, который пропал под чувством наполненности. Элизабет стонет имя любимого, который покрывает её грудь поцелуями, не прекращая движения внутри. Он полностью сосредоточен на её удовольствии, на том, чтоб не потерять над собой контроль, ведь желания трикстера всегда были грубыми, даже жестокими, не подходящими для первого раза. И вот, он чувствует, как напряглось всё её тело, натянулось, как струна, что означало приближение кульминации. Толчки становятся немного резче и быстрее, принцесса задыхается, не прекращая извиваться под ласками царевича, а затем волна эмоций накрывает её с головой, оглушает. Через мгновение он выходит из девушки, изливаясь на простынь, попадая парой капель на тело любимой. Элизабет тяжело дышит, осматривая принца, приходя в себя после полученного удовольствия. Парень молча ложится рядом, накрывая обоих одеялом, целует девушку в висок, притягивая к себе ближе, негромко и успокаивающе говорит: — Засыпай, милая, завтра трудный день. — Помнишь я когда-то сказала про людей, разрушающих друг друга, Локи? — неожиданно для колдуна и самой себя спросила воительница. — Я говорила не о тебе, мой принц, — последние слова девушки перед тем, как она уснула, оставив трикстера бодрствовать в недоумении.

***

Черноволосая женщина смотрела на Золотой Чертог. А внизу, на Радужном Мосту идёт битва, кровь асов и ванов льётся отовсюду. — Я жду тебя, дорогая сестрица, — улыбается Хела, будто знает, что Лиз её видит сейчас. Вскрик будит Локи, который с непониманием смотрит на силуэт Богини. Она сидит к нему спиной и тяжело дышит, а после встаёт с кровати и подходит к окну, будто забыв, что она абсолютно обнажённая. На улице темно, единственный источник света — луна, которая своими лучами скользит по голым плечам и груди девушки. Дыхание так и не пришло в норму, сердце колотится, но она продолжает стоять спиной к Богу Лжи, не желая, чтоб он видел, как с ресниц срываются слёзы. — Элизабет, что случилось? — хрипло спрашивает окончательно проснувшийся брюнет. — Она ждёт меня, — шёпот. — Что? — Я говорю, мне кажется, мы должны поехать сейчас, — шорох простыней заставляет девушку взмолиться, чтоб колдуну не пришло в голову заглянуть в её глаза. — Пожалуйста, просто поверь мне, Локи. — Я верю, — раздаётся совсем рядом с ухом, и обнажённая кожа покрывается мурашками. — Собирайся, уезжаем сразу же, — не давая вовлечь себя в поцелуй, даже не взглянув на парня, сообщает Лиз. Она оборачивается в одеяло и скрывается за входной дверью. Возвращается через короткий промежуток времени в боевом облачении. Всё та же белая кожа обтягивала изгибы, по котором несколько часов назад скользили руки мужчины. Опять колдовство, ведь куда Локи их отправил магией вчера, не знал даже он сам. Оружие всё ещё лежало на столе, и Богиня закрепляет его на должные места. Трикстер тоже во всеоружии, облачён в зелёный камзол, с двумя длинными кинжалами на поясе. Всего лишь камзол — было отмечено девушкой. — Надо забрать лук и кинжал, — говорит колдунья и снова выходит из комнаты, слыша шаги идущего за ней принца. Предметы находились в разных частях замка. В разных хранилищах. Каждый из хранителей кланялся ей, делал надрез на ладони, проверяя действительно ли это принцесса Элизабет. Артефакты представляли собой средоточие определённой стихии, например, Лук искрился огнём, пылал, пока Лиз не взяла его в руки. Его облик изменился быстро, превращаясь в обычный, хотя и очень хороший предмет оружия. Сменяя свой лук на Артефакт, принцесса бросила первый прямо на пол хранилища. Кинжал же просто закрепила на поясе, как и остальные свои острые «игрушки». Путешествие в Асгард было быстрым, Хеймдалль перенёс Богов прямо от входа Колдовского Дворца. — Опоздали, — прошептала дева, глядя на бойню, что разразилась на пути в Золотой Чертог. Ком подступил к горлу. Какой же самонадеянной она была, ошибочно полагая, что могла бы сильно помочь. Однако осознание того, что своими самоугрызениями она никому точно не поможет, дало плоды. — Работаем быстро, найди Тора, я в лазарет, моя помощь там нужна сейчас, я быстро, — не дождавшись ответа, колдунья пришпорила лошадь и рванула домой. Замок был наполнен раненными и мёртвыми. Знахари не справлялись, Фригга металась от кровати к кровати, колдуя над каждым пациентом. Лиз остановилась у входа в лазарет и все умолкли. — Принесите мне большую чашу с водой, мяту и черемшу, — приказала принцесса асиньям, которые тут же метнулись выполнять приказы. На нежности времени не было, потому воительница лишь клюнула мать в щёку и начала колдовать над принесённым добром. Магия приятными мягкими волнами расходилась от Богини, на лбу выступил пот, а голос дрогнул на последнем слове. — Этим напоить всех раненных, даже тяжёлых. По чуть-чуть, глоток — не больше, чтобы хватило всем. На ноги встанет каждый, но с разной скоростью, не отправляйте их сразу воевать обратно, дайте прийти в себя, зелье чуть-чуть пьянит, но у меня нет времени сглаживать побочные эффекты, — дав указания Фригге, Лиз быстро покинула помещение, кое о чём умолчав. Дело в том, что в зелье была заложена частица её жизненной силы, а как по-другому исцелить всех, не прикасаясь к ним? А это значит, что каждый выздоровевший будет отнимать у неё изрядное количество энергии. По пути в тронный зал царевна никого не встретила, как и в самом зале. Она надеялась найти отца, но видимо не судьба. Битва была в самом разгаре. Тут и там летали молнии Тора, виднелись зелёные вспышки магии Локи и копья, брошенные Валькириями. — Что ж, потушим пламя, — шепнула колдунья самой себе, и направилась на выход из дворца.

***

Солдаты, будучи живыми существами, уже изрядно устали и сражались из последних сил. Чего нельзя было сказать о демонах, которые снова и снова появлялись непонятно откуда и нападали большими группами. Однако как только воины увидели Локи и Лиз, они воспряли духом. Бог Лжи включился в бой сразу же, обнаружив брата. Вместе они стояли сотни воинов, укладывая противников одного за одним. Где-то поодаль можно было увидеть меч Сиф и макушку Огуна, которые рубили направо и налево. — Довольно! — голос Одина ударил по ушам, казалось он звучал отовсюду. — Покажись, демон! — рявкнул Всеотец и его силуэт засветился где-то на ступенях дворца. — Я ли демон, великий Один? — из очередной толпы демонов вышел человек. Может он только казался человеком, а может был им на самом деле, но сущность огненного демона выдавали когти на руках и полыхающие огнём глаза. — Можно ли назвать демоном существо, всего лишь желающее свободы? Однако диалогу не суждено было завязаться. Мимо Одина просвистела стрела, воткнувшаяся в гортань Суртура. На короткий миг сражение остановилось. Взгляды устремились за спину Всеотца, где с луком стояла его дочь. — Можно, — прошипела она сквозь зубы, и следом за её словами великий и могучий Суртур рассыпался в горстку угольков. — Не дай ему восстать, папа. До суда, — дева поцеловала мужчину в щёку и спустилась со ступеней, высматривая свою соперницу. Демоны же впали в ступор, буквально несколько секунд никто из них не мог понять, как им быть дальше. Их господин восстанет, как бывало всегда, но что делать до этого момента. Словно по часам они ринулись в бой разом все, опаляя своим огнём, пользуясь эффектом неожиданности. А это значило, что у них другой руководитель — тот, кто дарует им силы. — Ну же, где ты, Хела? — Лиз пробивала себе путь, пытаясь высмотреть в толпе силуэт Богини Смерти. Последующие события развивались слишком быстро: монстры застопорились снова, рассыпались в сотни углей и потухли. Воины начали ликовать, радуясь победе, и лишь царская семья находилась в замешательстве, понимая, что не может быть всё так просто. Ситуацию прояснил чёрный смерч, возникший на несколько секунд в небе. — Лиз, — вдруг дошло до Локи и он кинулся к месту возникновения необычного стихийного явления. Тор кинулся следом за братом, понимая, что тот не будет паниковать без острой необходимости. Две Богини стояли друг перед другом, неотрывно смотря в глаза. — Какая ирония, милая сестрица, так долго искать меня, чтобы я сама нашла тебя, — Хела смотрела без злости, с интересом. А затем замахнулась мечом и рубанула по месту, где только что стояла Элизабет. Рана на руке сразу же заныла, а магия собралась в тугой комок в области груди, чувствуя рядом единственное оружие, способное убить хозяйку. — Зачем вдруг тебе понадобилось срывать равновесие в свою сторону? — прохрипела воительница, сбрасывая уже ненужный лук наземь. — Мне наскучило сидеть в четырёх стенах, — хмыкнула женщина и вновь замахнулась для удара. Прошептав несколько слов, Лиз пропала из виду. А меч снова ударился о землю. — Устраивать войну только из-за того, что тебе стало скучно? Да ты ненормальная! — послышался голос за спиной Хелы, и кинжал, который должен был вонзиться в голень Богини, отлетел в сторону. — Решила взять меня своими игрушками, дорогуша? Достань его! — и колдунья снимает с пояса Кинжал, а где-то из толпы слышится вздох Одина. Никто не решался влезать в завязавшуюся игру. Оба родителя стояли поодаль, Всеотец был мрачнее тучи от осознания того, что не всякая сила ему подвластна, Фригга была бледна, а Тор держал Локи за локти, не давая ему вмешаться. — Даже если ты выиграешь у меня, у тебя появится открытый доступ ко всем Девяти Мирам, отец не даст тебе гулять не свободе. Смерть должна жить только в одном мире. — Я не по своей воле стала Богиней Смерти! — взревела Хела. — Но ты ей стала, — звон стали заглушил любые другие звуки. Две первозданные силы нападали, парировали и отражали удары друг друга. — Знаешь, я слышала о предсказании Норн. Любовь и ярость значит? — произнесла Богиня Смерти, тяжело дыша и неотрывно смотря в глаза противнице. — Интересно… — в руке, свободной от удерживания эфеса меча сверкает металл кинжала, который непонятно откуда взялся в руках Хелы. Ошибочно думая, что женщина решит отвлечь её занесённым мечом, а действовать будет тем самым блеснувшим кинжалом, Лиз отпрыгнула в сторону, когда Хела занесла руку. Но она подняла в воздух совсем не меч. И нацелен он был совсем не на колдунью. Развернувшись корпусом, Богиня Смерти отправляет небольшое оружие в сторону Тора и Локи. Бросив на землю Артефакт, Лиз шепнула два слова и оказалась в двух метрах от братьев ровно в ту секунду, когда там пролетало оружие. Послышались истошные вопли Локи и Тора. Крик Хелы, которая только что поняла, что сама себя связала по рукам и ногам своей глупостью. Затем Лиз почувствовала мягкое касание тёплых ладоней и увидела любимые изумрудные глаза. — Прости меня, мой принц, — глаза Богини Жизни закрылись, прежде чем она услышала ответ, а высвободившаяся магия не оставляла сомнений в произошедшем.

***

Локи смотрел на полыхающий где-то вдали на воде мемориал любимой. В руках у него были её любимые кинжалы, подаренные Тором. Сбоку слышались всхлипы матушки, а позади вздохи асов, ванов и даже альвов. Бросилась наперерез этому чёртову ножу. Тем самым она спасла Девять Миров от лишения равновесия, буквально рассыпавшись золотой пылью. Так, что даже хоронить было нечего. Один снова запер Хелу в Хельхейме, и теперь сил у неё было недостаточно для того, чтоб выбраться. До появления новой Богини Жизни. Скорбь и ярость боролась внутри колдуна: он отбил бы этот кинжал, он же колдун, в конце концов! Только сейчас эта всепоглощающая злость уступала место боли. По щеке Тора скатилась слеза, и он легонько коснулся рукава брата. Когда Локи посмотрел на него, он понял, что любил Тора всей душой, ведь он стал настоящим братом Лиз, когда этого не сделал он сам. Мысли роились в голове трикстера. Оказывается, любить слишком больно. Сегодня Асгард скорбит. Завтра же все будут праздновать победу. Но Локи и Тор не появятся там. Каждый из них научится жить с этой болью по-своему, а пока им оставалось лишь провожать взглядом текущие по воде огоньки, запущенные колдунами Ванахейма, и слушать плачь матушки, заглушаемый их собственной скорбью.