Уральские сказки

Поиск не дал ничего. Алексей Степанович Тарасов будто сквозь землю провалился. Был — и исчез. Сбитому с толку Аркадию пришлось прервать поиски, всё-таки он был на работе, но вечером, едва закончив со всеми делами, он остался в пустом участке, пытаясь отследить перемещения Алекса. Получалась полная ерунда. Если судить по его телефону, то он даже не выходил за пределы квартиры! Трубецкой задумался, уставился в одну точку. Если предположить, что Лёша просто забыл телефон, чего он, впрочем, никогда не делал, оставался единственный вариант — позвонить ему на работу. Аркадий поглядел на часы, потом быстро защёлкал пальцами по клавиатуре. Телефон местного отделения МЧС Трубецкой знал, но хотел позвонить именно в приёмную, а не совершить вызов. Ответили довольно быстро, женщина на другом конце телефона сообщила, что Аркадия слушает «справочная». — Добрый вечер. Вас беспокоит Аркадий Михайлович Трубецкой, четвертое отделение полиции по району Орджоникидзе. Скажите, Алексей Степанович Тарасов сегодня выходил на смену? — Сейчас посмотрю, — покладисто отозвались на том конце провода. Послышался стук пальцев по клавиатуре, щёлканье мышкой. — Не выходил. Ещё вчера ушёл в отпуск за свой счёт. А что случилось? Вместо ответа Аркадий отчеканил: «Спасибо» и положил трубку. Всё-то расскажи. Несколько минут сидел неподвижно, глядя между рабочим столом и подоконником, с которого на него глядел декабрист. Не тот, который бунтовал против царя в тёмно-зелёном году, а цветок, который Аркадию подарил Алекс на одну из годовщин их знакомства. “ — Он превращает негативную энергетику в позитивную, — рассказывал Алекс, сверкая серыми глазами. — Это тебе Северина рассказала? — усмехался Аркадий, поглаживая гибкие листья подушечками пальцев. — Она только намекнула, я сам гуглил. — Ладно. Спасибо тебе. Заберу в участок, буду любоваться». Аркадий моргнул. Было больно вспоминать о Лёше сейчас, когда неизвестность терзала душу, сжимала сердце и голову стальными обручами. «Куда ты ушёл? Почему? Это я виноват, точно. Вчера не поговорил, не выпытал, а надо было…» Стук в дверь прервал поток тяжёлых мыслей. Аркадий крикнул «открыто» и в дверях появился немолодой тяжеловесный мужчина с широким лицом и холодными глазами. — А я думаю, чего Семёныч мне ключ не дал. А ты и не уходил. Что, ещё поработать хочешь? Может, подменишь? — Нет, — отрезал Аркадий. Сейчас ему меньше всего на свете хотелось слышать этого балагура Памфилова. — Уже ухожу. Оставляя за спиной очередные нелепые шутки, Аркадий поднялся, накинул пиджак и, прихватив портфель и цветок, быстро вышел из кабинета. Телефонный звонок застал Трубецкого в дороге. На этот раз он посмотрел на экран, чтобы не тешить себя напрасной надеждой. Естественно, звонил не Лёша. Снова Матвей. Аркадий поудобнее перехватил цветок, поднёс телефон к уху. — Привет, — голос у Матвея звучал уставше. На заднем фоне слышалось металлическое лязганье и собачий лай. Кормёжка. — Я насчёт Лёши. Всё ещё ничего неизвестно? — Ничего, — Аркадий скользил взглядом по веренице стоящих в пробке машин, разглядывая раздражённых водителей. Трамвай двигался куда быстрее. — То есть, я не знаю, где он. Зато узнал, что он взял неоплачиваемый отпуск. Матвей потрясённо выдохнул. — Плохо дело, — убито сказал он. — Не то слово. — Я целый день маюсь, не поверишь. Хоть на стенку лезь. — То же самое. Матвей замолчал. Аркадий тоже. Теперь он слышал, как на том конце трубки, за три с лишним десятка километров гремят мисками собаки, перекрикиваются работники, заканчивается рабочий день. — Матвей? — позвал Аркадий. — Да, — с готовностью ответил он. — Вы с Алисой сильно заняты сегодня вечером? — Хочешь приехать? Аркадий болезненно поморщился. — Как представлю, что целую ночь без него буду… С другой стороны, а если вернётся? — Надо остаться, — быстро согласился он. В его голосе слышалась надежда, хотя сквозила и неуверенность. — Может, тогда мы приедем? Чтобы тебе не сидеть одному? Аркадий уже готов был согласиться, но передумал. — А если Лёша у вас объявится? Мало ли. — Тоже верно. Снова замолчали. Аркадию не хотелось класть трубку, он не хотел оставаться наедине с мыслями, Матвей тоже висел на проводе. — А ты не можешь вспомнить, что именно он тебе говорил? Матвей задумался на несколько секунд. В трубке снова слышался затихающий шум питомника. — Сказал, что ему в последнее время очень трудно. Что надо отдохнуть и он заляжет на дно. И что никому не хочет говорить, куда уехал, чтобы его не искали… А ты разве не можешь прослушать телефонный разговор? Вроде, полиция может так делать. — Может, но это очень сложно. Аркадий крепко зажмурился. Как же всё так вышло? Ведь ещё пару дней назад всё было так хорошо! Или ему только казалось? Вдруг всё это время Лёша страшно мучился, но, по этой своей дурацкой привычке ничего не говорил, пытаясь выглядеть сильным? Впрочем, и сам Аркадий этим грешил, но, как всегда, не замечал в своём глазу бревна, зато в чужом видел и соломинку. Трубецкой открыл глаза, услышав голос Матвея. — Я бы сказал, что Лёша может вернуться сам, — на том конце трубки послышался тяжёлый вздох. — Но после всего, что он наговорил, думаю, его надо искать. — Надо, — эхом отозвался Аркадий. — Ладно, я что-нибудь придумаю. — Если что, я на связи. Аркадий отключился, сунул телефон в карман, думая о том, с кем бы ещё мог связаться Лёша. Надумав, вышел на следующей остановке и пошёл в противоположную сторону от своего дома. Вечер пятницы был в самом разгаре, поэтому улицы были практически пусты. Вся молодёжь ушла в центр, на набережную или в клубы. Сейчас на улицах властвовали только собачники и дети, у которых были летние каникулы. Впрочем, большинство ребят либо уехали в деревню, либо сидели в компах. И только в одном дворе стояли пыль столбом, дым коромыслом. Целая ватага ребят от семи до тринадцати лет носилась по детской площадке. Аркадий улыбнулся, хоть кто-то сейчас радовался. Сейчас из каждого угла раздавались сетования насчёт того, что детям сейчас не нужны были подвижные игры, но все эти люди просто никогда не видели один из дворов на улице Уральских рабочих. Здесь дружили всем двором и никому в голову не приходило проводить такой прекрасный вечер в четырёх стенах. Аркадий завертел головой, пытаясь отыскать светлые макушки Любки и Вени, и совсем скоро заметил детей. И они его тоже, вернее, это глазастая Веня его увидела, тут же подскакала к нему, сверкая голыми коленками из-под джинсовых шорт. — Здравствуйте, дядя Аркадий! — она сверкнула белозубой улыбкой, поглядела снизу вверх, смахнув с бледного лба светло-русые волосы и прищурив васильковые глаза. — Здравствуй, Веня, — Аркадий тоже улыбнулся в ответ. И как тут не улыбаться при виде такой восторженной девчонки? Да ещё и такой крепкой, подтянутой, словно сошедшей с картины Яблонской «Утро». Пока Аркадий таким образом размышлял о девочке, она обернулась и громко позвала брата. Любка, бросив возиться с ребятами помладше, тут же подскочил к сестре, встряхивая белой кудрявой головой, как жеребёнок. Он и походил на него, угловатый и немного нескладный, несмотря на то, что он был двумя годами младше тринадцатилетней сестры, уже уверенно догонял её в росте и был куда шире в плечах. Аркадий видел фотографию их отца, Любка очень походил на него. — А вы пришли к нам в гости? — с радостной надеждой спросил Люба, хлопая длинными светлыми ресницами. — Да, можно и так сказать… Мне нужно поговорить с вашей мамой. — А мама уехала, — поделилась Веня, потянув пальцы к глазам, но вовремя отдёрнув руки. — К дедушке. Сказала, что вернётся поздно, поэтому мы будем ужинать одни. — Не хотите с нами? — вдруг спросил Люба. Аркадий задумался. С одной стороны, хотелось бы поговорить с Севериной лично, он уже устал от телефонных разговоров, хотелось пообщаться в живую да и ехать в опустевшую квартиру не было никакого желания, с другой, Аркадий всё ещё надеялся, что Лёша волшебным образом окажется дома, поэтому он вежливо отказался. Это было странное ощущение, одновременно хотеть и не хотеть возвращаться домой. Аркадий всё никак не мог выбрать темп, поэтому то ускорялся, то замедлял шаг. Но, так или иначе, он всё же добрался до дома. Бабушки возле подъезда проводили его взглядом, но промолчали, они одаривали едкими комментариями и нелестными эпитетами только девушек и школьников, а тягаться с таким здоровым мужиком, как Аркадий, им не хотелось. Квартира была пуста. Это было ожидаемо, но Трубецкой всё равно расстроился. И почему всё не могло было случиться, как в сказке, чтобы он пришёл, а Лёша бы появился тут и как ни в чём не бывало валялся на кровати с планшетом или возился на кухне под аккомпанемент дурацких телевизионных шоу. Аркадий разулся, на автомате вымыл руки и, вернувшись в комнату, рухнул на матрас. Тишина давила на уши, раньше толстые стены и хорошая звукоизоляция казались благословением, но теперь это казалось проклятьем. Не было слышно ни ругани соседей, на лая домашних собак, ни бега детей. Аркадий ощущал себя в вакууме, в полном одиночестве, как будто он остался последним на Земле. Эти мысли настолько сильно завладели им, что он не выдержал, подскочил к окну и распахнул его. Шум улицы немного помог, хотя Аркадий всё ещё чувствовал себя ужасно подавлено. Страх за Лёшу поселился где-то в солнечном сплетении и с каждой секундой увеличивался в размерах, как чёрная дыра. В отчаянии, Аркадий нашёл свой телефон и набрал номер Алекса. Знакомый рингтон зазвучал пусть глухо, но близко. Аркадий нашёл телефон в тумбочке с Лёшиной стороны, а раньше Алекс никогда не оставлял телефон так, а всегда клал непосредственно на тумбочку, чтобы утром не забыть его; опять же, иначе его было не зарядить. Сейчас зарядка была на пятидесяти с лишним процентах, значит, со вчерашнего дня Лёша его не заряжал. «Ты что, уже вчера вечером решил не брать его с собой?», — Аркадию самому ужасно не понравилась эта мысль, а догадка, пришедшая вслед за ней, вообще заставила его испугаться. Что, если Алекс давно планировал всё это? Что ему было настолько плохо, что он держал эту мысль в голове? Как долго? Неделю, месяц? А вчерашнее происшествие на работе стало последней каплей? Аркадий не находил себе места и уже через десять минут не выдержал. Сел за компьютер, зашёл на сайт поискового отряда. Знал, что в полиции это дело распутывать не станут и надо попытаться найти Алекса своими силами. Правда, пробежавшись глазами по списку вопросов, впал в ступор. Во что был одет пропавший? Что у него было при себе? Весь вечер Аркадий пытался сообразить, в чём мог уйти Лёша. Перерыл все шкафы, вытащил его вещи, скрипя зубами от того, как болезненно сжималось сердце. «Вот в этой футболке он готовил и уляпал её тестом для блинов. В этой толстовке он сделал ту дурацкую фотографию в короне из Бургер кинга. Эту майку называл алкашкой и ходил в ней, когда было жарко». Аркадий сидел в окружении вещей Алекса и глядел на них стеклянными глазами, пытаясь собраться, но не находя в себе силы. Из этого состояния транса его вывел телефонный звонок. Аркадий нащупал телефон, с трудом поднёс его к уху. — Да? Разумеется, это был не Лёша. — Привет, Аркадий. Мне дети сказали, что ты хотел поговорить и даже приходил. Что случилось? — Я.., — трубецкой тяжело сглотнул. — Лёша пропал. Ты когда его последний раз видела? Может, связывалась? Что он тебе говорил? — Как пропал? Он же заходил к нам буквально вчера.