Казнить нельзя помиловать.

      Чимин сидит в душе больше сорока минут. Помыться, как ни странно, он успел минут за десять, а вот выползать пусть из шаткого, но какого-никакого убежища не хотелось. В голове никак не укладывался факт того, что он и Мин Юнги буквально переспали. Это не шутка, не тупой розыгрыш, ибо задница саднит так, что понятно сразу — заход был не один, от чего сейчас, в эту самую секунду хочется взвыть. И сдерживает лишь то понимание, что на его вопли прибежит собственно сам виновник этого праздника жизни, что б его за ногу. Память возвращаться на отрез отказывалась, и желание придушить Тэхена с его «Чимин-а, отпусти ситуацию» возрастает в геометрической прогрессии, а желание выходить, напротив, с каждой минутой регрессирует все больше и больше. Пак прекрасно слышит шум на кухне. Вот кто-то (ага) включил кофемашину, стучат тарелки, и даже сквозь дверь ванной пробивается приятный запах еды. Странно что приятный, ибо вчера было выжрато столько алкоголя, что мама-мия, и по идее, кушать, как и видеть хоть что-то съедобное хотеться не должно. Но хочется. Желудок воет от голода, Чимин от безысходности своего бытия. А время тик-так, тик-так Короткий, но достаточно сильный, чтобы его было слышно стук в дверь и снова это хрипло-шипящее:  — Чимин, выходи, я не собираюсь тебя есть. В сознание тот самый неудачник Чимин пришел мгновенно — А если да? — тянет время, сам не понимая зачем, но выходить стыдно и как-то совсем не хочется даже. Чимину показалось, или он слышит смех за дверью? — Для этих целей на кухне стоит и остывает еда. Кстати, тебя она ждет сильнее чем меня.  — Сейчас выйду, — буркнул в пространство, и наконец-то встал с пола (да, а что, там, как оказалось, самое удобное место для самобичевания), — дай мне минуту. — и слышит шаркающие удаляющиеся шаги. Что ж, как видим, ситуация отказывается решаться сама, поэтому нужно как-то это разгребать. Кинув несчастный полный тоски взгляд в зеркало над раковиной, Чимин прикусил язык, и ойкнул так громко, что его, наверное, было слышно во всей квартире. Шок проходить отказывался так же, как ситуевина решаться, поэтому офигев от происходящего и вылетев возмущенной пулей из ванны, Пак пронесся по коридору, достигая кухни за рекордно короткое время.  — Ты меня сожрать пытался? Как я с этим вот, — показывая на свою грудь, ключицы и шею, усыпанные засосами разной степени, эм, тяжести, — в универ пойду? Ты что животное, совсем оборзел? Мало того что воспользовался бедным, наивным и пьяным Чимином, так еще и пометил! Это как назвать? Неси ответственность!  — Я и не отказываюсь от ответственности, а тебе стоит успокоится, поесть и выслушать меня, и то, как все было, — и что-то в его глазах говорило Чимину что лучше бы он не поднимал эту тему вообще, лучше бы он свалил как-нибудь по-тихому и все как-то само рассосалось, а не вот это вот все. Почему от этого Мин Юнги и этой ситуации исходят бойфренд вайбы не понятно, хотя никаких предпосылок. Чимин хочет домой. Понимает что что-то изменилось в нем, и это его самого пугает, а теперь он вынужден выслушивать весь тот позор, который не помнит, а то, что это было то еще позорище он не сомневался.  — Ладно. — Тогда приятного аппетита, — улыбнулся Юнги и сел напротив, взяв в руки только чашку кофе и уставился на бедного, несчастного и ужасно злого внутри (на самом деле смущенного) Чимина просто, ну, в тупую. Поведение Юнги вызывало много, очень много вопросов. Как и сам Мин в принципе. Из того, что Чимин понял и принял еще в ванной — он считает Юнги красивым. Очень красивым. Внешность этого засранца на все миллион процентов попадает под категорию «Типаж Пак Чимина» и от этого знаете, не легче. Темные волосы, все эти проколы, крепкое, но стройное тело, и (обожемой) татуированные руки. Полностью. У Мин Юнги забиты рукава, на которые Чимин течет как школьница, но это секретная информация! А вот характер… Пожалуй стоит промолчать.  — Хватит пялится, — буркнув и спрятав покрасневшие щеки за широкой чашкой, Чимин все еще надеялся сбежать. Смешно. Ему смешно. Бегать за Мин Юнги как маньяк, пытаясь выловить в пределах кампуса и задалбывать остальных студентов вопросом: «Извините, а вы не видели Мин Юнги? Ну, он такого как я ростом, угрюмый и весь в черном. Нет? Прошу прощения еще раз», для того чтобы в итоге вымаливать у кого только можно, там, на небе, мантию невидимку или еще что-то подобное, из-за обычного страха и смущения. Класс, Чимин. Взрослая позиция, ничего не скажешь. — Я не могу. И тут Чимин давиться. Очень громко давиться. Кофе вперемешку с кашей идет не в то горло, течет через нос и выглядит это все мягко говоря не очень. Чимин говорил что ему было стыдно с самого начала? Забудьте, то, что он испытывает сейчас не идет ни в какое сравнение с прошлыми эмоциями. Сейчас у него есть желание не просто сбежать, а провалиться сквозь землю. — Не смей это комментировать, иначе я тебя ударю, — звучало еле слышно, из-за только-только восстановившегося дыхания. Подняв глаза, Чимин увидел в двух других напротив неподдельное беспокойство. Стало немного уютнее, но все равно не легче. Это фиаско. — Я не собирался смеяться над тобой, — и устало вздохнув потер переносицу, собираясь с мыслями, — Чимин, не знаю какого ты обо мне мнения, точнее, я подозреваю какого, и мне это не нравится — и глаза в глаза, — но, я прошу тебя, не вешай на меня ярлык мрази именно сейчас. Тук-тук. Сердце, ты чего? И снова тук-тук. Это безумие.  — Кхм, — сделать вид, будто все в порядке и просто проигнорировать этот тон и теплоту в голосе, да, так и сделаем, — спасибо. Что насчет вчерашней ночи… и всех событий? Я действительно ни черта не помню. Как-то невесело усмехнувшись, Юнги встал со своего места и принялся убирать посуду в раковину, при этом начиная рассказ:  — Когда мы с Хосоком пришли в клуб, вы, а точнее ты, был уже в дрова. Тэхен еще держался, но был на финише, — повернувшись к Чимину корпусом, и облокотившись о столешницу продолжил Мин, — сначала ты меня не заметил, но громко орал о том, что засунешь весь бар бутылок мне в задницу, когда увидишь, но перед этим ты все их осушишь, чтобы пидору мне не досталось ничего хорошего. Занимательно получилось в итоге да, Чимин? — Паку не нравится это вот выражение лица, со вздернутыми бровями, полуоткрытым ртом и языком, давящим на щеку изнутри (кому он пиздит все ему нравится). Это провокация, но черт, он ведется.  — Ну и что ты сейчас пытаешься сделать? — Чимин тоже не промах, врагу не задаётся наш гордый… Пак Чимин, знаете ли.  — Хм, а вчера подействовало, — немного разочарованно вздыхает Юнги, — в целом, после того как ты меня увидел и началось все выступление. Сначала в меня летели бутылки, потом ты добрался до сцены и полетели тарелки Хосока, он их до сих пор оплакивает, потом ты схватился за гитару Тэхена, но тот вцепился в нее крепче чем цепляются за свою жизнь, и все-таки отвоевал ее у тебя, ну, а потом мне это все надоело.  — И…?  — Что «и»? , — снова падает на дурачка этот кровосися.  — Дальше то что было? — терпение дает сбой, СОС, всем системам включить мозг.  — Дальше я тебя поцеловал, — шок контент, и какого… — а ты мне ответил. Вот и вся трагедия, если ты конечно таковой ее считаешь, а потом мы…  — Я ухожу. Да, перебивать человека не красиво, мама его не так учила, но Чимин не готов воспринимать эту информацию. Это слишком. Да, Юнги вау, никто не спорит но… серьезно? Только пальчиком поманил и Чимин уже ноги раздвинул? Он буквально пылал от ненависти к этому парню ровно день назад. Занимательно. Но отвратительно. Чимину самого от себя противно, даже Мин тут особо не при чем.  — Чимин, постой, я хотел сказать… Но он снова не дает договорить.  — Послушай, я ни в чем не виню тебя, это все прежде всего мой проеб, не стоило мне соваться туда, так что не волнуйся об этом, — и грустно улыбнувшись плетется на выход, — а, и еще, ответь на мои сообщения, это действительно важно. Уходит так и не обернувшись, хотя стоило, ведь боль и переживания так яростно схлестнулись на лице Юнги, что не заметить этого было просто не возможно. Если смотреть. Чего Пак, естественно, не сделал. Они обязательно поговорят об этом еще раз, обещает себе Юнги.