hqd

Джэмин приходит в себя часов в двенадцать в воскресенье. Солнце, желточное, грубое, режет сквозь незавешенное окно и разлепляет ей глаза. Душа ноет тошнотой. Очень хочется пить. До першения в носоглотке. Настрой дефолтный: гниет в груди. Она делает вдох. Конец зимы — сезон загонов. Да что уж там, круглый год такой сезон. Навязчивые идеи крайне быстро присасываются и остаются в голове на пару дней, пока не сменят друг друга. И вчерашний разговор с Куном - лишнее тому подтверждение, потому что она легла спать с мучительной мыслью о своем предназначении и с ней же и проснулась. Первым делом, не вылезая из-под одеяла, Джэмин берет телефон. Экран слепит, ничего не видно. Еще немного, и он сядет. В присланных нечитаемый мем от Чэнлэ, вчерашнее голосовое от Тэн и обсуждение домашней работы в беседе группы. Кун онлайн. [nanana]:       проснулись?       улыбнулись? [kun_xd]:       охуели [nanana]:       я вроде норм после вчерашнего       что вчера был за вечер воспоминаний о сычен? [kun_xd]:       да она мне бля приснилась [nanana]:       я надеюсь у тебя все хорошо и ты не страдаешь по всякой херне [kun_xd]:       похуй Кун никогда не признается Джэмин, что он сожалеет или испытывает стыд, но сейчас он именно это и делает. Джэмин на него понимающе не давит. Джэмин блокирует телефон, сползает ловким движением со второго яруса и надевает поверх домашних шорт джинсы, натягивает свитер. Воды дома нет, так что нужно идти в магазин. Ее шатает немного от позднего пробуждения, и стекло солнца, рассыпающееся прямо в глаза, лучше не делает. Ей хочется корить себя за то, что слишком поздно проснулась и потеряла минимум пять часов рабочего времени и еще что теперь не сможет хорошо уснуть, чтобы встать завтра к первой паре. Очередной прожитый впустую день еще не начался, но для Джэмин уже закончился. Джэмин натягивает второй ботинок, когда вспоминает, что оставила карту и пропуск на столе. Сознание мятое. Фокус мыслей мечется между неадекватной домашкой по бизнес-процессам, необходимости мыть пол и безысходностью жизни (с предназначением). Еще когда Лил Пип был жив, она начала подозревать, что это механизм оптимального унижения, а не оптимального подбора партнера. Наконец Джэмин собирает воскресный стартер пак для похода в магазин после пьянки и идет вызывать лифт. Трафик низкий, так что она почти сразу спускается на первый этаж, минует длинный коридор, проходит турникет и справляется с неподъемной дверью. Кошмарное солнце на рыхлом свежем снегу: мир обмыли хлоркой. Это пробуждает окончательно, но чувство отсутствия в моменте не ликвидирует. Джэмин все еще не_здесь. Ботинки ломают слои льда. По той же траектории, что и вчера, она доходит до магазина, буксуя в рыхлых полосах снега. Нос сушит от мороза, естество — от апатии. Ей приходит сообщение, когда она глазеет на полки с консервацией и не знает, какой тунец взять. [kun_xd]:       Пересланные сообщения:       [Общажный студсовет]:             Соседи сильно шумят после 23:00?             Ночной патруль на страже тишины!             Пишите, придём и постараемся помочь🔕             Ким Чону | tg: @kjwoo             Со Енхо | tg: @johnnyboy       xddddddd [nanana]:       АХАХАХХАХАХААХХА       чону это скорее секс патруль [kun_xd]:       а джонни нарко [nanana]:       АХАХАХ ЛЯЯЯЯЯ Диалог бодрит Джэмин, и она делает выбор в пользу фасоли. Потом хватает творог, йогурт без сахара и салат из свеклы. Брать с собой сумку или корзину не в ее стиле, так что она тащит все в руках, пока плетется к ряду с водой. Донесет пять литров или нет?.. Они вроде бы по скидке… Джэмин изловчается не уронить груду еды, когда нагибается и подхватывает бутыль. Она не столь тяжелая, сколько неудобная, но баланс тяжести нарушается. На кассе снова пробки. В этом магазине редко случаются моменты без очередей. Джэмин пристраивается в ближнюю из них и усиленно грузит: бутылка тяжелая, но на ленте нет для нее места… Пол свободный, но очень грязный… Пол или втиснуть на ленту?.. Пол или… — Давай. — Ладно. Спасибо. Парень, не столько высокий, сколько большой из-за темной куртки, огромного рюкзака и натянутого до носа шарфа, порывисто выхватывает из рук Джэмин бутылку. Все это время он нетерпеливо смотрел на нее и ждал развития событий. Тогда они продвигаются еще немного вперед в очереди, и Джэмин сваливает оставшиеся продукты на ленту. Джэмин выдергивают из размышлений и обдают теплыми мурашками: неожиданный поворот событий. — Можно ее не держать. — Но ты же принципиально держала. Парень пробивает бананы, молоко, курицу и какую-то крупу. Если бы Кун был с ней, он бы пробил макароны, батон и Мальборо. Парень ставит бутыль на ленту и принимается складывать свои покупки в рюкзак. После оплаты он остается ждать, пока обслужат Джэмин. Она берет пакет — не для удобства, а чтобы потом сложить туда мусор — и грузит покупки. Бутыль снова перехватывает незнакомец. Джэмин смущенно откликается: — Спасибо большое. Он молчит, но по глазам видно, что это его скорее забавляет, хотя они и отливают примесью нетерпения. Дыхание Джэмин сбивается. Они выходят из магазина, переходят дорогу, пунктирят снег и уже приближаются к общежитию, как на лавках возле входа Джэмин замечает Чону: без шапки, зардевшего и шустрого, он прыгает с ноги на ногу, потому что хреново подобрал одежду. Они кивают друг другу, и Джэмин решает присоединиться к нему: — Большое спасибо, но я дальше сама донесу. Парень только пожимает плечами, передает ей бутыль и на скорости влетает вовнутрь здания. Недосказанность завязывает узлы в джэминовых легких. — Это кто? Кажется каким-то знакомым, — Чону приземляется на лавку и начинает парить джул. Краснеют костяшки на ледяных пальцах. — Вообще не знаю. Пошла в магазин за водой, — ставит пакет и бутыль возле Чону, — а он мне помочь решил: воду отнес. — Ради такой женщины как ты, Джэмин, надо не воду, а саму тебя на руках носить. Джэмин смеется. Навыки флирта и подлизывания у Чону на высоте, что активно стимулирует рост количества его женщин, с каждый из которых он обращается особенно учтиво, а потом, как сказала бы Чэнлэ, некрасиво расстаются. — Как ты? — Ебать… Я мертва. — На самом деле, то ли от внимания, то ли от помощи стало намного легче. — Еще эти процессы рисовать… — А там тяжело? — они с Чону в разных группах, но Чону старше, потому что он перепоступил после первого курса матфака. — Нет, меня просто этот дед бесит, нихуя не объясняет. — Каждую пару она старательно гасит агрессию, чтобы не послать лектора в личном письме. Но Джэмин вовремя вспоминает про пост: — Чону, какой к черту патруль? — А, — через ехидную улыбку он делает тяжку и дрожаще потирает влажный нос: джул светится, — уже в курсе? Мы с Джонни решили повысить репутацию. — Да, а еще иметь доступ к этим тусам для непосредственного движа. — Не исключено. А, — Чону усмехается и продолжает, — вчера пиздец был, пока мы тусили. Дежурки нашли грибы у челика из С секции. — Опята? Лисички? — Да, блять, шампиньоны. Джонни уже расстроился, что это не он нашел, а дежурка. — А с челиком что? — Да замяли, конечно. Кому проблемы нужны. — А с грибами? — Ха-ха… а вот об этом история умалчивает. — Чону вскакивает. Видно, как оттянулись на коленках тонкие джинсы. — Ладно, я пойду, а то опоздаю. И спрашивать, куда направляется Чону, бессмысленно. Ответ и так ей известен. Она дотаскивает покупки до квартиры, сразу выпивает несколько кружек воды и съедает йогурт. [nanana]:       вернешься сегодня? [tennet]:       разбираемся с дз. И хорошо. Никто не будет ее отвлекать. Джэмин прокрастинирует на Ютубе, сбивая поток навязчивых идей о предназначении и безбудущности, и только спустя час доходит до ванной, чтобы набрать воду и собрать швабру. Она наспех в два захода протирает полы в своей комнате, коридоре, кухне и ванной и небрежно бросает тряпку возле ведра, предварительно слив все в унитаз. Теперь надо разбирать едва ли понятный вменяемому человеку кейс и составлять SIPOC матрицу и детализированные процессы. Джэмин становится плохо от одних названий, но она пробивает в голове стену негодования и отвращения. Итог: «Какие выводы об эффективности работы компании вы можете сделать исходя из кейса?» — Ты пидор. «Удобно ли вам использовать текущее ПО?» — Нихуя не удобно. «Как приобретенный навык поможет вам в будущей карьере?» — Никак. Иди нахуй. Это выматывает Джэмин окончательно, но спустя пару часов она ставит точку, сохраняет файл и отправляет преподавателю на почту. «Похуй…» Темнеет рано, шепот вечера закрадывается в углы, и снова кажется, что день закончился, не начавшись. Глаза ломит от света ноутбука. Полуночь наматывает на кулак нити тоски и ненужности. Джэмин необходимо перезагрузить мозг. Тэн не в сети уже два часа, Чону — четыре. Жизненно важно успокоиться и слить негатив. Она решает написать Чэнлэ, одногруппнице, чтобы разделить эту боль. [nanana]:       сипок хуета [chenle]:       Вроде норм       По шаблону Очередной дисконнект. Поток гнева рикошетит ей в грудь. Нужно действовать. Она находит на полке с медикаментами коробку с сатисфаером — розовым, моет его с мылом под краном и залезает к себе на второй ярус. Есть надежда ликвидировать горести в ближайшие пять минут. Джэмин спускает шорты, раставляет не слишком широко ноги и пытается сделать так, чтобы это закончилось быстро, а не вымученно. Сатисфаер даже на средней мощности звучит как перфоратор — раздражает. И ощущения: не концентрация трепетного напряжения, а перетягивающая острота. Что-то не так. Джэмин останавливается, старается сменить положение, но она не чувствует ничего кроме настойчивого болезненного сдавливания. Новости плохие, потому такие игрушки не очень дешевые и должны работать, а не разочаровывать. Глубже в отречение. Пробует руками: ищет точку, надавливает, начинает массировать — резь. Страшно, потому что непонятно. Какого черта? Джэмин как-то поранила себе клитор или загнала туда что-то? Может осколок бритвы залез под кожу или мыло раздолбало микрофлору? Что это и почему сейчас? Она пытается натянуть шорты, но замечает на них белые сгустки: — Пиздец, — внутри — прямо по стенкам — жжет. — Ебучая молочница. [nanana]:       пойдем в магаз [kun_xd]:       no [nanana]:       у тебя остались те дорогущие свечи от молочницы? [chenle]:       Угу       Что-то случилось? [nanana]:       да блять я по ходу умираю [chenle]:       Сочувствую Джэмин всё-таки надевает шорты обратно, повторяет ритуал подготовки к выходу на улицу и вылетает в ночную зиму. Огни города затопили звезды, но она этого не видит, потому что бежит в аптеку. Нистатина нет, ничего нет, только мирамистин. Она его берет за деньги, которых у нее нет, и на секунду зависает у витрины с тестами на предназначение. Она не хочет знать, оно это или нет, потому что ей страшно получить положительный ответ. [mom]:       Как дела? [nanana]:       Все хорошо. Домашку делаю. Бессонница долбит среди тишины. Тэн заходит принять душ и уходит обратно, а Джэмин, не дыша, лежит в тяжелой темноте и чувствует, как ее душит предательство. В беседе группы пишут какой-то бред, все онлайн, но никого нет рядом. Ее предназначение — ее одиночество. Джэмин опаздывает в понедельник на первую пару минут на пятнадцать из-за того, что не может никак накраситься и лифт снова останавливался на каждом этаже по пути вниз. Чэнлэ занимает ей место в первом ряду и выглядит примерно такой же заебанной. Еще один ебучий менеджмент в девять утра, но в этот раз чуть более живой, потому что Джэмин лежит на рюкзаке на парте в полубреду, и слова семинариста проецируются невоспроизводимым рубиловом в ее поверхностном сне. Когда пара заканчивается, Джэмин делает жгучий вдох и направляет взгляд в реальность. Чэнлэ наконец произносит: — Блин, Джэмин так есть хочу, в столовую пойдем? — и собирает вещи в свой рюкзак. Джэмин не успевает отпроцессить вопрос, а Джисон уже втискивается в их разговор: — Эй, Чэнлэ, пойдешь в столовую? — Нет! — будто хочет вспороть ответом ему брюхо. Джисон пожимет плечами — «ну и хрен с тобой» — и покидает класс. Джэмин только остается сказать: — Аутстендин мув… Чэнлэ вешает рюкзак на плечо и поднимается со стула: — В субботу был такой ужас… Они выходят из аудитории и прокладывают маршрут в дальнюю столовую в другом корпусе, чтобы ни дай бог не пересечься с Джисоном. — Ты все-таки пошла с ним в бар? — Да… Это кошмар. Он начал мне рассказывать, как снимает шлюх, как ему нравится снимать шлюх, и как он завидует шлюхам, что они могут получать легкие деньги. И я просто ушла, не попрощавшись… — Очень неожиданно. Они добираются до столовой через лестничные пролеты и лишние коридоры, но все очки за старания обнуляются, когда прямо напротив входа в столовую они видят Джисона, ставящего за стол поднос с комплексным обедом. Они быстро отворачиваются, но его грозный взгляд ощущают. Когда они стоят в очереди, Чэнлэ приходят сообщения. [Jisus]:       Лол ок       Хотя на самом деле не ок конечно, но кармическое воздаяние за пьяный пиздеж закономерно       Желаю удачи Она показывает их Джэмин, и та категорично реагирует: — Он какой-то шизик. — Ладно бы я его не знала, но мы уже пару месяцев общаемся. Он начал ко мне клеиться в баре, обнимать, все такое, ну, я подумала, что это не так плохо, а потом он начал затирать мне про шлюх… Они тоже берут по комплексу: суп, рагу, салат, чай. — Прикольно если бы он трахнул шлюху, а она бы оказалась его соулмейтом — вот это нравственный конфликт. Расплатившись за обед и расположившись за самым дальним от Джисона столиком, Чэнлж вспоминает: — М, — лезет в сумку, — я принесла остатки свеч. — О! Спасибо большое, — Джэмин отрывается от рагу и прячет пачку в сумку. Она всегда сперва ест второе, а потом шлифует бульоном. — А что случилось? — Да хуйня какая-то. Организм на стрессе от бизнес-процессов ебнулся, и у меня сломалось все, что могло сломаться. Молочница пошла, все буквально болит. — К врачу не хочешь сходить? — Денег столько я где возьму… Если будет совсем плохо, я обращусь к врачу. Пока подручными средствами. — Ладно… Чэнлэ залипает в телефоне, и Джэмин молча доедает свой обед. Картинка мира в ее голове ограничена квадратом восприятия: никого вокруг не существует, кроме тарелки супа. Ближе к концу окна они выходят за территорию университета в курилку, где по-голубиному теснятся студенты, в стрессе выдувающие пятую сигарету за утро. — В субботу был какой-то треш. Чэнлэ поджигает чапман, который она стискивает зубами, и коверкает: — А што шлучилошь? Мороз жжет слизистую носа. — Вроде мирно посидели, но там был тип Ренджун, пипец какой грубый. — Джэмин прячет руки в карманы. — Так он еще и живет на шестнадцатом этаже, надо мной. Чэнлэ делает тяжку и передает сигарету Джэмин: — А кто его позвал? — Вообще не ебу, либо Кун, либо Чону, потому что Ренджун тоже с матфака. Джэмин вдыхает дым, и горечь сковывает рот. Ее мутит. Тогда она отказывается от сигареты. — Эта история про уход Чону с матфака… — продолжает Чэнлэ, принимая сигарету пальцами со статусным красным маникюром. — Эта история не такая ебанутая, как история ухода Джонни с ФКН на лингвистику… Легкие ноют от колкости воздуха. — Джонни — очень странный персонаж, я перестала задавать какие-либо вопросы, когда он отучился два года на информатике и ушел в гум. В последний раз, когда мы виделись, он просто стрелял шутками про лупу и пупу. Джэмин согласна: — Да! Когда Кун и Джонни встречаются, количество шуток про кончу и члены просто зашкаливает. Чэнлэ закуривает в последний раз, и дым переплетается с паром из ее рта: — Кстати, что с Куном? Джэмин ждет, когда та выкинет окурок в урну, и продолжает: — Кун заебал с Сычен. Каждые полчаса — «Я ей в рот дрочил». Это было год назад. Она ему изменила сексом. А он с ней даже не трахался. Только в рот дрочил. Они даже не трахались! А он двинулся! — Иногда мне очень хочется его пожалеть… но потом не хочется. — Такое ощущение, что предназначение было у него, а не у нее. — А как твое предназначение? — Да никак… Сидит где-то, существует… И эта мысль поселяет тревогу, навязчиво закручивается, паразитируя на джэминовом мировоззрении. Быть несвободной, привязанной к не зависимым от ее действий обстоятельствам, отдаться в руки чужого человека, жить благодаря его телу, его ДНК, его запаху и решениям… Пиз-дец. Джэмин заходит в аптеку возле корпуса и долго стоит возле полок с тестами на предназначение: белые коробки на белой полке. Чэнлэ разглядывает протеиновые батончики возле кассы — Джэмин любит лимонные, — и если бы ее там не было, Джэмин бы еще долго могла стоять и глазеть на тесты, вскрывая коробки силой мысли и прокладывая в голове все возможные развилки событий. Но наличие Чэнлэ подстегивает ее, и она хватает тест и ещё свечи и идет к кассе. Чэнлэ непонимающе смотрит, и Джэмин только пожимает плечами. Она и сама не понимает. Чэнлэ занимает им место в аудитории на лекции по новой дисциплине о данных, а Джэмин тем временем заходит в туалет напротив и закрывается в кабинке, в оцепенении глядя на тест. Она призывает себя быть смелее и рациональнее, но хочется только отказаться от предложенной жизни. Джэмин всё-таки мочится на тест, вставляет свечу и ждет, застывая в одной позе. Стекло неведения холодное и рассыпано прямо перед ней. Паника накатывает волнами. Когда она смотрит на тест, легче не становится. Куда его деть: в рюкзак, что ли? Но она его выкидывает: результаты волшебным образом не изменятся. Положительный. Лектор транслирует строго стилизованные презентации на огромном экране, разбавляет повествование юмором, чтобы студенты держали фокус, но Джэмин только держит себя за голову и думает о будущем, которое у нее отняли. Это выбор между свободной жизнью и здоровьем. Отдать, вверить свою жизнь в руки непонятно кого, буквально сделать его ключом от своего тела и держать, что есть силы, чтобы он остался до конца, иначе Джэмин рассыплется: конечно же, она мечтала только об этом. А если он/она не парный? Тогда все ее мысли с утра до ночи будут посвящены тому, когда ее бросят и как этого избежать. Еще после отношений с Тэеном Джэмин заметила в себе ошибку, черту, отравляющую существование, в первую очередь, ей самой: гиперфиксация на отношениях. Стирание границ собственной личности ради тотального слияния с партнером. В прошлый раз она вылетела из жизни на пару месяцев и потеряла слишком много счастливых моментов, чтобы простить себе это. Вместо того, чтобы жить здесь и сейчас, она думала о том, как разделить это мгновение с тем, кто ушел. Теперь ей придется потерять всю жизнь, разделив ее с тем, кого подкинула ей судьба. И она не верит в то, что судьба ей подкинула что-то стоящее. Из потока самобичеваний ее вытягивает Чону, бесшумно подсаживаясь возле: — Мне скучно и грустно. Читал комменты на порнхабе: там одни депрессии. А ты чего такая убитая? Лекции заебали? Вроде эта прикольная. Джэмин даже не меняет положения: — Я смэтчилась. Чону на секунду останавливается и кривит лицо в попытке проработать информацию: — В тиндере? — «Чону, ты долбоеб?». Но тот все же исправляется: — Ты нашла соулмейта? Кто он? Кровь начинает закипать: — Я не знаю… — Это давно произошло? — Не знаю… — А делать что? — Да не знаю, блять, отъебись! И Чону отъебывается, но через пару минут Джэмин приходит сообщение следующего содержания: [чат тотального разъеба]       [kjwoo]:             ребята, шокирующие новости!             джэмин нашла соулмейта             но не знает, кто он             общий сбор в шесть вечера у нее на кухне             не опаздывать (!) Джэмин шипит на него: — Ты долбоеб? Однако Чону тушит ее гнев безмятежной улыбкой: — И не благодари. Отныне Джэмин в подчинении. Проходит еще одна лекция, после которой Чэнлэ убегает по срочным делам, а они с Чону заходят в мак. Джэмин кусок в горло не лезет, в животе все двигается от беспокойства, но она смотрит, как Чону поедает два чизбургера и большую картошку и небрежно вытирает пальцы салфеткой. Они едут в метро. Рев поездов отрезает Джэмин от реальности и замыкает в себе, нагнетая панику и интоксикацию. Чону это замечает, потому вставляет ей в ухо наушник и включает не знакомую ей музыку, показывает мемы, юморески, но все впустую. Приговор подписан, осталось лишь дождаться исполнения. Примесные сумерки отсвечивают на жестком снегу, путаясь в снежинках заслоняя звезды. В квартире полумрак, и последняя живая лампочка едва способна светить. Кун залетает в квартиру самым первым. Чону и Джэмин уже раздетые и согретые сидят в тишине на кухне. Тогда Кун сокращает расстояние и начинает предъявлять: — Я сегодня всю трезвую часть дня готовлюсь к торгам, сегодня ночью я, возможно, стану бедняком, а вы меня отвлекаете. Он притворяется, будто ему нет до этого дела, и, наверное, Джэмин от этого легче, потому что излишняя концентрация на ее гневе и разочаровании не поможет ей избавиться от них. Почти сразу же появляются Тэн с Джонни: у Джонни с собой пиво и предельное спокойствие, а у Тэн только истерически блестящие глаза. Джонни садится за стол на последний свободный стул и не выказывает никакого интереса происходящему. Тэн начинает: — Надо понять, откуда пошла эта хуйня. Джэмин это только бесит: — День сегодня адовый. Выходим из зоны комфорта по полной, ёб твою мать господи прости. Тэн не успокаивается: — Надо разобраться, что случилось. Как это могло произойти? Что ты делала в тот день? Возможно, ты как-то кого-то поцеловала случайно или произошел обмен жидкостями… Точно! Под! Ты же дула под со всеми нами! Джэмин яростно вздыхает и отбивается от навязчивой бесполезной болтовни: — Да епта блять! Да не суетись! Ты мне че лекции читаешь? — Я молчу, — переобувается Тэн. — Громко молчишь. — Ну, а что ты собираешься сидеть на месте и ничего не делать? — Блять! Тэн! — Джэмин бьет руками по столу, но и без этого ее речь обильно смазана злобой и негодованием. — Я в таком ахуе, ты даже не представляешь! Мое здоровье теперь в тотальной зависимости от какого-то ебучего мужика, а может и не мужика вовсе! Я и так женщина. Мне не просто кончать. А тут я теперь вообще не могу кончать. Это не просто снижение либидо, блять, это климакс в двадцать лет. Моей репродуктивной системе пизда. Моей эндокринной системе пизда, Тэн. Климакс в двадцать лет! Я умру молодой с телом старухи с пагубной зависимостью от какого-то мудака! — С днем климакса, девочки, — иронизирует Джонни и открывает принесенную с собой бутылку пива и делает глоток. Он профессионально холоден к ситуации, и этот его холод спасает. — Сейчас мы проведем краш-тест. Ща прикинем вероятность того-то, что кто-то из нас может быть ее соулмейтом. — Он берет в руки рандомную чашку со стола и показывает всем. — Плюньте все в кружку. Кун смеется: — Ты сейчас пытаешься замутить модификацию алгоритма бинарного поиска на четыре человека? Но Джэмин не нравится эта затея: — Не надо… — и чувствует как бессилие раскатывает ее вничто. Джонни плюет и передает чашку Чону. Уже сейчас подкатывают рвотные позывы. — Так за один раз мы узнаем, есть ли среди нас ее соулмейт вообще. Чону принимает кружку и смотрит в плевок перед тем, как сделать свой: — А что должно произойти? Она, что ли, сквиртануть должна? И это нормально, что тогда никто из нас не имеет предназначения? — Ну, пожалуйста… — они даже не слышат скулеж Джэмин. Ликбез решает провести Кун, как самый опытный и начитанный по вопросу участник эксперимента: — Нормально, бывают непарные. И она не сквиртанет. Катализатор уже сработал: процесс пошел. Теперь при близком контакте с соулмейтом ей будет сносить крышу или что-то подобное. В общем, ей будет очень хорошо. Но Джэмин не самый простой экземпляр: некоторые особо усердные психосоматики отказываются реагировать на соулмейта. Процесс идет, но идет очень плохо, потому что она ему подсознательно сопротивляется. Так что нужны достаточно жесткие меры. Например, коктейльчик из слюны для реакции. — Откуда ты так много знаешь про соулмэйтов? — неподдельно удивляется Чону. — Чону, ты долбеб? — негодует Тэн. — А… точно… — Ну не надо… — Джэмин чувствует, как от неспособности повлиять на ситуацию ее душит паника и по щекам начинают течь горячие слезы, нос забивается, и ей просто хочется исчезнуть, спрятаться в текстурах вселенной. Кун вопрошает: — Да что ты рыдаешь? Гормоны долбят: — Не хочу ничего делать… Тогда Джонни вздыхает, оставляет пиво и делает, наверное, самый правильный за сегодня жест: — Джэмин, я понимаю, что сейчас ты в супер подавленном состоянии. Ты не хочешь признавать произошедшее, тебе страшно. Но надо принять правила игры и начать играть, чтобы выиграть. — А чтобы сделал ты? — шмыгает носом и осмеливается перевести на него заплаканный взгляд. Он смотрит ей в глаза и будто разделяет с ней ее боль. — Слушай, мне вообще похуй. У кого-то стакан наполовину пуст, у кого-то наполовину полон. Я просто его выпью, и мне похуй сколько там воды. Так что просто действуй, выпей этот стакан и не думай о его содержимом. — А если стакан из слюны? — Джэмин наконец смеется и растирает слезы. Ее грудь может сделать полноформатный вдох. Она решает взять все в свои руки: — Не надо ничего делать. Просто оближите меня. — Тогда у Чону встанет, — встревает Кун. Но Чону решает объяснится: — Если ты подойдешь слишком близко и начнешь тереться о меня, то, возможно, у меня встанет. — Джэмин зачем-то представляет и тут же жалеет об этом. — Так что давай подходи и трись. Джэмин поднимается со стула, делает подготовительный вдох и стартует: Кун, потом Джонни, Тэн и наконец, Чону. Все смолкают, и она остается посреди тишины в ожидании чего-то неописуемого. По ощущениям все такая же пустота — Ну как? — решается на вопрос Тэн. — Никак… — Вы с Чэнлэ ничего такого не делали? — Это точно нет. Это не из универа. И тогда Чону решает произнести то, что Джэмин неосознанно яростно отрицала, то от чего распадались слои ее мировоззрения и грязно зудело в груди: — Значит, это Ренджун. Кун противится: — Ой бля… Джэмин спасительно хватается за его реакцию: — Он тебе тоже не нравится? — Этот человек курит бонд… вместо мальборо… Мне с ним не о чем говорить. — А кто тогда привел его? — Тэн решает идентифицировать зачинщика катастрофы. И Чону робко признается: — Я встретил его у входа и привел… Наверное, это была ошибка. Но Джэмин старается смотреть на вопрос философски: — Ты не виноват, что природа спарила меня с ним. Он вообще живет надо мной. — Вы не знаете, есть ли у него предназначение? — углубляется Джонни. — Хуй знает, он никогда не рассказывал, — отвечает Кун, и Тэн кивает в такт его словам. — А где вы познакомились? — уточняет Джэмин у Чону. — Одна моя подруга курировала его группу. — И что делать теперь… Я с ним и слова не могу сказать, ему похуй. Тогда Кун делится бриллиантовым советом из коллекции его житейских мудростей: — Вообще, если ты просто напоишь его и трахнешь, то все будет ок. Необязательно искать общий язык, чтобы трахаться. — И ты думаешь, он согласится? — Да ты представь. Ко мне приходит красивая телка и предлагает трахаться, я че долбоеб отказываться? — В тот раз так и произошло, — гасит Чону. Джонни продолжает: — Как ее там звали Небраска, Аляска? — Юта, — вспоминает Тэн, и Кун стреляет в нее грозным взглядом. Но тем не менее продолжает: — Давай, полчасика на подмыться и шуруй наверх. — Он хватает Джэмин за локоть и тащит ее по коридору в ванную против ее воли. Хотя ей уже дали против ее воли соулмейта, так что теперь все остальные сопротивления становится второстепенными. Наконец, Кун доводит ее до ванной, открывает дверь, и они вдвоем лицезреют, как хилый поток воды течет сверху по углу комнаты и темное пятно на потолке криво расползается в стороны. — Само провидение благоволит тебе сегодня! Иди наверх срочно! Я уверен на сто процентов, что это именно его квартира вас затопила. Джэмин, к сожалению, тоже в этом уверена. — Да что я ему скажу? «Вы нас затопили», а дальше? — «Пойдем трахаться». Гнев и неповиновение раскручивают ее рассудок, она ловит раж и выплёвывает: — Блять, если не сработает, я тебя уебу. Кун теряется, он только шутил: — Внатуре пойдешь? — Внатуре пойду, — она не оставляет времени на чужие вопросы и сразу же подрывается к двери. Джэмин ощущает прилив энергии, ненависти, который направляет ее и стирает все здравые доводы. Она пойдет и отсосет ему — назло. Назло предназначению, Куну, Чону и Тэн. На зло всем, даже самой себе. Она пролетает через замёрзший балкон, и всплеск холода только подстрекает. Джэмин в темпе поднимается по лестнице, снова минует балкон и выруливает по знакомой траектории к квартире, располагающейся ровно над ее собственной. Она стучится в дверь, в такую же, в какой живет она сама. И ей открывает, конечно же Ренджун, с тусклыми расфокусированными глазами, недовольной ухмылкой на губах и пьяный. Джэмин рубит с плеча: — Ты нас затопил. — И? — будто его могут волновать слова Джэмин. — Я должна тебе отсосать. И, кажется, Ренджуна ни на секунду не удивляет ее предложение. Он задумывается, смотрит за спину, прикидывая что-то, и, сделав глубокий вдох, будто бы делает ей одолжение: — Ну, пошли. И Джэмин входит внутрь, закрывая за собой дверь.