Вселенная - мой последний билет в игру

- Вот и чего он лезет!? Я что, такая немощная и хрупкая?! '’Медицина не развита, не смогут помочь, умирают,''– она гнусаво протараторила ранее сказанные ей слова, пытаясь подражать голосу Августа. Только вот её актёрский талант сделал из неё обиженного ребёнка.–'’Дома делай, что хочешь, а пока - вот тебе платье и моя слащавая улыбка – наслаждайся!’’Вот ведь нашёлся… и учитель, и родитель в одном лице! Из правого угла в левый, из соседнего - в дальний, девушка ходила по комнате, наматывая круги, квадраты, разные правильные и неправильные многоугольники. Ворсинки ковра за это время примялись, соединившись с соседями в один плотный жгут. Частички пыли то резко взлетали чуть ли не до самого потолка, то, подобно звуку, разлетались волнами по направлению движений Ады. Идеальные, чарующие взгляд лунные лучи сильно рассеивались, теряя всю свою чёткость, а противный колючий мороз, как бы не пытался зацепиться за ходящую около него фигуру, так ничего и не смог: разгоряченное лицо Ады пылало гневом, куда уж тут «незначительному» холодку. И если Вы думаете, что одними мыслями и хождениями взад и вперёд её истерика закончилась, то, поспешу заметить, Вы сильно ошибаетесь. Что бы не попалось на пути девушки, оно терпело безоговорочное поражение, будь то лёгкий мягкий стул или большая габаритная кровать из твёрдого дерева. Ноги уже давно в синяках, а губы от напряжения прокусаны до крови, но вопреки всему рассуждения так и не хотели заканчиваться, а поток сдерживаемых ранее мыслей лился не прекращаемой, бурной рекой. -Думала подарок – издевательство, вела себя мило и дружелюбно – издевался, просто посмотрела в его сторону – издевался и насмехался! В который раз она прошла к стене с зеркалом по примятому, немного съехавшему с предназначенного места ковру. «Грациозной походкой», смотря под ноги и ожидая границы мохнатого полотна, Ада зацепилась за одну из ранее оставленных в порыве ярости складок носочком своей «миниатюрной и хрупкой» ножки и, конечно, полетела в «мягкую и совсем некаменную» стену. Перед глазами мигом затанцевали яркие огоньки и запрыгали маленькие звёздочки. Голова заболела, словно её разбили надвое огромным топором. Она сжала кулаки и стиснула зубы, гневно пыхтя от негодования. Девушка понимала: в этом происшествии виновата только она, но, блин, почему сейчас!? У неё тут полная гнева, негодования и ярости речь, а она падает, ударяется ещё и забывает весь свой оставшийся монолог! А ведь там ещё столько невысказанного! Но почему всё так? Всё ещё находясь в «немного» агрессивном состоянии, Ада не давала волю слезам, ойкающим вздохам и отдыху на одну-две минуты. Держась за голову, девушка ровно, расправив плечи, встала и чуть не упала вновь от головокружения. Немного сгорбившись, она опёрлась рукой о зеркало. Взгляд, медленно проясняясь, стал плавно скользить от плеча к кисти. Но как только глаза Ады встретились с зеркальным отражением, девушка была готова отбежать в другой конец комнаты, подальше от этого стекла, и плевать на всю боль и неспособность к чётким действиям, но, увы, пошевелиться у неё совсем не получалось. Из зеркала на Аду смотрели яркие изумрудные глаза, словно два больших драгоценных камня, переливаясь лунными огоньками, они заставляли даже в полном ужасе, не отрываясь, смотреть в их пугающую глубину. - «Ой!» - пронеслась в голове мимолётная мысль. Девушка медленно начала разгибаться из своего сутулого положения, а вместе с ней и Ада встала прямо. Не давая времени прийти в себя, откуда-то из-за спины послышался шум. Медленные, но уверенные шаги с каждой секундой стали приближаться к спине Ады. Кто это? Зачем он пришёл? Увы, девушка не могла этого узнать. Волна мурашек пробежала по спине: Аду внутренне затрясло. Она взмолилась, чтобы это был Август. - Хм… Где же обещанная магия? –парень говорил мягко и ласково, можно было подумать, будто бы он успокаивает девушку, но на деле, не стесняясь, издевался над её неудачей. - Заткнись! – незнакомка разогнулась и гордо расправила плечи. Недавно расслабленное лицо сморщилось в недовольно-гневную гримасу. А кулак слегка ударил по зеркалу. – Не веришь - мне плевать. Но в следующий раз я запрусь в той комнате, и делай здесь один, что хочешь. Меня не сильно волнуешь ты и совсем не тянет обратно…- казалось, что поток её мыслей по величине был сравним только с недавним монологом Ады, но также, как и у нашего обиженного путешественника, был прерван. - Хватит, - строго перебил её парень, - я тебе верю и уверовал во всё с самого начала, - он перестал насмехаться, а лишь устало приподнял очки и потёр переносицу. В один момент незнакомец стал серьёзным и, кажется, сдержанным. - «Ой, а Вы и таким можете быть? – почему-то в голосе Ады послышались нотки иронии, - так что же ты раньше тут из себя строил?! Или после… после… после всего наконец решил помочь?! Поддержать?!» Кто он? Откуда? Какой был раньше и почему должен был помочь и поддержать, она не знала, также как и после чего. Что случилось между ними? Ада даже не представляла, то же самое можно было сказать про неожиданные ненависть и презрение. Его взгляд устремился к незнакомке. В этих глазах Аде почудились и раздражение, и гнев, и где-то потаённо скрытая глубинная искорка усталости, но на долю секунды промелькнуло что-то ласковое и некоторое переживание. - «Может, показалось?» Он потянулся к девушке, но та отвернулась, не давая себя коснуться. – Стой, дай поправлю, вот блин, болеешь, а всё продолжаешь скакать, как ненормальная, - незнакомец потянулся к выступившей пряди бордовых волос, а другой рукой к чёрному песку на щеке, но сделать ничего не успел. - Отвали! Не трогай меня! – девушка отпрыгнула в сторону. Голова нещадно болела, и каждое незначительное движение вызывало острые ощущения. Парень замер от неожиданно громкого крика и такого твёрдого отказа, хотя за все эти времена пора бы ему и привыкнуть. Ада же внутренне взмолилась: - «Не прыгай ты так. Сказали же, что болеешь. Ты же только что ещё и сильно ударилась головой. Слушай голос разума, пожалуйста, – Ада не знала, слышит или чувствует ли её девушка, но сейчас хотелось свернуться клубочком и сжать голову в руках. - Почему же я снова попала неизвестно куда?» Хозяйка тела, и Ада, соответственно, тоже, упали на ледяной каменный пол. Аду пробрало мурашками от холода: на улице уже наступила глубокая ночь, которая принесла с собой и низкие температуры. Если раньше острая боль не давала почувствовать колющий мороз, то на грани потери сознания неприятные ощущения отошли далеко в сторону, поэтому холод бесцеремонно сразу напал на беззащитное тело. И хоть скачи, хоть нет, это уже не поможет. - Не трогай меня и не смей подходить… - на этот раз девушка не кричала, а сквозь пелену тихо лепетала. Её нещадно затрясло, а перед изумрудными глазами всё поплыло. Ада, пребывая в таком же состоянии, уже не могла здраво мыслить. Взгляд медленно скользил по знакомой светлой стене, по тёмному столику, немного отодвинутому от большого окна, ну и по сияющему в лунном сиянии стеклу. Ада в этом потоке голубого света почему-то начала вспоминать крыши родного города, сонные лица ждавших её брата и сестры, множество теней, бегущих далеко впереди, рядом или же где-то там, сзади, крича что-то подбадривающее. Почему же она тогда отказалась? Сейчас бы бегала… Она или незнакомка выдохнули порцию пара, ожидая, когда тёмная фигура парня отойдёт в сторону, чтобы дальше немного посмотреть на голубоватые лучики. Ада горько усмехнулась: - «Хах… Вот ведь козёл белобрысый, не отойти, не помочь ей, -</i> в голове будто бы назло всплыло знакомое ухмыляющееся лицо, -<i> а вот Август бы…» Изумрудные глаза медленно погасли, плотно закрывшись, а внутри вместе с ними почти уснули и звёздные зеркала. Видимо от того, что девушка хотела, чтобы юноша помог незнакомке, ей почудилось, что кто-то мягко приподнял их, и она даже пролепетала что-то по типу: «Отвали», - но слабо и неуверенно. А после всё совсем исчезло. *** Как ночную тьму рассекает лунный луч, так звенящую тишину разрезали вымученные мычания. Низкие гортанные звуки и шуршание от вялых движений нарушили всю мелодию беззвучия. Вредный локон золотой чёлки начал колоть вздёрнутый нос, а от ещё не до конца осевшей пыли Ада чихнула. С этим отрезвляющим действием ощущение, что всё вокруг плывёт, пропало. Это больное першение, сравнимое только с полным иссушением и отслоением нескольких слоёв тканей в горле, эта неконтролируемая дрожь и предательское отсутствие сопротивления у тела, ещё и гнев, словно густой кислотный яд, пытающийся растворить всю сдержанность, спокойствие, и здравую способность к рассуждениям. - Наконец-то… - вымученно промычала Ада, - Господи, я жива… - девушка перевернулась на живот, но, что-то вспомнив, вернулась в исходное положение. – Обойдёшься, Кеики. Сначала крыша, потом её собственная комната, ну, временная собственная комната, и множественные эпизоды с Асдис. Неизвестные ей люди, какие-то мелькающие моменты, которые с ней никогда не происходили, а, напоследок, ещё и такие абсурдные ситуации: то лезут с поцелуями, то теряют сознание и доводят себя до критической точки, и ведь от этого страдает и Ада тоже. Нет, конечно, она понимает, что всё происходящее - это ненормально. В голове уже давно появилось множество разнообразных мыслей и теорий по этому поводу. Например, может, она сходит с ума? А может, психическое здоровье начало шататься уже давно, а она заметила это только сейчас? И пусть оно всё было бы именно так, но… Одно плохо: ни психолога, ни подруги-психолога рядом сейчас нет, кому жаловаться-то? Августу? Что ему сказать? Как ему донести мысли и переживания, если он не может понять… понять… хоть что-нибудь попытаться понять! Пригрозить, как маленькому ребенку, приказным тоном запретить какую-то глупую прогулку. Ха! В этом весь Август. - «Возвращаешься к тому, с чего начала». Дура, - буркнула себе под нос Ада. Это обращение к себе как будто уже стало для неё чем-то успокаивающим, жалко, что здесь оно ничем не может помочь. Она тяжело выдохнула, пронаблюдав, как тоненькая струйка пара, расплываясь, становилась похожа на полупрозрачное круглое облачко. Нужно бы вставать, а то последствия могут быть как у той изумрудноглазой девушки. А стоит ли? Может и лучше, если она здесь, в мире без хорошей медицины и без помощи богини, которая во всём этом и виновата, сляжет с какой-нибудь простудой, ведь наверняка сейчас и кашель не знают, как лечить. - «Хоть не буду обузой…» Обмякшее и расслабившееся тело, казалось, в кратчайший миг просто уснёт в этой ледяной комнате. Дыхание потихоньку замедлилось, становясь всё более глубоким. Медленно в памяти поплыли недавние моменты с попаданием сюда, с неожиданными обязанностями и глупым титулом, ещё и эта не менее глупая игра! Какой ужас… - «Все правила, игра, люди, дети, Август, Кеики, незнакомцы, библиотека, крыша, комната, соперники, королевства, планета, боги…мама, папа, Ната, Рома… Где вы? Почему же я осталась здесь одна?»… Прикрытые веки, полузахлопнувшиеся веера ресниц резко открылись вместе с возникшими в них огнями ярости. Она перевернулась и ударила кулаком по каменному полу, вложив в действие всю накипь от слов, от недавних событий, от действий единственного человека, который, казалось бы, может понять всю её тягу к смене обстановки, к отвлечению хоть на что-то своё внимание, к… к… настоящему побегу от реальности. - Неужели тебе нравится здесь находиться?! Неужели тебя всё устраивает?!... От второго удара ладонь пронзила острая боль, пол покрыли маленькие капли крови, а в нос ударил слабый запах железа. От всей тошнотворности ситуации хотелось завыть во всё горло, раскричаться, завизжать, но только бы не ощущать этой тоски по родным! Куда бежать?! Что ей делать?! Ей не выиграть, не вернуться: она не сможет править, не сможет поднять империю, не сможет защитить доверившийся ей народ! Она ничего не сможет! Она ударила снова, потом ещё раз, затем опять, подключив вторую руку, сдирая всю кожу в кровь, пытаясь раскрошить весь этот холодный камень. Сейчас всё ощущалось с большой горечью, от которой немел язык, затупляя всё остальное. И ладно бы только горечь, пусть она отравит Аду, разъест все её внутренности, всё тело, пусть сделает так, чтобы она исчезла, пропала прямо здесь и сейчас, чтобы не было больше ничего этого. Почему же… почему? Горечь ещё не успела даже ничего начать, зачем полились удушающие слёзы? Ада, теряя последние капельки воздуха, громко вздыхала, чувствуя нехватку кислорода, надрываясь, всхлипывала, а после вновь била кулаком по полу. Пусть ей станет больно физически, пусть вся эта тяжесть уйдёт! Пусть всё пропадёт! Внутри неё, крича, изнывало и молило множество голосов, подталкивая все копившиеся и потушенные ранее эмоции. Они всё кричали, молили и кого-то звали. Взгляд метался по пустой и тёмной комнате. Здесь нет ничего, здесь нет никого! - «Помогите… помогите… пожалуйста, кто-нибудь помогите…!» - она упала, опустив руки: колени подогнулись, и ноги рухнули вместе с телом, ударившись о камень. Взгляд отстранился как можно дальше от реальности, потупившись в пол. Где-то глубоко внутри девушка молила о помощи, которую она, возможно, никогда не получит. Ведь здесь ей не от кого её получить. Всё пропало… В какой-то момент всё стихло: шторы перестали, колыхаясь на ветру, ударяться друг об друга, тишина не стала начинать свой привычный звон, вся галька и песок застряли между щелок в каменном полу, а рыдания и всхлипы, застряв где-то в горле, выходили лишь жалобными мычаниями и беззвучными слезами. Взгляд давно уже стал стеклянным, слёзы лишь добавили ему прозрачность и отстранённость. Может и наплевать на всё? Пусть всё просто исчезнет… Кровь медленно струилась по серому безжизненному камню, проникая во все сколы и щели, вымывая из них всю грязь, накопившуюся за эти столетия. Руки нестерпимо болели, и только холод всё ещё хоть как-то отрезвлял её разум. В дверь нерешительно постучали. От слишком толстого и массивного деревянного полотна звук послышался очень тихим и глухим. Но даже так Ада его услышала, но сил и желания не было, или скорее уж не осталось, чтобы хоть что-то ответить, не то, что уж открыть. Кажется, снаружи что-то пролепетали, а после дверь медленно открылась: это деревянное полотно было слишком тяжёлым для вошедшего. Тоненькая полосочка света нерешительно проскользнула в комнату. Словно тропинка, она провела взгляд нарушителя к маленьким лужам чего-то густого, отливающего рубином на свету. Поднос в руках девочки задрожал, посуда, стоявшая на нём, начала биться друг об друга, издавая такой хаотичный треск, что казалось, ещё чуть-чуть и она разобьётся и рассыпется маленькими острыми осколками. Ада даже не взглянула на вошедшего, а все звуки пролетали мимо неё, совсем не задерживаясь. Дрожь отпустила девушку, перекинувшись на гостью. - Им… - голос срывался, ведь подбородок неустанно дрожал. От такой картины широко распахнутые глаза в страхе метались, не зная, что делать. В голове проносились мысли, что нужно бежать. Но куда? Что случилось с императрицей? – П… подождите, я сейчас… Она поставила поднос на стол и выбежала в ещё не успевшую закрыться дверь. Свет задрожал, а после снова померк, оставив Аду во вновь наступившей темноте. Она медленно повернула голову к окну. Отливая холодом из-за света луны, оно всё ещё как будто звало девушку. Неуклюже Ада поднялась, несколько раз поскользнувшись в собственной крови. Пошатываясь, она подошла и медленно провела рукой по стеклу. Вырисовывая пальцем привычную дорожку, девушка оставила на прозрачном квадрате лишь страшную кровавую линию. Медленно от целостной алой нити отделились маленькие капельки, стремительно продвигаясь вниз. Они блестели и переливались, как самые чистые и дорогие рубины. Ада на какое-то время задержала взгляд мутно-серых глаз, после чего вновь потянулась к багряным каплям. Казалось, что сил у неё больше нет, а тяжелая оконная рама не сможет сегодня открыться, но несмотря на это незапертое утром окно легко поддалось касанию. Протяжно скрипнув, оно открылось. Поднятая рука застыла. Она начала опускаться только навстречу телу, которое сделало шаг на балкон. Ноги маленькими шажками подходили к перилам. От недавно захватывающей сердце природы в голове не возникло ни одной мысли, лишь по инерции она продолжала двигаться к краю. Некогда ласковый ветер сейчас ощущался как помеха и препятствие, хотелось лишь отмахнуться от этих порывов, крикнув «отвали» или «оставь меня в покое». Податливые руки коснулись холодной глади перил. Ада долго всматривалась в далёкую черноту, но мутные глаза совсем ничего не могли оттуда выцепить. Даже прорывающиеся сквозь темноту лунные лучи не могли здесь ничем помочь. Взгляд медленно продолжал скользить по тёмному пейзажу, пока неосторожно не опустился. Картина там совсем не отличалась от недавно просмотренного горизонта. От усталости тело не хотело разгибаться, поэтому вновь поднять голову Ада даже не попыталась. Так она и продолжила стоять у края, держась за перила и смотря вниз. Неожиданно где-то в глубине этой черноты что-то блеснуло. Искорка появилась, а потом вновь исчезла, находясь почти под балконом Ады. Девушка слегка нагнула голову, но что-то схватило её сзади, отдёрнуло от перил и повалило на каменный пол комнаты! - «…!» Ада сильно ударилась головой, из-за чего прикрыла глаза и тихонько начала мычать. От её действий незнакомка испугалась собственного поступка, но совершенное ей уже не вернуть, да она бы и не стала ничего здесь менять. - Им… Императрица, что же Вы делаете! – вскричал детский голосок. – Зачем бросаться с… с балкона, - отчего-то она заревела, и без того прерывистая речь начала неумолимо дрожать, словно вот-вот сорвётся, - если сейчас всё плохо и трудно, то, наверное, завтра или, может, послезавтра, или послепослезавтра всё точно, наверное, нет, точно - станет светлее. Зачем калечить себя? Зачем совершать необдуманные поступки? - «Подожди… я же и не собиралась прыгать…» Девочка бросилась к Аде. Она повисла на её шее и громко-громко ревела, при этом поглаживая Аду по волосам, словно пыталась её успокоить. Ада сидела на полу в глубоком оцепенении, чувствуя лишь холодные руки, обнимающие её шею, непрекращающийся поток влаги, замочивший воротник свитера, и лёгкие касания к своему затылку. Девочка же, не замечая отсутствия внимания, всё продолжала успокаивать и реветь навзрыд. - Вы же нам так помогли… Мы Вам так благодарны… Народу Кеанджи… очень нужны такие правители… Вы только живите… не совершайте опрометчивых поступков, - она говорила всё, что когда-то думала, о чём долго рассуждала и, что пришло ей на ум только что. Всё… Лишь бы достучаться до человека, которому девочка чуть ли не обязана своей жизнью и жизнью своего брата. От прикосновения к себе она вздрогнула, а слёзы, словно высохнув, перестали идти. На Аду поднялась пара недоверчивых карих глаз. - Я… - Ада сглотнула, голос после недавней истерики осел и, подрагивая, стал пропадать. – Я не собиралась прыгать, лишь… «Что лишь? Лишь схожу с ума и вижу что-то блестящее? Что это, если не попытка обмануть себя?» Я хотела немного успокоиться… мне очень помогает свежий воздух - Ада ещё сильнее прижала к себе Ветту. Она так напоминает ей Нату, не такая смелая, не такая плакса, но чуткая и понимающая. – Простите меня… - ей было стыдно и перед Веттой, которая, возможно, пережила события намного хуже, чем у неё, и перед Августом, ведь он в таком же положении, как и она, и перед семьёй, ведь Ада почти сдалась, а они наверняка до сих пор продолжают её ждать. Ветта быстро замотала головой из стороны в сторону, щекотно ударяя Аду нежно-фиолетовыми волосами. - Нет, нет, это Вы простите! За Вашу доброту мы отплатили полным безразличием и отсутствием помощи! – она вот-вот готовилась зареветь снова: ей было очень неудобно перед Адой и Августом, ведь они так им помогли, а Ветта и Теофил совсем забыли и оставили их. - Всё хорошо, не реви. – Ада начала медленно подниматься, при этом пытаясь помочь встать и девочке, но, увидев свои руки, решительно быстро спрятала их за спину. – «Что же ты делаешь, Ада? Восьмилетний ребёнок намного разумнее в своих поступках чем ты».– Пожалуйста, вставай сама. «Блин, сейчас напугаю её ещё больше», - на выдохе подумала Ада. Конечно же, Ветта незамедлительно встала. Девочка уже знала, что сделала Ада. - Я… видела, что с Вашими руками… - она переживала, ведь увидела императрицу в таком виде. Девочка увидела то, что не следует видеть. – На столе находятся бинты, позвольте перевязать Ваши раны, - опустив голову, Ветта не смела прямо смотреть в глаза Ады, она лишь тихо лепетала себе под нос, вымаливая возможность помочь. Девушка застыла от такого обращения. Она тяжело вздохнула, и, словно парень из сна, потёрла переносицу, пытаясь собраться с мыслями. Конечно, Ада ей не хотела отказывать, но девушка очень долго колебалась в решении, ведь руки сейчас больше напоминали грязное кровавое месиво. - Ты… не испугаешься такого? – она медленно переместила руки из-за спины вперёд, давая Ветте их рассмотреть. Девочка задумалась лишь на секунду, а после стремительно быстро развернулась так, что Ада увидела лишь вихрь светло-фиолетовых волос. Хоть Ветта решительно и подошла к подносу с лекарствами, но около него она застыла. - Вам лучше куда-нибудь сесть и чем-нибудь зажать рот, чтобы труднее было кричать, - после девочка лишь умоляюще посмотрела на Аду. В глазах девушки так и застыл ясный всем вопрос, но задавать его она не решила, ведь так Ада бы показала своё недоверие к Ветте, которая сейчас пыталась убедить её продолжать жить. Если бы она хотела навредить, то толкнула бы Аду ещё тогда, у перил, но Ветта наоборот, попыталась её спасти, да и воткнуть нож в спину ей никто не мешал, когда они сидели на полу, и девочка успокаивала Аду, поглаживая ту по спине. Ада заметила на первом подносе яблоко, поэтому чем зажать рот вопрос отпал, а вот с местом было сложнее: в комнате вся мебель была мягкой, поэтому твёрдо сесть, оперевшись на что-то, не получилось бы. Выбор пал на кровать с вроде бы крепкой, удерживающей балдахин конструкцией. Как раз на ней было множеством царапин и сколов, оставленных временем, так что если появится несколько новых отметин, то их почти никто там и не заметит. Все приготовления были выполнены: Ада крепко и глубоко вгрызлась в яблоко, а спиной намертво вцепилась в дерево. Ветта же в полуготовности последний раз вздохнула, а после взяла пинцет и бутылёк с тёмно-синей жидкостью. Аде показалось, что это лекарство шипит и активно бурлит, хоть и бесшумно. - «Ой, сейчас что-то будет». - Императрица, простите, -после чего Ветта вылила содержимое бутылька на руки Ады. Послышались громкие мычания и рвущиеся крики. Перед глазами Ады кожа словно разъедалась кислотой. Плоть пузырилась и шипела, от рук вздымался голубоватый едкий дым. Царапины совсем не заживали, а наоборот рядом с ними всё больше и больше появлялось множество новых мелких порезов. Ада уже не могла себя сдерживать, ей хотелось выплюнуть это яблоко и закричать во всё горло, лишь молящие глаза Ветты останавливали её. Казалось, девочка отчаянно чего-то ждала: в руках она всё ещё держала пинцет, словно к чему-то готовилась. Но Ада не могла столько терпеть, ещё чуть-чуть, и она потеряет сознание от такой боли. Из полуобморочного состояния её вывел голос Ветты и вновь нахлынувшая, но ещё более усилившаяся боль. - Подождите ещё немного! Оно уже… оно почти всё уже начинает выходить!... На этом моменте глаза Ады стали ещё больше. Попавшие ранее песчинки, маленькие камушки и многий другой мусор сам начал выходить из плоти, разрывая образовавшиеся бугорки кожи, а после осыпаясь вниз. И всё бы ничего, но достаточно крупные камушки не могли сами выйти из руки, хоть и оставляли раны намного больше чем галька, тогда Ветта пинцетом начала аккуратно доставать их чуть ли не из самого мяса. Пот уже давно покрыл весь лоб Ады, про себя она обещала и клялась, что последний раз так необдуманно калечит себя и что никогда больше не будет принимать здесь никакие лекарства и попытки вылечить себя. Бурление и образование пузырей медленно стали уменьшаться, или же от такого пережитого потрясения девушка между обмороком и реальностью стала ощущать придуманное. Царапины и ранки словно тоненькими белыми нитями начали неспешно затягиваться, а с ними и боль медленно стала пропадать. Раны на руках нестерпимо зачесались, а вышедшая из них пыль, высыхая, волнами развевалась и улетала с поверхности кожи. Ада обессиленно упала на кровать. Ветта же осела на пол, тяжело выдохнув. Это испытание оказалось трудным для обеих девушек. - Императрица, осталось только… перевязать руки, и мы закончили с лечением, - девочка поспешила за бинтами, несколько раз споткнувшись о свои же ноги. Тяжело дыша, Ада ей неуверенно и с явным беспокойством ответила: - Зачем их перевязывать?... Оно же почти всё затянулось… - ей окончательно было страшно вновь принимать какие-нибудь новые медицинские процедуры -сейчас что-нибудь отлетит, взорвётся, снова притянется, а потом пришьётся на место. Прокручивая в голове, какой же всё-таки может быть перевязка, девушка последний раз решила довериться местному лечению, ведь это просто перевязать руки – наложить и зафиксировать ткань. Они ведь не могли ничего здесь изменить?... Ветта же начала пояснять возникшую потребность в перевязке: - Кожа на руках сейчас очень нежная и уязвимая, маленькие механические воздействия могут вновь оставить на ней раны, - она умело и быстро стала перевязывать ранее повреждённую часть. Ада с облегчением выдохнула. Бинты подпрыгивали, разматывались и умело укладывались на поверхность кожи, а после девочка аккуратно, но крепко их фиксировала. – Да и затянувшиеся участки могут легко начать кровоточить и разойтись. - Что же это у вас за лекарства такие? Быстрее лишиться жизни, чем вылечиться, - от пережитого она истерически хмыкнула. - Императрица, Вы живёте в комнате из хаотина – камня, привезённого из империи Хальваре. По своей сути он не очень опасен, но имеет незначительный яд, вызывающий головокружение, тошноту и плохую способность к заживлению ран. То лекарство, которое Вы только что испытали, являлось чем-то вроде магнита с противоположным зарядом, а также и антидотом от яда, ускоряющим скорость к восстановлению… С одной стороны, лекарства в этом мире не такие уж плохие. Антидот, антисептик, целитель и всё это в одном бутыльке. Но что же это за промежуточные ощущения?! Конечно, лучше уж придумать что-то, что точно могло вылечить. Учитывая, что в одно время существуют государства с разным техническим прогрессом, с цивилизациями превышающими знаниями и умениями многие другие королевства, то окружающим остаётся лишь бежать позади, пытаясь их догнать. Чтобы хоть немного приблизиться к их прогрессу, наверняка здешние мастера обращают внимание именно на итог, а не на промежуточные боль, раны и страшные картины, поэтому, как и раньше, Ада просто смирилась, ведь лекарство ей помогло, хоть и пришлось пережить новое рождение своих рук. - «А нечего было калечить», - съехидничал внутренний голос. С одной рукой было покончено, и Ветта начала накладывать повязку на вторую. При взгляде на неё совсем не скажешь, что перед тобой восьмилетняя девочка. Действия и манера речи, а также рассуждения и способность к быстрым решениям в сложной ситуации делают из неё взрослого и уравновешенного человека. Неужели жизнь у той дамы заставила её поскорее повзрослеть? А ведь точно… Не зная самого простого в тех условиях, легко было не дожить и до восьми лет. Какой ужас… - При этом даже самые маленькие песчинки стараются покинуть тело, а… - Откуда же ты всё это знаешь? – Ада задала вопрос, совсем не ожидая на него ответа. Девушка сказанула, не подумав, ну уж слишком она расслабилась в её компании, а интерес даже при всей приложенной силе сдержать его никуда не собирался уходить. На долю секунды Ветта застыла, чуть не обронив бинт. В раздумьях она не хотела поднимать глаза на Аду или же всё ещё боялась это сделать. В голове, конечно, возник вопрос: «Зачем императрице с её положением знать о ней такую ерунду? Она что, сказало что-то не то? – девочка снова замялась и неторопливо продолжила перевязывать руку. – Наверное, раз императрица спросила, нужно ответить. Не жаловаться, не просить и не оскорблять, ничего из этого в ответе не должно присутствовать. – Но возникла новая проблема, - с чего же начать?» - Когда мне было около десяти, мама перед уходом постаралась научить всему, что знала и чему училась ранее. Она… - Подожди-подожди, постой, пожалуйста, сколько тебе лет? «Около десяти? Не восемь? Не девять? Десять?» - «Что? Я снова сказала что-то не так?» - с вопросом в глазах она удивленно уставилась на Аду. Сомневаясь, девочка долго лепетала что-то себе под нос, - я… возможно… нет… около шестнад… цати, может и побольше… - после чего Ветта окончательно затихла. Если её энтузиазм поутих, то огоньки в глазах Ады только сейчас вновь вернулись к ярко-светлым звёздам. - То есть как?! Шестнадцать или больше?! Мы же получается, с тобой ровесницы! Ничего себе! Но ведь ты выглядишь гораздо младше! – младше это не то слово, эта живость слишком уж похожа на детскую, да и внешность – не просто молодо, а именно детская как у ребёнка. - Я не… не… извините!... – Ада совсем её не ругала, наоборот, её почему-то охватила легкость и некая радость. Вот человек, с которым можно и посмеяться, и поболтать ни о чём, и даже пожаловаться на самое сокровенное! – М… мы существа из Катарисатанского Королевства! – возбуждённо протараторила Ветта, после чего рухнула на колени в низком поклоне. Ада обречённо прикрыла лицо рукой, мелодично выдохнув, после чего тихонько засмеялась. Не ожидавшая такого поведения, Ветта нерешительно, словно вечно терпевший лишь камни и пинки котёнок, неожиданно получивший ласку от прохожего, решил посмотреть: кто же этот добрый человек, чья рука его гладит, испуганно подняла свой взгляд, стараясь всмотреться в лицо Ады. - «Ты переживала и паниковала, когда имела всё, что только захочешь: еду, кровать, красивую одежду, неоправданное доверие, уважение и поддержку. А они? Ветта и Теофил? Дети жили в ужасных условиях, терпели жестокое отношение к себе и живут дальше. Всё ещё продолжают жить и радоваться всему происходящему». Ада уверенно поднялась с кровати, с широко расправленными плечами и решительным взглядом опустилась перед Веттой всё в таком же низком поклоне. -Прости меня, прости за мою слабость, я буду стараться и в первую очередь для вас. Мы… «Мы?... Да, мы». Мы постараемся стать настоящими правителями. - Д… да, х… хорошо, только встаньте, зачем же Вы… - Тогда не нужно склоняться передо мной, ты не хуже меня, я не лучше тебя, ты, Ветта, не обязана передо мной унижаться. – Она протянула руку девочке, - меня зовут Ада, - девушка улыбнулась, пожав ей руку. – Пожалуйста, обращайся ко мне на «ты». После она начала вставать, подтягивая за собой Ветту. От чего-то на душе Ады стало очень легко, и повеявший ветер из незакрытого окна вновь стал ласковым и приятным. От макушки до ног пробежали ледяные мурашки, из-за чего глаза вновь засияли звёздными огоньками, а улыбка так и не хотела сходить с лица. - Ну как? Друзья? Ветта истерично хихикнула, после чего упала в обморок.