hard choice.

Прошло два дня после оглашения той ужасающей новости. В разведкорпусе снова наступила та мрачность, которая наступает почти после каждой вылазки. Все были взволнованы, а кто-то даже напуган. Но больше всех волновалась Микаса. По крайней мере, ей так казалось. Девушка не находила себе места. Приближающаяся смерть Энни, словно разрывала её изнутри. Микаса верила, что Леонхарт выживет, но, учитывая её состояние, это просто невозможно. Аккерман не знает, почему это всё вызывает настолько смешанные чувства. Может она и вправду настолько дорожит Энни? Или же у неё просто проблемы с психикой? Этого не узнать. Если первый вариант — правда, то в чём причина? Почему Леонхарт кажется для Микасы кем-то ужасным и прекрасным одновременно? Между ними будто какая-то связь, будто тонко протянутая нить, которая вот-вот оборвётся. У девушки резко заболела голова. Настолько сильно, что аж в глазах задвоилось. Эти приступы резкой боли преследуют её уже долгое время, только вот она не знает, когда они начались, и почему это происходит. Последние два дня они стали сильнее и чаще. Может девушка просто переволновалась. — Микаса? Чей-то голос заставил девушку «проснуться». Тёплый ветер обдувал лицо. Микаса узнала голос капрала. Резко обернувшись, она спросила: — Капрал? Что-то не так? — Не нужно так официально, мы одни, — вздохнув ответил он, — называй меня Леви. — Э-э… Хорошо, Леви, что-то не так? — Ох, как же странно звучало это из её уст. — Я хотел поинтересоваться… Как ты? Я заметил, что Энни к тебе неравнодушна, и ты к ней, похоже, тоже. Мне кажется, что тебе тяжело сейчас… «Капрал не похож на себя. Видимо он действительно волнуется за меня», — промелькнуло в мыслях Микасы. — Леви, я не знаю, что со мной. После этих слов девушка рассказала капралу абсолютно всё, о чём думала минуту назад. И о нити, и о головной боли, и о смешанных чувствах. Капрал выслушал её, ни разу не перебив и не хмыкнув, чем удивил Микасу. Когда она закончила, повисло молчание. — Простите, что так излила вам душу… Я думаю, что рассказала слишком много. Девушка сглотнула слёзы. — Я понимаю тебя, — тихо ответил Леви, подойдя к ней ближе, — такие потери сложно пережить. Но я уверен, что ты справишься. Микаса не ответила. Она просто смотрела на землю и пыталась сдерживать эмоции. — А на счёт головной боли. Я знаю причину. Девушка нахмурила брови и подняла взгляд на капрала, ожидая продолжения. — Эта боль преследует и меня. Всё дело в наследственности. Ты не замечала того, что никто не знает моей фамилии? Честно сказать, я и сам не знал её. До недавнего времени. Моя фамилия — Аккерман. Глаза Микасы широко раскрылись от шока. — Мы… Однофамильцы? — Трясущимся голосом спросила она. — Не просто однофамильцы. Мы из одного рода — рода Аккерманов. — Мы родственники… — Получается что так. Девушка глубоко вздохнула. Руки тряслись. — Вы знаете ещё Аккерманов? — Нет. Похоже, мы с тобой единственные обладатели этой фамилии на данный момент. На Микасу слишком многое свалилось. Ей ещё и это принять придётся. — Кто вообще такие Аккерманы? И причём тут головная боль? — Решилась на вопрос она. — Аккерманы — это древний военный род, который служил монархам, но, отказавшись следовать идеологии короля Карла Фрица, они были подвергнуты репрессиям, из-за чего наш род практически вымер. Микаса стояла и смотрела на землю, пытаясь собрать мысли в кучу. — А головная боль, — продолжил Леви, — недуг нашего рода, передающийся по наследству. Но я хотел сказать не об этом. Возможно я знаю почему твои чувства к Энни настолько непонятные. — Н-ну и почему же? — Взволнованно спросила девушка. — Аккерманы наделены кое-чем необычным. Они демонстрируют поразительную физическую силу, а также ловкость, скорость, точность и координацию. Они гораздо более боеспособные, чем обычные солдаты. Один Аккерман стоит целого отряда. Но эта способность проявляется не у всех членов рода, а только у тех, кто нашёл своего «избранного» — человека, которому они посвящают себя, и, если Аккерман запечатлился на ком-то, то эта же сила крепко связывает их. Я думаю, что ты нашла такого человека — это Энни. А почему именно она, сказать не могу, уж прости. Итак много тебе разболтал. «Избранные… Что за?» — Устало подумала Микаса. — К чему я всё это говорю… — наконец сказал капрал, — к тому, чтобы побудить тебя сходить к ней. Проведай Энни. Насколько мне известно, ты ни разу не ходила к ней. Мне кажется, что пора. Снова глубокий вздох. — Я обдумаю это всё и схожу. Спасибо. Девушка ушла не попрощавшись. Зайдя в свою комнату, она просто заплакала. Её нервы не выдержали. Слишком много информации за раз. Нужно переварить это всё, отдохнуть и с новыми силами идти к своей «избранной».

***

День с самого утра обещал быть серым и дождливым, — тёмные облака сгустились над землёй. Микаса приводила себя в порядок перед походом к Энни. Окно было приоткрыто, так что прохладный ветерок немного прокрадывался в помещение. Сейчас на счету каждая минута, любая из которой может стать для пострадавшей Леонхарт последней. Микаса не знала, почему она не навещала Энни до этого. Может, чтобы не сделать себе ещё больнее? Вчерашний разговор с капралом тоже не давал ей покоя. Из-за него девушка не спала пол ночи, так что теперь она не в лучшей форме. Закончив подготовку, Микаса вышла из комнаты и направилась к лазарету. Тело пробрала дрожь от одной только мысли о том, как сейчас выглядит Энни. Но девушка решила не заострять внимания на этом, — не столько сегодня важна её внешность, нежели их разговор. Аккерман почему-то была уверена, что разговор состоится. Было такое предчувствие. Пара минут и Микаса около двери лазарета. Постучав, она стала ждать. Ей никто не открыл, так что она решила зайти сама. Энни лежала на кровати с закрытыми глазами. Её хриплое и тяжёлое дыхание было слышно довольно хорошо. Возле кровати сидел на табуретке, посапывая, какой-то парень, которого девушка пару раз видела на вылазках. Видимо сегодня он дежурит в лазарете. Услышав скрип двери, он проснулся, испуганно посмотрел на Микасу и протараторил: — Д-доброе утро… Вы хотели проведать Энни? — Да, хотела. — Тогда я пойду… — быстро сказал парень и ушёл. Ещё несколько минут Аккерман стояла посреди комнаты и просто разглядывала беспомощную девушку, лежащую в метре от неё. После этого она осмелилась подойти и сесть на табуретку. Энни лежала на спине. Почти всё её тело было обмотано бинтами. Девушка была почти голая, но в то же время была укрыта лёгким одеялом. — Здравствуй… — тихо, почти шёпотом сказала Микаса. В ответ тишина. Только хриплое дыхание заставляло поёжиться. — Как ты? — продолжила девушка, — я пришла поговорить с тобой… Снова тишина. Аккерман уже теряла надежду. Тяжело вздохнув Микаса положила ладонь Энни в свою. Она начала ласково и нежно поглаживать пальцем тыльную сторону её ладони. — Представляешь, капрал сказал, что мы с ним родственники… — грустно усмехнувшись, рассказала девушка, — бред какой-то… За окном упали первые капли дождя, а через несколько мгновений повалил сильный ливень. Это ещё больше усугубляло ситуацию. — Энни… Я скучаю… Прошу, проснись… Но Энни, конечно же, никак не отреагировала. Слёзы подступили к горлу девушки. В этот раз сдерживать их она не хотела. Шмыгнув носом Микаса бессильно опустила голову. «Она не проснётся… Вдруг она умрёт через минуту, а я буду свидетелем этого…» Подобные мысли мелькали в голове девушки. Всякая надежда на разговор иссякла. Вдруг Энни резко начала хрипеть ещё громче. «Она… Задыхается?!» Это было правдой. Леонхарт действительно стала дышать реже и громче. Это показывало то, что ей не хватает воздуха, а значит она, вероятно, умирает. Аккерман сидела и не могла пошевелиться. Она смотрела на слабую Энни, у которой на лбу выступили капельки пота. Её дыхание становилось хуже с каждой секундой, и вот его уже не слышно. Девушка просто перестала дышать. Недолго думая, Микаса прильнула к её сухим губам и начала делать искусственное дыхание. Слёзы катились по щекам. В голове была лишь одна мысль: «Не умирай. Прошу, не умирай.» Спустя минуту интенсивного дыхания, Аккерман сама чуть не отрубилась. Она не заметила, насколько сильно сжала запястье Леонхарт. Тихое дыхание снова послышалось среди шума дождя. У Микасы получилось — Энни снова дышала. Ресницы блондинки дрогнули, глаза приоткрылись. Сердце Аккерман застучало как бешеное. Она села обратно на табуретку и начала наблюдать. Руку девушки она не отпустила. Энни пыталась повернуть голову, чтобы рассмотреть помещение, в котором находится, но у неё почти не получалось — не хватало сил. — М-микаса… — выдавила из себя девушка, — это ты? — Я, Энни… — со слезами на глазах ответила Микаса. Они обе молчали и смотрели друг на друга. Но после этого Леонхарт снова спросила: — Что ты тут делаешь? — Я пришла проведать тебя. — Тихо ответила брюнетка. — З-зачем? — каждое слово давалось ей с трудом. — Я скучаю. Энни слабо улыбнулась. — Мне к-кажется, что я скоро умру… Я так слаба… — призналась она. — Не говори глупостей! — Воскликнула Микаса, пытаясь казаться весёлой, — ты сможешь встать на ноги, мы все поможем тебе. — Нет… Микаса, я… Чувствую, что умираю… Губы Аккерман снова задрожали. Она и сама прекрасно понимала, что после таких травм не выживают. — Проведи мои последние минуты со мной… Побудь со мной в последний раз… Эти слова заставили Микасу снова заплакать.  — Да… — сквозь слёзы ответила она, — я проведу их с тобой. Последующие несколько минут Аккерман рассказывала Энни о последних событиях, а потом решила рассказать про вчерашний разговор с Леви. — Мне сказали, что наш род выбирает одного человека — «избранного». Энни, мне кажется, что я выбрала тебя. Леонхарт снова выдавила что-то наподобие улыбки. На улыбку не было похоже, но по блеску в её глазах было понятно, что она безумно рада. Через полторы минуты Энни закрыла глаза. Навсегда. Она ушла из этого мира в другой. Микаса всё ещё держала её за руку. Вытерев слёзы руками, она сказала напоследок: — Ещё увидимся, Энни…