Моя любовь.

***

Смех двух счастливых девушек нарушал тишину комнаты. Казалось, они могут целыми днями сидеть здесь, говорить о чём-то, петь песни и не задумываться о будущем. — Ну не трогай мои руки, ладони ведь постоянно потеют, мерзкие же,-голубоглазая улыбнулась, смотря на Сашу, которая держала её ручки в своих. — Твои руки вовсе не мерзкие. Ты зачем говоришь ерунду?-Горбачёва поцеловала тонкие изящные пальчики, улыбаясь.- Самые лучшие же. За окном был красивый Санкт-Петербург, который Алёна так любила за его величие, красоту, настроение и ту атмосферу, которая была просто невероятной. Этот город её вдохновлял на написание песен, стихов, что, кстати, было ее основным занятием. Именно тут она чувствовала себя уютно и хорошо. Но очень важным ещё было то, что и Саша была постоянно рядом. Ну, почти постоянно. Иногда ей всё же приходилось уезжать на неопределённый срок в Москву, где она, собственно, и жила, и училась. И Горбачёва много раз предлагала девушке поехать с ней туда, в Москву, они могли бы жить вместе, почти не расставаться и не было бы стольких слёз, которые каждый раз проливает Алёна, когда Саша уезжает. Но голубоглазая не хочет переезжать из Питера. Это именно тот город, который ей ближе всего, он ей уже стал таким родным, несмотря на то, что поистине ее родным городом являлся Челябинск. И вот из-за того, что обе любили разные города, они никак не могли жить вместе. Почему-то никто из них не готов был пожертвовать любовью к городу ради любви к друг другу. И нет, они бесспорно любили друг друга, даже очень сильно. Их отношениям уже было два года, но чувства оставались такими же, как и тогда, когда они только-только начали встречаться. Это было лето, девушки постоянно гуляли, пели да играли на гитарах, сидя в парке, и, кстати, между прочим, в Питере. Уже тогда Саша постоянно приезжала к Швецовой, потому что хотелось постоянно быть рядом, вместе. Хотелось бесконечно целовать любимые, улыбающиеся губы, шептать о том, как сильно она её любит и играть красивую песню о любви, которую она ей посвятила ещё тогда, когда они были просто подругами. Обе всегда с улыбкой вспоминали то беззаботное лето, которое было самым лучшим в их жизни, такое лето, которое, наверно, уже никогда больше не повторится. И нет, не из-за того, что они стали другими или разлюбили друг друга. Нет. Просто из-за того, что они в разных городах. Саша все реже приезжала к Аленке из-за того, что вдохновлялась Москвой, писала много песен и боялась потерять это вдохновение, которое и так было трудно поймать. Конечно, голубоглазая обижалась. Устраивала скандалы, говорила, что Саша её просто не любит, вот и не хочет приезжать. Постоянно вспоминала то лето, напоминая о нем и Саше, говоря, что тогда всё было иначе, тогда Горбачева жертвовала любовью к городу, вдохновением, но приезжала к девушке. Она не жалела денег, времени, ничего. Она все равно ехала в Питер, пусть он ей даже и не нравился. Но когда Сашка наконец приезжала, Алёна сразу забывала все обиды, бежала ко входной двери, открывала и крепко-крепко обнимала свою девушку, которую всегда очень ждала. Потом весь вечер от неё не отходила, засыпала на её плече, а просыпалась в её объятиях со счастливой улыбкой. И сейчас Саша приехала к Алёне на неопределённый срок. Пока что по учебе дела обстояли нормально, потому она могла немного побыть в Питере, с любимой. Вечером было решено пойти погулять, а так как на улице был май месяц, то было тепло даже в столь, казалось бы, позднее время. Хотя и темнело уже позже. Поэтому две абсолютно счастливые, с хорошим настроением, девушки шли по улицам Питера, держась за руки и смеясь. Эти мгновения были лучшими что в жизни Швецовой, что в жизни Горбачёвой. Пока они мило смеются и болтают, Саша достаёт из кармана помятую пачку сигарет, тут же поднося одну ко рту, поджигая. Алёна тут же изменилась в лице, вздыхая. — Почему ненавидишь так искренне себя, куришь прям на ходу?-спрашивает она, когда Горбачева выдыхает клубы дыма. — Ну почему сразу ненавижу? Это уже зависимость, зай. Мне без них плохо. — А без меня тебе хорошо будет?-почему-то спросила голубоглазая, внимательно смотря на девушку. — Это ты сейчас к чему? — К тому, что брось это хотя бы ради меня. Ты губишь своё здоровье, а я переживаю об этом. Я люблю тебя...-прошептала Алёна, отводя взгляд. Настала тишина. Дальше они гуляли молча, а шатенка обижалась. И это было видно: хмурое лицо, она совсем ничего не говорила и даже почти не смотрела на Сашу. Горбачева то уже знала свою девушку настолько хорошо, что прекрасно понимала, когда та обижается. Но ведь эта зависимость только Саши, проблема тоже только её. Или так думала только сама Саша... Уже дома девушки смотрели какие-то скучные телешоу, а Алёна даже не смотрела в сторону телевизора. Она странно смотрела в окно, всё ещё обижаясь. Но Горбачева все же решается нарушить тишину: — Ты не слушаешь телевизоры, странно смотришь и любишь вино... Да, девочка моя, это про тебя?-она улыбнулась, обнимая девушку, которая невольно улыбнулась, хоть и старалась это скрыть.- Врушка маленькая моя.

***

— Ну вот почему...Почему нельзя остаться подольше?...-в слезах кричала Алёна, обнимая Сашу, иногда ударяя ее кулачками, хотя той было совсем не больно, гораздо больнее было наблюдать за тем, как плачет голубоглазая. И вот каждый раз же плакала перед отъездом Саши, но в этот раз как-то особенной сильно. — Ну ты чего, Алёнушка? Милая, не плачь, пожалуйста...-шептала кареглазая, обнимая её. На перроне было немного людей, но всё же все они смотрели на девушек, которые привлекали внимание почти всех окружающих, особенно плачущая Алёна. Но нужно было сказать ей ещё кое-что... — Я уезжаю до лета. Прости, прости, прости...-шептала блондинка, смотря в заплаканные глазки любимой, которая шмыгала носом, в этот же момент изменившись в лице. Её сердце, казалось, в эту секунду замерло, а после забилось быстро-быстро. — К-как до лета?...-голубоглазая вспомнила, что сейчас только февраль, совсем расплакавшись, а последнее слово буквально проскулив. — До лета... Из-за учёбы, Алён. Я и так много пропустила, меня так и исключат, понимаешь?- Саша посматривала на время, понимая, что минуты расставания так близко, отчего и самой хотелось прям тут и сейчас расплакаться. — Ты бросаешь меня... Оставляешь тут одну. До лета...-тихо говорила Алёна, вытирая слёзы и замечая, что поезд подъезжает. Так хотелось, чтобы время хоть ненамного остановилось, чтоб ещё побыть с любимой, хоть несколько несчастных минуточек, которые конечно же пролетали рядом с ней как секунды. — Не бросаю, дурочка. Люблю тебя безумно, уже так скучаю...-шептала кареглазая, а её глаза блестнули. Сначала Алёна подумала, что ей просто показалось, но нет... Саша плачет. Правда плачет. Сильная и непоколебимая Саша плачет... Голубоглазая застыла, а потом протянула свою ручку, вытирая её слёзы. Они уже обе плакали, и лишь голос проводника вернул их в реальность. Мужчина в темно-синем костюме запускал пассажиров в поезд, а Горбачева понимала, что уже нужно идти, иначе так и без неё могут уехать. — Не скучай сильно, ладно? Пиши, звони, когда захочешь, милая. Как же я люблю тебя,-она обхватила ее личико руками, нежно целуя в губы и чуть наклоняясь, ведь той не особо было удобно стоять на носочках. - Буду скучать. Алёна смотрела на уходящую Сашу, плача. Уже через несколько минут та сидела в купе, выглянув в окно, маша рукой девушке. А ещё через несколько минут поезд тронулся и поехал вдаль, увозя Сашу за тысячи километров на долго... Голубоглазая ещё недолго постояла на перроне, после уходя домой, где ее снова никто не ждал. — Мне так плохо, Санкт-Петербург...-прошептала шатенка, поднимая взгляд к небу. Она уже скучала, прекрасно понимая, что никакие друзья ей не заменят любимую Сашку. Ни с кем не будет так весело, уютно, хорошо. Та понимала её без слов, знала всё о ней. Порой Алёна казалось, что Горбачева знает её лучше её самой. А может так и было.

***

— В Питере мои успокоительные твой голос и воды Невы...-Саша смотрела в окно, за которым шёл снег. Наступил март. Снег в марте для Москвы не был чем-то удивительным, но он только сильнее напоминал о том, что лето ещё нескоро, а значит, и к Алёне она вернётся нескоро. На часах было около пяти утра, на учебу идти через пару часов, хотя так не хочется. Сейчас бы в объятия Алёны, а не вот это вот всё. И всё-таки через три часа Горбачева уже сидела за партой в университете-таком ненавистном месте. В аудиторию проходит учитель-мужчина немолодой, ворчливый и странный. Он окидывает кабинет взглядом, подходя к столу и садясь. — Вот это да, я смотрю, Горбачёва соизволила прийти в университет! Давайте поаплодируем!-он покачал головой, смотря на блондинку. Аудитория тут же наполнилась смехом студентов. Саша недовольно вздохнула, стараясь не обращать внимания. — Не боитесь, что вас исключат? Столько пропусков, причём не по болезни,-в его голосе была слышна насмешка или презрение, что ли. — Извините, но это совсем не ваше дело,-ответила Горбачева, пожимая плечами, переводя взгляд на учителя. — Вы посмотрите, вы ещё гордиться может будете тем, что пропускаете занятия? Я не пойму, что за мода на прогулы пошла! Позор, Горбачева! Надеюсь, вас исключат, мне же проблем меньше будет! А дальше девушка не слушала. Надоело. Она взяла свои вещи, спешно покидая аудиторию, громко хлопнув дверью. Каждый раз одно и то же. Ужасное неуважение и хамское отношение со стороны преподавателя. А ведь он даже не знает всей ситуации. Такого она не могла терпеть. Потому уже через несколько минут она сидела в вагоне метро, слушая музыку в наушниках. Голос любимой успокаивал. Да, она слушала песни Алёны. Её любимой Алёны, по голосу которой она так соскучилась. Пройдя в квартиру, Саша кинула рюкзак на пол, психанув и буквально скидывая куртку, проходя в комнату. Она взяла в руки телефон, замечая, что Алёна онлайн, тут же написав ей: Привет, кошечка. Чего так рано не спишь? 09:51 Привет) Да не хочется. Ты на учебе? 09:53 Неа. Препод достал, я свалила оттуда нахер. Надоело это всё. 09:55 Оу, капец. Позвонишь, может? 09:58 Саша ничего не ответила, набирая номер Алёны. Они долго говорили обо всем, а уже вечером Горбачева поехала на вокзал. Она понимала, что не сможет быть тут до лета, совсем одна, с этой учёбой и без Алёны. Ну исключат, так исключат. Уже было так всё равно. Голубоглазой о своём возвращении она ничего не сказала, чтобы сделать сюрприз, зная, как сильно та обрадуется, что даже спать спокойно не будет. Уже утром, сидя в вагоне поезда, девушка смотрела в окно, так радуясь, что скоро будет в Питере. Будет рядом с Аленой. От этих мыслей она безудержно улыбалась, несмотря на то, что несколько минут назад ей пришло сообщение от ректора об отчислении из университета. Может, оно и к лучшему. Теперь она может оставаться с Аленой на столько, на сколько захочет, и не нужно будет переживать ни о чём. — Если я и приеду обратно, то всё, пропал...-подумала Горбачева, улыбнувшись.

***

Утро. На часах было около семи утра, когда девушка открыла глаза, услышав голос проводника, который ходил по вагону, говоря о том, что уже через несколько минут они прибудут в Санкт-Петербург. Девушка заулыбалась, принимая сидячее положение и собирая те вещи, которые успела разложить. Через несколько минут, когда поезд прибыл, Горбачева накинула куртку, взяла в руки небольшой рюкзак и поспешила к выходу. Улыбка не сходила с её лица. Пробравшись через толпу людей, она наконец оказалась на перроне, поднимая взгляд к хмурому, но безумно красивому Питерскому небу. К дому Алёны она доехала на такси, не веря тому, что она наконец-то здесь. В подъезд ее пропустила какая-то пожилая женщина, которая выходила, потому и в домофон звонить не пришлось. Лишь бы голубоглазая была дома. Но сейчас было утро, а та любила поспать подольше, так что Саша была почти уверена, что она дома. Поднявшись на этаж, Саша заулыбалась, стуча в дверь. Уже так хотелось увидеть Алёну, от которой её, по сути, отделяла лишь входная дверь. Наконец Горбачева услышала поворот ключа, а через несколько секунд на пороге показалась Алёна. — Саша?...-девушка не могла поверить своим глазам, заулыбавшись и обнимая её крепко-крепко.- Как... Ты ведь... Ты ведь до лета уезжала. — А что, ты разве не рада, что я приехала?-Горбачева улыбнулась, обнимая ее в ответ. — Дурочка...Конечно же рада! Очень рада. Они прошли в квартиру, а улыбки не сходили с лиц обеих. — Подожди... А учеба? Неужели, ты за месяц все долги закрыла?-вдруг вспомнила Алёна, смотря на девушку, пока та разувалась. — Нет, не закрыла. Меня отчислили,-она пожала плечами, ставя обувь на полку. — Как? Саш, это же капец... — Да ладно, пофиг вообще. Мне надоело это хамство, да и то, что это всё отнимало так много времени,-она махнула рукой, проходя в зал. Саша улыбнулась, садясь на диван. Она так любила эту квартирку, ведь здесь жила Алёна. И наконец она тоже тут, рядом с голубоглазой. И теперь неопределённый срок ее пребывания здесь однозначно будет большим и она останется в таком нелюбимом Питере ради любимой Алёны.