Чёрный список

Дома у Иветт была куча друзей. У неё были горничные и дворецкий, которые воспитывали её с младенчества. У неё был папа, который покупал ей всё, что она просила, и мама, которая позволяла ей пользоваться косметикой и носить её наряды и платья. Она ходила в частную школу, где форма была восхитительной, и у них каждый месяц были танцы. У неё уже был первый поцелуй с Хью Томпсоном — это было не так захватывающе, как все говорили, на самом деле это было немного скользко — и очень значительно. Осознание того, что она волшебница, казалось, было вишенкой на торте. Её жизнь не могла быть более совершенной, подумала она. Пока она не застряла в Академии Лунатика всего с одиннадцатью другими студентами, только двое из которых были её возраста, с четырьмя сумасшедшими профессорами и явным отсутствием единорогов. Что толку было в магии, если никто не собирался обращать на неё внимание, если ей так надоело помешательство Салазара Слизерина на власти, и если её глупая палочка не будет работать так, как должна! Это приводило в бешенство! И единственный симпатичный мальчик был слишком занят, обращая внимание на Челси, которая была настолько простоватой, что граничила с невзрачностью, и у неё была стрижка, как у мальчика. Её глаза были действительно бледно-зелёными, что выглядело как-то по-змеиному, что пугало Иветт. У Иветт уже начала расти грудь, а Челси была худой, как её мизинец. Так что же такого фантастического в Челси? Что ж, Иветт была решительно настроена выяснить это. Поэтому она начала с того, что следовала за Челси и Адамом повсюду, куда бы они ни уходили. На самом деле это было скучно. Они никогда не держали друг друга за руки, они просто осматривали дом, топая по половицам и пытаясь открыть запертые двери. Действительно, по-настоящему скучно. Она всё ещё злилась из-за того, что её наказали за шалости Челси и Адама. Это было несправедливо — она искала учителя. И они даже не разговаривали с ней, когда все мыли эти котлы. Если Адам и Челси в ближайшее время не станут её друзьями, им придётся чертовски дорого заплатить!

~***~

— Это глупый план, — сказал Драко, хотя на самом деле он так не думал. Он просто был раздражен. Его вызвали прошлой ночью, и он почти не спал. Теперь он, очевидно, должен был наблюдать за спящей Гермионой и контролировать, что она не станет одержима. Он не был в восторге от того, что ему приходилось смотреть, как она спит. Разве его жизнь не была достаточно тяжёлой? — Просто… Я пойду спать, выпью «сон без сновидений», а ты постой рядом и подожди немного, чтобы убедиться, появится Гарри или нет, — сказала Гермиона. — Я не хочу слишком долго лишать тебе сна. Не то чтобы он всё равно уснул бы. — Я буду чувствовать себя нелепо, стоя над тобой, пока ты спишь. Это жутко. — Что жутко, так это то, что Гарри находится в моём теле уже Мерлин знает сколько времени, не осведомляя ни тебя, ни меня, — твердо сказала Гермиона, раздражённая своим мёртвым другом. — Когда он вернётся, я собираюсь преподать этому мальчишке урок. Затем Драко прямо спросил: «Что, если он не сможет вернуться?» Лицо Гермионы вытянулось. Она не выглядела расстроенной, она просто выглядела… задумчивой. Или вдумчивой. — Тогда у меня действительно не было бы надежды, — сказала она, в основном себе. — Чтобы мой живой друг находился прямо передо мной, а потом лишиться этого… Не думаю, что я смогу оправиться от этого. Я бы, конечно, двигалась дальше, делала всё возможное со студентами и войной, но эмоционально… Ну, я была бы разбита. — Она издала циничный смешок, который совсем не был на неё похож. Драко внутренне нахмурился. Если Гарри Поттер не вытащит ещё одно чудо из своей немёртвой задницы, Драко вытащит его из загробной жизни, чтобы по-настоящему убить снова. Тогда он останется мёртвым. Гермиона, должно быть, заметила, что Драко в целом не решается участвовать в этом плане. Она посмотрела на него своими большими карими глазами и сказала: — Пожалуйста, Малфой. Мне нужно попытаться. И мне нужна твоя помощь. — Почему бы не попросить Уизли? Гермиона вздохнула. — Потому что я не хочу обнадеживать его. Он скучает по Гарри каждый день, и я тоже, но, если я скажу ему, что есть способ вернуть Гарри, и окажется, что я ошибаюсь, это убьет его, как и меня. Я пытаюсь свести потери к минимуму в случае нашей неудачи. Покачав головой, Драко проворчал: — Хорошо. Но не жди, что я буду любезен с Поттером, если он появится. Я не могу ударить его, и это достаточно плохо. Затем губы Гермионы сложились в лёгкую улыбку, и она сказала: «Задай ему жару за меня». Что-то в этом заставило Драко захотеть улыбнуться. Он почти сделал это. Пока она не повернулась, не открыла дверь своей спальни и не вошла в комнату. Драко вздохнул и последовал за ней, закрыв за собой дверь. И вот Драко оказался в ловушке в спальне с Гермионой. Это был точный сценарий, который он видел во сне прошлой ночью, но поворот сюжета здесь заключался в том, что всё останется в рамках приличия. Это было ужасно разочаровывающе, но он и не ожидал меньшего. Гермиона подошла к своему гардеробу и достала хлопчатобумажную ночную рубашку. Она была белой и с рюшками внизу, которые, вероятно, доходили бы ей до колен. Драко сглотнул, когда увидел это. Это было так невинно и чисто, что он знал, что какой-то бог делает это, чтобы мучить его. Она всегда носила мантию, что объясняло, почему Драко никогда не видел её раньше. В ней она была бы похожа на маленькую фарфоровую куклу. — Ты не против отвернуться? — невозмутимо спросила Гермиона. Драко напряжённо повернулся и посмотрел в угол. — Меня немного смущает, почему тебе так комфортно одеваться перед мужчинами. — После нескольких месяцев в маленькой палатке с двумя мальчиками привыкаешь к тому, что тебя видят на разных стадиях раздевания, — сказала Гермиона, на заднем плане послышался шелест звука ткани. — Мерлин знает, что я видела части тел Рона и Гарри больше, чем когда-либо хотела. Драко хотел указать, что это неправда из-за её романа с Уизли, но промолчал об этом и вместо этого сказал что-то другое, всё ещё глядя в стену. — Знаешь, я ненавижу Поттера. — Я знаю, — сказала Гермиона, её голос стал мягче. — Вот почему — теперь можешь смотреть — я глубоко, глубоко признательна. Я знаю, что это нелегко — добровольно помогать Гарри, и я хочу, чтобы ты знал, что я не принимаю твою помощь как должное. Я твоя должница. И Гарри тоже будет у тебя в долгу, когда вернётся, — уверенно добавила она. Драко ухмыльнулся про себя. Если им удастся воскресить Поттера, всё Золотое Трио будет у него в долгу. Он спас жизнь Уизли во время обвала, помог Гермионе в её исследованиях и проблемах с одержимостью и вернёт Мальчика, который выжил. Он, конечно, держал бы эти тузы в своём рукаве. — По крайней мере, ему придётся быть с тобой милым, — с ухмылкой сказала Гермиона. Драко усмехнулся. — Если Поттер посмеет пытаться быть милым со мной, я не буду отвечать за свои действия. — Полагаю, некоторые вещи не меняются, — сказала Гермиона, похоже, задумавшись над этим. — Я подумала, может быть, со всеми этими усилиями, направленными на его спасение… Я подумала, что ты, возможно, почувствуешь к нему нечто большее, чем отвращение. Это была всего лишь гипотеза. «Ты не понимаешь, — подумал Драко, когда она надела часы Фабиана Прюэтта на запястье и начала готовиться ко сну. Я делаю это не потому, что мне нравится Поттер. Я делаю это, потому что ничего так не хочу, как сорвать с тебя эту тонкую ночнушку, бросить тебя на кровать и быть с тобой своим порочным способом». Очень аккуратно сложив своё одеяло, Гермиона скользнула под него, села и взяла пузырек со своей тумбочки. Она посмотрела на Драко. — Ты готов? — Думаю, я должен спросить тебя об этом, — ответил Драко, с сомнением приподняв бровь. Гермиона улыбнулась и кивнула. — Готова, как никогда. Скажи Гарри, что я люблю его. Прежде чем Драко смог придумать ответ, Гермиона одним глотком выпила зелье и закрыла глаза, откинувшись на подушку. Она мгновенно уснула. Настолько мгновенно, что Драко на мгновение задумался, не отравилась ли она случайно и не умерла ли. Но её грудь продолжала подниматься и опускаться, так что его паника исчезла. Пододвинув её стул поближе к кровати, Драко сел и наблюдал, чувствуя себя так же жутко, как и ожидал. Он был потрясен до глубины души тем, что она вообще ему доверяла. Однако Гермиона была странной, и если она хотела доверять не тем людям, то это была её проблема. Драко долго сидел там. Он не знал, как долго. Достаточно долго, чтобы понять, что у Гермионы было самое тихое, самое мягкое сопение, которое он когда-либо слышал, и что, когда она перевернулась на живот, она оставалась такой. Спустя долгое время Драко схватил Гермиону за запястье и поднял его, чтобы увидеть циферблат часов. Он был там целых пятнадцать минут. Он уже был готов уйти и сообщить неутешительные новости утром, когда Гермиона перевернулась на спину. Драко сидел очень тихо. Её глаза открылись. И Драко сразу понял, что это не Гермиона. И слова, слетевшие с её губ, когда она оглянулась и увидела его, доказали это. — О, чёрт.

~***~

Её палец проводил по каждой написанной букве. Шрифт был черным. Оно не было цветным, только слова и одуванчик рядом с ними — семена улетали прочь — нарисованные чернилами на его лопатке. «Ты знаешь то место между сном и явью. То место, где ты всё ещё помнишь сны? Вот где я всегда буду любить тебя. Вот где я буду ждать». Челси сказала: «Питер Пэн». — Верно, — ответил Адам, поворачивая голову на подушке, чтобы посмотреть на неё. — Почему? — Я хотел унести с собой часть своего магловского детства, — ответил он. Адам редко бывал серьёзным. Теперь он был. — Часть моей незапятнанной жизни. До нашей войны. — И одуванчик? — спросила Челси. — Как когда-то я мог загадывать желания без магии. Челси нахмурилась. — Ты так сильно ненавидишь магию? — Я ненавижу то, что она заставляет людей делать. Я ненавижу то, что люди сделали с ней. Я ненавижу, что существует такая вещь, как нечистая магия. — Мне нравится магия, — практически прошептала Челси. В её голосе было то взрослое, глубокое, хриплое звучание. Её короткие волосы, торчащие во все стороны, падали ей на глаза. Адам протянул руку и убрал челку с её глаз, заставив её восхитительно затрепетать. — Почему? Я думаю, у тебя больше, чем у кого-либо, причин ненавидеть её, — сказал Адам, выгибая бровь. Прижавшись щекой к его спине, над его татуировкой, чтобы он не мог видеть её лица, она призналась: — Это привело меня к тебе. — Челси Бейкер, разве ты не… романтична? Она нахмурилась. — Прекрати. — Я не могу поверить своим ушам, — поддразнил Адам. — Я не думал, что в твоём теле есть девичья кость. — Все мои кости девичьи, — тихо проворчала Челси. — Ты не говоришь приятных вещей, Челс. Не вини меня за то, что я в шоке. — Так вот почему ты не хочешь быть со мной? Потому что я не говорю девчачьи, милые вещи? — Я не буду с тобой, потому что ты не хочешь быть со мной. Ты только думаешь, что хочешь. Разве мы не можем просто наслаждаться тем, что у нас есть? — Дружба и случайные одинокие ночи, когда мы ищем друг друга? — Мы намного больше, чем друзья, Челси. — Если ты скажешь, что я тебе как сестра, — медленно сказала Челси. — Меня вырвет. Адам рассмеялся, и этот звук глубоким рокотом вырвался из его груди. — Нет. Совсем нет. Ты моя Лили. — Что это должно означать? — Это то, что Драко говорил о профессоре Грейнджер. — О. Тогда это не может быть чем-то хорошим. — Нет. Это чудесно. Это безоговорочно. Это никогда не изменится. — Это звучит обременительно. — Это звучит как бремя, которое я с удовольствием понесу.

~***~

Челси проснулась со слезами на лице и очень нечетким, слабым воспоминанием о своём сне. Головная боль была не такой уж сильной. Всё, что ей нужно было сделать, это снова закрыть глаза и исчезнуть, вернуться в свои сны.

~***~

Гарри сидел на краю кровати Гермионы, в её теле, его колени раздвинулись неподобающим для леди образом, в то время как он обхватил лицо руками. Под углом, под которым были открыты колени, Драко мог видеть ночную рубашку и бледно-голубое бельё Гермионы. Он даже мог наслаждаться этим моментом, потому что это была вовсе не Гермиона, а вместо этого Гарри чёртов Поттер — позаимствовал её волосы, её кожу, её бельё. Это взбесило Драко. Казалось, что Поттер насиловал её странным, потусторонним, несмертным способом. — Ну, я думаю, ты уже всё выяснил, а? — сказал Гарри с тяжёлым вздохом, всё его тело как-то ссутулилось. Это была типичная мужская сутулость. Это выглядело неправильно. Гермиона всегда держалась осанку прямо, иногда задирая нос. — Как давно ты появляешься в теле Грейнджер? — потребовал Драко. Гарри пожал плечами. — С той ночи, когда Гермиона была на площади Гриммо, думаю, каждые несколько дней. В любом случае, почему она там была? Драко закатил глаза. — Это не имеет значения. — Я был рад видеть Тедди, — признался Гарри с кривой, мягкой улыбкой. — Он стал таким большим. — Прибереги свою сентиментальность для того, кто сможет это переварить, Поттер, — огрызнулся Драко. — Дело в том, что после Гриммо ты ни разу не оставил Грейнджер записки — ни разу. Тебе лучше объясниться. Гарри глубоко вздохнул. — Это сложно. — Мертвец овладевает телом молодой женщины, в то время как его заклятый враг призван на помочь, — прямо сказал Драко. — Мы далеки от «сложного». Я скучаю по сложностям. Сложно было тогда, когда я ещё мог спать по ночам. Гарри задумчиво потёр свою тонкую шею, кивая. — Да, ты прав. Сложно было тогда, когда моей самой большой проблемой были шахматы в натуральную величину. — Гарри заметил задумчивый взгляд Драко и продолжил: — Это долгая история. И не очень важная. Спроси как-нибудь Гермиону об этом — может быть, она улыбнется. — Ты уходишь от темы и — что ещё хуже — ностальгируешь, — сказал ему Драко, прищурив глаза. — Переходи к той части, где ты точно рассказываешь мне, почему ты использовал тело Грейнджер в качестве чёртового фургона для своей жалкой души, даже не объяснившись. Гарри сжал губы, очевидно, глубоко задумавшись, пока, наконец, не принял решение. — Я покажу тебе почему. Следуй за мной. Они шли по коридорам бок о бок, и прошло некоторое время, прежде чем Гарри что-то сказал. Наконец, он заговорил: «Она была совершенно новой. Страницы всё ещё были склеенными, а переплет не порван». — Книга? — Драко заполнил тишину. — Да, — мрачно ответил Гарри. — Книга. Должно быть, она попросила Фреда и Джорджа заказать её для себя, потому что она была в коробке с их адресом вместе с несколькими другими книгами. Я тоже не был в восторге от того, откуда они были. — Дай угадаю, — сухо сказал Драко. — «Горбин и Бэркес». — Как ты узнал? — Она впадает в отчаяние, — ответил Драко. — Она готова попробовать всё, что угодно. Гарри нахмурился еще сильнее. — Я знаю. Вот почему мне пришлось спрятать книгу. Она ещё не добралась до неё в своей стопке книг, она была в самом низу. У меня была эта идея, понимаешь? Поскольку она могла спать, пока я бодрствовал, я мог начать снизу вверх, пока она шла сверху вниз, и сделать это вдвое быстрее. Я хотел оставить для неё заметки, рекомендации и прочее на столе. Я просто… Я хотел помочь. В свою первую ночь, занимаясь этим, я начал с самого низа — как я уже сказал. Вот тогда-то я и нашёл эту книгу. На лицевой стороне не было никаких английских букв, только… греческие, думаю. Какие-то символы. Внутри было написано на старом английском языке со вставками то тут, то там. И я наткнулся на эти инструкции к зелью. Оно не было хорошим. Я даже не хочу говорить тебе, для чего оно. Но ты прав — Гермиона попробовала бы что угодно. Она произведёт свои небольшие расчёты, соблюдёт все возможные меры предосторожности, а затем проигнорирует их, даже если сотня людей скажет ей не делать этого. Хотя… ничего хорошего из этого не выйдет. Хоть это и единственное, что может иметь шансы пятьдесят на пятьдесят, я не позволю Гермионе рисковать, — твёрдо сказал Гарри. — Даже если это означает оставаться в некотором роде мёртвым. — Благородно, — криво усмехнулся Драко. — Я знаю, я знаю, — сказал Гарри, закатывая глаза. — Глупые, благородные гриффиндорцы. — В этом случае, — сказал Драко, — я собирался отдать должное твоему благородству. Но это не значит, что я считаю тебя менее глупым. Теперь, почему мы идём в библиотеку? — Это то место, где я спрятал книгу, — заявил Гарри. Драко остановился. Он моргнул. Он обдумал это. Он на мгновение задумался, что сказать, и вежливо продолжил: — И почему, скажи на милость, ты спрятал её в библиотеке? В том самом месте, где Грейнджер проводит больше времени, чем где-либо ещё? — Я пытался быть хитрым, — сказал Гарри, как будто это должно быть очевидно. — Спрятать это прямо у неё под носом. В самом очевидном месте. Драко ущипнул себя за переносицу. — Ты слишком долго был вне игры. Такая тактика полезна только в том случае, если кто-то активно что-то ищет. Гермиона вообще заметила пропажу этой книги? Последовала пауза, прежде чем Гарри сказал: «Я не уверен». — Точно. Так что мы собираемся сорвать твою дерьмовую попытку стать слизеринцем и спрятать книгу в самом укромном месте, — очень медленно произнес Драко. Может быть, если бы он произносил каждое слово очень четко, они проникли бы в его толстую черепную коробку. Гарри наморщил нос. — Не говори со мной так, будто я ребёнок. — Тогда не делай глупых ребяческих поступков, — сказал Драко, продолжая идти. Он нарочито широко шагал, так что Гарри с девичьими, более короткими ногами было трудно поспевать за ним. — Клянусь, это то, о чём подумал бы Тедди. Прятать книгу от Гермионы в библиотеке. Клянусь… — Ты только что назвал её Гермионой? Драко не остановился. — Это её имя, не так ли? — Да, но ты зовешь её Грейнджер, — напомнил Гарри. — В случае, если вы двое стали друзьями или что-то в этом роде, я не понимаю, почему это могло произойти. Ты уверен, что вы двое не женаты? — Я бы запомнил, если бы женился на этой кудрявой зубриле, поверь мне, — огрызнулся Драко, собрав последние силы. — Почему ты так спокоен и собран? Почему ты не становишься более темпераментным, угрюмым и задумчивым, как раньше? — У меня было много времени для медитации, — сказал Гарри, кивнув. — Раньше я думал, что это глупо. Но когда ты застрял один на станции Кингс-Кросс без поезда с очень жутким, крошечным кусочком Волан-де-Морта под твоей скамейкой, ты сделаешь всё, чтобы не сойти с ума. Драко даже не собирался спрашивать о крошечном Волан-де-Морте, застрявшем между смертью и жизнью, потому что он чувствовал, что не сможет справиться со стольким за одну ночь. — Но ты прав, — продолжил Гарри. — Я чувствую себя намного спокойнее, понимаешь? Думаю, это может быть потому, что часть Волан-де-Морта, вложенная в меня, умерла. Может быть, именно таким я и должен был быть. Менее угрюмым, задумчивым и тревожным. — Тревожным, — задумчиво повторил Драко. — Ты можешь повторить это ещё раз. — Твоя очередь говорить, — сказал Гарри, когда они подошли к дверям библиотеки. Он распахнул их и повёл Драко внутрь. — Ты и сам был изрядно охвачен тревогой, дружил с призраками и плакал в ванных комнатах. — На твоём месте я бы заткнул рот, — жестко бросил Драко. — Я уже не тот хнычущий, трусливый мальчишка, каким был в школе. Ты очень быстро это поймешь, если вернешься. — Не уверен, что я это сделаю, — сказал Гарри, махнув Драко, чтобы тот следовал за ним к стеллажам. — Как я уже сказал, это зелье казалось единственной реальной возможностью, и я просто не позволю Гермионе попробовать его. — Тогда почему бы не кому-нибудь другому, — сказал Драко. — Я мог бы попробовать этот метод. Гермионе не обязательно знать. Гарри покачал головой. — Нет. Я бы никого не стал подвергать этому. Книга, зелье, объявлены вне закона по какой-то причине. Я нашёл ещё одну книгу о создателе зелья. Все его работы и тексты были сожжены Министерством — тоже скатертью дорога. Этот человек был сумасшедшим. Одержим некромантией и нежитью. Я вроде как помню, что немного узнал о нём на Истории Магии, но я никогда не был особо внимателен на уроках. Затем Гарри без предупреждения начал взбираться на одну из высоких книжных полок без лестницы, ставя ноги в места без книг. Драко заставил себя опустить глаза, оторвавшись от голубого белья и бледно-белых бёдер. Гарри поднялся выше и подцепил одну из книг. Он уронил книгу, и Драко безупречно поймал её в воздухе. Он ухмыльнулся про себя. Он не терял своих рефлексов Ловца, это точно. Не то чтобы он беспокоился об этом — просто было приятно думать, что он не совсем забыл детское увлечение. Мгновение спустя Гарри спрыгнул рядом с ним, взял книгу в руки и открыл её на нужной странице. Драко посмотрел на него, пробежал глазами по нескольким строкам, а затем почувствовал, как кровь отхлынула от его лица. Он сглотнул и перечитал. — Это нужно спрятать получше, — мрачно сказал Драко. — И я думаю, что, возможно, знаю это место.

~***~

— Здесь темно. — Да неужели. — Я имею в виду… действительно темно. Как-то не по-нормальному темно. Как будто воздух сделан из чернил. — Потрясающая метафора. Но ты видел мою проблему. — Итак… Люмос не работает? Или свечи? Ничего? — Ничего. Комната задувает свечи и снимает Люмос. — Хм. Ну, это было бы хорошее место, чтобы спрятать книгу… — Последовала долгая пауза и вздох. Драко подпрыгнул. — Что? — У меня есть идея! — Господи, Поттер, я думал, случилось что-то плохое, — прорычал Драко. — Нет, нет, нет, ты не понимаешь. У меня появилась блестящая идея! — Почему-то я в этом сомневаюсь. — Это был дом Дамблдора, верно? Я думаю, что, возможно, знаю, как снова включить свет. Но единственная проблема в том, что он у Рона, и тебе придётся как-то забрать это у него. В темноте Драко ухмыльнулся. — Это не будет проблемой. Казалось, что Драко получит ответное одолжение от Рона Уизли раньше, чем он ожидал.