Чёрный список

— О… Малфой, — сказала Гермиона, наконец подняв глаза, когда услышала скрип половицы. — Я тебя не заметила. «Я знаю», — подумал Драко, прислонившись к стене и скрестив руки на груди. — Я… я хочу сказать тебе спасибо, — наконец сказала Гермиона. Её голос был тихим, и она не смотрела ему в глаза. — Ты сильно рисковал, делая то, что сделал. Слишком рисковал. Я бы хотела, чтобы ты этого не делал. Ты мог погибнуть. Были и другие способы… — Другого способа не было, и ты это знаешь, — сказал Драко, грубо обрывая её. — В этом не было ничего особенного. Я большой мальчик, я могу принимать свои собственные решения, Грейнджер. Наступила тишина, нарушаемая только звуком шагов Гермионы, когда она подошла, чтобы сесть на диван. Пружины подушки заскрипели, когда она свернулась калачиком в углу, сбрасывая туфли. Они с глухим стуком приземлились на пол, и она поджала под себя ноги. — Ты просто волшебник, — сказала она, касаясь тугого пучка на голове, который Драко собрал ей всего час или около того назад. — Спасибо. — Перестань меня благодарить, — коротко сказал Драко. Гермиона вздохнула, слишком уставшая, чтобы спорить. После серии приступов тревоги она чувствовала себя обессиленной. — Хорошо, — пробормотала она. Медленно обойдя диван, Драко сел в кресло напротив Гермионы. Он ничего не сказал, просто смотрел, как она положила голову на локоть на подлокотнике дивана. Она задумчиво смотрела на огонь. — Я ненавижу этот дом, — ни с того ни с сего сказала Гермиона. Приподняв бровь, Драко невольно спросил: «Почему?» — Здесь одиноко. Драко закатил глаза. — Он битком набит людьми. Слишком большим количеством людей. — Я знаю, — вздохнула Гермиона. — Но всё равно… такое чувство… одиночества. В течение двух лет это была моя тюрьма, точно так же, как и у Сириуса. Я много о нём думала. Мне становилось грустно. Я счастлива быть в Насыпном Нагорье. Немного больше пространства, немного больше свободы. Драко ничего не сказал в ответ. Это был не разговор, он это знал. Это Гермиона излагала свои мысли вслух. Не имело значения, был он там или нет — он мог быть кем угодно или вообще никем. Она всё равно бы сказала это. — Но Сириус умер, — продолжала Гермиона. — Он с Джеймсом и Лили и… Римусом. — Нерешительность едва ли была заметна, но для Драко это звучало как океан между словами. Тогда её голос дрогнул. Наклонившись вперёд и уперев локти в колени, Драко наконец задал животрепещущий вопрос. — Что случилось с Люпином? Медленно Гермиона подняла голову и повернулась, чтобы посмотреть на Драко затуманенными глазами. Она долго думала, отвечать ему или нет. Честно говоря, она думала, что он уже знал. Все знали. Это вызывало к ней жалостливые взгляды, что в конечном счёте стало причиной её нервного срыва и что лежало на её плечах каждый день в течение почти трёх лет. Драко внимательно слушал, когда она начала говорить. Это было совсем не то, чего он ожидал.

~***~

Дверь в подвал была заперта. И потом, здесь точно не обошлось без помощи ловкого небольшого заклинания, которое обнаружила Челси. Лёгким взмахом палочки и шепотом «Алохамора» они спустились по ступенькам в подвал и оказались в крошечном коридоре. В конце этого коридора была ещё одна дверь. Адам потянулся к ручке, но в ту же секунду, когда его пальцы коснулись её, он пискнул и отдернул их. — Горячо! — прошипел он, размахивая рукой, чтобы избавиться от боли. — Действительно горячо! Не трогай это, Челси. — Я и не собиралась, — прошептала Челси, изо всех сил пытаясь скрыть свое веселье. — Эта дверь выглядит… странно, — заметил Адам. Челси кивнула в знак согласия. Что-то в том, чтобы находиться рядом с дверью, казалось не совсем правильным. Это заставило её живот урчать, но не как от голода. В каком-то беспокойстве. Она видела, что Адам чувствует то же самое. — Что нам делать? — спросил Адам. Челси пожала плечами и бросила на него непонимающий взгляд. — Как ты думаешь, учителя знают, что это здесь? — спросил он. — Они, вероятно, и установили защиту, — сказала Челси шёпотом. Адаму действительно хотелось, чтобы она иногда говорила громче. Она всегда так стеснялась того, что говорила. — Или, может быть, это секрет, — предположил Адам с волнением. — Может быть, мы первые, кто её нашёл! Смотри, здесь повсюду пыль. Здесь уже давно никто не был. — Может быть, на то есть веская причина, — с тревогой заметила Челси. — Может быть, нам лучше уйти. Мы не должны быть здесь, внизу. — Всё выглядело слишком жутко, и она была права. Густая пыль покрывала дверь и пол. Они оставляли следы в слоях паутины и грязи. — Хорошо, — сказал Адам неохотно. — Мы поищем амулеты и прочее, чтобы избавиться от оберегов, а потом вернёмся! Челси вздохнула. — Я не это имела в виду, — сказала она себе под нос.

~***~

— Где ты был, когда тело Гарри принесли из леса? — спросила Гермиона. Драко колебался. Он бежал к визжащей хижине, чтобы сказать последние слова своему крёстному, слыша хаос позади себя. Крики, плач и резкий треск убивающих заклятий. — Я был… в другом месте, — неопределенно сказал Драко. — Ну, ты можешь знать или не знать, что Сам-Знаешь-Кто казнил нескольких маглорожденных той ночью, — сказала Гермиона слабым и сломанным голосом. — Выстроил нас в ряд, убивал каждого по очереди, пока все смотрели. Пожиратели Смерти превосходили нас числом. Это была настоящая бойня. — Она сделала паузу. — Ты сказал «нас», — медленно произнёс Драко. — Но ты жива. — Я жива, — хрипло подтвердила Гермиона. — И всё же ты была в очереди? — Самой первой, — сказала Гермиона. У Драко сжалось горло. Ему не нравился представленный образ Гермионы, которую вытащили из толпы, чтобы убить. — Что случилось? — он спросил. — Я была первой, — повторила она. — Я должна была быть примером. Я уже знала, что я заноза в боку Сам-Знаешь-Кого, будучи лучшим другом Гарри Поттера и маглорожденной — и умной при этом. — Она ухмыльнулась, но она была невеселой. — Я должна была стать вторым символом его победы. Первым было тело Гарри. А потом и моё. Я была в первых рядах толпы тех, кто остался от нас, — продолжила она. — Джинни рыдала, а Рон удерживал её от того, чтобы самой броситься на Тёмного Лорда. Я плакала, а Римус… — Она сделала глубокий вдох. — Рука Римуса лежала на моём плече. Он выглядел таким серьёзным. Больше, чем я когда-либо видела раньше. Но также и решительным. Оглядываясь назад, я задаюсь вопросом, знал ли он, что произойдёт дальше, даже тогда. Сам-Знаешь-Кто махнул рукой в сторону Грейбека. Он пережил тот взрыв, ублюдок. Я не знала, что являюсь целью, пока он не схватил меня за волосы и не оттащил от Римуса, Рона, Джинни и всех остальных. Никто не мог пошевелиться — они были статуями. Я не могла их винить. Все Пожиратели Смерти рассмеялись, когда меня заставили опуститься на колени перед их Тёмным Лордом. Я вспомнила, как думала: «Это конец, это конец, но всё в порядке, всё будет хорошо». Я бы умерла за своё дело, как и Гарри. Он ушёл в тот лес, зная, что умрёт, и я могла сделать то же самое. Это был мой лес, моя битва, моя жертва. Я закрыла глаза и почувствовала покой. Сам-Знаешь-Кто всегда был склонен к драматизму. Он объявил, что я буду первой, кто умрет из… грязнокровок. Именно тогда, без колебаний, голос произнёс: «Нет». Это не был крик ужаса, и в нём не было мольбы. Это было сказано, как факт. Конечно, это был Римус. Я сразу узнала его голос. Сказано сильно и уверенно, как будто он мог одолеть Тёмного Лорда одним словом. После этого Гермиона молчала целую минуту. Она сглотнула. — Я бы хотела, чтобы он этого не делал, — призналась она. — Лучше бы он ничего не говорил. Я бы хотела, чтобы он молчал, как все остальные, и позволил этому случиться. Тогда всё это обрело смысл. Драко понял всё сам. — Он занял твоё место. Он не просто спас тебе жизнь — он умер за тебя, — четко сказал Драко. Слёзы катились по щекам Гермионы. Однако она больше не задыхалась. Её слова были медленными, печальными и полными сожаления. Она кивнула. — Он… он сказал Сам-Знаешь-Кому… убить его. Он сказал, что он полукровка, и этого должно быть достаточно. Я рыдала, умоляя Римуса вернуться в толпу, оставить меня, умоляя Сам-Знаешь-Кого убить меня… Я думаю, что это была моя ошибка, — сказала Гермиона, уставившись на огонь, потерянная в прошлом. — Если бы я не умоляла… если бы я не показала Тёмному Лорду, что умереть было бы менее больно, чем жить, зная, что Римус умер за меня… он бы не согласился на эту сделку. Римус был бы жив. Если бы только я не умоляла. Кровь Драко была как ледяная вода. Это было ужасно, но… она была права. Тёмному Лорду нравилось видеть, как люди на коленях умоляют. И ему нравилось отказывать им. Его восхищало отчаяние людей, и он чувствовал себя сильным, когда мог забрать то, чего они хотели больше всего на свете. Это было отвратительно. Люпин был его профессором, даже если всего год, и даже если Драко всё это время был ублюдком высшего класса. Но теперь, зная, что Люпин, хотя он больше и не был учителем, встал между Тёмным Лордом и молодой девушкой… Это была величайшая жертва. Драко закрыл лицо руками, обдумывая то, что сказала ему Гермиона. Правду о таинственной смерти Люпина и о том, почему она плакала каждый раз, когда произносили его имя. Драко был опечален. Но более того… он был безмерно благодарен. Его разум продолжал шептать: «Спасибо, профессор. Спасибо, спасибо, спасибо… Спасибо вам за спасение Гермионы. Спасибо, что дали мне время найти её». Но Драко было трудно испытывать благодарность, в то время как Гермиона продолжала плакать в своей пугающе тихой манере. В каком-нибудь смехотворном романе Драко представлял, что он подойдёт и утешит её каким-нибудь способом, который приведёт к какому-нибудь смехотворно идеальному сеансу поцелуев и закончится жарким трахом на ковре перед камином. К сожалению, Драко не был дешёвой книгой в мягкой обложке. Он не был идеальным героем, а Гермиона не была девицей в беде. Никаких надежд на счастливое будущее. Он даже не мог позволить себе мечтать о лучшем мире. Карта его жизни была составлена не так. Его корабль направлялся прямиком к гибели. Поппи вошла в комнату, выводя Драко из задумчивости. Она выглядела такой же сокрушённой, как всегда, когда сказала: — Сейчас его можно проведать, Гермиона, но тебе лучше не расстраивать его. А что касается вас, мистер Малфой… — Не волнуйтесь, — холодно сказал Драко, вставая со стула. — Я всё равно не планировал играть ангела-хранителя для Уизли. Я вернусь в школу. Затем, подняв голову, Гермиона встретилась глазами с Драко. Она выглядела такой юной. Её глаза были широко раскрытыми и мокрыми, розоватыми вокруг ресниц, щёки красными, а губы были влажными от того, что она нервно кусала и облизывала их. Она была похожа на куклу, её глаза пытались передать какое-то послание, рассказать историю одним взглядом. У Драко не было времени на кукол или сказки. Он бросил на неё последний взгляд, прежде чем подойти к камину и бросить полную ладонь пороха; вокруг него вспыхнуло зелёное пламя.

~***~

— Трости — это сексуально, верно, Миона? Потому что, когда Малфой вальсировал с одной из них на шестом курсе, все девочки так пялились на него. Это была трость, не так ли? Ухмыляясь, Гермиона вздохнула. — Возможно. Ты уверен, что тебе понадобится трость? — Гермиона решила, что инвалидное кресло будет более подходящим с учётом повреждений. — Мадам Помфри так говорит, — сказал Рон, скривив рот в сторону. — Я не думаю, что смогу летать, как раньше. — Под его тщательно повседневным тоном слышалось отчаяние, Гермиона могла это услышать. Рон пытался вести себя по-взрослому, это было ясно, но его сердце должно было быть разбито. Он сломается позже, когда реальность этого станет неизбежной. Летать будет трудно и болезненно. Вся его правая нога никогда не будет прежней, а голеностоп левой смещён. Когда он едва мог шевелить ногой, как он мог балансировать на высоте ста футов в воздухе? Если он не мог синхронно двигать ногами, как бы он управлял метлой? Гермионе хотелось заплакать из-за него, но она сделала глубокий вдох, сглотнула комок в горле и сказала: — Маленькими шажками, Рон. С тобой всё будет в порядке. — Она нежно погладила его по плечу. — Нам просто придётся сделать специальную метлу специально для тебя. С сиденьем и ручным управлением. При этих словах Рон выдавил улыбку. — Да, я думаю. — Последовала пауза, прежде чем Рон продолжил: — Гермиона… что именно произошло? Мадам Помфри сказала, что не знает. — Ну, — начала Гермиона, — туннель обрушился… — Я знаю это, — сказал Рон, махнув вывихнутой рукой. — Я был глуп. Я не понимал, насколько слабы поддерживающие чары, пока Джинкс и Кикимер не оказались там. К тому времени было уже слишком поздно. Я имею в виду после этого. Меня привалило несколько валунов, я получил удар по голове, по словам Помфри, но всё остальное время я был без сознания. Как ты меня вытащила? Мне не терпелось услышать, какая гениальная работа Грейнджер спасла мне жизнь на этот раз. — Он криво улыбнулся, заставив Гермиону улыбнуться саму. — На самом деле, это была не моя гениальная работа, — мягко сказала Гермиона. — Это был чей-то идиотизм. — Не может быть, — сказала Рон, его брови нахмурились от любопытства. — Тогда кому я обязан жизнью? Закусив губу, Гермиона задумалась, правильно ли будет сказать Рону прямо сейчас. Поппи сказала, чтобы Рон не нервничал из-за сотрясения мозга. Но, тем не менее, как ей избежать вопроса? Драко заслужил похвалу Рона, особенно после сцены, которую последний устроил неделю или около того назад. — Малфой сделал это, Рон, — призналась Гермиона, стараясь говорить как можно более успокаивающе. Его первой реакцией был шок. Широко раскрытые глаза. Потом гнев. Красное лицо. Но затем, после долгой минуты кипения, Рон испустил долгий вздох и раздражённо рухнул на свою гору подушек. Всё, что он сказал это: «Чушь собачья».

~***~

— Иветт хочет щенка. — А я хочу быть далеко, далеко от этого имения. Ты видишь это? Нет. Скажи Иветт, что она может завести столько щенков, сколько пожелает её маленькое чёрное сердечко, когда вернётся домой на лето, — сказал Драко Адаму на кухне на следующее утро. Драко пытался сварить кофе. Адам всё усложнял. — Я не сомневаюсь, что её отец будет потакать ей. — Но это заставило меня задуматься, в некотором роде, — продолжил Адам, становясь ближе к Драко, нарушая личные границы даже для кого-то менее раздражительного, чем Драко. — У нас есть эмблема? — Нет, её нет, — просто сказал Драко, отмеряя кофейную гущу в ограниченном пространстве благодаря прилипчивому первокурснику. — Ну… у нас ведь есть название, не так ли? — нетерпеливо сказал Адам. — Мы — Академия Лунатика. Что такое Лунатик? Это место, фамилия, животное? — Нет, это… или, скорее, это был… человек, — пояснил ему Драко. — Но не ходи и не говори о нём своим маленьким друзьям. Оставь меня в покое, сейчас же. У меня есть дела. «Например, дуться и размышлять. И ужасно трудно дуться и размышлять, когда какой-то сопляк не перестает говорить». — Если мы все проголосуем за эмблему, что тогда? — Тогда вы зря проведёте опрос. Никаких эмблем. Никаких домашних животных. Никаких Факультетов. — Драко презрительно посмотрел на Адама сверху вниз. — Теперь ты оставишь меня в покое? — Драко уставился на кофейник, желая, чтобы он закипел. Адам сложил руки на прилавке рядом с собой, опустил на них подбородок и наблюдал за кофейником с таким же вниманием, как и Драко. Драко закрыл глаза, пытаясь притвориться, что Адама не существует. Но дети дышали так громко, что это было почти невозможно. — Итак, вчера я нашёл кое-что интересное, — непринужденно заявил Адам. — Мне все равно. — А должно, — сказал Адам, — потому что это довольно захватывающе. — Знаешь, что бы я нашёл захватывающим? Тебя, оставившего меня в покое. Адам поджал губы. — Не-а. То, что у меня есть, более захватывающее. Но, к сожалению, это секрет между Челси и мной. Так что я не могу вам сказать. — Спасибо Мерлину. — Хотя это действительно фантастический секрет, — насмешливо сказал Адам. — Настолько фантастичный, что я мог бы взорваться. Буквально! — Пожалуйста. Сделай именно это. Адам драматично вздохнул. — Баланс человечества может зависеть от этого самого секрета. — Пусть человечество сгорит, — мрачно сказал Драко. — Оно приносит одни неприятности. — Дверь! Мы нашли дверь! — наконец, взволнованно выпалил Адам, всё его лицо просияло. Если бы он вылил горячий кофе себе в уши, подумал Драко, закончилась бы эта пытка? Он глубоко вздохнул, собрал всю силу в кулак, чтобы разобраться позже, и сказал: — Мы находимся в очень большом доме с огромным количеством дверей. Скажи мне, почему я должен быть впечатлён этой дверью, которую ты нашёл — и я предупреждаю тебя, если она не ведёт в другую реальность, куда я могу навсегда сбежать из этого мира, я очень сомневаюсь, что меня это будет волновать. — Вы имеете в виду… как Нарния? — Что? — Неважно, — сказал Адам, качая головой, слишком взволнованный, чтобы перейти к сути. — Дело в том, что я не знаю, что за дверью! Как сказала Челси: дверь под «защитой», Драко замер. В поместье не было никаких охраняемых дверей, о которых он знал. — Где эта дверь? — Дверь за дверью в подвал. Драко моргнул. — Там есть дверь в подвал? — Там есть подвал? — Ах-ха! Значит, я был прав! Вы, взрослые, не знаете об этом. Сняв кофейник с конфорки и выключив плиту, Драко пришёл к выводу, что у него никогда больше не будет ни минуты отдыха. Он посмотрел на мальчика и серьёзно сказал: «Покажи мне эту дверь».