Чёрный список

— Пять учеников, — задумчиво произнёс Люциус, сложив руки перед собой. — Пятеро учеников с разных курсов покидают Хогвартс. Драко машинально изобразил на лице недоумение. — Любопытно. Как ты думаешь, отец, почему? Люциус усмехнулся. — Это же очевидно, не так ли? Семьи предателей крови. Недовольные моим назначением берут образование своих детей в свои руки. Глупый поступок. Их дети никогда не будут такими могущественными, какими могли бы быть под моей опекой. — Им же хуже, — сказал Драко, потягивая чай и ненавидя его вкус. — Верно, — промурлыкал Люциус, его эго было потешено достаточно. — Я говорил об этом со Сноу. Он сказал, пусть будет так. В предстоящих событиях те, кто откажется от формального образования, останутся беззащитными и слабыми. Так будет ещё проще. Наклонившись вперед, Драко приучил себя выглядеть нетерпеливым, при этом постоянно поддерживая свою окклюменционную защиту. Тётя Беллатрикс научила его тонкому искусству окклюменции, и он, как она и сказала, увлекся этим всерьёз. Последнее, в чем нуждался Драко, так это в том, чтобы отец копался в его мозгах, или кто-либо ещё, если уж на то пошло. Он даже не хотел, чтобы этим занималась МакГонагалл. — Отец, — обратился Драко, глядя отцу в глаза. — Ты уже давно упоминаешь эти планы. Я должен знать, что это за планы и чем я могу помочь. Мне нужно снова править себя перед Тёмным Лордом. — Прямо сейчас тебе нужно беспокоиться только о том, чтобы угодить Сноу, — сказал Люциус. — Я уже некоторое время не разговаривал лично с нашим Господином, но он очень доверяет мнению Сноу, иначе он не назначил бы его Министром. Любой, кого одобряет Сноу, будет одобрен Тёмным Лордом. Это и благословение, и проклятие. Мы начинаем всё с чистого листа со Сноу — второй шанс на первое впечатление. — И проклятие на этом кончится? Люциус немного помедлил. — Мотивы Сноу никогда не ясны. Он… расчётлив и не спешит одобрять что-либо или кого-либо. Иногда у меня такое чувство, что он… — Он слабо покачал головой, словно пытаясь прийти в себя. — Забудь. Сноу — правая рука Тёмного Лорда и человек, которому мы подчиняемся. Мы должны полностью доверять в нашем деле Тёмному Лорду и Сноу. Драко кивнул и внутренне закипел. Печально известный министр Сноу не только разозлил Драко, но и вызвал у него мандраж. Этот человек был жутким, любой должен был признать это. Он всегда носил простую белую маску, закрывавшую его лицо от лба до подбородка, и никогда не говорил ни слова публике. Он всегда делал заявления через своих секретарей и, казалось, издавал законы глубокой ночью без всякого предупреждения. Вокруг человека в маске ходили тысячи слухов. Некоторые говорили, что он сам Волан-де-Морт, наблюдающий за своими приспешниками в надежде узнать их истинные намерения. Другие говорили, что он сын Волан-де-Морта и не покажет своего лица, чтобы защитить себя. Некоторые люди верили, что он вампир или сам Сатана. Но ничего из этого не было ни подтверждено или опровергнуто, и люди научились не высовываться и не совать нос, ибо последствия были ужасны. — У меня сегодня встреча с Кэрроу, — сказал Люциус, поднимаясь со стула. — Им надо сказать, как они будут вести себя в моей школе. Это не будет похоже на то, как когда руководил Снегг, это точно. Я контролирую ситуацию и не позволю им забыть об этом. — Люциус вышел из кабинета в своей обычной величественной, царственной манере. Это действительно было легко. Драко вытащил из-под мантии фальшивую чернильницу и схватил настоящую, благополучно меняя её. Усмехнувшись про себя, Драко тоже ушёл.

~***~

Гермиону переполняло волнение. Даже в ду́ше она не могла удержаться от небольшого танца или визга время от времени. Излишне говорить, что в её голове роилось множество мыслей, и она была так занята планированием и радостными танцами, что её душ длился несколько дольше, чем она ожидала. Когда она вышла, то впервые за много лет напевала. Она отжала волосы, собрав их в спутанный влажный пучок, и обернула вокруг тела полотенце. В ванной было исключительно душно, от чего ей было весьма комфортно. Внезапно её осенила идея. Насчёт школы. Она схватила свой маленький блокнот, который таскала с собой повсюду. Она засунула его в свою косметичку на время принятия душа и была вознаграждена, потому что ей нужно было немедленно записать свою гениальную идею. Жаль, что она сразу забыла её, как только увидела дату. Тридцать первое июля. Гермиона тяжело опустилась на крышку сиденья унитаза, и всё её прежнее веселье со вздохом покинуло её. — С днём рождения, Гарри, — прошептала Гермиона, с благоговением касаясь даты в своем мини-дневнике. Сегодня Гарри исполнилось бы двадцать. Уже не подросток, а настоящий мужчина. Её плечи опустились, как и её голова, и она закрыла глаза. — Я испеку тебе торт, — сказала она, обращаясь в основном к самой себе. С трудом поднявшись на ноги, она закрыла свой маленький дневник, забыв о своей идее, и бросила его в свою небольшую холщовую сумку с туалетными принадлежностями. Она подошла к раковине и принялась чистить зубы, думая о чём-то другом. Она тщательно почистила каждый зуб, зная, что родители будут гордиться ею, и наклонилась, чтобы сплюнуть прямо в раковину. Когда она выпрямилась, от взгляда в зеркало у Гермионы перехватило дыхание, и она закричала. Там, в запотевшем зеркале, было написано одно слово: «ГЕРМИОНА». Она сглотнула и взяла себя в руки. Глупо было бояться. Ради всего святого, она же ведьма. Гриммо наверняка кишит призраками и разыгрывающими зеркалами. Она была просто удивлена, что это не случилось раньше. Достав из сумки волшебную палочку, она поднесла её кончик к зеркалу, другой рукой нервно сжимая полотенце. — Фините, — произнесла она. Её имя всё ещё было написано там ясно как день. Она откашлялась и сказала: — Покажись. Под её именем начали медленно появляться буквы, как будто нетвердая рука вяло двигала пальцами. Как будто это было трудно сделать. — Н.Е.М.О.Г.У. — Ты… ты не можешь показать себя? — прошептала она. Зеркало не ответило. Она восприняла это как «да». В зеркале не хватало места, потому что все буквы были заглавными и довольно большими. Лихорадочно соображая, она бросилась в душ, включила настолько горячую воду, насколько было возможно. Потребовалось несколько мгновений, чтобы комната полностью наполнилась паром, стирая надписи, снова чистый лист. — Почему ты не можешь показать себя? — спросила Гермиона, её голос стал более уверенным. Часть её всё ещё задавалась вопросом, не была ли это одна из великолепных шуток Фреда и Джорджа. Снова начали появляться буквы, ещё более медленно и нерешительно. — П…О…Т…Е…Р…Я…Н… — Ты потерялся? — пробормотала она, закусив губу. Обхватив себя руками за грудь, она ещё сильнее натянула полотенце. Она не была уверена, какие призраки бродят вокруг ванных комнат (кроме Миртл, конечно), но это было немного извращенно, выбирать туалет и наблюдать за девушками и парнями, принимающими душ, всю оставшуюся жизнь. Наконец, она набралась смелости задать животрепещущий вопрос. — Кто ты? Последовала долгая пауза, прежде чем нечто написало свой ответ. И на этот раз это были не слова и не буквы. Это была просто закорючка, безошибочный символ. Молния.

~***~

По словам одной из женщин, вязавших в гостиной — в гостиной всегда вязали женщины, — в последний раз, когда она видела Гермиону, она направлялась в душ. Она оставила Тедди с женщинами. Драко ухмыльнулся, увидев, что Тедди осторожно сидит на диване, другой конец нелепо длинного шарфа миссис Абернати в его маленьких ручках, радостно распутывая его. Драко поставил бы деньги на то, что это мелкий сорванец окажется на Слизерине. Поднимаясь по лестнице, Драко решил, что только поставит чернильницу на кровать Гермионы, но прежде чем он успел войти в комнату, он увидел, как из-под двери ванной исходит пар. Он сделал паузу, прежде чем подойти и внимательно прислушаться. Всё, что он слышал — это шум льющейся воды. — Грейнджер? — позвал он. Ответа не последовало. Она, наверное, не слышала его из-за воды. Нахмурившись, Драко почувствовал приступ паники. Он никогда не видел, чтобы густые, туманные облака струились из щелей в двери. Приняв решение, Драко грубо повернул дверную ручку, обнаружив, что она открыта, и толкнул дверь. Он почти ничего не видел сквозь туман, но услышал тихий крик, похожий на крик кошки, которой наступили на хвост, и увидел руки, быстро вытирающие зеркало, как будто она пыталась что-то скрыть. Как только пар осел, Драко пригляделся получше. Гермиона выглядела потрясённой, прижимая полотенце к мокрому телу, все её волосы вились. — Малфой! — взвизгнула Гермиона. — Что, ради всего святого, ты делаешь? — Это ты делаешь? — потребовал Драко, подходя к ванне и протягивая руку, чтобы выключить воду. Его окатило кипятком, и он отдёрнул руку, зашипев от боли. Он посмотрел на свою руку, теперь свекольно-красную. Он взмахнул палочкой в сторону душа, и вода перестала течь. — Ты что, ненормальная? — рявкнул он, широко раскрыв глаза. — Я иду по коридору, вижу пар, льющийся из ванной, ты во всём этому пару протираешь зеркало, а вода горячее кипящего котла? Гермиона, лихорадочно оглядываясь по сторонам в поисках оправдания, пробормотала, заикаясь: — Я знаю, к-как это, должно быть, выглядит, но… — Нужно ли мне говорить МакГонагалл, что директриса подпольной школы для маглорожденных сходит с ума и пытается сварить себя заживо? — Нет! — в отчаянии воскликнула Гермиона. — Тогда, чёрт возьми, возьми себя в руки! — почти крикнул Драко. Он достал что-то из кармана и сунул в ладонь Гермионе. — Запомни. Ты делаешь это ради этих детей. Они пропадут без тебя. Что-то в этой последней части заставило её вздрогнуть, когда он это сказал, но он проигнорировал это и вышел из ванной, бормоча себе под нос об идиотских гриффиндорцах и раздражающих зубрилах. Глядя ему вслед, Гермиона нахмурилась. Что-то в его поведении напомнило ей кого-то… Она просто не могла понять, кого…

~***~

Дорогой мистер Адам Нолан,

Мы рады сообщить вам, что вам предоставлено очень эксклюзивное место в частной академии Грейнджер для молодых маглорожденных Ведьм и Волшебников. Для получения более подробной информации об этом экстраординарном опыте, пожалуйста, посетите специальную ланч-презентацию в час дня по прилагаемому адресу. В целях конфиденциальности, пожалуйста, не делитесь этим адресом ни с кем. Мы будем с нетерпением ждать Вашего ответа

Искренне Ваша, Г. Грейнджер Главный преподаватель

~***~ — «Частная академия Грейнджер для молодых маглорождённых Ведьм и Волшебников»? — зачитал Невилл, при этом едва кося глаза. — Разве это не труднопроизносимо? — Так и есть, и там будут не только маглорождённые студенты, — подметила Луна, свободно сложив руки перед собой. Её светлые волосы падали на плечи и заканчивались у бёдер. Некоторые концы секлись, и Гермиона задумалась, позволит ли молодая женщина подстричь её. — Есть студенты, которые также отказались посещать школу. Младший брат Сьюзен, Томас — чистокровный. — Хотя всё это было начато ради маглорожденных, — произнесла Гермиона, задумчиво постукивая ногой. — Но, наверное, ты права. Как же тогда она будет называться? Для писем нужно название. Я тоже не могу сказать, что мне нравится наличие собственного имени в названии. — Кого это волнует? — спросил Драко, откидываясь на спинку стула и балансируя на его задних ножках. — Разве это имеет значение? Это только временно; мы же не настоящее учреждение. — Ты прав, Малфой, но их магловские родители не собираются отдавать их в «группу магов-изгоев, которые нуждаются в обучении», не будучи хоть немного уверенными, — объяснила Гермиона, глядя на письмо и напряженно размышляя. — Может быть, мы должны назвать её в чью-то честь, — вмешалась Луна, её голос был высоким и слабым. — Мы знаем очень многих, кто погиб за это дело. Мы должны назвать нашу школу в их честь. Например, в честь профессора Люпина, Гермиона. Разве он не спас тебе жизнь? Уши Драко навострились, как у собаки, и передние ножки его стула ударились о пол. Для него это было новостью. Он посмотрел на Грейнджер, глаза которой мгновенно наполнились слезами. Она опустила подбородок и посмотрела на свои руки. — Он был одним из самых храбрых людей, которых я когда-либо знал, — согласился Невилл, благоговейно кивая. Драко был озадачен. Он знал, что все всегда говорили о Римусе Люпине как о герое, но, очевидно, в этой истории было что-то ещё. Что-то, о чём он не знал. И он, очевидно, спас жизнь Гермионе. Что сделал Люпин? — Да, — пробормотала Гермиона, снова беря перо ворона и выбирая новый кусок пергамента. — «Частная академия Чародейства и Волшебства Лунатика», — произнесла она вслух, когда кончик пера начал скрипеть против пергамента. Безмятежная улыбка Луны появилась на её бледно-розовых губах. — Думаю, ему бы это понравилось. Невилл кивнул. — Даже больше. Всё, что Драко мог сказать, было: «Что за Лунатик?» Они все уставились на него. Наконец Невилл ответил: — Ох. Мы что-нибудь тебе говорили? Драко усмехнулся. — Очевидно, нет. «Орден всегда говорит мне только то, что мне нужно знать — ни больше, ни меньше — и только тогда, когда им нужно использовать меня». Прежде чем его коллеги-«преподаватели» успели рассказать ему эту историю, он поднялся со стула и сказал: «Я собираюсь немного поспать. Не беспокойте меня». Наблюдая, как их угрюмый слизеринский коллега уходит, Гермиона закончила писать письма, а затем запечатала конверты красным воском. Стрелка несколько раз пытался укусить её за руку, но она отвлекала его, держа в одной руке угощение, а другой привязывала письма к его ноге. — Запомни, Стрелка, — пробормотала Гермиона, — Адам Нолан, Челси Бейкер и Иветт Лейн. Ты найдешь их, я уверена. Стрелка укусил её в последний раз, прежде чем неуклюже вылететь в окно.

~***~

Стоя над стеклянным гробом, Гермиона мысленно умоляла себя подумать. Разумное объяснение отсутствовало, а буйное воображение прыгало и танцевало. Каждая кость её тела, в которой еще теплилась надежда, говорила ей, что это Гарри говорил с ней через зеркало. Но логика слабо шептала, что это мог быть просто какой-нибудь призрак, парящий повсюду и пытающийся напугать её. В конце концов, шрам Гарри не был секретом. О нём было широко известно. Стеклянный гроб был прохладен под её пальцами. Это был их маяк надежды, лежащий совершенно нетронутым и защищенным. Тело их героя, находилось под сотней защитных чар, лежа там, точно сказочная книжная принцесса, глаза закрыты за линзами очков, палочка свободно сжата в руке. Гарри Поттер был определённо мёртв. Но никто из Ордена не был готов похоронить его. Это было слишком реально, слишком похоже на поражение. Гермиона гадала, воскреснет ли их спаситель в один из этих дней и исполнит ли своё пророчество. Сейчас он был просто болезненной и устрашающе красивой скульптурой, собирающей пыль на чердаке на площади Гриммо. — Это должен был быть ты, — прошептала Гермиона трупу, проводя рукой по гладкой стеклянной арке, под которой заключено тело. — Где-то глубоко внутри, я знаю. Но почему именно сейчас? Зачем связываться со мной спустя два года? Мы нуждались в тебе раньше. Знаешь, уже поздновато для чуда. — Как и следовало ожидать, ответа не последовало. — Я проведу небольшое исследование, Гарри, — тихо сказала Гермиона. — Если ты потерян, я найду тебя. Я обещаю.

~***~

— Минерва, мне нужно поговорить с тобой об этой небольшой школе, которую ты позволяешь открыть Гермионе, — сказала Молли Уизли, выглядя недовольной. Грациозно усевшись на диван в Норе, Минерва посмотрела на Молли своим обычным непоколебимым взглядом и вздернула подбородок. — Я знаю, что ты не рада, Молли. — Конечно, я не рада! — подтвердила Молли, её лицо покраснело, глаза округлились, и она плюхнулась в кресло напротив ведьмы. — Гермионе не следовало бы иметь дело с таким стрессом; она стала очень хрупкой с тех пор… — Я думаю, ты переоцениваешь её хрупкость и недооцениваешь саму Гермиону, — перебила Минерва, но не грубо. — Она выдающаяся молодая женщина, ты это знаешь. То, что она делает, просто великолепно. И это также была её собственная идея. Молли фыркнула. — Она же девочка! Она не Ровена чёртова Когтевран, ты должна понимать! Подняв бровь в сторону женщины, Минерва ответила: — Гермиона более чем способная. Небольшая… заминка год или около того назад была несущественной. — Заминка! Ты называешь это заминкой! — Я называю это тем, чем это и является, — сказала Минерва, и её голос слегка напрягся. — Сомневаясь в Гермионе, ты оскорбляешь её интеллект и способности как могущественной ведьмы. — Она чуть не уничтожила площадь Гриммо! — Голос Молли повысился на октаву, и Минерва поняла, что позже в её ушах будет звенеть. Молли театрально замахала руками. — И это без всяких детей на её попечении! У неё в школе будет пятнадцать детей! У меня только семь и половину времени я бы хотела сжечь дом дотла! Минерва заколебалась. — Ты беспокоишься о безопасности детей. — Это был не вопрос. — Конечно, я беспокоюсь о безопасности детей! — раздраженно подтвердила Молли. — Посмотри, на чьём попечении они находятся! Луна, какой бы милой девушкой она ни была, постоянно находится в своих грезах. Невилл, сладкий, как пирог с патокой, едва успевает закончить фразу, как что-то падает с неба и ударяет его по голове. Гермиона не совсем стабильна, и не заставляй меня начинать с Драко Малфоя! — А Салазар Слизерин был расистом, супрематистом, садистским тираном. Хельга Пуффендуй была немного трусливой и властной матерью. У Ровены Когтевран были проблемы с силой и агорафобия. А Годрик Гриффиндор был пьяницей, который позволил своей гордости убить себя, — с совершенной точностью перечислила Минерва. — Я бы сказала с полной уверенностью, что эти маглорожденные студенты — изгнанники и изгои — могут оказаться в лучших руках — да простят меня Основатели. Выглядя немного ошеломлённой, Молли не могла подобрать слов, чтобы ответить на это. Она никогда не слышала ничего подобного раньше. — Есть некоторые вещи, Молли, — сказала Минерва, глядя поверх очков, — которые история игнорирует, чтобы в нашем современном мире всё ещё были герои.