В сердце леса

      Когда Юнги проснулся, его сразу же охватило странное чувство тревоги. Он ощущал, что должно произойти что-то, но вот хорошее или плохое – не знал.       Поднявшись с постели и выпив немного воды, юноша подошёл к окну и выглянул на улице. Солнце постепенно поднималось всё выше, значит спать больше уже не получится. Сегодняшний день у парня был свободным от выматывающей учёбы, и он мог хоть немного вздохнуть спокойно и пойти прогуляться хотя бы, что он и собирался сделать.

*

      Довольно ранним утром биологические часы Чонгука разбудили его сами. Он встал, встретив отца Тэхёна по дороге, поблагодарил того, как главу семейства, за гостеприимство и, взяв воду с едой, покинул дом семьи Ким, отправляясь в Радену. Несмотря на то, что он не мог покидать Кедо, дороги, ведущие в разные поселения, знал хорошо, потому заблудиться не должен был. Оставалось только найти способ разузнать, где проживал Юнги на данный момент.       Чонгук помнил своё путешествие в долину Нэим, помнил, как тяжело это было, потому до Радены он добирался медленнее, но тем не менее увереннее. У него была точная цель – увидеть Юнги, коснуться его, потому что время без тактильных отношений с возлюбленным пагубно влияло на старшего.       Чон добрался до города за несколько часов. Ранее утро с розовым рассветом плавно перетекло в утро простое и светлое, которое встречало всех жителей королевства Цансе полнимающимся всё выше солнцем. Правда, Гук не на это внимание обращал. Он сразу пошёл спрашивать городских, где здесь учатся на лекарей.       Парню указали дорогу к дому старика Бана, так называли того, кто принимал к себе учеников. Идти до него нужно было где-то минут пятнадцать, и в принципе Чон, если немного ускорился бы, то успел бы дойти и того быстрее.       Пробираясь через огромнейший базар и лавочки с разнообразными продуктами и безделушками, Чонгук прокручивал в голове у себя маршрут, который ему подробно описала одна из торговавших женщин. Она была крайне доброжелательной и понятно всё объяснила, потому Чон легко заполнил название улицы и дом, где проживал лекарь Бан.       Однако он даже не думал, что встреча с возлюбленным будет довольно "бомбической". Как только он хотел завернуть за угол, где начиналась нужная улица, то врезался прямо в Юнги. Тот, бедный, даже упал на каменный тротуар, из-за чего Чонгуку пришлось склониться над ним, а потом и вовсе сесть рядом. — Юн-и?... — он, сглатывая, шепчет и дотрагивается до обнажённого (как всегда) плеча младшего. Неожиданный поворот событий. — Что? — темноволосый, седящий по-прежнему на земле, поднял голову и даже, так и не вставая, попятился от Чонгука, что рука того соскользнула с плеча. — Замечательно, я схожу с ума, — прошептал он, всё не отрывая взгляда от Чонгука.       За то время, что Юнги уже был в городе (а времени прошло немало), он снова очень сильно похудел и стал, наверно, выглядеть даже ещё немного тоще, чем когда они встретились впервые. Впалые щёки, небольшие но темноватые круги под глазами, взъерошенные волосы, выпирающие косточки... Да, скорее всего Гук и не узнал бы его, если бы не голос, глаза да одежда. — Юн-и! Это я, Чонгук, — старший дёргается, поближе к Юнги подавшись, но потом решает так резко не нападать, оставаясь на месте. — Родной мой... это правда я, ты не сходишь с ума, и я реален. Боже, я так стремился найти тебя, Юн-и... — Этого просто быть не может, —мотает головой Мин, пытаясь избавиться от, как он думал, наваждения, только вот Гук на месте оставался. — Я... не верю, что это ты. — Помнишь сон, в котором я был? Помнишь, как я говорил, что есть способ стать человеком? Сейчас... это произошло, — осторожно и тихо говорит Чонгук, протягивая ладонь возлюбленному. — Возьми меня за руку, Юн-и, пожалуйста, — кусает губы он. — А я... я смогу прочитать любое твоё стихотворение, которое ты писал, находясь рядом со мной. Я докажу, что я это я.       Юнги сглотнул и боязливо, нерешительно протянул руку вперёд, охватывая своими ну уж слишком тонкими пальцами ладонь старшего и медленно поднимаясь.       В процессе того, как Чонгук и Юнги вставали с тротуара, первый тихонько рассказывал наизусть строки одного из стихотворений последнего. Он их почти все знал идеально, потому что любил творчество младшего, восхищался им и желал знать всё. Но сейчас Чонгук выбрал стихотворение, которое было ему же и адресовано, чтобы Юнги точно понял, что никто этого знать не может. — Чонгук-а... неужели действительно ты? — младший перевёл взгляд в глаза старшего с долей надежды и посмотрел в них, выдохнув гулко. — Ах, действительно! — руки Мина вдруг обвили талию Чонгука и притянули к себе, а сам Юнги уткнулся носом в грудную клетку Чона и всхлипнул. — Конечно это я, родной. Я очень хотел быть рядом с тобой сейчас, когда тебе это особенно необходимо, — шепчет счастливо старший и обнимает Юнги в ответ крепко, слабое тело к себе прижимая. — Всё хорошо, сейчас я рядом, слышишь? Теперь я буду рядом, когда нам обоим этого захочется, и не надо будет искать момента, чтобы идти в Кедо.       Пару секунд, и одна из рука Юна поднимается на плечо Чонгука и цепляется за него. А потом вдруг Мин бьёт старшего по тому самому плечу, сначала слабо, но потом всё сильнее: — Ты! Ты нарушил обещание, которое дал мне! — сквозь слёзы возмущается Мин, не оставляя в покое чужое плечо. — Да как ты мог! Ты хоть понимаешь, на какой риск ты пошёл? А что если бы ничего не вышло? А если бы ты умер! Что?? — Юн-и! Ха, Юн-и... пожалуйста, стой! — ахает и ойкает Чонгук, который не ожидал такого проявления силы от возлюбленного. Правда, всё это Чонгук позволял делать Юнги, потому что знал, как тот переживает за него. Переживает и любит. Но проходит несколько секунд, и Чон перехватывает руку Мина, второй, свободной, обхватывая миниатюрное лицо: — Послушай! Я... я знаю, что поступил эгоистично по отношению к тебе в этой ситуации, но у меня ведь есть чуйка, предчувствие. Хоть и был риск, но я чувствовал, что всё пройдёт хорошо. Я говорил Тэхёну и скажу тебе: сейчас я чувствую себя прекрасное, у меня есть возможность видеть тебя, слышишь? Не стоит переживать сейчас, родной, прошу... просто услышь меня, Юн-и... Я рядом с тобой, и ничто и никто нас не разлучат сейчас.       Мин замер, прислушиваясь к такому родному голосу и, кажется, совсем немного, но успокоился. Хорошо, что эту драматическую сцену не видел и не слышал никто, так как двое стояли за стеной дома, где мало ходили люди.       Юнги хотел освободить свою руку, но у него не вышло, так как Чонгук держал ту крепко, поэтому Мин даже перестал пытаться: — Да, ты эгоист, Чонгук, самый большой эгоист, только я всё равно тебя люблю, — тихо проговорил младший. — Как бы это странно не звучало, но всё это я делал для нас. Чтобы ты мог чувствовать меня, а я – тебя. Я люблю тебя больше всего на свете, без тебя мне уже и жить не хочется так, как я жил до этого... Я хочу делать тебя счастливым, я хочу быть рядом, — закрыл глаза старший и уткнулся своим лбом в чужой, дыша часто. — Прости меня, Юн-и, пожалуйста, но... Я очень сильно хотел к тебе, сюда. Я бы не вытерпел ждать тебя в Кедо. — Молчи, — вновь хлопнул его по плечу Мин и уже взялся за то пальцами, вставая на носочки. — Мы уже слишком много говорим здесь, мх... Раз уж всё так вышло, то... поцелуй меня — Прости... — ещё раз произносит Чонгук и, обняв Юнги крепче, наклоняется и накрывает губы младшего, зажмуриваясь. Он правда был готов заплакать, потому что жаждал этого момента всё это время.       Чон делает всё нежно, но в то же время напористо, потому что сил терпеть уже нет. Юнги в ответ целует жадно, впиваясь в губы Чонгука пока его рука сжимает несколько раз его плечо, которому сегодня хорошенько досталось. Этот момент можно считать поистине прекрасным, ведь возлюбленные соединились вновь вопреки всем трудностям. Теперь они точно не расстанутся, слишком надолго точно, и никто не сможет разделить их.       Чонгук не пытался отстраниться и лишь настойчивее действовал. Если уж и умирать, то только от любви головокружительной, из-за которой воздуха в прямом смысле не хватает. Только вот им с Юнги ещё рано отправляться в другой мир, потому Чон делает несколько секундные передышки, вновь и вновь целуя младшего, которого уже успел прижать к стене кирпичной для удобства. — Ащщ, моя спина, — ругнулся Мин и сразу замолк, потому что за такие слова родители, например, могли и по губам дать, — ты так меня вжимаешь в стену, хён... больно. — Извини... просто совладать с собой не могу, — напоследок облизывает чужие губы Чонгук и, наконец, немного отстраняется, просто крепко обнимая парня. — Тэхён.. привет передавал также, кстати.       Мин слегка хмурится, прикусывая губу: — И как он отреагировал на твоё перевоплощение? — Он... ему тоже не понравился мой выбор. Но сейчас он его принял и отошёл от всего этого, — отвёл взгляд Гук. — Ты очень похудел, Юн-и... Совсем не ешь, что ли? — Я... — парень потупил взгляд, — недели две назад объявлял голодовку, — еле слышно усмехнулся он, — вот так и вышло. — Что? Какая, чёрт возьми, голодовка! — возмущается и не еле слышно Чонгук в ответ, сводя брови вместе. — Ты совсем уже, что ли, Юнги! — Что я? — младший уже пожалел о том, что сказал это, и, взяв Чонгука за запястья, опустил его руки со своей талии. — Да, вот так вот, и что теперь? — То есть, для тебя это нормально? Голодать... — фыркает Гук, со спины небольшой кулёчек спуская. — Тебе стоит заботиться о себе, а не голодовки объявлять, — всё ещё недовольно бубнит Чон, узелок развязывая. — Ты поешь сию же секунду. — Я не хочу, Чонгук, — мотает головой Юнги, отворачиваясь, — не надо меня заставлять. — А я не хочу, чтобы ты голодал и изнурял себя. Ты хоть видел, как ты изменился? Заставляешь переживать за тебя безумно! — Хён, не надо, а то меня стошнит ещё, — отказывается снова Мин, поджимая губы, — пожалуйста. — Ты хоть задумывался, почему тебя может мутить после еды? Потому что хоть что-то есть надо! Ещё немного, и ты совсем в скелет превратишься, — нехотя Чонгук еду всё-таки убирает, прикрыв глаза из-за нахлынувшей злости. — Прости... — почти беззвучно отвечает Юнги, у которого настроение упало, кажется, ниже самой низкой отметки. — Я переживал за тебя всё это время, я старался думать, что ты заботишься о себе ради себя и меня, — качает головой Гук, который тоже перестал что-то радостное испытывать после этого момента. На его глазах вообще слёзы появились, потому что он действительно переживает за младшего. — Только не плачь, я прошу тебя, — выдохнул Мин и всё же подошёл к старшему взяв его руки в свои, — прости-прости меня, прошу... Я буду заботиться о себе, я обещаю, хён — Не пустые ли это слова, Юнги? Я хотел бы, чтобы ты никогда не отчаивался, всегда старался найти в этом мире частичку чего-то хорошего, даже когда кажется, что всё плохо, что всё просто ужасно. Я не хочу, чтобы ты запускал себя и свою такую юную жизнь. — Я клянусь, что буду следить за своим состоянием, только не злись, — Юнги обнял Чонгука теперь сам и поцеловал его несколько раз в шею, — я люблю тебя. — Я... тоже люблю тебя. Больше всего на свете люблю, понимаешь? И смотреть, как ты превращается в палочку, очень тяжело, родной, — упирается головой в плечо младшего Гук. — Я поем, чуть позже и немножко. Буду постепенно возвращаться к нормально режиму... — Мин гладит его по спине и вновь целует, чтобы успокоить. — Пообещай мне это, глядя в глаза, — поднимает взгляд на младшего светловолосый, укладывая ладонь на щёку. — Прошу... Я очень хочу, чтобы ты был в порядке, Юн-и, я буду рядом, чтобы обеспечить тебя всем. — Я обещаю тебе, Чонгук, — глядя прямо в глаза зелёные, четко ответил Мин. — Спасибо, Юн-и, — старший ведёт ладонью по худому бедру Мина, покрывает щёки поцелуями и снова губы накрывает, вовлекая в новый поцелуй.       Парень обнял Чонгука за шею, прижавшись к нему посильнее. Этих касаний давно не хватало, поэтому сейчас их хотелось чувствовать постоянно: — М... Гук-а, хочешь, покажу тебе одно единственное место, где в этом городе я чувствую себя довольно хорошо? — Д-да, Юн-и, конечно хочу, — на выдохе произнёс Чонгук и облизнулся, обнимая младшего за талию. — Далеко идти отсюда, милый? — Мм, постараюсь окольными путями отвести побыстрее, — Юнги взял Гука за запястье и наконец вывел из-за стены на улицу. Темноволосый собирался отвести его подальше от города, в одно тихое и укромное местечко, где они уже точно смогут уделить друг другу время. — Да ты уже выучил Радену, я полагаю, — тихо посмеялся блондин и, покрепче держа руку Юнги, последовал за ним, осматриваясь. Город он знал плохо, даже ещё хуже, потому держался за младшего, как за спасательный круг. — Я уже много времени провёл здесь.. поэтому обходил уже всё что можно.       Минут через двадцать, Юнги вытянул Чонгука из города и подорожке повёл его, как было для старшего, куда глаза глядят: — Здесь недалеко есть очень маленький лес. Не Кедо, конечно, но всё же лучше, чем ничего. Я бываю там иногда. — Было бы лучше, будь мы в Кедо сейчас. Ты уже привык к этой городской суете хотя бы немного? Как, в принципе, продвигается учёба? — интересуется Чонгук, пока ему становится легче, потому что они вышли за пределы громкого города. — К городу я привык немного, но всё равно не особо его люблю. А про учёбу лучше не спрашивай, — поёжился Мин, потерев бедро, — там всё ещё хуже. — Родители пишут тебе письма? — поглаживает через чур выпирающие костяшки Чонгук, наравне с младшим оказываясь и обнимая свободной рукой его за талию. — Нет, Чонгук-и. Ммм... сестра, иногда, бывает, пишет. Но от них я не получал ничего, — парень поджал губы, но идти продолжал. — Не расстраивайся, Юн-и, — вздыхает блондин и успевает, наклонившись, поцеловать младшего в щёку. — Всё наладится между родителями и тобой. — Вот уж не знаю, — качает головой Мин и заводит Чона за деревья, пробираясь между ними всё дальше. — По-моему, они уже и знать меня не хотят. — Не говори так, милый... Ну как же они так могут, — с сожалением в голосе говорит Чонгук, идя дальше и дальше, кажется, в самое сердце леса. — Ну я же как-то смог сказать своей матери, что ненавижу её, — повёл плечами Юнги, — Ладно, закрыли тему... — и подросток вышел с Гуком на небольшую полянку. — Вот, здесь я обычно сижу. — У вас есть дни, когда вы полностью отдыхаете? Может, тебе вернуться в этот период обратно в Кедо? Я, кстати, думаю... буду жить там, — улыбнулся Чонгук, резко присаживаясь на прохладную траву и за собой потягивая Юнги, которого ловит и усаживает на колени. — У меня есть выходные, но это буквально один-два дня в недели две. Поэтому этого времени не хватит, чтобы вернуться в Хэкедо и побыть там достаточно долго... Ты решил поселиться в деревне? — младший обнял его за шею. — Да, теперь хранителем является другое существо, потому я полностью свободен от Кедо. Это, конечно, немного расстраивает, но я не жалею, что сделал это и сейчас нахожусь рядом с тобой, — Гук дарит поцелуй в плечо младшего. — Хм... ты быстро нашёл того, кто заменит тебя, — размышляет Юнги, вздрагивая, — наверное тебе повезло с тем, что ты не долго искал, а то бы было скорее всего плохо очень. — Были бы очень пагубные последствия для леса и его обитателей, — кивает Чонгук, поднимаясь губами выше, к шее. — Я очень соскучился по тебе, Юн-и... Ты не представляешь как. — А я скучал по тебе... Да, мы пару раз виделись во сне, но всё это было не то. Твои касания, сейчас они такие... живые, как бы странно не звучало. — Эти касания только для тебя, — улыбнулся Чон, покрывая шею маленькими поцелуями. — Ты ведь проведёшь со мной день? Надеюсь, ты никуда утром не шёл, а то как-то неловко вышло... — Я хотел просто погулять, но не думал, что вдруг наткнусь на тебя, — тихо усмехнулся Мин, отклоняя голову назад, чтобы дать Гуку больше пространства. — Мх... мне очень не хватало тебя. — Я сильно напугал тебя? Наверное, ты точно не ожидал увидеть меня здесь, — усмехнулся и Гук в ответ, оголяя и второе плечо Юнги, потому что рубашка стала ещё больше, чем была до отъезда. — Честно? Да. Я уже подумал, что у меня галлюцинации начались, — отозвался младший, выдыхая гулко. — Но сейчас всё хорошо, даже слишком. — Сейчас всё замечательно, — шепчет Чонгук и покрывает поцелуями уже ключицы Юнги и верхнюю часть груди, не понимая, что на него нашло. Его будто накрыло желание исцеловать тело Юнги целиком.       Мин инстинктивно зажал свою рубашку рукой в районе груди, чтобы не дать ей сползти ещё ниже. Он прикусил губу и только поглаживал светлые волосы Чонгука. — Позволишь мне..? — Гук поднимает взгляд на Юнги, накрыв ладонью обе руки Мина, пытаясь убрать. — Мне кажется... человеческие желания слегка отличаются от тех, которые были у меня. — И какие же желания у тебя были ранее? — решил поинтересоваться Юн, аккуратно разводя свои руки в стороны и опуская их потом вниз. — Защищать Кедо, заботиться о нём. Ничего особенного, а сейчас... Я что-то странное чувствую, мне хочется касаться тебя чаще, и будто... хочется тебя в целом... — краснеет Чонгук, но грудь младшего всё-таки атакует и обнимает парня ещё крепче. А Юнги позволяет старшему целовать свою шею и грудную клетку, едва ощутимо вздрагивает, но такое чувствоватт безумно приятно.       Они нежатся в объятиях друг друга, стараются подарить друг другу как можно больше прикосновений и поцелуев, ведь неизвестно даже, когда получится снова вот так провести время вдвоём. — Я... я люблю тебя, — говорит Чон и смотрит на Юнги с улыбкой, быстро облизывая слегка пеересохшие на ветерке губы.       Парни лежат вместе на траве, по-прежнему обнимаясь, а Мин после слов Чона накрывает его губы и мягко целует несколько раз: — И я тебя люблю, очень сильно. Я так счастлив, что ты вернулся ко мне. — Я бы перекусил с тобой, но в таком виде, ты можешь заболеть, — Чонгук, целует лоб младшего и на его плечи рубаху, что успела сползти за это время, натягивает, помогая надеть. — Ты боишься, что я простужусь снова? — Юнги усмехнулся и, усевшись, застегнул пуговицы на рубашке, а потом и штаны подтянул повыше, чтобы не упали вдруг. — Так и есть, нам ведь это совершенно не нужно, — качает головой блондин, погладив щёку возлюбленного. — Ты, пожалуйста, бери всё, что хочешь, из кулёчка и ешь, а я присоединюсь к тебе, как только сам приведу себя в порядок. — Хм, ну хорошо, но как я говорил, много есть не буду, — Юнги разместился поудобнее, взяв себе совсем немного хлеба и ещё меньше, наверное, кусочек мяса. — Вот мне и хватит. — Я бы желал видеть большее, но давить не буду, не хочу пагубно влиять, — Чонгук наблюдает за младшим, вздохнув. — Главное, чтобы ты хоть немного поел. — Спасибо, Гук-а, — Юнги принялся за еду и кушал с явным аппетитом. Наверное, когда он уже съел то, что взял, захотелось ещё. Но, понимая, что это может закончится плохо, Мин не стал есть больше и просто попил немного воды. — Спасибо, Юн-и, — уже рядышком прошептал Чонгук, обнимая младшего за талию и укладывая голову на плечо. — Как ты себя чувствуешь? — целует он его в шею. — Всё отлично, — отзывается Мин, целуя парня в макушку, — ты сегодня рядом со мной, и это уже сделало мой день счастливым. — Я могу остаться на столько, на сколько мы оба хотим, — улыбнулся блондин. — Может быть, кто-то позволит мне пожить в качестве работника или по доброте душевной оставят просто так. — Я хотел бы, чтобы ты всегда был со мной, — Мин немного покраснел, — но не знаю, возможно ли это, но очень надеюсь. Мм... если оставаться здесь, то я даже не знаю пока, кто может приютить тебя, милый. Второй вариант точно не пройдёт, но если попытаться действительно попробовать на работу куда-то устроиться. — Мы как-нибудь постараемся справиться, — улыбнулся старший и потёрся носом о чужое плечо. — Но сегодня я предлагаю просто провести день вместе, раз он у тебя свободный. Невероятно скучал, что не готов отпускать тебя хоть на секунду. — Я и не собирался никуда деваться от тебя, — усмехнулся Юнги и обвил руками шею старшего, несколько раз снова целуя его в макушку и зарываясь носом в волосы светлые. — Я бесконечно тебя люблю, Гук-ки, чтобы я без тебя делал, не знаю. — Я тоже люблю тебя, Юн-и, всем сердцем, — улыбается довольный в полной мере Чонгук, ластясь к возлюбленному и нежась в его худых руках. — Ты самое лучшее, что случилось в моей жизни, и я всегда буду с тобой, можешь не сомневаться.       Мин хихикнул и чуть похлопал по своим коленям, чтобы Гук опустил на них голову: — Ляжешь? Хочу полюбоваться тобой немножко. — Думаю, сейчас, когда всё устаканилось, я с радостью полежу, — кивает блондин, хихикает ответно и плавно спускается к ногам Мина, голову на них кладя и выдыхая, переводит взгляд на младшего, ведя по его щеке ладонью; Чонгук бы очень хотел, чтобы Юнги был здоровее, но красоты это его не отнимало. — А так не полежал бы? — усмехнулся младший, начиная поглаживать волосы возлюбленного, перебирая прядки пальцами тонкими — Обязательно полежал бы, не сомневайся, — хмыкнул с усмешкой Чонгук, облизнувшись. — Ты такой худой, Юн-и... Тебе удобно, м? — Удобно ли мне, что я худой? — бровь Мина чуть поползла вверх, — Ну уж я радуюсь, что не толстый, — он усмехнулся, — а что? — Тебе не больно, что я вот так сейчас лежу? Вот, о чём я... — смутился Гук. — Удобно ли? — А почему должно быть больно, Гук-ки? И да, мне удобно, когда ты так лежишь, я могу прекрасно видеть твоё лицо. — Почему может быть больно? Ну, наверное, из-за того, что я потяжелее тебя буду, — усмехнулся старший. — Но не бери в голову, родной, раз тебе удобно. Это потихоньку развеивает мои сомнения. — Вот и отлично, — Юн наклонился и чмокнул парня в губы, — лежи себе и наслаждайся моментом, хён. — Каждый миг, проведённый с тобой, уже целый момент, — Чонгук облизнулся, будто поцелуй короткий смакуя. — Так что я не переживаю, что вдруг что-то упущу. Может, ты расскажешь мне что-нибудь? Соскучился по твоему голосу... — Хм.. я не знаю, что могу тебе рассказать, здесь скучноватая жизнь, — покачал головой Юн, — может.. ты будешь задавать мне вопросы? — Твоя жизнь в Радене состоит только из учёбы? Ты говорил, когда меня вёл сюда, что у тебя было время погулять по городу. Скажи... люди тут отличаются от тех, кто живёт, к примеру, в Хэкедо? — Ну... я думаю, что да, — немного подумав, отвечает Мин, — но не слишком кардинально, хм... Единственное, наверное, что точно выделяется, это одежда. Люди, материальное состояние которых лучше, понятное дело, покупают одежду гораздо более качественную и опрятную. Здесь также все более вежливые, что ли. — Вежливые? Да, я тоже так думаю. Когда я искал нужное место и господина Бана, чтобы спросить о тебе, мне пыталось помочь довольно большое количество людей, несмотря на то, что они торопились. Базар здесь, кстати, очень большой! Много чего есть, и это замечательно, что в Цансе всё так хорошо покупается и продаётся. — Базар большой, говоришь? — усмехнулся Юнги, — В Шаизэдо он гораздо больше, не зря город торговый, — добавил он, — но и здесь ничего, ты прав. — Пока у меня есть возможность посещать только Радену. Да и... мне нет нужды быть в Шаизэдо, пока тебя там нет, — хихикнул Гук, нажав на нос Юнги. — Хочешь, чтобы я везде-везде был с тобой? — улыбнулся Мин, — Хорошо, о других городах не говорим тогда, милый — Если так можно, то да... хочу, чтобы ты везде был со мной, — кивнул и ухмыльнулся старший, наклонив Мина к себе поближе, оставляя поцелуй на губах. — Здесь хорошо, особенно рядом с тобой. Такое ощущение, что это какой-нибудь конец Кедо, а не другой лес. — Эх, если бы было так, — улыбнулся слабо Юнги, чмокнув старшего в уголок губ. — Хочешь чего-то, милый? — Нет, просто хочу быть рядом, — отрицательно мотает головой старший и поудобнее устраивается на коленях Юнги, закрыв глаза. — Хочу полежать так... хотя бы ещё несколько мгновений. — Пока есть возможность, то полежи, Гук-ки. Но мне нужно подумать, где ты переночевать можешь, милый. — Не переживай, Юн-и. Найду какую-нибудь таверну и отработаю ночку каким-нибудь физическим делом, — улыбнулся старший. — А ты сможешь так..? Нет, надо найти занятие получше, — качает головой Мин, — Хммм.. точно! — вдруг воскликнул он, — как же я мог забыть... В городе живёт один человек, с которым я познакомился около двух недель назад, и.. может он сможет помочь нам, хён! — Что за человек?... — приподнимает голову Чонгук и устремляет взгляд в глаза младшего, с интересом смотря. — Он заведует небольшой библиотекой. Я надеюсь, что он согласится приютить тебя, Гук-ки. Он очень хороший. — Ты писал там стихи? — выгнул бровь Чонгук, продолжая на возлюбленного смотреть. Вариант с другом младшего был очень даже хорош, потому что Гук, несмотря на то, что выглядел смело, немного боялся ночевать в незнакомом для него городе. — Ну, бывало пару раз, но честно говоря сейчас я уже и не помню, когда последний раз брался за перо именно для того, чтобы что-то сочинить. — Ты ещё успеешь написать много всего прекрасного, хэй, Юн-и, — шепнул Чонгук и принялся целовать руки Мина, оставляя лишь миллиметры расстояния между касаниями. — Ай, Гук-ки, щекотно, — хихикнул Мин, но руки не убрал, наблюдая за парнем, — может успею, ты прав, но пока нет сил даже что-то писать.. — Я уверен, что потом всё наладится, — улыбнулся старший и продолжил мягкую бледную кожу расцеловывать, аккуратно держа ладони Юнги за запястье, чтобы было удобнее; хотелось показать всю любовь, которую Гук испытывает к темноволосому. — Я тоже на это надеюсь, — Мин тепло улыбнулся смотря на Чонгука не в силах отвести взгляд. Да, какая-то его часть всё ещё не верила, что это и правда Гук. Но он здесь, сейчас, целует так нежно, и это реально. — Не знаю, могу ли я любить тебя больше... твою душу, тело, твоё творчество, — вздыхает куда-то в ладонь Чонгук, нежась к ней, слегка прохладной. — Кажется, я достиг апогея, но мне хочется с каждым днём любить тебя всё сильнее.       Мин аккуратно провёл кончиками пальцев по его коже, — Чонгук-и, я тоже хочу так, — он улыбнулся и вперёд наклонился, чтобы губы Чона словить, — будем всегда вместе? — Будем всегда вместе, Юн-и, я обещаю, — шепчет Гук, улыбается и целует Юнги неспешно, ведя ладонью по волосам мягким.       Они просидели так почти до вечера, но нужно было идти, если они хотели, чтобы друг Юнги им помог. Слишком поздно к тому нельзя было вот так заявляться.       До города Гук и Юнги шли держась за руки, после же их пришлось расцепить. Чон всё понимал, потому не стал возмущаться или испытывать чувство грусти и шёл покорно за Юнги. Может быть, Чонгук побудет тут ещё несколько дней, чтобы следить за Мином и его состоянием, а потом пойдёт обратно, чтобы проверить Тиен и Кедо, а также Тэхёна. — Мы почти пришли, — Юн завернул на какой-то улице и остановился возле небольшого дома перед его дверью и довольно громко постучал, чтобы его услышали наверняка. — Он живёт один? — интересуется блондин и осматривает неплохой на внешний вид дом, облизнувшись с ноткой смущение и интереса. — Да, один, — кивает Мин и стучит снова, — Джин-хён, открывай! Я знаю, что ты дома! — Иду я, Юнги! — слышится вдруг из коридора довольно чётко и ясно. — Иду... — дверь открывается, а на пороге стоит красивый мужчина, поправляющий круглые очки. — Здравствуй, молодой человек, чего ты кричишь, м? — Ой, ну простите-извините. Чего я кричу? Откуда ж я знаю, может тебе не дай бог плохо стало, может ты на себя горячую еду опрокинул, а я не знаю, вдруг тебе нужна помощь? А вообще, ты глухо-ой. — Я не глухой, Юнги, — качает русоволосый головой, вздыхая. — Ты ведь знаешь, что сейчас я принялся перебирать книги в библиотеке. А если быть точным, то я сделал перерыв и ушёл в комнату, на второй этаж, — тыкнул Джин пальцем в лоб младшего, оглянув Чонгука.— А кто это с тобой? — Ой, — Мин надул губы и сложил на груди руки, — сколько раз я просил тебя так не делать. А это Чонгук, он... мой друг из деревни, и сейчас решил навестить меня. — Друг из деревни? Это хорошо, теперь тебе будет не так одиноко здесь, — улыбнулся пухлыми губами старший. — Я могу вам чем-то помочь или вы просто так пришли, в гости? — Гости, это конечно, прекрасно, потому что я хотел зайти к тебе. А... у меня есть ещё просьба. Пустишь нас? — Да, конечно. Проходите, — кивает Ким, отходит от входной двери и вытягивает руку, приглашая Юнги и его друга внутрь, осматривая второго внимательно. Интересно он был одет: ни по-городскому, ни по-деревенски. — Гук хочет побыть какое-то время в городе, но ты сам понимаешь, господин Бан не любит тех гостей, кто не учится у него врачебному делу, а.. я не хочу, чтобы мой друг ночевал где-то на улице и прочее.. Ты можешь позволить ему побыть у тебя? А за это, думаю, Чонгук может помогать тебе в библиотеке. — Сразу так? — усмехнулся Джин и, глянув на блондина вновь, поправив оправу очков. — Вариант, конечно, очень хороший, Юнги. Ещё один человек мне здесь не помешает, да и за библиотекой надо будет следить, когда меня нет. Но вот если бы я не знал тебя - не согласился бы так сразу! — Джин, прости... я буду очень благодарен тебе, если ты поможешь нам. Что я могу ещё сделать для тебя, чтобы ты согласился? — Улыбнись, — рассмеялся вдруг внезапно Джин, подмигнув. — Этого будет вполне достаточно, Юнги. Раз Чонгуку нужна помощь, то я её окажу за, конечно же, плодотворную работу в моей библиотеке. — Спасибо огромное, хён! — воскликнул младший, ярко улыбнувшись и чуть не наткнувшись на Джина с объятиями, но вовремя сдержавшись. — Ты очень поможешь нам, и бесконечно счастлив, что нашёл такого хорошего друга, как ты. — Я тоже, Юнги, я тоже, — улыбнулся более слабо Ким и бросил взгляд на Чонгука, который кивнул и улыбнулся так же в благодарном жесте. — Позволите предложить вам чай? — наклонил Джин голову в бок. — Было бы здорово, Джин, — усмехнулся темноволосый, — я могу остаться здесь ещё ненадолго, а потом мне стоит вернуться к себе. Не хватало ещё, чтобы Бан ругался на меня. — Он очень строгий? — тихо интересуется Чонгук у возлюбленного, пока Ким, оставив их вместе, пошёл на небольшую кухоньку, дабы приготовить чай. — Да, очень строгий... Но я более менее уже привык к этому. Как тебе здесь, Гук-а? Я думаю, вы с Джином сможете подружится, он хороший. — О взаимоотношениях с этим человеком пока говорить рано. Может быть, я просто переночую у него несколько дней, — пожал плечами блондин и приобнял Юнги за плечи. — Тут уютно, скорее всего, это из-за библиотеки. — Эй, Гук, если я сказал так, значит я в этом уверен, — дует губы Мин, складывая на груди ручки, — поэтому не надо говорить так. — Надеюсь, тебе здесь понравится, милый. — Главное, чтобы я мог видеть тебя хотя бы раз в день или два, — усмехнулся Чонгук, поцеловав лоб младшего быстро. — Как ты себя чувствуешь? — Сейчас прекрасно, — улыбнулся Юнги, забывая мимолётную обиду, — а видеться мы будем, не переживай. По вечерам точно, я обещаю тебе, Гук-и. — Хорошо, Юн-и, ловлю на слове, — тепло улыбается старший, рассматривает мягким взглядом лицо Юнги и вздыхает. То ли от осознания, что Юн слишком красивый, то ли просто так.       Мин чмокнул его в губы и вывернулся из чужих рук как раз вовремя: в комнату вошёл Джин, чтобы позвать ребят на кухню: — Пойдём, Гук, попьём чай, да я пойду домой — А от королевской семьи что-то слышно? — невзначай интересуется Чонгук, идя за Джином на кухню, но всё-таки интересуясь у Юнги. — Скоро будет праздник урожая, и по совместительству с этим, поговаривают, его величество планирует устроить бал. Не знаю, хотели ли вы именно это услышать, — поправив очки, ответил библиотекарь, указывая на стулья, когда компания уже была на кухне — Да, думаю, именно это мне и нужно было. Любая новость, касающаяся королевской семьи, кстати, — улыбнулся Гук, присаживаясь на кухонный стул. — А на столь торжественный приём могут приходить все или только важные приглашённые лица? — Насчёт этого ещё точно не известно, но вроде бы король разрешит присутствовать на балу не только достопочтенных господ, но и других тоже. — Эта новость становится всё прекраснее, — хихикнул светловолосый, думая, что об этой новости можно и Тэхёну рассказать. Может, он захочет посетить замок, чтобы принять участие в балу. — Что ж... всем нам приятного чаепития. — Да, приятного, — кивает Джин и берёт одну из чашек, замолкая.       Такая процедура проходит почти в молчании, всё просто наслаждались вкусом напитка и тишиной вечернего города. Когда же чай стал заканчиваться, а Мин допил его вовсе, то темноволосый поднялся, отставляя кружечку и благодаря хозяина: — Мне уже пора. — Я бы мог проводить тебя, знай я хорошо Радену, — смутился Чонгук и приподнялся за Юнги следом, смотря только в глаза того. — Прости, Юн-и... я правда хотел бы. — Ничего, Гук, не переживай, — улыбнулся Юнги, подходя к парню и обминая его крепко, — я дойду и сам, а потом, может, покажу тебе как лучше добираться отсюда до моего дома. Пока отдыхай, ты же сегодня был в дороге, а мы с тобой, думаю, увидимся завтра, я постараюсь зайти к вам, узнать, как дела. — Хорошо, я буду ждать тебя, — кивает старший, успокаиваясь и обнимая парня крепко в ответ, погладив по волосам. — Беги, Юн-и, чтобы господин Бан даже и не думал ругаться на тебя, всё будет в порядке. — Пока, Гук-ки. Джин, ещё раз огромное тебе спасибо за то, что помог нам, — Юнги пожал старшему руку и вскоре убежал, оставляя своего нового друга и возлюбленного одних       Чонгук, улыбнувшись, проводил младшего взглядом и, облизнув губы, повернулся к Джину. — Надеюсь... первая ночь пройдёт спокойно, — усмехнулся больше волнительно Гук. — И я не стесню вас. — Беспокоится не о чем, — уверил его Джин, улыбнувшись, — для меня только в радость помочь. Хм.. если вы друг Юнги, то наверняка знаете, что он пишет стихи, могу сказать, что не очень талантлив, — и библиотекарь завёл тему о младшем, которого уже с ними не было, и, понятное дело, Чонгук поддержал, ведь, как никто другой, очень хорошо знал увлечение Мина.       Чонгук смог многое рассказать о таланте Юнги. Он сказал, как всё начиналось, как продолжилось и, собственно, какие стихотворения пишет младший сейчас. Всей этой информацией блондин делился очень тепло и даже аккуратно, чтобы Юнги не подвести и не получить ярлык "самого болтливого", следя и за выражением лица Джина, чтобы тому не наскучить вдруг.       А Юни уже прошёл большую часть пути от библиотеки до дома, где жил. Ещё минут десять, и вот уже он заходит во дворик и дверь закрывает, минуя ступеньки, на крыльце оказывается и стучит в дверь,потому что ключей он никаких не брал с собой.       Время, после которого бы господин Бан начал отчитывать подростка, ещё не вышло, но мужчина всё равно был недоволен появлением Юнги в своём доме. Точнее, он был недоволен слухом, что был донесён до его ушей знакомым торговцем. По несчастливому для пары случаю, тот как раз таки проходил мимо закоулочка, где и приметил неправильную и омерзительную картину, решив рассказать лекарю об этом, чтобы тот меры принял против этого: — Юнги... мальчик мой, — начинает он почти с порога, складывая руки на груди. — До меня тут дошли неприятные слухи, в которых ты играешь главную роль... Я спрошу тебя кое-что, а ты должен сказать мне правду, хорошо? — Что-то случилось, господин Бан? — такой вопрос прямо с порога заставил Юнги насторожиться и даже побледнеть, хотя, кажется, куда уже больше. — З-задавайте свой вопрос. — Юнги, мне сказали, что видели тебя с мужчиной, который выглядел старше, чем ты, — нахмурился старый лекарь, осматривая подростка. — Скажи, какие взаимоотношения вас связывают, м? — Что? Откуда у вас такие мысли, господин Бан, — вздрогнул Мин, а внутри него всё похолодело. Никто не должен знать. — Какие такие? — усмехнулся Бан. — Я ведь даже ничего такого не сказал. Просто как можно целоваться с мужчиной?! — подтверждает мысли Юнги он своими словами. — Вот скажи мне, Юнги! Это ведь аморально, неэтично совершенно! — Я не понимаю, о чём вы говорите, — старался как можно твёрже ответить Юнги, хотя ему стало очень страшно сейчас, — Я... ничего такого не делал. — Мой знакомый тебя, такого худого, ни с кем не спутает! — выкрикнул мужчина, ещё сильнее нахмурившись. — Какие моральные ценности тобой движут? — Не надо на меня кричать, — дрожащим голосом отвечает Юнги, — вы не уверены в правдивости информации, и не можете сейчас в чём-то обвинять меня или подозревать. — Я уверен в этой информации. Это, конечно, совсем неожидаемо, но ты всегда какой-то странноватый, так что такое могло рано или поздно всплыть, — хмыкает недовольный мужчина. — Ты не ответил на мой вопрос! — Не ответил на ваш вопрос? Я не понял его смысл, поэтому и не ответил. Что вы хотите добиться от меня? — Хочу, чтобы ты хотя бы признался в том, что было тобой сделано, — шикнул Бан, сделав шаг к Юнги. — В Радене никогда никто на таких людей не жаловался, а с твоим появлением... — Что вы делаете? — Юнги попятился, потому что что-то в лице учителя поменялось, и это было очень нехорошее выражение. — Я ничего не сделал... — Не верю, — качает головой мужчина и хватает юношу за запястье, крепко сжимая, даже придавливая. — И пока ты не сознаёшься, я лучше запру тебя в комнате, чтобы даже не смел выйти на улицу! — Отпустите, мне больно! — рука мгновенно начала отниматься, потому что хватка было чересчур сильной. — В чём я признаваться должен? Вам лишь бы что-то мне предъявить! — Не смей поднимать голос на старших! — кривится мужчина, тащит за собой парня и буквально создаёт рык сквозь отрывистое дыхание. — Я знаю, что ты сделал, а ты не хочешь признать свой грех! Это ведь так аморально! — Считаете любовь грехом? — не выдерживает Юнги, упираясь, но его сил не хватает, и он вынужден тащиться за мужчиной, — Отпустите меня! — Не любовь считаю грехом, а то, к кому она у тебя проявляется! Два представителя мужского пола... Разве тебе самому не противно это слышать? Ещё скажи спасибо, что я только запереть тебя решил! — Чем отличается любовь к девушке от такой? Мы любим не за пол и не за то, что у человека в штанах, а за душу! — Мин пытается укусить мужчину, но, к сожалению, у него не получается. — Что толку, что вы запрёте меня? Думаете, что-то изменится? — Может быть, твои тяга, пыл немного пропадут. Это неправильно – любить мужчину, когда сам являешься им. Не-пра-виль-но! — шикает снова мужчина и, открыв дверь комнатушки Юнги, туда парня толкает, ещё и в лоб стукнув. — Мужчина и женщина создают семью, потомство вместе, а что вы можете? Только и делать, что целоваться в подворотнях? На это только способны? — А что, смысл жизни только в том, чтобы детей рожать? Ага, многие нарожают, а потом не знают, куда их девать! — жмурится Юн, держась за покалеченное запястье, которое сейчас буквально было синим. — Любовь – не принуждение к чему-то, и любить нужно не ради того, чтобы род продолжить, только вам, похоже, не понять никогда это. — Это тебе не понять, что с такими больными заморочками мир пойдёт ко дну! Человечество, из-за таких, как вы, просто перестанет существовать. Жизнь просто прекратиться, потому что вы становитесь не пойми кем! — Это с вашим непринятием мира, таковым, какой он есть, тот пойдёт ко дну, понятно? Прежде, чем других трогать, в себе разберитесь! — обессиленный парень съехал на пол и руками закрыл лицо. — Если ты сказал это себе, то очень похвально, — шикнул Бан и дверь за ним закрылась с хлопком, а после и звук закрывания ключом послышался, оповещая, что дверь действительно оказалась заперта, и на какой срок – непонятно.       Сбежать через окно подросток тоже не мог: то было закрыто ставнями, тоже на замок, только с другой стороны, то есть, по сути, открыть его мог только господин Бан, а тот, естественно, этого делать вовсе не собирается. Мин оставался в темноте, всё на том же полу. Казалось бы, сейчас от него все эмоции сбежали, потому что парень сидел тихо, не шелохнувшись. Но вот проходит время, и слышен всхлип первый, а тонкая рука бьёт по тяжёлой двери, пытаясь достучаться до хозяина дома, но всё тщетно–тот и слышать не хочет       Видимо, с этого дня господин Бан будет учить Юнги надому, что было ещё хуже, чем в специально отведённом месте. Они будут одни, а мужчина, как понял темноволосый, не прочь и руки распускать, когда ему что-то не нравилось. Теперь и Чонгуку о произошедшем не скажешь никак, ведь выходов абсолютно никаких, только если писать письмо Джину и отправлять любыми способами.       Только вот и это, по сути, невозможно. Чистой бумаги в комнате почти не осталось, потому что она либо исписана учебными записями, либо стихами, да и чернила почт закончились. Окно закрыто, дверь тоже... Юн остался один на один с этим человеком, который теперь будет "выбивать дурь" из парня.