Не ранеточное это дело

Никто не ждал такого поворота событий, возле школы все ученики только лишь и смотрели на эту ругань с самого утра. Возле школы встретились две блондинки, две брюнетки, и лишь Гуцул и Комаров стояли в стороне и ждали момента разнять драку.

***

– Смотри, Прокопьева, предатели шагают к крыльцу школы, — шепнула Новикова подруге. – Вижу-вижу, с этой выдрой ещё одна, детдомовская, — шепнула Анька той на ухо в ответ. Неожиданно для этих двух Лена и Нюта, сговорившись, прыгнули в лужу с грязью, и вся жидкость, что там была, выплеснулась на тех двух змеюк. Подружки из “предательского кружка” захохотали и пошли дальше в школу. На крики Ани и Леры собралась вся школа у окон, те так кричали, словно их убивали. Бежевая юбка вместе с капроновыми колготками Новиковой были сплошь покрыты грязью и мокрые, как и её кудри. Прокопьева отделалась тем, что носила брюки и они особо не намокли, чёрные же. Лера не из той породы, которая не отомстит за макияж и укладку любимых волос. Она шла сзади Кулёминой и Морозовой, по пути взяла у школьников две кружки кофе или горячего шоколада, было непонятно, и вылила их содержимое сверху на головы обидчиц. Нюта не ожидала этого и закричала от кипятка, вылитого на её волосы. Баскетболистка же не кричала, она сначала не поняла всей ситуации и держала паузу около минуты, потом, после того, как кофе уже был по всему телу и стек с её лица, открыв рот, начала дышать. После осознания ситуации Лена взяла Леру со всей силы за волосы и начала мстить той за свой испорченный любимый свитер. Нюта, увидев Аню напротив себя и то, что Прокопьева собиралась помочь Лере в драке, кинулась на брюнетку и начала мстить за всё. Драка была долгой, время подходило к урокам, они всё ещё бились, словно на ринге, блондинки матерились во всю и держали друг друга за волосы. Кулёмина старалась не бить сильно по “модельному” личику ударницы, но, когда та ударила ей в ребра, у неё лопнуло терпение и она ударила в живот. Происшествие было настолько громким, что к окнам, чтобы узнать, что происходит, подошел Рассказов Игорь Ильич и Степнов Виктор Михалыч. Гуцул и Комаров спокойно стояли в стороне, зачем мешать женщинам драться? Ещё ведь и сами виновны будут. Пока двое учителей спускались со второго этажа на улицу, на площадке уже валялись сумки учениц, сигареты Ленки, тетради обеих ударниц, что-то вытекало из сумки Ани, вроде бы это был вишневый сок. Одежда учениц была вся мокрая и грязная, о прическах говорить не было смысла. Когда Степнов и Рассказов уже подбежали к дерущимся девчонкам и разняли их, толпа рассеялась по урокам. Было ровно девять утра. У 11 "а" физкультура, а у 11 "б" история. – Сволочь! Весь макияж испортила! — кричала Лера на баскетболистку. – А нечего было лить кофе на голову! Из-за тебя у меня теперь любимого свитера нет! — кричала в ответ другая. – Прокопьева, у тебя там что-то из сумки вытекает, — засмеялась Нюта. – Сок! Мои тетради... ноты... я тебя убью! — она было кинулась снова в бой, но историк схватил её и отвел в другую сторону. – Так. Объясните мне кто-нибудь, что тут произошло? — физрук посмотрел на всю команду. – Давайте я расскажу, — Игорь уже подошёл к коллективу. – Ну, давай, — Виктор внимательно слушал. – Значит, так. Всё началось с того, что эти двое, — он указал на "Ранеток", — назвали их, — показал на друзей, — выдрой и детдомовской. В ответ девчонки прыгнули в лужу, и вся грязь полетела на "Ранеток". А те, в свою очередь, вылили на них кофе, причём на голову. – Ага, ясно. Так, Игорь, — Виктор обратился к историку, — забирай свой 11 "б" на историю. Пусть приведут себя в порядок. А я займусь своим классом. – Хорошо, пойдёмте, — историк повёл Аню и Нюту на урок. Было минутное молчание Лены, Леры и Гуцула с Виктором. Всё было тихо, пока обе блондинки не прохрипели от боли слова истины. – Виктор Михалыч, у вас пледа не найдётся? А то холодно... — Лера начала мысль, а про холод завершила Кулёмина. – Неужели помирились, — усмехнулся Степнов. – Н-нет... просто правда холодно. Ветер же дует, — сглотнула Лерка. – Ладно, идите за мной, в спортзале согреетесь. – Но там же класс... они засмеют ме... нас, — посмотрела на злой взгляд Лены и сказала иную вариацию слов Новикова. – Ничего страшного. Вас вся школа видела, надейтесь, что Борзова или Калерия не видели. Все зашли в помещение, класс стоял колонной и ждал физрука. На проходящие фигуры двух грязных и мокрых блондинок обратили внимание все. Пошёл громкий гул, но, на счастье девушек, учитель свистнул в свисток и дал команду бежать десять кругов. Он пропустил в подсобку учениц и дал обеим один плед. А также поставил на стол две кружки с чаем и печенье. – Так, плед один, я всё-таки один тут иногда ночую. Поделите как-нибудь между собой, главное – не порвите его. Подсобку я закрою, чтобы никто не зашёл, после урока открою. Пока что можете переодеться в спортивную форму, если она у вас есть, конечно, — Степнов вышел с журналом из подсобки и действительно закрыл её на ключ. Кулёмина и Новикова сидели и смотрели на плед и чай. Инициативу взяла в руки Лена, она часто уступала всем первая, но не давала поражение. В данной ситуации и ей было холодно, и её сопернице тоже. Взяв плед в руки, она сначала накинула его на спину Леры и встала к противоположной стене, взяла свою сумку и начала что-то искать. – Ч-что ты ищешь, Кулёмина? — смотрела на ту Новикова и не понимала причину такой доброты в её адрес, ведь она вылила на нее кофе. – Что-что, форму свою и зажигалку, — Лена продолжала искать. – А зажигалка-то тебе зачем? Убить меня решила? – Нет, сейчас мы тут одни. Не подумай, что я извиняюсь или даю слабину, мы в одной лодке сейчас. Временное, повторяю, временное, перемирие. Окей? — Лена посмотрела на блондинку. – Ладно. Ты права. И всё же, зачем тебе зажигалка? – Когда холодно, люди костёр жгут. Но, так как мы в школе, будем греться просто руками. Лови, надеюсь, пользоваться умеешь? — она кинула Новиковой огниво и посмотрела на неё. – Умею, спасибо, — Лера поймала и зажгла её, начала греть руки. – Пей чай, пока не остыл, Степнов не каждый день будет с тобой так делиться, — Кулёмина нашла форму и вынула её из пакета. – Ладно, — Новикова убрала зажигалку и начала пить чай. Так как у Виктора Михалыча не было ширмы, Лене пришлось переодеваться перед Лерой. Выхода не было. Сначала она сняла синие джинсы и свитер, оставив белую футболку. На глаза Новиковой вышли все синяки и побои спортсменки. Они были повсюду, на руках, на ногах, на ребрах, на спине, да вообще везде. Лера не верила глазам, что баскетболистка заработала так много травм просто так, ей стало на секунду её жалко. Когда девушка натянула на себя серые штаны и обула обратно свои красные кеды, она начала снимать футболку, которая была тоже мокрой, и на ней остался лишь бюстгальтер белого цвета. Бюстгальтер от кофе уцелел, Лена надела чёрную футболку и такую же кофту. Грязную одежду сложила в пакет. – К... Лен... — блондинка посмотрела на неё из-под мокрых кудрей. – Чего тебе? — Лена села на стул, который стоял возле стола, взяла печенье. – Это, может быть, не моё дело... Но откуда у тебя столько побоев и синяков? — пила чай из белой кружки Новикова. – Не твоё... — девушка чуть было не выронила коробку печенья на пол, но рука Леры поддержала равновесие. – Если ты думаешь, что я понесу слух по всей школе... то ты ошибаешься. Ты же много знаешь про меня, однако ещё не использовала это против меня. – Я просто ненавижу причинять боль в таком плане, — Лена ела печенье. – У нас ведь перемирие. – Временное, — вставила девушка, запивая чаем. – Ну, да, временное. Ты, может, скажешь мне, в чем причина синяков? – Лер, я же не придираюсь к твоим похождениям по клубам. Ну вот и ты не лезь не в своё дело. – Откуда ты знаешь о клубах? – У меня везде есть уши, — Лена продолжала пить чай и заметила, что “подруга” сидит всё ещё мокрая. – Что? — взгляд Новиковой был таким, словно она выглядела жутко. – Ты вся мокрая, убирай плед. – Кулёмина, извини, конечно, но ты с ума сошла?! Мне холодно! – Кто из нас спортсмен? Я или ты? – Ну ты, и что? – Я и то знаю лучше тебя, что, если человек все ещё мерзнет, значит, надо менять положение. Убирай плед, — говорила со строгостью в голосе Лена. – Ладно, — Лера убрала плед в сторону и поставила кружку чая на стол. – Теперь... а... эм... давай сюда свою сумку, форму же взяла? – Ну, взяла, и что? — Новикова подала Лене сумку. – Сейчас будешь переодеваться в форму. Давай, снимай свою блузку и юбку, — Кулёмина достала её форму и кинула той в руки. Лера промолчала, она прекрасно понимала, что напарница говорит правду. Ей действительно было холодно, и она решила, не смотря на впереди сидящую фигуру, начать снимать одежду. Спустя пять минут Новикова была уже в спортивном костюме синего цвета. – Отлично, теперь осталось нам обеим высушить волосы. Но, на этот счёт, я не знаю, как это сделать, — допила чай спортсменка. – Фена тут нет, значит, лампой. Или, хотя бы, можно расчесать волосы и сделать их, словно они под лаком. – М-да, Лер, у тебя, в твоей сумке, случайно не завалялся тональник? – Ну... завалялся. А тебе зачем? – Буду замазывать синяки снова, — Лена взяла у подруги тональный крем и начала замазывать. – Лена. – М? — та стояла около зеркала. – У нас ещё тридцать минут, может, поговорим? – Ну давай, если уж начала. – У нас "Ранетки" басистку ищут… Может, ты вернешься? — верила в чудо Новикова. – Нет. Не вернусь. Своих дел хватает, — Лена уже практически закончила работу с синяками. – По сути, вы же с Прокопьевой только ругаетесь. – А с тобой? Кто вечно сплетни про меня разносит? — Лена посмотрела на неё через зеркало. – Меня заставляет Прокопьева. Я тут совсем не при чем. Анька говорит мне всё время, что ей не поверят, а мне, мол, поверят. Что-то там с репутацией типа. – М, вот оно как. То есть, если мстить, то везде, да? — нахмурила брови Кулёмина. – По идее, наша группа уже давно распалась. – Да? А почему же она до сих пор существует? — усмехнулась блондинка словам другой. – Потому что Аня. Причина – Аня. Она держит в ежовых рукавицах Алехину, Липатова там из сочувствия к Женьке, а я – потому что подруга Липатовой. – А не проще ли было просто устроить бунт вашему лидеру? – Все боятся. А одной против неё я идти не буду. – Представь ринг, бойцовский ринг, — Лена села на стул, — один боец "Ранетки", другой, допустим, Прокопьева. Когда люди стоят на ринге и начинают бой, им всё равно, кто лидер и кто кем является. Им важно одно, извлечь выгоду. В данном случае, Аня понимает, что вы все в коллективе из-за рыжей и поэтому пытается давить на неё. Чем больше давит, тем больше она боится лидера. А если Женя боится Аню, то естественно, останетесь вы. Но, но, если найти слабое место противника и "ударить" по нему, то удача будет на вашей стороне. – И что ты хочешь этим сказать? Аньку избить, что ли? — усмехнулась Лера. – Нет. Начните с Жени, она вроде бы не тупая. Вытащите её из-под власти Прокопьевой, вылезете все вместе. – Зачем тебе нам помогать? – Мне? Я не хочу помогать и не помогаю. Помогают, когда действуют. А я лишь совет дала. – Почему ты рассуждаешь про соперников на ринге так, словно сама там была? — посмотрела на неё Лера. – Просто привела пример. Сейчас, когда откроется дверь, перемирие закончится. Будем вновь друг друга ненавидеть. Об этой встрече или же событии знаем только мы вдвоем. Узнают все – и моя, и твоя репутация пойдёт ко дну. – Ладно. Согласна. Девушки только-только закончили общение, как дверь открылась, и на входе встал Степнов. Рядом с ним никого не было, кроме Гуцула и Липатовой. Блондинкам предстояло рассказать каждой своей команде собственные выдуманные версии происходящего в подсобке. Обе вышли с сумками и разошлись по разным сторонам. Новикову удивляло то, что Кулёмина стала легко менять выражение лица на то, какое ей хочется. Вот и сейчас у неё стало весёлое лицо рядом с Гуцулом и злое, когда она смотрела на Леру с Наташкой. То же самое сделала и сама Новикова. Но они-то знали, что это ложные взгляды для отвода глаз. Все идут на английский язык, который должен был быть первым, но его поставили вторым. На перемене, возле кабинета, стояла эта четверка и бурно в тайне друг от друга обсуждали утренние события. Лишь иногда Лена и Лера переглядывались друг с другом. – Ленка, рассказывай, как ты там в подсобке с этой змеюкой тусовалась? Выдернула ей волосы? - спросил Гуцул. – Зачем? А. То есть, да, когда Степнов нас закрыл, мы чуть не подрались снова, — Лена держала руки в карманах. – Давай им месть устроим? – М... А, давай. Я согласна. – Окей, тогда потом расскажу наш план. А сейчас кое-что поинтереснее. Спорим, что ты не сможешь за сутки, без остановки, пробежать двадцать кругов вокруг нашего стадиона? – Ты с ума сошёл? Столько даже Степнов не пробежит при желании! — толкнула легонько пацана Ленка. – А тебе что, слабо? — усмехнулся Гуцул. – Мне?! Нет. На что спорим? – А на что хочешь? – Если я выиграю, ты даёшь мне десять тысяч и... и прогуливаешь три урока у Борзовой. – Рискуешь, Ленка. Тогда... если ты проигрываешь, то ты неделю живёшь в моей квартире и ходишь всегда со мной, то есть все твои дела с группой, парком и так далее отменяются. И ещё ты покупаешь мне новую кофеварку. – Ты офигел?!? Да я не могу бросить дела! — сказала Кулёмина, намекая под словом "дела" на бои. Она знала, что Гуцул не в курсе дела. – Слабо. Да? – Нет, не слабо! Согласна! – Лер, ну говори уже, не томи! Что там с Кулёминой-то было? — Липатова смотрела на Лерку. – Ну что, она меня в страхе держала. Накричала, на Аню наехала... – На Аньку? – Да, сказала, что отомстит ей за всё. – А ты? – Я сказала, что не стоит... — Новикова старалась упорно и правдиво врать. – И правильно сказала. Пошли, скоро урок начнётся. Все зашли в кабинет Анастасии Сергеевны и ждали её прибытия. Кулёмина сидела одна, опять возле окна. Остальные же сидели по парам, например, Стас и Игорь обсуждали утренние события и смеялись. Лера с Наташкой что-то обсуждали. Когда зашла учительница, все встали и потом сели. Начали доставать тетради, и тут обе блондинки поняли, что перепутали сумки. Но как их обменять, если у обеих репутация пострадает? На перемене? Так ведь с ними друзья. А после школы неизвестно их нахождение. Они снова переглянулись и решили прибегнуть к единственному для них спасению. – Анастасия Сергеевна, — начала Лена. – Да, Кулёмина, чего тебе? – Я тетрадь дома забыла... можно листочек? – И мне, — вмешалась Лера. – Ладно, держите, — учительница подошла к каждой, дала им листки и вернулась обратно за стол. Весь урок напролет обе думали о том, как же им вернуть свои вещи на родину? Выход был один - позвонить, ближе к вечеру, друг другу с дружеского мобильного для встречи. Учительница снова дала тест, на этот раз сказала: “Если не успеете, дома доделаете”. Кулёмина смотрела в листок и думала о том о сем. “А стоило ли мне говорить Виктору Михалычу о боях... мы же чужие люди. Он мой учитель, а я его ученица. Зря я это всё рассказала... он ведь может теперь всё рассказать Рассказову или Борзовой с Калерией. А они вмешаются в мою жизнь. Зря! Зря! Зря... А если он не скажет? Вдруг ему можно верить? Он ведь обычный учитель... который хорошо ко мне относится и всегда поддержит. Да, и тем более я ему сказала это недавно, и он ещё никому не сказал. Значит, можно верить? Кулёмина, брось, Степнов не дурак. Если бы хотел, он бы давно уже вмешался бы в твою жизнь. А так, он сказал только совсем другое. Не: "не иди в бои, это опасно", а: "сколько осталось?". Значит, он в курсе, что такое кикбоксинг? Блин, Лен, конечно, в курсе, он же физрук. Но его отношение ко мне... такое... нейтральное... Он пытается помочь, но не слишком навязчиво, он будто верит мне всей душой. И что же значит, если я скажу "не трогайте меня", он реально отстанет?! А вообще, что я думаю об этом учителе? Лучше бы о деньгах подумала... или о споре с Игорем. А ещё лучше, о боях... следующий через неделю. Снова удар по лицу будет? Снова Иван оставит пощечину и накричит? Или, ещё лучше, задушит? Если я проиграю в споре Игоря, то маклеры меня убьют. Бой выпадает на ночевку у Гуцула... надо выиграть любой ценой. Надо заканчивать с этими боями навсегда. Иначе... нет, иначе не будет. Отставить тревогу! Ты сильная! Ты живёшь одна, родители на другом конце мира. Ты обязана жить, не ради себя, хотя бы ради них. Да, они не пишут и не звонят... Но, может, заняты? Хоть бы какую-нибудь весточку послали... хотя бы письмо...” — рассуждала в мыслях Кулёмина. Пока она думала, урок уже закончился.