Я чувствую биение твоего сердца

      — Ты проснулся, дорогой? — сладко протянул Куроо, растягивая слова, словно мягкий ирис.       «Что за чёрт?». Дайшо слышал его. Но так, будто ему не на ухо шептали, а говорили откуда-то издалека, из другой комнаты. В ушах набатом стучала кровь, а сфокусировать взгляд не представлялось возможным. Всё плыло. Парень видел почему-то лишь одним глазом, хотя отдавал себе отчёт, что моргает вроде бы двумя веками.       — Теперь будет нескучно.       Тецуро мягко опустился на деревянный стул, что стоял рядом с головой Дайшо. Сугуру слышал, как дерево противно скрипнуло под весом парня с до чёртиков знакомым голосом.       — Знаешь, а ты довольно тяжёлый. Мне пришлось изрядно попотеть, чтобы принести тебя сюда. Но ты не переживай, ни один килограмм твоего тела не пропадет — я съем всё без остатка.       Эти слова вонзились глубоко, словно первый удар ножа — под самое сердце. Сугуру смутно стал вспоминать прошедшую ночь: клуб, наркотики, алкоголь, Куроо Тецуро и дальше лишь тьма…       «Точно! Куроо! Этот облезлый кошак!»       Парень с трудом повернул голову в сторону, где сидел не особо приятный знакомый и, спустя какое-то время, он таки смог сфокусировать взгляд. Перед ним стояла тарелка с каким-то блюдом. Сырные палочки, и, вроде как, такояки. Но, присмотревшись, он заметил в кругляшке зрачок.       Его зрачок, чёрт возьми!       Парень дёрнулся, но ремни крепко сковывали его по рукам и ногам. И лишь сейчас он понял, что не чувствует практически ничего, будто его тело вовсе ему не принадлежит. Стало тошнить, и он, не в силах сдержать эти позывы, вырвал. Однако кляп не давал рвотным массам вытечь. Парень захлёбывался в собственной рвоте, всё безуспешно пытаясь высвободиться.       — Вот что ты делаешь? Весь аппетит испортил.       Куроо бросил приборы на стол и, попутно выплёвывая обглоданную фалангу и ноготь, поддался вперед, чтобы расстегнуть кляп. Сугуру трясло. Никогда в жизни он не испытывал такого леденящего душу ужаса. Сознание не хотело принимать этого, не хотело признавать эту реальность.       — Эй! Нет! Я не позволю тебе отключиться или умереть, — Куроо встал с насиженного места и вскоре сделал инъекцию своей жертве в руку. — Это чтобы ты не покинул меня раньше времени. Ведь мясо имеет совсем другой вкус, когда его срезают с ещё живого тела. Когда все волокна пропитаны страхом, безысходностью и болью. Это придает особую пикантную нотку в блюдо. Это лучшая приправа в мире! А знаешь, что самое лакомое? Сердце! Ох, Люцифер, какое же оно вкусное! Всегда оставляю его на десерт. Только надо добавить побольше адреналина. Держать его в руке, пока оно ещё сокращается — это потрясающе! А когда откусываешь кусок, а оно продолжает стучать во рту, дальше в глотке, пищеводе и в желудке. Даже сейчас я отчетливо чувствую этот стук, — Тецуро закрыл глаза. — Это чувство не стихающими волнами разносит экстаз по всему телу, — он растягивал каждое слово, чувствуя это, словно наяву. Но, прежде чем приступить к любимому десерту, ему предстоит съесть всё остальное.       — Я очень щепетильно отношусь к продуктам питания. Ты уж прости за неудобство и дискомфорт, но мне придется промыть тебе кишки.       Истязатель скрылся где-то в темноте. Дайшо вновь попытался освободиться, вяло трепыхался на столе. Пытался и кричать, но тело не слушалось, получалось лишь что-то мычать — не более. Он и представить не мог, что этот с виду нормальный — ну, почти — парень такой извращенец и, к тому же, каннибал. И Сугуру крайне не хотелось становиться едой этого конченного.       — А вот и я. Слушай, тебя хоть раз трахали? У меня просто нет маленькой клизмы, только шланг. Но ты не переживай, если твоя жопка девственная — я буду очень нежным. Я же не бездушная тварь какая-нибудь. Первый раз должен быть особенным… А ты как считаешь?       Парень лишь смотрел испуганными глазами, в которых дрожали слезы. Тело начала пробирать мелкая дрожь, но Сугуру из последних сил пытался совладать со страхом. Он пытался говорить, но не чувствовал языка. А был ли он вообще? Наверное, всё же был — не просто так же его рот был заткнут кляпом.       — Ты такой жилистый. Мне придется долго тушить это мясо, чтобы оно было нежным, — Куроо ласково водил по бедру жертвы, медленно поднимаясь выше. — Как жаль что ты ничего не чувствуешь — я бы мог доставить тебе удовольствие. Тецуро провел рукой по вялому члену, будто это возымело бы эффект. Держа в другой руке шланг с длинным пластмассовым наконечником, Куроо водил им по животу жертвы, напевая какую-то мелодию, от которой кровь стыла в жилах.       — Ну что же, ты готов?