Сожаление

       Кровь течет из ран доставляя невыносимую боль. Таких ран много. По всему телу мелкие порезы, которые потом раскрываются и становятся большими. Они гниют и не заживают. Проклятая сабля Эмин всегда била без промаха. Но в этот раз она наносила удар, промахиваясь. Это давало надежду, что Хуа Чэн устал или он больше не имеет ярого желания убить. Но нет, он игрался с ними. Давал шанс, потом забирая его. Они оба знали, что пока не умрут, он не остановится. Хуа Чэн больше не знал границ. Не видел причин оставлять их в живых. Предателей не прощают. А они были ими. Теми, кто осознанно пошли против друга, против того кто верил в них, пытался помочь. Предали того, кто простил их, когда они оступились. Это мысль не давала покоя никому. Все думали лишь об этом.       Се Лянь стал человеком, который вознесся три раза. И два раза был низвергнут. Он потерял свое государство, свое спокойствие. В него перестали верить, превратили в ничто. Потерял родителей и ту нить, за которую цеплялась его жизнь. Он потерял всё. Друзья тоже оставили его. Это был первый раз, когда они его бросили на произвол судьбы. Хотели помочь, но потом не смогли. Или не захотели…       Се Лянь мог стать вторым Белым Бедствием. Тогда всё пошло бы иначе. Наследный принц раскрыл бы все свои стороны. Всю свою мощь и силу он бы обратил против врагов, а не на благо простых людей. Он бы их уничтожил. Зачем нужны те, кто предаёт?       Эмин поцарапала руку, а потом ногу. Раны тут же начали с огромной скоростью расходиться. Кровь текла рекой. Было больно встать, но пришлось, чтобы продолжать сражаться за свою жизнь.       Послышался громкий крик. Это был Му Цин. Ему перерезали горло. Он схватился за рану и попытался что-то ещё сказать, но не смог. Лишь слезы катились по его щекам. Но он не сможет умереть просто так. Хуа Чэн ещё не отыгрался на них полностью. Не излил всю свою душевную боль.       Фэн Синь замирает и пытается разглядеть в темноте хоть что-то. Но бесполезно. Он лишь слышит тихие хрипы. Потом тишина. Он ушёл. До следующего раза. А пока оставил им время подумать. Снова.       Каждый раз он изводил их до потери пульса. Потом тихо исчезал, не давая возможности сбежать. Они были на горе Тунлу. Адская печь, которую запечатал Хуа Чэн, была как тюрьма для двух небожителей. Но самое ужасающее было находиться в поле зрения более тысячи статуй Наследного Принца. Того, кого не было в живых. Все они смотрели на них также по-доброму, как и сам Се Лянь. Смотрели прямо в душу, выворачивая ее наизнанку. Они все будто кричали им:       «Почему вы не спасли меня?»       Почему-то Хуа Чэн отыгрывался больше на Му Цине. Кажется его он ненавидел больше Фэн Синя. Потому каждый раз, когда приходил, он убивал его. Раз за разом Фэн Син наблюдал или слушал последние вдохи его приятеля. Каждый раз видел, как он оживает и устало со злостью проклинает демона. Со временем у него не было сил даже закатить глаза. Он просто оставался на том же месте и лежал. Его было жалко. Фэн Синь много раз пытался помочь ему, но тому было всё равно. Он будто стал куклой. Делай с ним, что хочешь. Хоть убей. Но когда приходил Хуа Чэн, то он с гордо поднятой головой вставал и снова дрался. Правда, огонь в глазах давно угас. Он просто сражался, чтобы не потерять последнее, что у него осталось — честь.       «Почему вы ушли от меня?»       Однажды Му Цин заговорил. Его голос был до жути тихий. В нём было столько мольбы о помощи, которую просто было невозможно не услышать. Он впервые просил помощи у Фэн Синя. Ему было больно. В этот раз раны не заживали. Они пульсировали, раскрываясь все шире. Он плакал, даже не скрывая этого. Ему было настолько больно, что его гордость вмиг исчезла.       — Помоги мне.....       «Почему мне никто не помог?»       — Прошу, Фэн Синь, сделай что-нибудь… Фэн Синь?       Он встал и попытался излечить Му Цина своей силой. Божественная мана перетекала постепенно к другому, и ему становилось лучше. Он тяжело выдохнул. Попытался встать. Шатаясь Му Цин сел у подножия одной из статуй. Он упёрся головой о холодный камень.       Му Цин кажется чувствовал всю боль мира. Даже та боль, которая приносила сабля Эмин не могла сравниться с терзаниями души. Хуа Чэн лишь добавлял муки с каждым днём уверяя их, что они виноваты в смерти Се Ляня.       «Вы не помогли мне…»