Как приручить демона

Когда Хэ Сюань объявился на кухне, Цинсюань ошарашенно пялился в экран ноутбука, слушая голос из мобильного телефона. Буквально пять минут назад ему позвонил с незнакомого номера какой-то мужик, представился главой фирмы по прокату карнавальных костюмов (что?) и буквально умолял принять обратно деньги за обучение, которые концерн «ошибочно» перевёл на его счёт. Цинсюань, конечно, был рад такому быстрому разрешению дела (не далее как вчера этот человек посылал его далеко и надолго), но понятия не имел, с чем это связано. — Прошу вас, скажите ЕМУ что всё сделано, — взмолился мужчина. — Кому? — с недоумением спросил Цинсюань. — Господину в чёрном. Ах, вот оно что. Словно дождавшись самого эффектного момента, в кухню вошёл Хэ Сюань, бросил на Цинсюаня нечитаемый взгляд и безмолвно направился к кофемашине. Гляди-ка, пристрастили демона к кофеину… — Клянусь, я не знал! — продолжил мужчина в трубке, который наверняка был в сговоре с кем-то из работников концерна и не в первый раз получал такие «пожертвования». Проклятое затянувшееся расследование, они там вообще работают, сколько можно ждать?! — Я не знал, что концерн работает с божественными партнёрами! Цинсюань весь вспыхнул от злости. — Во-первых, — отчеканил он, — боги не связаны с тем, кто к вам пришёл. Им запрещено вмешиваться в дела людей настолько явно, и ни один из них закона не нарушил! — будут ещё брата подозревать. — А во-вторых — что, если бы не демон, то вам и плевать бы было?! — Д-демон? — переспросил дрожащим голосом мужчина. — Демон Чёрных вод, — мстительно назвал Цинсюань первое грозное прозвище, которое пришло на ум. А что? Хэ Сюаню подходит! Услышав сдавленный выдох, продолжил вдохновенно сочинять: — Когда-то этот демон испытал великую несправедливость, — эта часть наверняка была правдой, — и поэтому после смерти карает тех, кто обижает людей, не способных за себя постоять. Например, глухую девочку из бедной семьи, которую вы лишили места в университете, знаете такую? — Клянусь, я понятия не имел!.. — начал оправдываться мужчина, но Цинсюаню уже надоело это слушать. — Демон Чёрных вод не имеет никакого отношения к концерну, — уверенно заявил Цинсюань. — Это вы сами, своими бессовестными действиями, навлекли на себя его гнев. Если вы не вернёте то, что украли, и не только у нас, он придёт к вам снова. — Приду, — флегматично сказал Хэ Сюань, попивая капучино. Цинсюань сделал ему страшные глаза, чтоб не вмешивался, и едва удержался от смешка: демон явно распотрошил очередную посылку с одеждой, которую заказал Цинсюань, но надел почему-то единственную майку с яркими попугаями, которая предназначалась не ему. Вид был улётный. Услышав в трубке сдавленный хрип, Цинсюань елейным голосом добавил: — Всего доброго, — и прервал звонок. Бросил телефон на стол, всё ещё злющий, и выругался. — Вот мудила! Как ему хвост прищемили, живо забегал. А до этого строил невинного и заявлял, что это ему партнёры перечислили, а мы все сбрендили! Да будто его вшивая конторка столько денег может заработать, у него костюмы все вместе меньше стоят… Цинсюань побесился ещё немного, и, успокоившись, захлопнул ноутбук. Собрал две грязные чашки, отнёс к раковине и обратился к Хэ Сюаню: — Не то, чтобы я одобрял запугивание людей… но спасибо, демон Хэ. Это было очень кстати. Хэ Сюань дёрнул плечом. Цинсюань перевёл это как «не стоит благодарности». — Тебе Ши Уду сказал, или ты угадал? — спросил неожиданно демон. — Что именно? — «Демон Чёрных вод». Это моё прозвище. — Серьёзно?! — ошалел Цинсюань. — Да я сказал первое, что в голову пришло. Ну, тебе же подходит! — Подходит, — кивнул Хэ Сюань. — Поэтому и назвали. — Очень поэтично, — одобрил Цинсюань. — Я топил корабли в чёрных водах, из которых невозможно выбраться, — вздёрнул бровь демон. — Жутко. Но всё равно поэтично, — хмыкнул Цинсюань. — Покажешь? — Корабли? — не понял Хэ Сюань. — Чёрные воды. — Это… не самое весёлое место, — с сомнением ответил демон. — Можем взять колонки, гирлянды и дискошар, — лукаво улыбнулся ему Цинсюань. — Оживят любой могильник. Хэ Сюаня ощутимо передёрнуло. — Нет уж, лучше я сам всё перестрою. Попозже свожу, там и смотреть-то не на что. — Безумно хочу увидеть твои владения, — улыбнулся ему Цинсюань. — Какие угодно мрачные. Уверен, там очень классно. — Классно сдохнуть, — с сомнением ответил демон, и Цинсюань тихо засмеялся. Внутри плескалось волнение, словно перед чем-то страшным, но захватывающим. Он верил, что история Хэ Сюаня не положит конец их отношениям, какими бы они не были, но поможет лучше понять нелюдимого демона. А там, кто знает, может, ему удастся чем-то помочь? Что поломала семья Ши, то семье Ши и чинить. — Когда ты мне расскажешь, демон Хэ? — спросил Цинсюань, прислонившись о стол рядом с Хэ Сюанем. — Ты обещал сегодня! — Обещал — сделаю, — спокойно ответил тот. — Пойдём наружу, позавтракаем, и я расскажу тебе эту историю. — Вот и отлично, я забронировал место в хорошем ресторане. Ты будешь в восторге, — пообещал Цинсюань. Хэ Сюань хмыкнул, как бы спрашивая, когда это он был в восторге, но спорить не стал. Майку с попугаем не сменил, только накинул сверху удлиннённый пиджак, который ему тоже купил на удачу Цинсюань. — Демон Хэ, у тебя отличное чувство стиля, — восхитился Цинсюань, пока демон шнуровал боты. — У меня был друг-пижон, который цеплял на себя половину серебра из своей сокровищницы, — фыркнул Хэ Сюань. — Ты научился у него одеваться? — заинтересовался Цинсюань, влезая в кеды. — Нет, посмотрел, как не надо. Боги великие, если растормошить этого демона, у него просыпается совершенно потрясающий сарказм! Цинсюань в нетерпении думал о том, что ещё посыпется из Хэ Сюаня, если хорошенько потрясти. Они провели пару чудесных часов, набивая один бездонный желудок и один обыкновенный, но оголодавший, в ресторане с видом на море и мишленовской звездой, где подавали просто божественные дим самы. Выйдя, прошлись по береговой полосе, оказавшись у бесконечных рядов палаток. — Хочешь что-нибудь? — спросил Цинсюань, уже зная ответ. — Вафлю, — сказал Хэ Сюань. — Найди место встать, я сам схожу. Цинсюань бросил ему одобрительную улыбку — осваивается, уже ходит за едой, молодчина! — и отправился искать столик. День был будний, но народу вокруг сновала тьма: студенты, туристы, работяги из ближних офисов. Цинсюаню пришлось отойти подальше, чтобы найти хоть одно свободное место. Он не переживал: знал, что Хэ Сюань его всегда найдёт. «Развлекаешься, да?» — раздался вдруг голос над ухом. Цинсюань застыл как вкопанный. Он совершенно забыл об этом — о том, что найти его может не только Хэ Сюань. Забыл о голосе, от которого весь покрываешься гусиной кожей, а волосы встают дыбом. Как он мог забыть?! Настолько привык, что Хэ Сюань всегда с ним, что расслабился! Разомлел под солнышком! Упустил! Ему было страшно. Он судорожно огляделся, ища спасения, хотя отлично знал, что бежать некуда. «Демона ищешь? — глумливо спросил Божок-пустослов. Цинсюаню показалось, что он чувствует, как тварь оборачивается вокруг него, сжимая ледяными когтями сердце. — Зря ищешь. Он не придёт». «Молчи, Цинсюань. Не слушай его». «Я же вижу всё, — сказал снисходительно Божок-пустослов. — Влюбился в него, да? О, этот дивный, сладкий страх раскрыть своё сердце и получить отказ. Страх раны, которая никогда не заживёт. Боишься, что он никогда не взглянет на тебя, жалкого человечка. Что уйдёт, узнав, какой ты на самом деле бесполезный трус». — Он тебя съест, — хрипло сказал Цинсюань, забыв, что пообещал себе не отвечать. «Съест? Меня? Какой-то жалкий демон? — Божок рассмеялся мерзким каркающим смехом. — Да кого смог поймать Ши Уду, слабый только что вознёсшийся божок… какого-то жалкого недоумка, который настолько меня боится, что ни разу не показался, только укрывал вас! И правильно! Мальчик, ты хоть знаешь, кто я такой?» Цинсюань молчал. «Не реагируй». Легко, блин, сказать! «Я не просто какой-то раскормленный дух страха. Я — Истинный Божок-пустослов! Я брожу по земле с самого начала времён! Все страшные истории, когда-либо рассказанные людьми, были обо мне! Твой демон точно так же попадёт под моё колдовство и сгинет, и виноват в этом будешь ты!» Погодите, если этот Божок-пустослов настолько древний, что, если Хэ Сюань не сможет его одолеть и умрёт? Нет! Нельзя, нельзя! Пусть сгинет Цинсюань, ему не страшно, он давно смирился, но Хэ Сюань — прекрасный, древний демон, с огромной раной на душе, жёсткий, откровенный и до сих пор не утративший детское любопытство, тот, кого Цинсюань полюбил всем сердцем, должен спастись! Цинсюань должен его спасти. Он глубоко вдохнул, разомкнул искусанные губы и отдал свой первый приказ: — Хэ Сюань, явись ко мне. Божок-пустослов захохотал: — Вот так? Вот цена твоих чувств? Хочешь отгородиться демоном? Цинсюань моргнул и вдруг обнаружил, что Хэ Сюань стоит напротив него и смотрит своими невозможными глазами. В его руке была полусъеденная вафля. Демон так торопился к нему, что напрочь забыл о еде — шоколадный соус потёк, заляпав пальцы. Хорошая картинка, чтобы запомнить напоследок. Цинсюань улыбнулся из последних сил и сказал: — Я разрываю контракт, Демон Чёрных вод. Приказываю тебе убираться так далеко, как только можешь. Хэ Сюань открыл рот что-то сказать, но его смело древней волей проклятья, незримый ветер растрепал волосы, швырнул прочь тёмным туманом. Он развеялся, оставив после себя лишь одинокую полусъеденную вафлю на асфальте. Оставив Цинсюаня одного. Люди вокруг не видели их, не обращали внимания — шли по своим делам, смеялись и ели, обменивались новостями. Цинсюань так им завидовал. Хотел бы он обычной жизни, чтобы можно было прогуляться с другом, погреться на солнышке, не думая о том, кого подставляешь под удар. «Мне жаль, Хэ Сюань. Жаль, что я не помог тебе ничем. Но хоть сохраню жизнь». Он ощутил незримое, ледяное касание у сердца: Божок был рядом. Выбравшись прочь из толпы, Цинсюань пошёл прочь, выбирая пустые улицы. Было сложно избежать людей: жизнь бурно кипела, но, видимо, на этот раз она продолжится без него. Один, без защиты брата, демона или печатей на стенах. Кажется, годами он боялся оказаться в этом положении. Ему снились кошмары не только о крыше и высоте, но и о том, что стоит вот так, на открытом пространстве, среди людей и зданий, и не помнит, как здесь оказался. По сравнению со сном… было не так уж страшно, если подумать. Пусть даже он умрёт — этим ведь всё не заканчивается, верно? И учения, и брат говорили, что их ждёт следующая жизнь и перерождение. Вот бы в ней встретить Хэ Сюаня. Интересно, узнал бы его демон в новом теле? Захотел бы узнать?.. Цинсюань остановился в узком переулке, задрав голову к небу. Оно было еле видно между огромных небоскрёбов, и всё равно… — Красивое, да? — заметил он. «С ума сошёл, сам с собой говоришь?» — обрадовался Божок. — Почему с собой? С тобой говорю, с кем ещё, — хмыкнул Цинсюань. — Мы, можно сказать, почти всю мою жизнь знакомы. Я только брата знаю больше, чем тебя. Цинсюань вспомнил ошарашенное лицо Хэ Сюаня, майку эту с попугаями смешную, и то, как демон надёжно прижимал к себе в тот день, когда они катались на самом настоящем костяном драконе. Вспомнил, как заливисто смеялся над чем-то брат, управляя яхтой, как ветер развевал его волосы и длинную божественную накидку. Жаль, больше они не увидятся. Как же жаль… — Хочешь меня с крыши сбросить? — спокойно спросил Цинсюань в воздух и хмыкнул: — Но тогда придётся сначала меня туда поднять, а я тяжёлый. Воздух перед ним стал гуще, собираясь туманом в злобную рожу на тощем тельце. До этого мига Цинсюань редко видел Божка-пустослова, разы можно было по пальцам пересчитать. — Что, смелый стал? — вкрадчиво спросил Божок, уродливо раззявив провал рта. — Думаешь, он дал тебе свою силу, и это поможет? «Значит, за своё бесстрашие я тоже должен благодарить демона Хэ», — криво усмехнулся себе Цинсюань. Ему стало тепло: Хэ Сюань спасал его даже после того, как его отослали прочь. Цинсюань вдруг осознал, что ничего ещё не кончено. Демон подарил ему шанс спастись, отсрочить миг, когда божок опять завладеет его разумом. Надо пользоваться, а не стоять и сопли жевать! Рвать на клочки! Он размахнулся и попытался врезать по наглой чёрной роже, но туман расступился перед его рукой. «Вёрткий, гад». Цинсюань развернулся и побежал в сторону дома. У него было в запасе какое-то время, пока Божок не отрубит ему мозг, вдруг успеет? Он увидел байкшеринг и, достав телефон, судорожно попытался сосканировать код. Божок-пустослов застыл рядом чёрной бесформенной кляксой, заливисто хохоча: — Не получится, не получится! Приложение вначале не видело код, потом выдало какую-то ошибку и вылетело. — Гадство! — в сердцах Цинсюань пнул байк и тут же устыдился. Божок развеселился ещё больше. — Что, не такой теперь спокойный и крутой, а? Зачем притворяешься тем, кем не являешься? Цинсюань совсем забыл, что Божок умеет ещё и насылать неудачи. Он вдруг задумался: что бы в этой ситуации сделал Хэ Сюань? Что бы сказал? Вот уж кто ничего не боялся, даже когда-то, будучи несправедливо умершим смертным. Подумать только, вернуться из мёртвых, чтобы пойти против бога! Его демон Хэ очень храбрый. «Надо выиграть время и удирать». — Я есть хочу, — фыркнул Цинсюань, нагло вздёрнув бровь и глядя прямо в морду мерзкого божка. — Что? Цинсюань захихикал: — Ну и рожа у тебя! Понял? Ты меня жрёшь, а я тоже хочу есть. Покорми меня. — Ты закончишь дни в дурке, — сказал божок, но как-то неуверенно. — Не-а, у меня брат Небожитель. Отмажет. — Он падёт с небес. Из-за тебя. Контракт с демоном был незаконный! Бог не имеет права заключать сделки с демонами! Ты хоть знаешь, что твоя семья сделала этому демону? У Цинсюаня ёкнуло сердце. Не знает и не узнает. Божок воодушевился, стал ещё плотнее. К нему стал собираться дым, делая очертания более видимыми. Цинсюань буквально чувствовал, как из него самого утекают силы, а может, это было лишь его воображение. — Думаешь, он с тобой возился по доброте душевной? Или, ещё смешнее, потому что ты ему понравился? — продолжал глумиться Божок-пустослов. — Ты влюбился, как идиот, а он всё это время лишь хотел отом… Его следующие слова потонули в неожиданном грохоте, от которого Цинсюань дёрнулся, втянув голову в плечи, и закрыл глаза. — Довольно, — раздался властный голос. Цинсюань едва его узнал — привык слышать совершенно другие интонации. Рядом что-то упало, точнее, приземлилось, а потом Цинсюаня обняли со спины прохладные руки. Его обволокло ароматом моря, на плечо лёг острый подбородок. — Не твоё собачье дело об этом рассказывать, — сказал Хэ Сюань. Божок, увидев демона, лишь расхохотался: — Да кто ты такой? Ты хоть знаешь… Он вдруг осёкся, с недоумением глядя, как туман, из которого он состоял, начало втягивать куда-то сбоку от Цинсюаня. — Как ты можешь?! — заверещал божок. Воронка засасывала его всё стремительнее, и слова перешли в визг на грани слышимости. На миг в ушах зашумело, словно от перепада высоты в самолёте, а потом всё стихло. Руки отпустили Цинсюаня, и где-то сбоку послышался презрительный смешок — там, куда он боялся оборачиваться, и всё же не мог не обернуться. Хэ Сюань, всё ещё в майке с ярко-зелеными попугаями и узких джинсах, волосами, собранными с висков в хвост, с этой своей прядью, элегантно обрамляющей лицо, нестерпимо красивый и притягательный, брезгливо утирал рот рукой. — Забыл, какие они мерзкие на вкус, — поделился демон, поймав его взгляд. Цинсюань стоял и молча хлопал глазами. — Надо же, — заметил Хэ Сюань, — в кои-то веки затих. Я думал, будешь вопросами сыпать. — У меня шок, — сказал Цинсюань. — Меня надо закутать в одеялко и дать горячего чаю. Хэ Сюань вздохнул и, легко достав прямо из воздуха свою накидку, расшитую золотом, опустил ему на плечи. — Сгодится? Цинсюань схватился руками за ткань, чувствуя под пальцами фактуру шёлка и тонкой вышивки. Подняв глаза на Хэ Сюаня, заявил: — Ещё человеку в шоке полагается поцелуй. Это мой демон Хэ тоже обеспечит? Наверное, он просто не осознавал, что говорит. Ага. Именно это. Вот его сейчас пошлют… Хэ Сюань усмехнулся. — Какой требовательный. А потом, безо всякого промедления, потянулся к нему и прижался губами к губам. Цинсюань не представлял, что чувствуют люди, которые возносятся на небеса, но был твёрдо уверен, что это и в подмётки не годится его ощущениям. Через несколько долгих и прекрасных секунд демон отстранился, провёл ласково рукой по щеке Цинсюаня, и сказал: — А теперь расскажу всё с начала. Согласен? Рядом почтительно положил голову на землю костяной дракон. Хэ Сюань протянул руку, и Цинсюань, всё ещё не осознающий себя до конца, без раздумий ухватился за узкую бледную ладонь. Хэ Сюань крепко прижал его к себе и легко запрыгнул на костяную голову, а Цинсюань затих, вцепившись в него изо всех сил. Их вздёрнуло вверх, рвануло, закружило, а потом бешенный полёт прекратился. Цинсюань огляделся и присвистнул: они оказались на крыше одной из высоток в самом дорогом районе города. Это, похоже, была терраса чьего-то пентхауса: вокруг бассейна стояли кресла, столики и зонты. Хэ Сюань по-хозяйски пошарил в небольшом холодильнике и выудил оттуда упаковку мороженого. — Я видел, люди в стрессе едят сладости тоже, — заявил Хэ Сюань, ставя перед Цинсюанем всю коробку вместе с небольшой ложечкой. — Нам здесь можно находиться? — нервно оглядываясь, спросил Цинсюань. Он вдруг обнаружил, что его начало трясти: зубы стучали, не попадая друг на друга. Хэ Сюань сел рядом и нерешительно коснулся его плеча. Предлагает поддержку? Цинсюань прильнул к нему, затих, подумал немного и, плюнув на приличия, забрался к демону на колени. Раз его балуют, то пусть балуют по полной! — Можно, — хмыкнул Хэ Сюань, обнимая его. — Это квартира моего знакомого. Он ей не пользуется, говорит, халупа запасная. — Это же премиум жильё! — ошалел Цинсюань. — У него десяток таких по всему миру, мы его не стесним — отмахнулся Хэ Сюань. Цинсюань ткнулся носом в бледную шею, вдохнул аромат моря и, наконец, понял, что может расслабиться. — Демон Хэ, ну что ты творишь, — застонал он. — Во-первых, я в тебя влюбляюсь всё безнадёжнее, чёртов шок, я не собирался это говорить вслух. А во-вторых — зачем ты так рисковал? — Как — так? — насмешливо спросил Хэ Сюань над его ухом, очень приятно гладя по спине. — Мне ничего не грозило, Цинсюань. Я же твой охранник. — Но он сказал… — Бред всякий. Меньше слушал бы эту некомпетентную тварь. Жестокого демона от непревзойдённого не отличил. Цинсюань тихо рассмеялся. — Ты его подманил на меня, да? — Да. Прости за это, — Хэ Сюань осторожно запустил руку в его волосы, уютно и успокаивающе. Захотелось замурчать, подобно коту, которого чешут за ушком. — Я решил, так будет надёжнее с ним разобраться. Если бы я ему показался, он бы испугался, затаился, крутился рядом, и выманить было бы сложнее. — Но… — Цинсюань отстранился и посмотрел недоумённо в его глаза: — Как ты вернулся? Я же приказал уходить?! Хэ Сюань хмыкнул: — Цинсюань, ты не подумал об очередности. Сначала меня освободил, а потом начал какие-то приказы говорить, когда я уже был вольный демон. Цинсюань, осознав свою ошибку, начал смеяться и остановиться уже не мог — тихо взвыл и уткнулся в твёрдое плечо, трясясь то ли от рыданий, то ли от хохота. — А ещё, я не могу, ты шикарно в этой майке смотришься, но эти попугаи! — взвыл он в новом приступе смеха. — Я думал, это твой способ подшутить надо мной? — озадаченно спросил демон. — Не-е-ет, это я себе бра-а-ал, — ещё сильнее зашёлся хохотом Цинсюань. — Хочешь, верну? — Не-е-ет, тебе так идёт! Ни за что не снимай! Хэ Сюань терпеливо ждал, гладил его по спине и изредка — Цинсюаню не верилось — невесомо целовал в макушку. Наконец, истерика утихла, Цинсюань съел половину коробки мороженого и действительно почувствовал себя лучше. К ним никто не ворвался с проклятиями за вторжение на частную собственность, а Цинсюань обнаружил, что у Хэ Сюаня дико костлявые колени, но счастье сидеть в обнимку перевешивало любое неудобство. — Ладно, — выдохнул Цинсюань решительно. — Я готов, жги. Он всё ожидал, что Хэ Сюань сгонит его с колен, но демон только задумчиво откинулся на спинку кресла, и Цинсюань прильнул к его груди, лёжа на нём и крепко обнимая. Пахло морем и кофе, новое любимое сочетание ароматов Цинсюаня. Хэ Сюань начал: — Я родился несколько тысячелетий назад. Мои родители держали ресторан. Ничего роскошного, уютное заведение для своих — свои фамильные рецепты, постоянные посетители нас любили. Родителям помогала сестра, она должна была унаследовать семейное дело, потому что я хотел стать государственным чиновником и готовился к экзамену. У меня была невеста, с которой мы собирались пожениться. Жизнь… тихая, спокойная, но счастливая, — Хэ Сюань замолчал. Цинсюань глянул вверх, увидев, что его лицо хмурится от неприятных мыслей или воспоминаний, осторожно взял его за руку и сжал. Хэ Сюань дёрнул уголком рта и признался: — Столько времени прошло, Цинсюань. Я понял, что совершенно не помню их лиц… — Это нормально, что память угасает, — тихо сказал Цинсюань. — Ты помнишь их сердцем. Хэ Сюань непонятно покачал головой, то ли возражая, то ли разминая шею от неудобной позы — а может, пытаясь убежать от пристального взгляда. Он продолжил: — Всё изменилось в день сдачи экзамена. Я услышал голос, который пророчил беду. Это был Божок-пустослов, — Цинсюань вздрогнул. — Он предрёк, что экзамен я не сдам, но тогда я только посмеялся: много готовился и был уверен в себе. В результате, как понимаешь, я провалился, и не единожды. Более того: мою семью начали преследовать неудачи. Мою сестру и жену забрал в гарем богатый торговец, и там они… умерли, — он тяжело вздохнул. — Мне так жаль, — тихо сказал Цинсюань. Хэ Сюань продолжил, глядя вдаль, на соседние небоскрёбы:  — Я ничего не мог сделать, бесправный обычный человек. Пытался подать на торговца в суд, но меня самого посадили в тюрьму ни за что. Там чуть не сдох от голода — поэтому сейчас не могу насытиться, как понимаешь. Родители пытались вступиться за меня, потеряли ресторан. Мать умерла, пока я был в тюрьме. Отец… протянул ненамного больше. Всё это время Божок-пустослов предсказывал мне беду. Что-то исполнялось, что-то нет. Я понял, что он как пёс, который брешет. Слова часто были лживыми, но злой рок, который он насылает, был настоящим. Перед самой смертью я увидел прекрасного небожителя, — губы Хэ Сюаня сардонически искривились, — и узнал, что все несчастья, которые выпали мне и моей семье — его рук дело. Я умер, но успокоиться не мог. Цинсюаня трясло от холода, которым пробирало до костей даже под жарким солнцем. — Дальше начинается интересное, — жестоко ухмыльнулся Хэ Сюань, не глядя на него. — Я воскрес демоном. Сначала слабым, немощным, но быстро набирал силу. Я жрал демонов. Мало кто мог мне противиться. Тысячу и тысячу мерзких отвратных демонов, и сам стал не лучше. Так я, с помощью союзника, обманом проник на Небеса. Он замолк на мгновение, и Цинсюань тяжело сглотнул. — Это был кто-то из моих предков? — тихо спросил он. — Тот небожитель? — Бог Воды, — Хэ Сюань выплюнул имя как ругательство. — Я начал наблюдать за ним. Видел его слабые места и ждал, когда можно будет отомстить. Только тогда я узнал, за что пострадал: оказывается, за братом бога охотился Божок-пустослов. И бог… поменял наши судьбы. — Разве это законно? — обалдел Цинсюань. — Разумеется, нет, — хмыкнул Хэ Сюань. — Как будто бы его это остановило! Ради брата он был готов на всё. Забавно, я его брата не знал особо. Видел издали. Брат обитал на Средних небесах, легкомысленный, беззаботный. Как птичка. Я подумал, что если узнаю его ближе, просто не выдержу и сорвусь раньше времени. Весь план насмарку. Поэтому я ждал. — Подходящего случая? — Да. А потом убил бога, — Хэ Сюань смотрел вдаль, на губах играла довольная улыбка. — Но это оказалось не так-то просто. Перед смертью он успел меня проклясть. Он сказал: ты будешь века маяться и служить моим потомкам и воплощениям, пока не сдохнешь ужасной смертью. И так велика была его ненависть, что это легло контрактом на мой дух. Поэтому я ждал, пока он возродится. — Чтобы убить? — шёпотом предложил Цинсюань. — Я убил его ещё трижды. — А потом? Ты о моём брате, верно? Это он был Небожителем? — в панике заговорил Цинсюань. — А какой раз — сейчас? — Сейчас пятый, — просто сказал Хэ Сюань и вдруг посмотрел на Цинсюаня. В его глазах не было ненависти, только терпеливое ожидание. — И что? Почему ты замолчал? Ты хочешь, чтобы я догадался? Что это за загадки такие? Демон Хэ, я н-не могу уже, скажи сло… погоди. Четыре раза. За родителей, сестру и невесту? Хэ Сюань едва заметно улыбнулся. — Да. Я ждал на небесах вознесения бога Воды и убивал его ещё трижды. Каждый раз я рассказывал ему, за что. И после четырёх его жизней… я лёг спать, надеясь, что не проснусь больше никогда. Но проклятье не дало мне уйти. Хэ Сюань замолчал. — Пиздец, — выдал Цинсюань. — Прости, но это просто полный… боги, демон Хэ, что за жизнь такая поганая, а? — Я понимаю, если ты захочешь, чтобы я ушёл, — спокойно сказал Хэ Сюань. — Я монстр и убийца. — Нет, я не хочу, чтоб ты ушёл! Я просто не могу это всё уложить в голове. Но постой. Ведь… ведь от бра… нет уж, от этого древнего Бога Воды пострадало пятеро. Почему только четыре раза? — Пятеро? — удивился Хэ Сюань. Цинсюань печально посмотрел на него и приложил ладонь к его прохладной щеке, нежно погладил. — Ты, демон Хэ. Ты — пятая жертва. Хэ Сюань скривил губы в усмешке, чуть наклонил голову, прижимаясь плотнее к ладони на щеке. — Не думал об этом. Для меня четырёх смертей было достаточно. Я не собираюсь убивать это воплощение Ши Уду — разве что он снова перейдёт мне дорогу. Но это не вся история. — А что ещё осталось? — с опаской спросил Цинсюань. — Бог Воды своим проклятьем подгадил всем — такой он был человек. Он обрёк меня на вечную службу — часть со смертью в несчастье была полным бредом, я и так сдох, то есть выхода из проклятия не было — но ещё себя и брата. Ты и он возрождались вновь и вновь, и история повторялась: младшего преследовал Божок-пустослов, старший каждый раз возносился и пытался его спасти. Иногда это удавалось, иногда нет… К слову, так как никто не менял судьбы обратно, у тебя всё ещё моя изначальная судьба. А это значит, что ты можешь вознестись. — Я?! — ошалел Цинсюань. — Да. Если займёшься совершенствованием. — И не собираюсь! — возмутился Цинсюань. — Это нечестно, демон Хэ, за эту судьбу было столько крови пролито, я не хочу вознесения так, и твоя семья… — Цинсюань задохнулся, сжал кулаки, не зная, как выразить горячий ком эмоций. — Цинсюань, — мягко позвал Хэ Сюань. — За эту судьбу было уплачено. Долга больше нет. И я… я отдаю её тебе по своей воле. Я хотел бы, чтобы ты вознёсся. Ты заслуживаешь этого. Цинсюань смотрел на него во все глаза. — Кто, если не ты? — сказал Хэ Сюань. — Ведь это ты своим приказом снял проклятье и разорвал цепь перерождений. Теперь вы с братом свободны. — А ты? — выпалил Цинсюань, крепко вцепившись в него. — Я тоже, — спокойно сказал Хэ Сюань. У Цинсюаня истошно забилось сердце. — Демон Хэ, не уходи! — выпалил он. — Я знаю, моя семья поступила непростительно по отношению к тебе, и ты в прошлом тоже, но пожалуйста, не уходи, если твои поцелуи хоть что-то значили! — Конечно, значили, — вздёрнул бровь Хэ Сюань. — Я никогда не использовал любовь как оружие. — Правда? То есть… то есть, я тебе правда нр-равлюсь? — у него снова начали стучать зубы, то ли от холода, то ли от нервов. Хэ Сюань сжал его крепко, так, что воздух выбило из лёгких. — Разумеется, нравишься, — сказал демон ему на ухо. — Иначе зачем бы я тебя спасал? Цинсюань нервно засмеялся: — Ну, логично, конечно, раз я тебя отпустил, ты мог бы просто уйти на все четыре стороны, да? Слушай, а получается, ты очень сильный демон? Раз съел даже Истинного Божка-пустослова? Хэ Сюань вдруг засмеялся. Цинсюань в первый раз услышал, как он смеётся, и поражённо уставился на него. Есть семь чудес света, а это — восьмое. — Цинсюань, — наконец, вымолвил демон, — я один из четырёх величайших Бедствий своего времени. В этом мире лишь несколько существ, которые, вероятно, сильнее меня — и то, мы не проверяли. — Такое облегчение! Ты знаешь… когда Божок-пустослов сказал, что может тебя поглотить, демон Хэ, я так испугался. — Я понял, — мягко сказал Хэ Сюань. — Ты удивил меня тогда, Цинсюань. Ты очень храбрый. Добрый и храбрый. Цинсюань зарделся от похвалы. «Ладно, — подумал он. — Раз даже Хэ Сюань, самый крутой и отважный человек из всех, кого я знаю, говорит, что я храбрый… может, так и есть?» — Демон Хэ, — сказал он, отстранившись и посмотрев Хэ Сюаню в глаза. Собрался с новоприобретённой смелостью и выпалил: — А давай сходим на свидание? В смысле, настоящее свидание, чтобы свечи, романтический ужин и… всё остальное? Горячий секс, например. Цинсюань сглотнул, стараясь унять вспыхнувшее возбуждение. Хэ Сюань весело усмехнулся. — А что, — спросил он, — все прошлые свидания уже не в счёт? Он хмыкнул, увидев выражение лица Цинсюаня, и пообещал: — Сходим. Подумав, добавил: — Если там будет еда.